Витражи (джен)

Пестрые блики света ложились на стены. Скользили по резьбе, по ликам древних рыцарей. Лежащие на постаментах, они казались спящими, светлыми, неземными. По крайне мере, именно такими они выглядели для Карины.

Мама отошла сфотографировать какой-то резной цветок, и Карина, пользуясь одиночеством, привстала на цыпочки, пытаясь получше разглядеть рыцаря. Наверное, это был какой-то король. Или очень-очень отважный герой, раз его статую положили здесь.

Карине отчаянно хотелось прикоснуться к светлому камню, но она стеснялась и немного боялась. Ведь там же, наверное, в каменном ящике этот самый рыцарь лежит. Как бабушка, только куда дольше. И, наверное, ему будет неприятно, что кто-то трогает его статую?

— Карина! Не теряйся! — негромко окликнула мама, и Карина послушно отошла от рыцаря. Тем более, тут было на что поглядеть и без него.

Разноцветные блики плыли по стенам, делая все вокруг празднично-ярким. Карина подставила ладошку под один такой, малиновый, как бабушкин джем, полюбовалась им, потом погладила соседний, золотисто-медовый. Камень на ощупь был холодным, гладким и странно приятным. Совсем не как те каменюки, из которых дома были сложены дома.

Задрав голову, Карина поглядела, откуда падает свет, и распахнула рот. Оказывается, под потолком тоже было много красоты! И какой красоты! Картинки, через которые светило солнце, яркие пестрые картинки...

— Мама-мама, гляди!

— Да, солнышко, только тише, — мама погладила Карину по голове. — Это называется витражи. Много-много стеклышек, сложенных в картинку.

— Как краси-иво-о-о... — заворожено протянула Карина. — А кто на них нарисован?

— Наверное, монахи. Погляди, как они одеты, — в голосе мамы была неуверенность, но Карина согласно кивнула. Монахи так монахи, надо же, как красиво они одевались! Какие желтые, зеленые, розовые и синие платья.

— Мама, а вон тот — тоже монах?

Мама поглядела, куда указывала Карина, и замялась. Действительно, изображенный там человек разительно отличался от остальных: его одеяния, тоже яркие, еще и сверкали пестротой. Золотые круги-солнца расцветали на широких бирюзовых рукавах, подчеркнутые изумрудными и лиловыми полосами.

— Наверное, это тоже монах, просто какой-то особенный. Видишь, он поднял руки над человеком, а от того черная тень улетает? Это он злых духов изгоняет.

— А что такое злые духи?

Мама вздохнула, но честно задумалась, как бы объяснить. Карина с нетерпением ждала, постукивая ногой по полу. Ведь если мама задумалась — значит, расскажет что-то особенно интересное!

— Это что-то вроде приведений, — наконец сказала мама. — Только они не просто ходят по старым домам и пугают людей, а сидят рядом и заставляют делать плохие вещи. Очень-очень плохие вещи. И поэтому их нужно прогонять, чтобы плохих вещей не случилось.

— И этот дядя прогнал духа, и плохих вещей не случилось? Поэтому его тут и... настеклили?

— Да, солнышко. Ну, идем, поглядим дальше?

Карина радостно закивала, ухватив маму за руку.

Сидящий на скамье человек улыбнулся, глядя им вслед. Он скрывался в тени, но солнце неторопливо двигалось по небу, пятна света от витражей медленно смещались и, когда Карина с мамой шли к выходу, упали и на его место. Карина, оглядывавшаяся по сторонам, восторженно пискнула.

— Мама! Смотри, прямо как на витраже!

— Тыкать руками в людей неприлично, — заученно отозвалась мама, потом спохватилась. — Извините, Карина не хотела вас обидеть.

Сидящий на лавке человек по-прежнему смотрел спокойно. Подведенные алым раскосые глаза глядели задумчиво, и мама Карины стушевалась. Не найдя ничего лучшего, она поклонилась, и человек чуть поклонился в ответ.

— Извините, пожалуйста, — извинилась она еще раз на ломанном английском.

Человек снова поклонился, и мама потянула Карину к выходу.

— Мама, а почему он такой странный? — громким шепотом спросила Карина.

— Потому что японец. Там все такие, странно одеваются и все время кланяются, — таким же шепотом откликнулась мама.

— И на витраже я-понец?

Мама с Кариной ушли, унося с собой конец разговора. А сидевший на лавке Аптекарь улыбался, глядя на витраж.