Kimi no namae (гет)

Она падала.

Падала целую вечность, взметнулась снежно-белая ткань — и некому было поймать её тело над стеклянным полом.

Она падала, и четыре пары ладоней лучились светом, кристаллизующимся светом, отражающим чёрные молнии.

Её положили на белое возвышение, как на катафалк, и застывшее прозрачное сияние засверкало тысячами граней, по стенам побежали блики.

Они стояли у выхода из зала, все четверо, и не смели приблизиться к ним. К ней, окаменевшей под кристальным покрывалом, и к нему, на коленях замершему перед ней.

* * *

— Ваше величество, прошу вас… Вы нужны нам, необходимо усилить оборону дворца, готовится новая атака. Прошу вас, идёмте, её величество в безопасности…

— Венера, ну какая речь о безопасности может идти теперь…

— Марс, тише. Позволь ему побыть одному.

— Мы не можем ждать, Меркурий. Время уходит, надвигается новый штурм, мы должны быть…

— Тише, Юпитер. Пошли, начнём анализ, хоть первую линию защиты перестроим. Ваше величество, прошу вас присоединиться к нам как можно скорее. Ваше руководство необхо…

— Живей, Венера, эти ублюдки с Чёрной Луны не будут ждать, пока ты закончишь реверансы!

— Марс, тише, во имя…

— Ладно, ладно. Хотелось бы знать, как им всё-таки удалось стащить Кристалл!

— Не уверена, что Серебряный Кристалл является ремедиумом от всего.

— Меркурий!

— Королева и сейлор-воин — разные вещи, она права. Скорей, скорей, девочки.

* * *

Пожалуйста. Пожалуйста, взгляни на меня. Умоляю, всего одно движение ресниц. Не оставляй меня. Только не сейчас. Всего одно слово. Один взгляд. Пожалуйста!

Ты молчишь, и зал наполняет тишина, наружные звуки в ней гаснут. Как погасли искры в твоих зрачках. Серебряные искры, вероятно, являвшиеся источником силы исчезнувшего Кристалла, защищавшего весь мир. Весь город. Всех…

Пожалуйста, ответь.

Что мне делать? Как изгнать сверкающее чёрное безумие? Кого защищать — ведь преданные тебе умирают за стенами нашего дворца, а наша дочь скрылась в потоках времени и пространства?

Как одолеть эту щемящую пустоту внутри, как будто я снова потерял память?

Усако… пожалуйста, скажи!

* * *

— Мамо-тян…

* * *

— Усако!

Он вскинул голову — золотоволосая богиня Хрустального Города недвижна внутри кристальной клетки.

Усако… где ты?

Тогда-то он и обернулся.

— Меркурий… — продралось сквозь стянутую судорогой глотку. — Ты?..

* * *

Их шаги отдавались у меня за спиной.

Он по-прежнему застыл перед ней, как будто тоже сражённый потоком блистающей черноты. Голубовато-сиреневый плащ распростёрся по стеклянному полу, руки — я знала — сжаты на груди, а лицо — мраморное. Нет — оледеневшее.

Я не видела его глаз, но чувствовала: они темны, как у воина, против которого я билась много столетий назад, воина, потерявшего всё, забывшего всех и ставшего пристанищем для тёмной энергии невиданной мощи.

Он утратил всё. Снова. И если Чёрной Луне захочется — подчинить его труда не составит.

— Усако… — разнеслось в ту секунду по пустому залу.

Я всхлипнула.

На это имя всегда следовал единственно возможный отклик.

* * *

— Меркурий… — Какая-то дымка мешает разглядеть воительницу с короткими синеватыми волосами. Он моргнул. — Что ты здесь…

— Ваше величество, — едва слышно, но отчётливо даже в близком гуле ударов снаружи. — Прошу вас… идёмте.

— Куда?

— Мы должны… должны защитить город. То, что от него осталось. Тех, кто ещё… сражается ради вашей Королевы.

— Ради… Королевы?

— Ваше величество, она не может ответить. Когда давным-давно вас поглотила тьма и Королева звала вас, даже когда овладевшее вами зло хотело уничтожить её… ваша душа слышала каждое её слово. Эндимион-сама… она не ответит вам.

— Только не…

— Она жива, ваше величество. — Поблёскивающие глаза — совсем такого же оттенка. Совершенно. — Если её душа не в её теле — она с вами, Эндимион-сама.

— Откуда, Меркурий… откуда ты знаешь?!!

И что? Что я тебе отвечу?

Как такое вообще сорвалось с моих губ? Как прорвалось сквозь столетние барьеры уважения и наслоения официоза? Никто из нас не позволял себе подобного — даже тысячу лет назад. Никто из тех, кто знал тебя. Даже твои друзья, даже лучший друг — с ним ты учился, он знал тебя дольше, чем мы вместе взятые. Даже Марс, когда-то пытавшаяся вызвать в тебе какие-то чувства.

Никто. Никогда.

Потому что это было только Её право. Она дала тебе имя — и ты ответил тем же. И никто из нас не смел претендовать на подобное.

И что, во имя Луны, что я могу тебе ответить?

Имею ли я право на честность — сейчас, когда Она не может услышать меня, а ты так погружён в боль, что едва ли осознаешь мой ответ?

Если бы моя душа отделилась от тела — она осталась бы с тобой. В свете и во тьме. В безумии и презрении. Во сне и в реальности. Я знаю это, потому что чувствую то же, и Она.

Потому что в моём сердце ты носишь то самое имя, которым Она назвала тебя.

И куда дольше, чем Она носит имя, подаренное тобой.

Могу ли я быть с тобой честной — один раз в жизни, ведь всё равно никто не узнает?

— Госпожа Серенити всегда будет с вами, мой король. — Сейлор Меркурий поклонилась в пояс. — Её истинное пристанище — ваше сердце. А вовсе не тело, слабое и смертное, как у всех нас. Ваше сердце — дом для неё одной. Неприступный замок. Для всех, кроме неё. Всегда.

В наступившем молчании Король медленно поднялся.

И глубоко поклонился в ответ.