The Language of Flowers (гет)

В первые дни их отношений у них состоялся неловкий разговор о Дне Святого Валентина, когда Минерва спросила про их планы на этот день. Северус выглядел как маггл, оказавшийся посреди магической дуэли: его глаза расширились в панике, и он ухмыльнулся сильнее обычного, чтобы скрыть свой промах. Гермиона, запинаясь, ответила что-то, что вполне удовлетворило Минерву и заставило остальных учителей, бесстыдно подслушивающих их разговор, хихикать, уткнувшись в свой завтрак.

В тот же вечер, за два дня до праздника, Северус и Гермиона решили, что у них нет ни необходимости, ни желания участвовать в бессмысленной погоне за романтическими интригами, и согласились провести этот день вместе, спокойно готовясь к урокам, проверяя эссе или читая в свое удовольствие. Ничего не изменилось, когда, несколько лет спустя, Гермиона переехала в подземелья. Ничего не изменилось и тогда, когда они с Северусом поженились, и даже тогда, когда Северус заменил Минерву на посту директора Хогвартса.

Так было до того времени, пока Северус не совершил ужасную ошибку, наняв Алоизиуса «зовите меня просто Ал, я настаиваю» Холбрета в качестве нового учителя нумерологии. С первого же дня в замке Холбрет старался уничтожить последние нервы директора.

За последние пять с половиной месяцев Северус собирался проклясть Холбрета в общей сложности двадцать восемь раз. Не очень много на первый взгляд, но это означает, что он чувствовал убийственную злость на человека примерно каждые шесть дней. Эти инциденты всегда совпадали с днями, когда Холбрет неуместно и определенно нежелательно ухаживал за Гермионой. Даже тот факт, что она была замужем — она указала ему на это сразу же, как только он подошел к ней, — не останавливал его от попыток завоевать ее сердце. Северус не беспокоился по этому поводу — Гермиона привязалась к нему за последние двенадцать лет и никогда не смотрела на кого-либо хоть с малейшей страстью в глазах.

Но не было никаких сомнений в том, что Гермиона выглядела взволнованной, когда Холбрет разговаривал с ней, что мурашки удовольствия пробегали по ее шее, когда он осыпал ее комплиментами. Дело было не в нем — Северус был ленивым, но не слепым. Гермиону не интересовал этот человек, и Северус не завидовал его тщательно уложенным золотым кудрям или великолепному телу. Нет, Северус завидовал, что Холбрет мог заставить его жену так реагировать.

Северус знал, как заставить Гермиону краснеть или хихикать, наслаждаться его прикосновениями и голосом. Но ему никогда не удавалось вызвать в ней такую реакцию простыми вещами, которые Холбрет освоил уже через неделю общения с ней.

Во-первых, комплименты. Гермиона была красивой девушкой, Северус знал это и говорил ей об этом. Но Холбрет нашел способ делать ей комплименты из-за глупых вещей. Он хвалил простой покрой ее мантии — это была обычная учительская форма, которую Гермиона покупала у мадам Малкин, потому что она была удобная, недорогая и долговечная. Он хвалил ее волосы — Северус тоже, но не в те дни, когда Гермиона забывала их расчесать и нелепо собирала сзади. Если верить Холбрету, это помогало ей выглядеть более свежей и искренней. Его жена улыбалась и краснела.

Во-вторых, подарки. Ничего экстравагантного или возмутительного. Новое перо, новейший выпуск «Ужасающих Трансфигураций» (Холбрет просто гулял по Хогсмиду и, увидев его, подумал, что, несомненно, уважаемому профессору Трансфигурации будет интересна статья о неудачных трансфигурациях на девятнадцатой странице — эта тема была неумело замята, когда Гермиона назвала статью предвзятой и ненаучной, вернувшись к их обсуждению достижений в области целебных зелий), ириски (ее любимая сладость). Они с Гермионой обменивались подарками на Дни Рождения и Рождество.

В-третьих, все остальное. Он открывал перед ней дверь, слегка поклонившись, будто был ее слугой (такое вызывало у Гермионы отвращение), он обязательно садился рядом с ней, был веселым и вежливым, поддерживал с ней разговор на любую тему (даже если сам Холбрет не интересовался этим или ничего не знал). Гермиона терпеть не могла дураков, но иногда, кажется, ей льстило внимание. И Северус был этим удивлен. Достаточно ли он внимателен к ней? Или его суровая природа вскоре оттолкнет его жену?

Приближался День Святого Валентина, и Северус замечал странный блеск в глазах Холбрета всякий раз, когда тот смотрел на Гермиону. Он решил, что пришло время положить этому конец. Скоро поход в Хогсмид, и она записалась в качестве сопровождающей несколько недель назад. Когда Северус проверял список сопровождающих, он заметил там имя Холбрета. Первым желанием было попросить кого-нибудь подменить Гермиону и провести день в их апартаментах. В конце концов, он решил, что настало время отметить этот день.

Следующий день выдался холодным, но солнечная Гермиона взяла кружку чая и подошла к окну, смотря, как последние клочки тумана поднимаются вверх и рассеиваются. Северус подошел и встал позади нее, закрывая глаза и вдыхая ее запах, когда она откинулась ему на грудь.

— Я решил сопровождать тебя в Хогсмид сегодня, — нарушил молчание Северус.

— Но сегодня День Святого Валентина.

— Не имею ничего против него.

— Нет, — сказала Гермиона. — Но тебе не нравится, что гормональные подростки превращаются в «жалких идиотов, не знающих, куда деть свои порывы, даже если бы у них был шанс», так ты, кажется, говорил.

— Твоя способность точно цитировать мои тирады годы спустя не перестает впечатлять меня, — он поцеловал жену в висок. — Мне нужно несколько книг и серебряный котел.

— Еще один? Твой эксперимент снова не получился?

— Нет, котел снова расплавился.

— Может быть, нужно мешать против часовой стрелки.

Северус покачал головой.

— Нет, скорее всего, это кровь дракона. Я все еще рассчитываю точное количество, чтобы добиться нужного эффекта без взрыва.

— Я взгляну на твои расчеты вечером, — предложила Гермиона. Она взглянула на часы. — Почти пора идти.

Пока они собирались, Северус пересмотрел свой план. Гермиона вела себя не так, как он ожидал. Она не хотела цветов, конфет или украшений. Казалось, она не была разочарована, что не проснулась в постели, полной лепестков роз, и не получила завтрак в постель. Однако все сомнения Северуса отошли на второй план, когда они вышли в коридор и Холбрет набросился на Гермиону. Он протянул ей ярко-желтый кореопсис(1) и обаятельно улыбнулся. Ответная улыбка Гермионы напрягала Северуса, поэтому он предложил жене руку, которую та с радостью приняла. Они оставили Холбрета на ступенях замка, но у Северуса не было сомнений, что он будет в Хогсмиде.

Он, к сожалению, оказался прав. Четыре часа спустя, когда они с Гермионой провели время вместе в «Книгах и Свитках», а затем раздельно в «Котлах» и «Шапке-Невидимке», они сели за тихий столик в «Трех Метлах», но их ждал незваный гость. Прежде чем Северус успел попросить Холбрета любезно удалиться, к ним подсели Филиус и Роланда.

— Снаружи настоящий цирк, — сказала Роланда. — Мы с Филиусом даже думали поделиться со студентами.

Гермиона вежливо засмеялась. Северус воздержался от разговора. Его планы на обед были разрушены. Тем не менее, он получал удовольствие от того, что Гермиона, сидящая между ним и Холбретом, игнорировала второго и обсуждала с Северусом его эксперименты. Гермиона активно жестикулировала, рисуя в воздухе узоры. Если бы не это, Северус бы держал ее за руку под столом до конца обеда.

Филиус и Роланда быстро ушли, утаскивая Холбрета с собой. Северусу нужно было вернуться в замок на встречу с Советом Попечителей Хогвартса. Все прошло лучше, чем он ожидал, но растянулось до ужина. Надеясь, что Гермиона еще не вернулась, он поспешил через вестибюль к секретному проходу, ведущему к их апартаментам.

— …астливы в браке!

Голос заставил Северуса остановиться. Он обернулся. Гермиона и Холбрет стояли у двери. Его жена скрестила руки на груди и выглядела не очень радостно.

— Вы же не думаете, что я поверю в это! — со смехом воскликнул Холбрет.

— Что это означает?

— Я думал, вы шутили, когда в первый раз сказали об этом, — ответил он. — Спраут сказала, что это правда, но я не верю.

— К счастью, я не обязана ничего вам объяснять.

— Вы не прикасаетесь друг к другу, — продолжал Холбрет. — Половину времени вы даже не разговариваете. Это выглядит так, будто вы даже не нравитесь друг другу.

Северус видел, как сжимаются пальцы Гермионы, что означало, что она едва сдерживается, чтобы не достать палочку и не проклясть кого-нибудь.

— Послушайте, Ал, я говорила вам, что вы меня не интересуете, с тех пор, как только вы устроились сюда. Когда вы не понимали, я говорила, что счастлива в браке и не намерена этого менять.

Холбрет хотел что-то сказать, но Гермиона оборвала его.

— Нет, сейчас говорю я. Тот факт, что вы думаете, что мы с мужем недостаточно любим друг друга для того, чтобы жить счастливо в браке, ничего не значит, потому что мой брак — не ваше дело, вы не имеете права судить, обсуждать или придумывать себе что-либо о моей личной жизни. Я уже отказывала вам, вы должны уважать это. Я замужем. Даже если бы это было не так, все равно неприемлемо давить на человека, который не хочет этих отношений.

Гермиона опустила руку в карман и вытащила кореопсис, который Холбрет дал ей с утра. Он выглядел довольно помятым и вялым после дня в кармане пальто. Взмахом палочки Гермиона превратила его в свежий фиолетовый львиный зев(2) и вручила Холбрету.

— Итак, — когда он нерешительно потянулся к цветку, Гермиона встретилась с ним глазами. — Полагаю, мы больше не будем обсуждать эту тему, профессор Холбрет.

Холбрет посмотрел на цветок и кивнул.

— Нет, профессор Снейп.

— Хорошо. Я рада, что мы наконец-то понимаем друг друга, — с этими словами Гермиона развернулась и направилась к двери, где все еще стоял Северус. Она подняла бровь, но ничего не сказала, когда он открыл для нее дверь.

— Сколько ты слышал? — спросила она, сбрасывая мантию на диван.

— Почти все, — признался Северус. — Я спускался вниз, когда увидел вас. Могу я спросить, что заставило тебя взорваться сегодня? Холбрет не был особенно настойчивым в последние месяцы.

— Он пытался поцеловать меня, — сказала Гермиона. Она усмехнулась. — Поэтому он хромает.

— Да? Я не заметил, — мягко проговорил Северус.

— Ты мог не заметить, но Холбрету придется жить с этим несколько дней, — Гермиона прищурилась. — Не делай с ним ничего ужасного.

Северус не был дураком. У Гермионы была черта, за которую Поттер и Уизли любили ее так же, как и боялись. Изменение темы, вероятно, было хорошей идеей. Он ничего не скажет своей жене, тем самым не вовлекая ее, о будущих неудачах, которые постигнут Холбрета до конца учебного года. А на следующий год он найдет нового учителя нумерологии.

— Я запланировал обед для нас сегодня, — сказал Северус. — Я не знал, что он превратится в импровизированный обед профессоров, — он опустил руку в карман и протянул Гермионе искусно украшенную колбу. В ней находилась ярко-оранжевая тигровая лилия(3) идеальной формы с коричневыми крапинками. Прозрачная жидкость сохраняла ее вид.

Северус откашлялся, Гермиона продолжала смотреть на цветок.

— Ты ведь знакома с языком цветов?

— Да, — Гермиона улыбнулась, поднимая глаза. — Спасибо за цветок, он идеальный. Но ты не обязан был делать это.

— Знаю. Но ты, кажется, наслаждаешься случайными подарками и комплиментами, даже если они необязательны.

Гермиона рассмеялась.

— Мы все еще говорим о Холбрете? Не отрицаю, что пользовалась его вниманием, но даже вполовину не так сильно, как ты думаешь, Северус. Интереснее было видеть, как ты сжимаешь зубы от ревности. Знаешь, я смотрю только на тебя.

Он не сомневался в ней, но слышать это было облегчением.

— Я знаю.

Гермиона задумалась.

— Забавно, что ты приготовил мне подарок на День Святого Валентина в этом году.

— Почему?

— У меня тоже есть подарок для тебя.

Северус ждал, пока Гермиона копалась в своих покупках, а затем залезла в пакет из «Шапки-Невидимки». Она достала что-то очень маленькое, и Северус удивился размеру.

— У меня не было времени упаковать.

Это была пара светло-желтых вязаных детских носочков. Впервые за многие годы Северус не мог вымолвить ни слова. Он бросил вопросительный взгляд на Гермиону.

Она кивнула.

— С Днем Святого Валентина, Северус!

Их праздник продолжался до глубокой ночи. На следующее утро, за завтраком, Северус и Гермиона выглядели немного утомленными. Роланда грубо пошутила на их счет, и, когда Гермиона ослепительно улыбнулась, Северус не смог сдержать ответной улыбки. Это повергло половину стола в оцепенение, в то время как вторая половина тряслась от смеха.

В тот же день Северус наслаждался запугиванием студентов своей улыбкой. Он наткнулся на группу гриффиндорцев, делавших ставки, кто же был тем беднягой, которого Северус убил, чтобы быть в таком хорошем настроении. Директор назначил им отработку с Филчем до конца месяца и пошел дальше, все еще улыбаясь и обдумывая свое новое отношение ко Дню Святого Валентина.

Язык цветов:

(1) кореопсис — любовь с первого взгляда

(2) львиный зев — отказ

(3) тигровая лилия — страсть, безграничная любовь