Когда рушится мир (гет)

Июньский день 1692 года выдался жарким и безветренным. Порт-Ройял плавился в сонной духоте. Море было гладким, как стекло, и корабли неподвижно застыли в гавани. 

Незадолго до полудня, когда солнце достигло апогея в своем неистовстве, капитан «Ориона» Джеймс Карринг вышел из дома, где снимал себе комнаты. Далековато от гавани, зато чисто и недорого, к тому же эта часть города располагалась на возвышенности, и отсюда было прекрасно виден порт и бухта. 

Несмотря на одуряющую жару и полученный вчера разнос от губернатора, Карринг был в хорошем настроении. Он посмотрел в сторону порта: где-то там в доке стоял его фрегат.

Три дня назад произошло неслыханное: Ямайку атаковали пираты! И это при их-то губернаторе! Конечно же, они напали не на хорошо укрепленный Порт-Ройял, а на небольшие деревушки, но губернатор Блад усмотрел в этом вызов себе, тем более что неизвестные береговые братья не удовольствовались быстрым набегом, а начали двигаться в глубь острова.

Отряд солдат Мэллэрда немедленно выступил им наперерез. После короткой, но жаркой стычки большая часть пиратов ретировалась на свои два брига, а остальные были рассеяны. Солдаты до сих пор преследовали их по джунглям. 

Губернатор лично пожелал возглавить погоню за пиратами.

Если у адмирала Крофорда и было особое мнение по этому поводу, то он оставил это мнение при себе. С губернатором не очень-то поспоришь. Особенно если в глазах у него загорается уже знакомый Каррингу огонь. Временами Блад устраивал маневры ямайской эскадре — как правило, внезапные, и горе тому капитану, чей корабль потеряет ветер или промедлит в выполнении сложного маневра.

«Неповоротливое корыто!» — и это еще не самое худшее определение, которое можно было услышать позже, на совете.

Разумеется, Крофорда такое положение вещей не слишком радовало: губернатор Бишоп никогда не пытался даже вникнуть в дела флота, но если адмирал пытался возразить, то натыкался на язвительный взгляд Блада:

«Господин адмирал, вряд ли приведенные вами доводы, объясняющие затруднения капитана Джоунса, спасут его корабль от гибели в настоящем сражении».

Слушая резкие и откровенные суждения Блада, адмирал менялся в лице, а офицеры эскадры недоуменно и опасливо переглядывались. Затем все как будто привыкли; Крофорд и его превосходительство нашли таки общий язык, и с каждыми маневрами эскадра действовала все более слаженно. Но Карринг посочувствовал штурману «Императора», Джереми Питту, другу и соратнику Блада, — каково ему, все время быть меж двух огней...

Сейчас же возражать адмиралу Крофорду было тем более не с руки: его настиг жесточайший приступ подагры.

Блад вышел в море на флагмане эскадры, «Императоре». Его сопровождали фрегаты «Орион» и «Стремительный». Им быстро удалось настичь корсаров. Завязался бой, в котором один из пиратских бригов получил серьезные повреждения, и «Император» взял его на абордаж. Второй же ушел курсом на норд-ост, бросив товарищей на произвол судьбы. Именно его пытался остановить «Орион», когда ошибка рулевого подставила борт фрегата под пушки пиратов. Получив большую пробоину, фрегат уже не мог участвовать в преследовании брига. Благодарение небу, море было спокойное, и вода почти не поступала в трюм. 

Весьма раздраженный этой неудачей, губернатор Блад отчитал Карринга, затем было принято решение отправить «Орион» обратно в Порт-Ройял, распорядившись перевести на него раненых моряков ямайской эскадры и полтора десятка взятых в плен пиратов. Сам же Блад, никогда ничего не оставляя наполовину сделанным, продолжил погоню за вторым бригом вместе со «Стремительным». Вчера вечером «Орион» втащился в родную гавань и встал в док для ремонта. 

Насколько знал Карринг, в ожидании суда пиратов разместили в городской тюрьме, находившейся недалеко отсюда. Суд обещал был скорым и суровым: Питер Блад был не только справедлив, но и безжалостен, когда это требовалось. 

Карринг широко ухмыльнулся. Он питал глубокое уважение и симпатию к губернатору Бладу. Их знакомство началось, когда волей случая он, Джеймс Карринг, доставил плененного Блада на «аудиенцию» к полковнику Бишопу. Но господин Случай любит шутить. Кто бы мог подумать, что он, в свою очередь, получит приглашение на аудиенцию к своему бывшему пленнику, сменившему полковника на его посту...Честно говоря, чувствовал он себя тогда препаршиво. 

Но все оказалось совсем не так, как он опасался. Блад лишь заверил его в своем дружеском расположении.

А когда капитан «Ориона» подал в отставку, Карринг получил прекрасный корабль под свое начало.

«Да, господин Случай шутник известный...» 

Внезапно лицо Джеймса омрачилось и ухмылка исчезла. Его мысли невольно переключились на то, о чем думать вовсе не следовало бы. Арабелла Блад. То, что он испытывал по отношению к супруге губернатора, по глубине было равным или даже превосходило его чувство уважения к Питеру Бладу. Это была любовь, и зародилась она задолго до того, как мисс Арабелла стала миссис Блад. 

Нет, ни разу Карринг не позволил проявиться этому чувству. Она была племянницей полковника Бишопа, а он — лейтенантом, поднявшимся из рядовых благодаря уму и храбрости, но без гроша за душой. На губернаторских приемах мисс Бишоп казалась ему далекой, отстраненной... К тому же, всегда рядом был этот придворный шаркун, лорд Уэйд. А когда он увидел ее вместе с Бладом... Что уж тут говорить, достаточно было взглянуть им в глаза.

Карринг вздохнул и, бросив еще один взгляд в сторону моря, собирался уже отправится пропустить стаканчик — другой перед обедом, как вдруг земля ушла из-под его ног, и порыв ураганного ветра заставил его покатиться по мостовой. Раздался глухой низкий гул, от которого заложило уши. 

Когда ему удалось приподняться, он застыл, парализованный ужасом, как в ночном кошмаре, от которого невозможно проснуться, глядя на то, как исчезает Порт-Ройял. Дома словно текли в море, взбесившееся, закипевшее море, потерявшее свой голубой цвет. Огромные фрегаты, сорванные со своих якорей, переворачивались и мгновенно уходили под воду.

Земля содрогнулась во второй раз и сразу же в третий, вновь бросив Джеймса на мостовую. По стене ближайшего дома побежали трещины, повсюду с грохотом рушились куски кровли. Люди бежали, падали под обломками рухнувших зданий и исчезали в неожиданно открывающихся и вновь сходящихся провалах. Наверно, они кричали, но их крики заглушал гул и рев моря, наступающего на город, терзающего его подобно голодному зверю. Наверно, он тоже кричал...

В течении нескольких минут все было кончено, хотя, если бы кто-то спросил Джеймса, сколько прошло времени, он не смог бы ответить. Когда к нему вернулась способность думать и двигаться, он обнаружил, что улица, на которой он стоял, обрывается в нескольких сотнях ярдах прямо в бурое месиво из обломков, мусора и останков кораблей. Оглянувшись, он заметил еще несколько уцелевших горожан, с безумным ужасом в глазах смотрящих на то, что совсем недавно было портом и большей частью города.

Карринг догадывался, что выглядит не лучше. А следующая его мысль была об Арабелле.

Губернаторский дом тоже находится в этой же части города, на возвышенности. Но и здесь были разрушения. Он должен убедиться, что у нее все благополучно...