Блэк насколько это возможно (джен)

— Так ты, правда, уходишь?

Сириус Блэк вздохнул и сдул темную челку с лица, повернувшись к своему вечно ноющему, задающему неподходящие вопросы младшему брату. Он захлопнул чемодан и метнул в сторону Регулуса холодный взгляд. На его красивом лице появилось хмурое выражение, а между бровей пролегла складка.

— Именно поэтому я и собираюсь, — пробормотал он.

Регулус был практически уменьшенной версией Сириуса. Статный юноша с короткими темными волосами, но не такими лохматыми, как у брата, и аккуратной челкой, доходящей до глаз. Только карие глаза, как у отца, не позволяли им выглядеть точными копиями. Но, если бы кто-то указал им на схожесть, братья клялись бы, что выглядят совершенно по-разному. Сириус, например, всегда любил говорить, что уши Регулуса куда больше его собственных.

— Но почему? — не унимался Регулус.

— Почему я собираюсь или почему ухожу? — отозвался Сириус, придирчиво инспектируя рубашку на предмет чистоты и подходящего для носки состояния.

— И то, и другое.

Сириус засмеялся привычным лающим смехом, пока Регулус ждал ответа.

— Потому что я больше не могу оставаться в этом месте, — мрачно произнес брат.

— Это не может быть единственной причиной.

— Ах, да, еще мама с папой — пара сумасбродов.

Регулус окинул его тяжелым взглядом, который не ускользнул от внимания Сириуса, пока тот рылся в ящиках, вытаскивая носки и с сомнением разглядывая их.

— Почему такой печальный вид? С моим уходом ты получишь все законно заслуженное внимание, — заметил он холодно.

— Тебя послушать, так я получаю от этого удовольствие.

— Ну, ты же не собираешься утверждать обратное, — засмеялся Сириус.

— Ладно, — Регулус присел на край кровати, сложив руки на коленях, будто получил строгие указания придерживаться хороших манер даже в комнате своего брата, — не могу.

— Ты имеешь в виду, не можешь не признать, что мамочка всегда дарит малышу Регулусу все обнимашки мира, — Сириус сымитировал голос матери в ужасной манере.

Регулус улыбнулся и хмыкнул, Сириус расплылся в ответной улыбке, довольный, что сумел рассмешить кого-то, но тут же снова принялся собирать вещи, боковым зрением замечая, как на лице младшего брата опять появилось торжественно-депрессивное выражение.

Сириус ухмыльнулся.

— Просто шучу. Пусть я и могу предположить, что мамины обнимашки — та еще пытка, но откуда мне знать наверняка? В последний раз я слышал от нее что-то приятное, когда мне было лет пять.

Его лицо снова помрачнело, и Регулус посмотрел на него с сожалением. Не было смысла развивать эту тему.

— Ладно… У кого остановишься? — спросил он тихо.

Сириус пнул школьный учебник, так что тот перелетел через всю комнату, приземлившись у шкафа, было очевидно, что конкретно эту книгу он с собой брать не намерен.

— У Поттеров.

Регулус предполагал такой ответ.

— А что? — спросил Сириус.

— Что «а что»?

— Почему ты спрашиваешь?

Регулус опустил взгляд в пол и пожал плечами. Независимо от того, как это выглядело со стороны, он действительно любил своего брата. Хотя за последние несколько лет они едва перебросились парой слов. Этот разговор был одним из первых, в конце которого не намечалась ссора, но который, скорее всего, ею все-таки закончится. Регулус знал это. Как только он выяснил это.

— Полагаю, из праздного интереса.

— Любопытство порой полезно, — ответил Сириус, глядя на книжный шкаф. — Хочешь какую-нибудь? — спросил он. — Половина этих книг — полная чепуха.

— С чего бы мне читать чепуху?

— Не знаю. Может, из праздного интереса, — ответил Сириус с усмешкой, и Регулус слегка улыбнулся в ответ.

— Эй, а это что такое? — спросил Регулус, указывая пальцем на вещь, лежавшую на полу, под рубашкой и галстуком.

— Есть только один способ узнать.

Одним движением ноги Сириус отбросил рубашку прочь, наклонился и стряхнул пыль с того, что оказалось альбомом с колдографиями. Регулус с интересом подался вперед.

— Что это?

Сириус перевернул первую страницу.

— Альбом с колдографиями. И судя по тому, какой я здесь маленький, полагаю, он очень старый.

Регулус хотел было вскочить с места, чтобы рассмотреть получше, но Сириус направился к нему. Он сел рядом с братом и открыл альбом так, чтобы им обоим было удобно его рассматривать.

— Ты здесь выглядишь, как девчонка, — прыснул Сириус.

— Неправда, — Регулус пригляделся. Это был он, по какой-то причине одетый в одно из платьев Нарциссы. Тщательно разглядывая снимок, он заметил, смеющегося Сириуса на заднем плане. Он выглядел лет на семь-восемь, значит, Регулусу было около пяти-шести. — Ладно, может и так. Если мне не изменяет память, ты нарядил меня так, предложив за это галлеон.

Скалясь, Сириус с гордостью ответил:

— Ты был так доверчив.

— Ты так и не заплатил мне.

— А чего ты ждал? — засмеялся Сириус.

На следующей странице пришла очередь Регулуса злорадствовать. Сириус и Беллатриса играли в переодевание. Но оба делали это не по собственной воле. Они развлекались на картинке, делая друг другу макияж.

— Тебе идет помада, — пошутил Регулус.

Сириус слегка покраснел и перевернул страницу.

— Двигаемся дальше!

— Если это поднимет тебе настроение, ты выглядишь лучше, чем Беллатриса.

— Ну, спасибо, Регулус. Теперь я чувствую себя намного лучше, почти так же хорошо, как после сравнения с коровой в помаде.

Теребя страницу, Сириус, казалось, сканировал каждое изображение, запечатлевшее их воспоминания. Глядя на колдо, он словно почувствовал зуд на задворках сознания.

Это были их с братом колдографии.

Где они действительно радовались вместе. Без споров. Без криков. Без метания вилок, ложек и еще Мерлин знает чего друг в друга во время обеда. Они ладили. Они улыбались.

В семь лет Сириус был для Регулуса кумиром.

В восемь — его лучшим другом.

В девять — самым лучшим старшим братом в мире, какого только можно представить.

В десять — Регулус не мог просить о лучшем.

Но в одиннадцать, он перестал быть достаточно хорошим. И колдография ясно отображала это. Братское восхищение исчезло с изображений, уступив место угрюмости.

— Откуда столько ненависти ко мне? — выпалил Сириус. — Если верить колдографиям, мы хорошо ладили.

— Я никогда тебя не ненавидел.

— Да, тогда... но сейчас я недостаточно хорош.

— Я никогда не говорил этого.

— Не все должно быть сказано для того, чтобы кто-то другой это понял, — Сириус одарил его тяжелым взглядом, но Регулусу удалось побороть желание содрогнуться. Эмоции Сириуса явно отражались на его лице, и это немного пугало.

— Но никогда и не отрицал, — добавил Сириус.

— Я делаю это прямо сейчас.

— Это иной род отрицания, — ответил Сириус, закрывая альбом и кладя его на пол.

— Иной? Что? Клянусь, иногда ты напоминаешь сумасшедшего.

Сириус повернулся к брату.

— Это я сумасшедший? Ха! Ну, если так, то это твоя вина.

— Почему — моя?

— Когда мне было девять, а тебе семь, ты швырнул в мою голову стул, нанеся мне травму с долгосрочными последствиями, в итоге повредившую мой мозг, — сказал Сириус как бы между прочим.

Регулус закатил глаза.

— Да ладно тебе. Ты по-прежнему вспоминаешь об этом? Это была случайность!

— Мое прекрасное лицо никогда не восстановится.

— Ты ведешь себя, как королева драмы.

— По крайней мере, я не метатель стульев.

— Видишь! Ты не можешь просто отпустить это?

Сириус замолчал и сделал вид, что размышляет над данным предложением.

— Не-а.

Прошло много времени, прежде чем Регулус заявил.

— Ты заслужил тот стул.

— Неправда!

— Правда, — возразил Регулус.

Сириус фыркнул.

— Видишь? Видишь! Мы всегда ссоримся! Что же такого я сделал тебе или кому-то еще в этой Мерлином забытой семье, чтобы заставить вас ненавидеть меня?! — он схватил Регулуса за плечи и встряхнул его. — Что я сделал?

— Я… Я никогда не говорил, что ненавижу тебя… — запинаясь, выдавил Регулус. — Ты ничего не сделал…

— Это просто слова.

Сириус убрал руки от него и вернулся к сборам.

— Нет, неправда.

Он посмотрел на Регулуса.

— Я серьезно. Я никогда не ненавидел тебя, я…

— Ты просто был слишком напуган, чтобы показать это, ведь думал, что мама предаст тебя забвению, если узнает, что ты радовался моему поступлению на Гриффиндор? — мягко сказал Сириус, застегивая чемодан и ставя его у двери спальни.

— Ну…

— Да, — отрезал Сириус. — Ты слишком боялся мамы. Я понимаю.

Регулус метнул в его сторону испепеляющий взгляд.

— Нет. Нет, ты не понимаешь. Ты думаешь, что понимаешь, но это не так. С тех пор, как мама решила, что ты не оправдал надежд, она постоянно приглядывает за мной. Я не могу сделать ничего без разрешения. «Убедись, что ты делаешь все так. Твой брат делал по-другому. А ты делай вот так.» Я ненавидел это.

— Что ж, мне жаль, но это не делает меня плохим парнем. Признаю, то, как ведет себя мама — неправильно, она не должна отыгрываться на тебе за то, что я выбрал другой путь, — Сириус замолчал, глядя брату в глаза. — Но это также не означает, что именно я ошибся, став другим. Не позволяй людям указывать тебе, как жить, Регулус. Однажды ты можешь оказаться в серьезных неприятностях. Следуй за своим собственным выбором и будь тем, кем сам хочешь быть. Ты лучше всех знаешь себя, так делай то, что хорошо для тебя. Не позволяй никому тянуть тебя назад из-за моего выбора или маминого, или папиного. Выбор лишь за тобой, и ни за кем другим.

Сириус умолк, глядя на брата. Он говорил серьезно. Он мог подписаться под каждым сказанным словом, и Регулус, откровенно говоря, был тронут. Он слегка улыбнулся Сириусу. Он ведь его брат. Брат, который всегда делал все, что в его силах, чтобы помочь ему. Это было как раньше, до того, как он поступил на Гриффиндор, и родители начали говорить, что Сириус стал другим… чокнутым. Но то, что сейчас сказал Сириус. Это был ценный совет. И Регулус внял его словам. Он не должен был позволять матери так влиять на него. Сириус никогда не позволял и казался почти счастливым.

Регулус ухмыльнулся. Он покосился на свет, и на короткое мгновение его левую руку будто поместили в кипящий котел. Боль захлестнула его с такой силой, что он даже не заметил слабого вздоха, сорвавшегося с губ, и схватился за предплечье.

Это не ускользнуло от внимания Сириуса.

— Все в порядке?

— Да. Отлично, — быстро выдавил испуганный Регулус.

— Нет, неправда. Что произошло? — настаивал Сириус.

Откуда ему знать, что он лжет?

— Нет, честно, я в порядке.

Регулус мысленно проклинал себя и молился Мерлину, чтобы Сириус не увидел метку. Черную метку. Вся их беседа, все то, о чем они говорили. Они только снова стали друзьями, а лишь из-за того, что он хотел быть достойным сыном своих родителей и придерживаться их убеждений, Регулус совершил величайшую ошибку в своей жизни. Он стал Пожирателем смерти в поддержку семьи, чтобы показать — он не был как Сириус, он мог быть хорошим сыном. Но лишь навлек на себя страшное проклятие. О Мерлин! Он не мог позволить, не мог допустить, чтобы Сириус видел.

— Я в порядке… просто… укус. Пикси добрались до меня на чердаке. Немного жжет.

— Ты уверен? Обычно укусы пикси болят только в течении первых пяти часов.

— Я был на чердаке за несколько минут до встречи с тобой, — солгал он.

Но Сириус не был дураком. Он сразу понял, что с рукой младшего брата, даже не взглянув на нее. Регулус наблюдал, как наполняются холодом серые глаза брата и яростно сжимается челюсть.

— Вон.

— Что?

— Убирайся. Ты меня слышал.

— Но… но почему? — спросил Регулус. Возможно, игра в дурачка поможет.

Сириус резко распахнул дверь, едва не оторвав ручку. Валяние дурака не сработало.

— Ты знаешь, дракл тебя дери, почему. Вон!

— Сириус, я… я…

— Оставь это. Убирайся! Я знал, что ты следовал маминым приказам, чтобы не закончить, как я или не вляпаться в неприятности, но присоединиться к ним? Ты спятил. Убирайся с глаз моих.

— Ты не понимаешь…

— Даже если так, ты мне противен! Вон из моей комнаты! УБИРАЙСЯ!

Сириус схватил брата прямо за предплечье, как раз там, где находилась Метка. Регулус закричал от боли, когда брат вытолкал его за дверь. Он развернулся и стал в дверном проеме, прежде чем Сириус смог закрыться. Он должен был поговорить с ним. Он больше не хотел быть Пожирателем смерти. Если на то пошло, Регулус никогда не хотел им быть. Он сделал это для…

Почему он это сделал? Чтобы родители были о нем высокого мнения? Потому что так сделали несколько его друзей? Потому что он никогда не думал своей головой и просто делал то, что ему велели?

— СИРИУС! Не выгоняй меня! Я хочу поговорить!

— Я не разговариваю с предателями!

Регулус остолбенел.

— Это я предатель? Я предатель? А как насчет тебя? Я никогда не называл тебя предателем и никогда не ненавидел за то, что ты…

— За то, что я сделал! Я не мог ничего поделать с тем, что шляпа отправила меня на Гриффиндор, ты, предатель!

— И сейчас ты меня так называешь! Я никогда не говорил, что ты предатель, и не ненавидел тебя за то, что ты другой и терпеть не можешь нашу семью. Я мог бы сказать обратное, но…

— Оскорбления в сторону матери или учеба на Гриффиндоре — не имеют ничего общего с Пожирателями смерти! — возразил Сириус.

В некотором смысле он был прав. Но в каком-то роде и ошибался. Но он не мог сказать этого Сириусу. Он никогда не выслушает. Но попытка не пытка.

— В чем разница? Мы оба пошли против семьи! — не унимался Регулус.

— Оба! Ага! Только я! Уверен, мать будет в восторге от того, что ты стал Пожирателем и убиваешь маглорожденных! — закричал Сириус.

Регулус навалился на дверь, чтобы пробраться внутрь, но это было довольно трудно. Сириус толкал ее в противоположном направлении и был значительно сильнее.

— Сириус, я…

— Я уже сказал, что не хочу ничего слышать! Знаешь, я думал, что мы, и правда, можем снова стать друзьями. Братьями. Но ты все разрушил своей ложью и тем, что присоединился к ним!

Регулус продолжал держать дверь открытой.

— Я никогда не лгал об этом!

— Но ты все равно не сказал мне, хоть и выглядел виноватым весь разговор! Я заметил! — Сириус толкнул дверь сильнее. — Следовательно, ты солгал!

— Сириус!

— Нет!

А потом послышались шаги. Тяжелые, резкие шаги и сердитый вздох. Женщина взлетела вверх по лестнице. Длинные черные волосы убраны в пучок, идеально выглаженная мантия и пара холодных серых глаз. Ее прекрасное лицо сузилось, когда она увидела сыновей, из-за края ее ослепительной мантии выглядывал домашний эльф.

— МАЛЬЧИКИ!

Регулус немедленно прекратил ломиться в комнату к брату. Он услышал, как Сириус тут же захлопнул дверь. Вытянувшийся по струнке и немного испуганный Регулус повернулся к матери.

— Д-да? — спросил он.

— СИРИУС БЛЭК! НЕМЕДЛЕННО ВЫХОДИ! — прорычала мать, ее губы сжались в тонкую линию, а лицо перекосилось от ярости. Регулус надеялся, что Сириус откроет дверь. Иначе мать просто снесет ее заклинанием.

Несколько мгновений спустя дверь медленно отворилась, из-за нее осторожно выглянул Сириус. Его серые глаза так же метали молнии. Половицы заскрипели, когда домовой эльф начал говорить.

Это был довольно чистый домовой эльф, однако его мордочка по-прежнему сохраняла уродливое сходство с родственниками, которые украшали стены как дань традиции Блэков.

— Молодой хозяин должен быть более учтив.

Сириус закатил глаза, привалившись к стене.

— Засунь свое предложение знаешь куда, Кикимер.

— Сириус! Молодой человек, я предупреждаю! Ты ходишь по тонкому льду, — пригрозила мать, гневно тыча в него пальцем.

— Засунь свой…

— СИРИУС! — раздался из коридора другой голос. На этот раз мужской. Из глубины дома вышел высокий красивый мужчина далеко за тридцать. Его темно-коричневые глаза были в точности как у Регулуса. Его темная мантия плыла за ним, когда он двинулся к старшему сыну. Подняв ладонь, он схватил сына за руку и притянул к себе.

— Прояви хоть каплю уважения к своей матери! С меня довольно твоих выходок, — яростно прошептал отец. — Либо ты пересматриваешь свое поведение и становишься паинькой, либо убираешься из этого дома!

— Отлично. Я ухожу! — прорычал в ответ Сириус. Он вырвал свою руку из ладони отца. — И руки прочь.

— Не смей так со мной разговаривать.

— Я буду говорить с тобой так, как посчитаю нужным, — Сириус развернулся, чтобы спуститься по лестнице.

Регулус мог почти почувствовать, как вспыхнула болью щека брата. Он наблюдал, как мать занесла руку назад и со звоном опустила на его лицо. Он видел, как Сириус на мгновение потерял равновесие, а потом перевел изумленный взгляд на лицо матери. Она и раньше сердилась на Сириуса, но никогда не отвешивала ему пощечин.

— Вальбурга! — прорычал отец. Он, безусловно, не был рад такому повороту.

Но мать продолжала сверлить свирепым взглядом старшего сына.

— Убирайся! Убирайся прямо сейчас! Ты…Ты… Ты стыд на мои седины! Позор семьи! Убирайся! Вон! ВОН!

Впервые за свою жизнь Сириус ничего не ответил, оглядываясь на мать. Он так страстно желал уйти, но услышав из ее уст эти слова, которые казались нереальными, осознал ненужность своего поступка.

— Ну же! — прорычала Вальбурга. — Убирайся!

Сириус молча вернулся в комнату и бесшумно закрыл дверь. Регулус хотел убедиться, что с ним все в порядке, но не посмел зайти к нему, он ведь всегда был хорошим мальчиком. Любимчиком родителей.

— Неблагодарный сопляк, — пробормотала мать. — Надеюсь, он останется там.

Мистер Блэк ничего не ответил на комментарий жены, пока они спускались по ступеням. Оказавшись внизу, он позвал младшего сына.

— Регулус, спускайся. Время обедать.

Это все, о чем они могли думать? Прислонившись ухом к двери брата, он подумал, что услышал тихий всхлип или, возможно, сердитый вздох, отразившийся от стен комнаты, и чей-то голос.

— Ты всегда можешь остаться со мной, Бродяга, — расслышал он тихие слова. Регулусу показалось, что голос принадлежал Джеймсу Поттеру.

— Спасибо, Сохатый. Ты мне как брат или кто-то в этом роде, то, что ты всегда готов прийти на помощь…

Регулус почувствовал, как губы скривились от обиды, и с горечью попятился прочь от двери.

— Вот так… Ты думаешь, что недостаточно хорош для меня? — Регулус закатал рукава, открывая свою Черную метку. — Похоже, все как раз наоборот, Сириус. Это я не достаточно хорош для тебя.

И с этим молодой Пожиратель смерти сбежал вниз по лестнице, пока этажом выше анимаг сбегал через окно, возлагая большие надежды на жизнь в доме лучшего друга.

Но каждый из них не переставал задаваться вопросом: «Что же вот-вот должно произойти с моим братом?»