Аутодафе (джен)

Жрец, назвавшийся Малтироном, прибыл в город поздним зимним вечером, остановился в таверне «Пьяный кобольд» и вызвал настоящий переполох среди местных жителей.

Возможно, причиной тому был необычный вид праведного слуги Света. Эта необычность выражалась во всем, начиная от плотного белого одеяния, полностью скрывшего под собой худую фигуру жреца и заканчивая странным сладковатым запахом благовоний, шлейфом следующим за ним.

Малтирон был доброжелателен, вежлив и учтив, очень образован и милосерден. За время своего пребывания в городе он исповедовал и вылечил многих горожан, принял тяжелые роды, помог нескольким старикам спокойно отойти в мир иной. Но даже спустя месяц соседской жизни, никто ничего о нем не знал. Ровно как никто не заглядывал под глубокий капюшон и не видел его лица. Сам гость аргументировал эту свою причуду редким уродством и шрамами, полученными в ходе Третьей войны. При этих словах многие вспомнили молодых паладинов и жрецов, также отправившихся на борьбу с Плетью, но так и не возвратившихся домой.

Дети часто наблюдали, как необычный гость пересекает церковное кладбище, чтобы попасть в старый опустевший храм, успевший пережить три войны и кратковременную власть Алого Ордена. Священнослужитель запирался в архиве и долго вчитывался в документы, не отвлекаясь на еду и сон. Это было не просто праздным любопытством. Было понятно, что он что-то целенаправленно ищет, раз за разом перебирая древние свитки и бумаги, вчитываясь в расплывающиеся от старости чернила и отчаянно не желая сдаваться и бросать безнадежные поиски.

Горожане надеялись, что, наконец, появился жрец, что восстановит единственный в округе храм и наставит на истинный путь многих отошедших от веры прихожан.

Но они не знали, кому на самом деле предложили кров и пищу.

Все началось с ребенка. Маленькая девочка десяти лет от роду, такая же любопытная и безрассудная, как и все дети этого возраста отправилась в лес, а когда вернулась, разорвала на части всю свою семью. В попытках утихомирить разошедшуюся мертвую бестию, не по детски сильную и выносливую, полегло двое деревенских мужиков. Уничтожить творение неизвестного некроманта удалось только с помощью огня и очистительного Света. Неделю спустя произошел еще один подобный случай. Вскоре на кладбище прибавилось двадцать свежих могил.

Когда исчезла Аннабет Лиран — дочь мэра, весь город утонул в страхе и беспросветном отчаянии. Мать пропавшей девочки кинулась в ноги Малтирону, умоляя того найти и излечить своего единственного оставшегося в живых ребенка.

По неизвестной причине члены семьи Лиран, некогда состоящей из шести человек, а теперь лишь из трех: престарелых отца и матери, а также маленькой пропавшей Бет, были единственными, кого заезжий священнослужитель избегал всеми возможными способами. И хоть жрец испытывал к ним явную неприязнь, он не отказался помочь.

* * *

С неба падал мокрый весенний снег. Жрец стоял перед тремя могильными плитами.

На первой было выгравировано имя Рива, на второй Тома, на третьей Хорна. Этих мертвецов объединяло несколько вещей: все они погибли на Третьей Войне и носили фамилию Лиран. А еще на глубине двух метров ни в одном из гробов не было тела. Все они были похоронены в неизвестных братских могилах далеко от дома много лет назад.

Вдалеке показался холодный могильный свет. По кладбищу прокатились первые звуки пронзительной песни банши. Малтирон слишком хорошо знал, что подобное означает. Успел насмотреться во время войны с Плетью. Да, и потом тоже…

Он быстро и бесстрашно, словно его вовсе не пугало ночное кладбище, двинулся к трем фигурам за церковной оградой: одной призрачной и двум относительно живым. Оба человека были хорошо знакомы священнику. Аннабет безвольно висела в руках у бесплодной банши, а напротив нее стоял живой мертвец в доспехах рыцаря смерти.

— Не ожидал встретить тебя, Малтирон, — он обернулся и поприветствовал жреца.

— Взаимно, Хорн, — священник не спешил нападать, только перехватил удобнее посох. — Нашествие вурдалаков на город твоих рук дело?

— Моих, как же без этого, — казалось, мертвец говорит о чем-то будничном, почти не достойном внимания, чтобы быть темой для разговора. Со стороны казалось, что они ведут сюрреалистическую светскую беседу. — Как там поживает твоя розовая мечта? Я слышал, ты тут почти осел. Неужели нашел что-то?

Малтирон недовольно повел плечами, а Хорн рассмеялся. Его холодный гулкий смех разнесся по кладбищу. Где-то вдалеке послышались хлопки крыльев множества напуганных птиц. Безразличный ко всему филин на ближайшем дереве недовольно ухнул и застыл, слово был таким же мертвецом, как и рыцарь смерти.

— Я давно тебе говорил, чтобы ты избавился от иллюзий. Мы оба нежить и нежитью останемся до конца наших дней. Способа вновь стать живым нет.

— Кто ищет, тот найдет, — жрец откинул капюшон, обнажив лысую голову, светящиеся желтым глаза и высушенное временем лицо, лишенное крови и подкожного жира.

— Я всегда знал, что ты редкий упрямец, но вот, что ты еще и идиот — стало для меня сюрпризом.

— Не больше чем ты сам, Хорн, — Малтирон оперся на посох и тяжело вздохнул. Бесполезные легкие затрепетали, вызвав странный хлопающий звук. — Из нас двоих именно ты был тем, кто пришел на порог отцовского дома, надеясь, что твои родные примут восставшего из мертвых как живого. Неужели ты решил, что раз правители Альянса назвали рыцарей смерти союзниками, то простой народ примет вас в распростертые объятия? И у меня хотя бы есть цель, а тебя теперь не ведет ничего, кроме мести.

— Пытаешься меня исповедать? — рыцарь смерти зло сплюнул.

— Нет. Только хочу вернуть невинного ребенка его родителям.

— Не беспокойся. Я сделал достаточно попыток, чтобы все прошло гладко. Следующим же утром моя сестра станет разумной нежитью и вернется в семью. Вместе со мной. Тогда родителям придется принять новую суть их детей. Если, конечно, один из моих братьев не побоится показать свое истинное лицо, — Хорн прищурился и на мгновение синий огонь в его глазах ярко полыхнул.

— Ты обезумел, раз хочешь сотворить нечто подобное. Неужели Король-Лич настолько исказил твой разум, что ты стал ничуть не лучше всех его прислужников, даже освободившись от его гнетущей воли?

— Хватит говорить так высокопарно. Мы на кладбище, а не на церковной службе. У тебя всегда был хорошо подвешен язык, но тут он тебе не поможет. А попробуешь препятствовать, победу в бою все равно одержу именно я.

Рыцарь смерти обнажил рунический клинок. Жрец посмотрел на ни в чем не повинную девочку, на своего противника и его мертвую прислужницу.

— Твое право. Ты уже выбрал свой путь, поддавшись тьме и жажде убийства, — Малтирон сел на одно из надгробий и будто бы случайно выронил посох. — Ах, ты ж зараза…

Стоило ему наклониться, как из кустов, словно по команде, вылетела стрела, что прошла прямо сквозь то место, где секунду назад была голова жреца. Острый наконечник вонзился в глазницу Хорна, пробив голову насквозь и застряв в задней стенке черепа. Мертвец покачнулся, сделал несколько неуклюжих шагов назад и упал на землю с гулким стуком, уже окончательно потеряв даже то подобие жизни, что у него было. Банши истошно закричала от боли, когда лучи света прожгли ее насквозь.

Из-за деревьев вышло еще одно действующее лицо. Высшая эльфийка в тяжелых доспехах и с луком в руках. Прекрасная и разве что немного мертвая. Это было понятно по одному только взгляду холодных синих глаз, точно таких же, как и у убитого рыцаря смерти.

— Этот разговор был лишен смысла, — она подошла к стремительно разлагающемуся трупу и подобрала рунический клинок. — И не говори, что не понял это еще во время слежки.

— Решил убедиться окончательно, — жрец по-детски болтал ногами, сидя на полуразвалившемся надгробии. — Думал, что смогу вернуть ему разум. Все-таки не чужие люди…

— Тебе не хватило одного раза, когда ты оказался в могиле из-за своей добродетельности? Или лучше сказать — глупости?

— Я бы предпочел называть это верой в людей и прочих разумных существ. Оптимистичным взглядом на мир, так сказать. Все-таки я едва ли не единственный, кто верит и пытается найти способ вновь стать живым. Ну, разумеется, помимо тебя, Алри, — Малтирон слез с надгробия и потянулся, хрустнув всеми костями позвоночника по очереди. — Завтра, кстати, выходим. В здешнем архиве нет ничего полезного.

Эльфийка кивнула, убрала лук за спину и прикрепила рунический меч к ножнам. Жрец аккуратно поднял бесчувственную девочку, натянул на голову капюшон, на лицо шарф и направился к виднеющейся вдалеке деревне. Проходя мимо трех могил, он остановился напротив средней.

Когда-то давно он, Малтирон, имел семью, друзей, страну и веру. Ради всего этого не жалко было умереть, что он и сделал. Воскреснув, жрец потерял все, кроме веры в Свет, что принесла ему только боль. Теперь он потерял даже старое имя, взяв анаграмму, что одновременно имела отсылку к прошлой счастливой жизни, так и к новой… не особо счастливой, но, по крайней мере, интересной и не бесцельной.

Когда-то давно его звали Том Лиран. У него была семья и дом, а сам он считался праведником.