Надежда? (джен)

Ночь.

Лучшее время суток, не так ли? Звёзды усыпают чёрное небо, город спит, ожидая рассвета, начала нового дня. Казалось бы, что может помешать гармонии и спокойствию?

Мысли. Маленькие, но порой такие настырные, прямо, как дети. Дети, за которыми невозможно усмотреть. Дети, которых так тяжело усмирить.

«Безумие», — шепчет он, смотря вдаль и поджигая сигарету. И он прав. Сплошное безумие — жить без человека, которого ты только что нашёл и так быстро потерял. Жить без человека, который за короткое время стал для тебя всем: смыслом жизни, вдохновением, воздухом. Казалось бы, надо жить дальше, но зачем? На этот вопрос он никак не мог найти ответа.

Что хуже всего, он не мог её вернуть. Да, она ушла, оставив лишь воспоминания и флакон старых духов на подоконнике, но ушла туда, откуда не возвращаются. Единственным способом быть с ней была смерть, но он не мог позволить себе умереть. Не мог позволить себе сдаться. Не мог позволить себе разочаровать её. Уже третий месяц он убеждает себя в том, что сильный, и уже третий месяц убеждается, что недостаточно. Третий месяц он курит, надеясь, что в следующий раз это поможет забыться.

Но это не помогает. Никогда не поможет. Мысли сильнее сигарет. Сильнее алкоголя. Сильнее наркотиков. Но ей бы не понравилось, если бы он стал наркоманом. Из-за этого он и держится.

Он искал себя во всём: спорт, литература, музыка. Казалось, наконец-то растворился в рисовании. Но рисовал он красками, и каждая их капля, впитываясь в полотно, понемногу приобретала её очертания. И каждая его попытка написать картину заканчивалась разбрызганной акварелью и мокрым полом. Каждая его попытка написать стихотворение оборачивалась разбросанными по комнате порванными в клочья листами. Он разбил гитару, пытаясь сочинить песню.

Он медленно сходил с ума.

И это было необратимо.

Ведь так происходит, когда теряешь себя?

Ведь так происходит, когда становишься никем, когда в один момент теряешь весь чёртов мир?

Для многих смерть — худшее, что может произойти. Но не для него. Больше всего он боялся перестать жить морально, не физически. И это случилось.

Конечно, капля надежды осталась, но почти иссякла. Ещё бы, сирота, который всю жизнь провёл в детдоме, и, лишь вырвавшись оттуда, обрёл настоящую жизнь, друзей, любовь. Но всё закончилось, когда она умерла. Он закрылся в себе, стараясь не растратить остатки собственной силы. Не тратить её впустую. Не тратить её на других. Глупо? Эгоистично? Неправильно? Ему было всё равно. Мнение других — то, что может за секунду испортить настроение, украсть уверенность в себе, сбросить самооценку с высоты птичьего полёта — было для него ничем. Он привык быть осуждённым. Но она никогда не осуждала его.

Он продолжал пытаться силой раскрасить свой чёрно-белый мир, но это заканчивалось точно так же, как и рисование на полотне. Так было до того дня, когда, проходя мимо детского дома, он увидел маленькую девочку, которая бежала к нему с криками: «Па-апа!». Она обняла его за ноги, не давая уйти, и, улыбаясь, смотрела прямо ему в глаза. Светловолосая малышка лет четырёх впервые за три месяца заставила его улыбнуться.

— Простите её, пожалуйста. Вы знаете, сироты, они… они видят родителей в каждом прохожем, — он слышит женский голос, доходящий со стороны. Подняв глаза, видит группу малышей, один из которых держит женщину за руку. «Гуляют, наверное», — подумал он. — Пойдём, Хоуп. Отпусти дядю.

— Всё в порядке, — малышка так была похожа на неё. Да и на него самого. В её грустных глазах, пусть она и улыбалась, он видел надежду. Ту, которую когда-то испытывал он, но которая годами никак не оправдывалась. — Я могу к ней приходить?

Ей бы понравилось, если бы он удочерил Хоуп. Он сам захотел её удочерить. Внезапно в улыбке малышки он увидел то, чего ему не хватало всё это время. Он увидел себя. Хоуп дала ему желание бороться за неё саму. За её мечты, её будущее. Он знал: никто не отдаст Хоуп ему. Но это пока.

Он опускается на корточки со словами:

— Подожди меня немножко, хорошо? Я скоро вернусь. Обязательно.

Хоуп отвечает кивком, и её глаза начинают блестеть.

— Я люблю тебя, пап.

— А я тебя, малышка. Прости.

Хоуп была слишком маленькой, чтобы понять происходящее, но он извинялся за то, что им придётся быть порознь ещё некоторое время. За то, что не может за секунду всё изменить. За то, что она должна была пройти через то, что прошёл он.

Но это ненадолго.

Хоуп и её друзья ушли, а он, наконец-то почувствовав, как огонёк надежды разгорелся снова, со слезами на глазах направился домой, забыв даже, зачем вообще выходил.

Просто ему нужно было встретить Хоуп. Просто так должно было случиться.

Просто иногда ты находишь цель там, где даже не ожидал. Просто иногда всё происходит так, как должно. Даже если до того казалось, что лучше больше не будет.

Просто потому, что тот, кто не сдаётся, получает всё.