Сделка с дьяволом (джен)

«Что с того, что я был ее любимым племянником?» — сердито думал Перси, вылетая из старинного каменного особняка. Он был о себе высокого мнения! Ускорив шаг, он почти бежал к месту для аппарации. У нее не было никакого морального права лезть в его жизнь и говорить, что делать. И ставить идиотские ультиматумы! Ему что, пять лет? Перси Уизли был взрослым мужчиной, человеком, который не позволит старой перечнице указывать, как ему жить. Он остановился. Инстинкты самосохранения взяли верх: если он хочет успешно аппарировать — нужно успокоиться. Та злобная старая карга определенно не стоила его мизинца или позора, который будет ему обеспечен после выполнения условий. Он глубоко вдохнул, чтобы успокоиться, прохладный вечерний воздух наполнил легкие.

Из-за раннего ухода от тетушки Мюриэл на новогодней вечеринке в Министерстве, устраиваемой авроратом в этом году, он появился вовремя. Мысли Перси все еще были заняты прошедшей встречей, когда он быстро поднялся по длинной лестнице, ведущей прямо ко входу в здание Министерства. Он ненадолго остановился, чтобы стряхнуть снежинки со своих кудрявых волос и жутко дорогой бархатной мантии, демонстративно проигнорировал группу волшебников, которые курили снаружи и приподняли свои шляпы, приветствуя его, и вошел в Министерство.

Его первой мыслью было найти бар и раздобыть большой стакан огневиски, чтобы успокоить нервы. Он так и поступил, пошел прямо туда, и бармен — невысокий пухлый волшебник — дал ему то, чего так жаждало сердце. Перси залпом проглотил виски, повернулся на барном стуле и облокотился на стойку. Следующий глоток из бокала с огненной жидкостью, который сам заново наполнился, приглушил уизлевскую вспыльчивость достаточно, чтобы мысли прояснились.

Как он понял, в сложившейся ситуации существовало несколько вариантов решения. Он мог либо проигнорировать требование своей тетушки и надеяться, что она оставит ему все свое имущество и денежные счета (что маловероятно), или сделать вид, что собирается выполнить ее требования, или просто ей подчиниться. Он сразу же отбросил первый вариант, потому что был не из тех людей, кто пускает подобное на самотек. Оставались два варианта. Он мог либо притвориться, либо сделать все по-настоящему. Еще один глоток огневиски не помог справиться с задачей. Большой глоток тоже не помог.

— Абсент, — мыслительный процесс Перси был прерван громким, пронзительным голосом ведьмы, которая рухнула на соседний стул.

— Мисс Паркинсон, мне жаль, но я не думаю, что это законно, — невнятно возразил бармен.

— Почему это тебя заботит — что законно, а что нет? — нахмурилась она. — Я хочу абсент, сейчас.

— Мисс Паркинсон, я не могу вас обслужить, — повторил он довольно настойчиво.

— Я хочу, — потребовала она, повышая голос.

Перси вздохнул. Конечно, он не мог думать, по крайней мере до тех пор, пока она не получит, что хочет и не заткнется. Ведьма рядом с ним была печально известной Панси Паркинсон — проститутка, разрушительница семей и шлюха, отброс их общества. Если бы можно было олицетворить все худшие человеческие качества, она была бы их олицетворением. Перси знал о ней столько же, сколько и любой другой приличный мужчина в Министерстве. Она была той, кто мог пить так, будто завтра конец света; той, кто никогда не спит в своей постели; той, кто пренебрегает общественным мнением, сделавшим ее главным врагом любой домохозяйки, матери и всего «хорошего» в обществе. Но она никогда не переступала черту (о, они наблюдали!), никогда не была под арестом, никогда не делала чего-то большего, чем нарушение всех норм поведения молодой ведьмы, когда-либо существовавших. Перси презирал женщин, подобных ей. Если быть совсем точным, он сомневался, что подобные женщины существовали, так что он просто презирал ее.

И сейчас эта чума была здесь, сидела рядом с ним, делая его жизнь более несчастной своим нытьем.

— Ты не понимаешь, — она продолжила боевые действия против бармена, — если не дашь мне его, Барт, твой босс может кое-что узнать, что-то о его дочери и...

На этих словах бармен побледнел.

— Ты не посмеешь, дрянь, — прошептал он.

— Оу, что, правда, Барт? Не посмею? — дьявольская улыбка. — И кто же меня остановит? Ты? — она со злостью усмехнулась.

Он пожал плечами и со взглядом, полным вызова и ненависти, налил ей выпить.

— Теперь, ты, пьяная шлюха, оставь меня одного, — он передал ей стакан и ушел, чтобы не показать свой страх и смятение или чтобы обслужить других клиентов.

Данная черта Панси Паркинсон, которую она только что продемонстрировала, была еще одной типичной особенностью, которой не обладали хорошие девушки: угрожать кому-то, чтобы получить выпивку — это немного перебор. А у Панси очень, очень хорошо это получалось. Никто не знал, откуда она брала грязные тайны больших шишек, но она это делала и очень эффективно пользовалась этим.

Перебранка прекратилась, и Перси вернулся к своим мрачным мыслям. Если он решит выбрать первое — получить наследство обманным путем — то ему потребуется соучастница преступления. Кто-то достаточно бесчестный, чтобы справиться с реализацией его плана, и умный, чтобы этот план не провалить. Второй был менее приемлем, он требовал эмоциональной привязанности и любви, и вся эта сентиментальная чушь — совершенно не то, чем он хотел бы заниматься в данный момент. Первый вариант был более простым, разумным и выгодным.

Непроизвольно его взгляд скользнул на ведьму, сидящую рядом. Она со злостью изучала зал, как если бы искала кого-то, кто будет очень сожалеть, если она его найдет. Тем не менее, несмотря на хмурое выражение лица, она показалась ему невероятно красивой. Конечно, Панси Паркинсон была известна своей внешностью, но Перси никогда не смотрел на нее с такой точки зрения. Хотя сегодня пригляделся, и то, что он увидел, его удивило. Ей безумно шел красный, Перси сомневался, что любой другой цвет был более подходящим, чем красный металлик, как у облегающего платья, которое она сегодня надела. Это было простое короткое платье, которое едва доходило ей до колен. Лямки-спагетти, которые его поддерживали, были завязаны вокруг лебединой шеи, а черные, как вороново крыло волосы, мягким каскадом падали за плечи. Ее брови выглядели идеально, а вишневые губы были весьма привлекательными, даже когда она их надула. Внезапно, Перси не мог вспомнить, почему считал ее недостойной его персоны.

Он потряс головой и снял очки, чтобы протереть их. Он не рискнул посмотреть на нее еще раз из-за страха, что она подумает, будто он пялился. Но то, что он видел до этого, не уходило из памяти. Несомненно, это должно быть огневиски ударило ему в голову.

* * *

В первый день нового года Панси Паркинсон проснулась с раскалывающейся от боли головой. Прижимая руку ко лбу, едва добралась до кухни, где точно было припасено антипохмельное зелье на экстренный случай, вроде этого. Она зубами откупорила зеленый флакончик, не особо заботясь, где окажется пробка, которую выплюнула, и сделала большой глоток горьковатой жидкости. Зелье почти сразу начало действовать, оставляя ее в раздумьях, сколько же она на самом деле выпила прошлой ночью. Панси не думала, что сильно напилась, основываясь на том факте, что всегда была осторожна, чтобы не нажраться. Быть навеселе — да, напиться в хлам — нет. Она пришла к выводу, что абсент, который она пила, должно быть, был крепче, чем казался. К тому времени, как она закончила размышлять о прошлом вечере, зелье возымело эффект.

Она встала, проверила часы и решила, что нужно приступать к работе. Формально, у нее выходной, поскольку сегодня Новый год, но она кое-что не закончила, а других планов на день все равно не было.

И вот, в десять часов вечера в первый день нового года, Панси Паркинсон сидела в кабинете в Косом переулке и перебирала свою почту — несколько заказов на ее модели, которые накопились за рождественскую неделю (что было просто замечательно для ее бизнеса) и некоторый спам. Было несколько писем из Министерства (она решила вернуться к ним позже) и открытка от подруги из Франции, которая вероятно выходила замуж и просила о свадебном платье.

Панси закатала рукава блузки, сняла туфли, заварила себе ромашковый чай, прежде чем приступить к работе, которая ее ожидала. Она закончила несколько особых заказов, которыми занималась с середины ноября, и теперь разрабатывала модель свадебного платья для подруги, когда послышался стук (или скорее удар) в парадную дверь своего магазина. Она подпрыгнула, испугавшись, и пролила уже остывший чай на свои разработки и саму себя.

— Проклятье! — прокричала она, потому что целый день работы пошел низзлу под хвост.

Стук в дверь не прекратился, только из-за того, что она пролила весь чай. В бешенстве на любого, кто решил ворваться, напрашиваясь на неприятности, Панси потопала к выходу и открыла дверь с помощью палочки.

— Что? — потребовала она от человека, за спиной которого разыгралась метель.

— Мисс Паркинсон, — ее приветствовали официальным тоном, не менее официально приподняв шляпу.

— Что вам нужно? — она спросила тем же раздраженным тоном.

— Можно я войду? — поинтересовался мужчина, лицо которого было скрыто мантией.

— Нет. Что вам нужно?

— Мисс Паркинсон, я сообщил вам о цели моего визита в письме.

— Каком письме?

— Которое я отправил вам прошлой ночью.

— Я не получала никаких писем.

— Уверен — это не так, мисс Паркинсон. Моя сова никогда меня не подводила.

— Все бывает в первый раз.

— Можно я войду?

— Нет.

— Снаружи бушует метель, мисс Паркинсон.

— Я не просила вас сюда приходить.

— Пожалуйста, можно я войду? Мне нужно обсудить с вами дело чрезвычайной важности.

— Что еще за дело?

— Мы это обсудим, если вы позволите мне войти.

— Я не намерена этого делать.

— Это касается золота.

— Сколько?

— Мисс Паркинсон, можно я войду?

— Вы невыносимы, мистер?.. — Панси наконец отошла с дороги, позволяя мокрому и замерзшему мужчине пройти в ее офис.

— Уизли, — суровый ответ был заглушен мантией.

Панси крутанулась на каблуках. Она еще не пала настолько низко.

— Что ты здесь делаешь? Вон! — выплюнула она мужчине, который только что уютно расположился на стуле перед ее столом и очищал свою мантию с помощью палочки.

— Мисс Паркинсон, вы убедили меня, что на самом деле гораздо тупее, чем я изначально о вас думал, — он остановился, бросая на нее взгляд, полный высокомерия. — Я уже сказал вам, что пришел с предложением, касающимся некоторой денежной суммы, важной для вас. Сейчас я советую вам сесть и выслушать мой план.

— Кто ты такой, чтобы говорить мне, что делать?

— Мисс Паркинскон, нет причины устраивать сцены, — сказал он холодно. — А теперь, сядьте.

Панси не была уверена, наложил ли он на нее чары, или все дело во властном тоне голоса, который заставил ее следовать указаниям, но она села на свой стул и пристально посмотрела на него через стол.

— Что за предложение, мистер Уизли? — нетерпеливо спросила Панси как можно жестче, чтобы сохранить иллюзию хозяйки положения. — Я не могу сидеть весь день и слушать ваш голос...

— Нет причины торопиться, — сказал Уизли пренебрежительно, аккуратно складывая руки на коленях. — План довольно прост, правда. Я хочу, чтобы вы притворились моей девушкой, невестой и женой. В указанном порядке.

Панси это заявление показалось смехотворным. И она засмеялась.

— Твоей... ха-ха... кем? Ни за... ха-ха... что... — она едва могла говорить из-за смеха. Уизли слушал ее смех, пока тот не стих, когда она поняла, что он не шутит, хотя и пыталась еще некоторое время изображать веселье.

— Ты не серьезно, — заявила она, закончив гоготать.

— Но это так, мисс Паркинсон.

— Зачем?

— Я заплачу вам.

— Нет, мистер Уизли, почему вы хотите, чтобы я притворилась вашей... девушкой?

— Ничего, о чем вам стоило бы волноваться, мисс Паркинсон. Скажем, это нужно, чтобы угодить кое-кому, — его слова звучали искренне, но потом он добавил со значительной долей сарказма: — Или, может быть, я влюбился в вас.

Игнорируя последние слова, Панси внимательнее изучила его лицо. Насколько она могла судить, он был действительно искренен. Но она не настолько тупа, чтобы купиться на подобную причину. В ее голове закрутились шестеренки, когда она попыталась придумать правдоподобное объяснение такому развитию событий.

— Мисс Паркинсон, уверяю, мои причины не должны вас беспокоить, — настаивал он, будто знал, что происходило в ее голове.

— Я думаю иначе, мистер Уизли, — возразила она. — Полагаю, ваши причины должны меня беспокоить. Вообще-то, уверена, что не соглашусь на ваше предложение, пока вы мне их не сообщите, — она откинулась в кресле и скрестила руки на груди, всем видом показывая серьезность своих слов.

— У вас нет рычагов давления, мисс Паркинсон, — сказал Уизли со смешком. — Вы должны гордиться, что я сделал вам подобное предложение. Вокруг полно девиц и если бы я захотел, любая была бы счастлива помочь мне.

— Так почему не выбрать одну из них, мистер Уизли? — без раздумий спросила Панси.

— Я так и поступлю, когда услышу ваш окончательный ответ.

— Какая вам выгода от этой сделки, мистер Уизли? — настаивала Панси. — Вы же не считаете меня дурой, которая поверит в то, что вы не наживетесь на этом.

— Конечно, нет, мисс Паркинсон, — ответил он со всезнающей (и очень раздражающей) улыбочкой. — Но мои личные интересы останутся моими личными интересами.

— Постойте-ка, вы говорили о деньгах? — она подалась вперед, будто что-то поняла. — Точнее — об огромном количестве денег.

— Да?

— Так-так, думаю, я догадалась, в чем дело, мистер Уизли, — на ее лице расцвела совершенно невинная, но победоносная улыбка.

— Вы не можете этого знать, мисс Паркинсон, — сказал он с львиной долей самоуверенности.

— Оу, но я позволю себе не согласиться, мистер Уизли, — продолжила она. — Возможно, вы погрязли в долгах и не располагаете средствами, чтобы вернуть их?

Он замер на мгновение, и Панси поняла, что попала по-больному. «Очко в мою пользу», — подумала она быстро, прежде чем продолжить озвучивать догадки.

— И возможно человек, на чьи деньги вы рассчитывали, отказался вам их дать?

— Как? — он был совершенно сбит с толку.

— У меня свои источники, мистер Уизли, — усмехнулась она. — Итак, почему бы теперь вам не рассказать детали, чтобы мы составили план, устраивающий нас обоих?

Час спустя Панси услышала историю о том, как Мюриэл Прюэтт поставила своему любимому племяннику условие, что он не получит наследство (а оно было просто огромным!), если не женится в течение следующих трех месяцев. Среди особых требований — чистокровность невесты или ребенок в первый год брака. Список оговорок оказался весьма внушительным, и никто не изучил его досконально, но Уизли утверждал, что Панси идеально подходит под все пункты.

— Так что, каков ваш окончательный ответ? — поинтересовался он к концу переговоров.

— Я попробую, — в конце концов, Панси согласилась на предложение из-за выгод, которые сможет из него извлечь. Она томилась желанием вернуть себе доброе имя, а обещанные деньги позволят восстановить прежнее состояние счета Паркинсон в банке. Конечно, она сказала Уизли «да», но отчаянные времена требовали отчаянных мер, верно?

— Рад, что мы пришли к согласию, — сказал он на прощание. — К понедельнику я отправлю совой подробности следующей встречи.

— Отлично, — ответила она.

— До свидания, — с этим он ушел, оставив ее размышлять, во что именно она влипла на этот раз.