Потерянный город (джен)

Старый дом тихо гудел под напором ветра. Треснувшее оконное стекло отчаянно хлестали тяжёлые плети дождя, и словно насмехаясь над ними, внутри горел одинокий огонёк керосиновой лампы. Он освещал приятным масляно-жёлтым светом заваленный бумагами стол.

Сидящий за столом Чешир улыбнулся, поправив полицейскую фуражку.

Кошки вообще не имеют привычки делить мир на живое и не очень. Поэтому он откровенно смеялся над дождём, бессильно пытавшимся добраться до его сухого меха. Рассохшаяся дверь за его спиной скрипнула, и в комнатку вошла Соня с кипой папок. Осторожно водрузив их на соседний стол, она сонно зевнула, проведя лапой по морде.

— М-м-м... Напомни мне, почему мы здесь?

— Мр? Потому, моя дорогая, что вещи иногда теряются... а иногда находятся. А иногда находятся целые города, — он с удовольствием сощурился. — А иногда — иногда! — никто не знает, что делать с этими находками...

Иннсмут появился на картах внезапно. Вот так вот взял и появился. Тридцать лет все молчали, совершенно забыв о его существовании, пока какой-то клерк случайно не откопал данные в налоговой ведомости. Вопреки ожиданиям, в город начал потихоньку стекаться народ, желая по дешевке скупить жилье, в основном рыбаки, которым не было дела до особенных новшеств и удобств. И, поскольку здесь неожиданно снова появились люди, власти штата решили: пора бы вернуться в город и представителям полиции вместе с прочими коммунальщиками.

— И нас, по-твоему, послали сюда, чтобы мы держали его на привязи? — Соня села на шаткий колченогий стул и положила голову на скрещенные лапы.

— Ну или чтобы мы потерялись вместе с ним. Всякое может случиться, а? — протянул Чешир и снова уставился в окно, любуясь бессилием дождя.

Иннсмут. Ветхий. Заброшенный. Но вот только не совсем пустой.

Чешир одним из первых прибыл в город, когда власти снова нашли его на карте. Он помнил: прямо посреди центральной площади лежал вполне себе свежий труп, аккуратно разобранный неизвестным хирургом. Голова бедолаги была заботливо отсечена топором и выпотрошена наподобие хэллоуинского фонаря, месиво мозгов растекалось рядом. Только вместо свечки в приоткрытой пасти, пристроившись на вываленном языке, светилась лампочка, подсоединённая к старому бензиновому генератору.

От воспоминания Чешир поморщился. Во-первых, ему не нравился запах несвежего мяса — а даже несмотря на дождливую погоду тело уже начинало попахивать. Во-вторых, светящаяся морда и в самом деле производила неприятное впечатление, западая в память. Соня вообще утверждала, что видела морду в зеркалах, когда переодевалась, на что Чешир, как настоящий кот, предложил покараулить рядом. Но Соня почему-то отказалась.

Город был безумен и зол. Ни первое, ни второе Чешира не пугало. В природе всегда хватало подобного. И покров тайны делал это место вполне себе сносным для пребывания, если бы не постоянная сырость.

Он покосился на задремавшую прямо за столом Соню и погасил фонарь. И, вот странно: света не стало меньше. Посмотрев в окно, Чешир увидел голову покойника с оскаленными зубами и растянутой в безумной улыбке пастью. Изнутри её подсвечивала все та же окровавленная лампочка.

Почему-то Чешир был уверен: голова, как и дождь, не может проникнуть в комнату. И он широко улыбнулся в ответ, по-кошачьи сощурившись, на что голова мгновенно истаяла в воздухе.

Город определённо нравился Чеширу всё больше и больше. Здесь точно стоило задержаться, оставалось только дождаться капитана Шляпника, который должен был доставить бумаги и план действий. С этими мыслями он устроился поудобнее, улыбаясь беснующийся за окном стихии.