Спасибо... (джен)

Мура металась по коридору, томясь в ожидании. Она оглянулась и присела на край старой лавки. Видавший лучшие времена старый линолеум под ногами, выцветшая серая занавеска, парочка тусклых лампочек посреди длинного коридора и блеклые стены грязно-зеленого цвета — все это будто навалилось на Женю, не давало вздохнуть полной грудью. В воздухе витали запахи стерильных бинтов, хлорки, омерзительных мазей и чего-то ещё непонятного, но такого знакомого с далекого детства. Не выдержав, Мурашова подскочила с места и рванула в палату реанимации. Внутри никого не было. Женя вошла в небольшой предбанник и медленно подошла к огромному стеклу. Прислонилась лицом к холодной поверхности. Короткий взгляд на монитор, тяжелый вздох, Мура бы многое отдала, чтобы не знать, что означают эти сигналы, не понимать всю сложность ситуации, и в душе таить светлую надежду, что скоро всё закончится, что скоро он проснется, улыбнется, и она прижмется к нему, положив голову на грудь. Но все эти иллюзии разбивались о реальность. Страх вонзал свои злостные зубы в уже и так истерзанное сердце. Он пожирал ее изнутри, выкручивал наизнанку душу. Это она должна была тут лежать. Она, а не он.

— Серёга, я прошу тебя только об одном: живи, большего не надо.

Мура проснулась от настойчивого звонка мобильного, мирно лежащего на прикроватной тумбочке. Проигнорировал звонок, девушка перевернулась на другой бок и накрылась одеялом с головой. Когда противная трель прекратилась, Женя расплылась в улыбке и блаженно зевнула. Звонок повторился. Обиженно фыркнув, Мурашова с закрытыми глазами нащупала телефон и ответила на вызов.

— Да… — промычала она в трубку, все еще не открывая глаза.

— Мура, — послышался спокойный голос Багиры. — Собирайся, поднимай Кота, у вас новое задание.

— Сколько у нас времени? — быстро включив свет, Женя резко встала и слегка поморщилась от легкого головокружения. От ее громкого голоса возле стенки заворочался Ионов, и стоило Муре мимолетно коснуться его плеча рукой, как тот уже проснулся.

— Мало, минут тридцать, не больше.

Уже буквально через два часа ребята садились в вертолет. Поудобней усевшись, Бизон прислонился спиной к стене, разделяющей их кабину и кабину летчика, что-то неразборчиво пробормотал про Пригова, который опять прервал только два дня назад начавшийся отпуск, и прикрыл глаза. Мура, положив голову на плечо Кота, сладко зевнула и украдкой взглянула на него, когда Вася собственнически обнял её за талию и притянул к себе. Удобней устроившись в его объятьях, Женька закрыла глаза, пытаясь вздремнуть, всё равно лететь им чуть больше одного с половиной часа. Но сон всё никак не шел. Непонятное волнение нарастало, совершенно беспричинная паника то и дело охватывала Мурашову, заключая в стальные тиски. Женя едва заметно тряхнула головой, отгоняя тревожные мысли и резко открыла глаза. Встретившись со взглядом серо-стальных глаз, Мура ощутила еще большее беспокойство, ещё больший страх, но этот страх был адресован только одному человеку — Серёге. Физик же был единственным недремлющим и, заметив скованные движения Мурашовой, обвел девушку настороженным взглядом, безмолвно спрашивая о ее состоянии. Не желая передавать свое беспокойство еще и ему, Женька улыбнулась и крепче прижалась к Ионову, пытаясь заглушить поедающий изнутри ее страх. Вскоре ей удалось забыться.

Женя проснулась от едва ощутимого толчка в бок. Она медленно открыла глаза и поняла, что скоро посадка, встряхнула головой, пытаясь отогнать остатки сна, и присоединилась к ребятам, разглядывающим карту на гаджете.

— Значит так, — Тарасов оторвался от картинки, — мы с Физиком обследуем территорию, Кот с Мурой идут в дом, — Бизон на несколько секунд замолчал: в воксе требовательно звучал голос Кошкиной, — да, Багира, — Боря нажал тангенту; Смерчи обернулись к командиру, дожидаясь, пока тот выслушает новые вводные, — понял, брать Цыгана живым.

— Еще один знаток важной информации? — усмехнулся Кот, ответом которому послужил кивок старшего товарища.

— Бизон, а можно я с Физиком пойду? — осторожно попросила Мура, всё еще ощущая беспокойство за друга; Женька видела, как удивленно вытянулось лицо Сереги, как немного напрягся Вася, привыкший сам следить за девушкой и не желавший отпускать ее именно сейчас, но сохранила на лице безэмоциональное выражение.

— У вас снова идеальная психологическая совместимость? — захохотал Боря. — Ладно, твоя взяла. Хоть с Котом отвлекаться не будете.

Ионов вполоборота обернулся к Жене и непонимающе уставился на нее. Мура бросила на Кота яростный взгляд, давая понять, что объяснится позже, а когда над ухом раздалось обиженно-возмущенное сопение, и вовсе пихнула командира локтем в бок. Сейчас у неё не было ни времени, ни желания объясняться с Васькой и утихомиривать его ревность, тем более на эту тему они говорили не раз.

* * *

Мура притаилась за толстым деревом, внимательно вглядываясь в даль. Глазами нашла Серёгу, забежавшего за какую-то постройку, и улыбнулась. Предчувствие, кажется, в этот раз подвело, но это и к лучшему. Облегченно выдохнув, Мура расслабленно облокотилась на дерево. И лишь вновь собралась, когда почувствовала упирающееся дуло пистолета в спину.

— Бросай оружие, — услышала она грубый голос, следом почувствовала такой же грубый толчок в спину. Обдумывая, как выкрутиться из всей этой ситуации, Женя откинула автомат куда-то в сторону и замерла, выжидая удобный момент для предстоящего боя. Про себя дав команду, Мурашова резко развернулась, планируя навзничь опрокинуть незаметно подкравшегося к ней противника, но тот был не промах и будто ожидал этого её действия: перехватил её руку и с силой толкнул девушку. Мура упала на снег, перекатилась, и вновь дуло пистолета оказалось направлено на нее, только на сей раз не в спину, а в голову.

— Ну что ж, — издевательски хмыкнул мужчина. — Проша… — характерный звук выстрела, и тело, обмякши, упало рядом с Женей.

Мурашова не спешила вставать, все также сидела на снегу. Страх только сейчас бесшумной змейкой прокрался к ней в душу. Она сидела неподвижно, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Мура сняла грязный слой снега с рядом оказавшейся кучки снега и зачерпнула небольшую горстку более-менее чистого снежка. Умыла лицо, пытаясь избавиться от ненужных сейчас эмоций. Заледеневшие комочки снега царапали кожу. До конца в чувство ее привели теплые руки, поднявшие с грязного снега. Женю хорошенько встряхнули и прижали к широкой груди, обнимая рукой за шею.

— Физик… — улыбаясь, прошептала Женя, уловив его облегченный вдох и чувствуя, как ее немножко нервно поглаживают по волосам.

Что именно дальше произошло — Мура не поняла. Оторвавшись от нее, Физик кинул на девушку строгий взгляд, в следующую же секунду он до ужаса преобразился, в серых глазах Мура увидела сильный испуг. Сжав до боли Женькины плечи, он вместе с ней крутанулся на сто восемьдесят градусов, ставя Мурашову на свое место. Женя ойкнула и хотела уже высказаться, но в это же мгновенье в воздухе раздались два звука. Два звука выстрела. Мыцик стиснул зубы, силясь устоять на ногах и не упасть на девушку, но, ослабев, начал медленно оседать на землю. Потом Мура и не вспомнит этих своих действий: заглянув за спину Физика и заметив потенциального врага, она выхватила из рук оседающего друга автомат, который тот держал до этого правой руке, и вот уже несколько пуль летят в уже знакомого ей мужчину, лежавшего в метре от них.

Мурашова со всё еще не опущенным автоматом стояла в оцепенении несколько минут. Потом встрепенулась и рухнула на колени к лежащему у ее ног Физику. Осторожно перевернув его, она легким движением убрала с его лица прилипший снег.

— Мура… — прохрипел Мыцик, открыв глаза, — жива, кошка драная… — улыбнулся он.

— Физик, потерпи, — дрожащим голосом сказала Женька, пытаясь достать из кармана камуфляжа бинт, но пальцы дрожали, и непослушная пуговица не поддавалась, — потерпи, — наконец, открыв злосчастный карман и достав оттуда стерильный бинт в индивидуальной упаковке, Мура зубами открыла ее; занялась раной. — Потерпи, всё будет хорошо…всё будет хорошо, — говорила она, но больше себе, чем ему; отвлеклась, доставая из его же рюкзака аптечку и ища там нужную ампулу, — всё будет хорошо, — как мантру повторяла Мурашова; вынудив необходимый препарат, она быстро сделала укол в предплечье. — Сейчас должно полегчать, — Женька кинула потерянный взгляд на парня, тот вымученно, через боль, улыбнулся и медленно закрыл веки. — Серёга! Серёга, ты меня слышишь?! — Женя дотронулась до его бледной щеки — реакции не последовало. Мура начала легонько бить его по щекам, пытаясь привести в чувство; Физик тихонько застонал и приоткрыл глаза, взгляд серо-стальных глаз сфокусировался на девушке; Мура слегка улыбнулась, хотя не была уверена, что он что-либо сейчас понимает. — Серёга, ты только не закрывай глаза! Пожалуйста, не закрывай глаза! Всё будет хорошо…

— Мура, Физик, ответьте Центру! — услышала она голос Риты, доносящийся из наушника. — Физик, Мура!

— Да, Багира, это Мура, — ответила девушка, не отводя взгляда от Мыцика.

— Ну наконец-то! Где вас носит?! Задание выполнено, Цыган взят, возвращайтесь на базу!

— Багир, срочно нужна вертушка…

— Кто? — за годы службы она так и не привыкла. Сердце всё также ныло и саднило, на глаза наворачивались слезы. Она стискивала пальцы, боясь услышать самое худшее, и всегда верила, верила, что они вернутся. Ведь туда уходили ее дети. Ее дети. И плевать, что неродные, плевать, что этим детям давно уже за двадцать, плевать, что у каждого из них свой огромный жизненный опыт и за их плечами горы успешно выполненных операций. Она — мать. Мать этих оболтусов, которые как первоклашки за полученную двойку опускали глаза, когда Рита встречала их в слезах из-за их пусть даже незначительного ранения. Она не привыкла сидеть без дела в душном КТЦ и ждать только одного — их ответа. В рыжих волосах уже появилась седина, а всё из-за них, из-за ее детей. И даже если она кричала, злилась, выплескивая свои переживания, подозрения, она продолжала бояться. Ведь никто не знает, чем может закончится очередная операция. И каждый день молилась, молилась, чтобы они вернулись живыми.

— Физик, — Женя слышала, как подскочила Ритка, как у нее перевело дыхание, и поспешила добавить, — ранен…

Резкий зуммер в палате отвлек Мурашову, она резко подскочила и, не теряя ни единой секунды нажала кнопку вызова врача. В палату стремительными шагами ворвались медики и принялись за работу. А Мура прилипла к стеклу и смотрела. Она словно приросла к полу, не в силах сдвинуться с места. В предбанник ворвался Кот и, схватив ее за плечи, вывел оттуда. Довел до той самой лавки, посадил и, увидев, как задрожала девушка, ринулся за стаканом воды. А у нее ушах всё еще звенел писк приборов и бил по и так уже натянутым как пружины нервам, и Мура никак не могла от этого избавиться. Сжала руки в замок и уронила на них голову. Зажмурилась, пытаясь прогнать дурные мысли, роем бурлящие в голове. Получалось с трудом.

В этой зловещей тишине раздались торопливые шаги, Мура повернула голову в сторону источника звука, думая, что это прибежал Вася, но вместо него по коридору неслась Багира. Неслась прямо к Серёге, не обращая ни на кого внимания. Когда Рита, пройдя мимо Мурашовой, залетела в палату, захлопнув за собой дверь, Мура провела ладонями по бледному лицу, пытаясь себя успокоить и уверить, что всё будет хорошо, что они с Серёгой еще повоюют. Глубоко вдохнула, будто это помогло бы привести мысли в порядок, уставилась на эту самую дверь. Смотрела на дверь его палаты и вспоминала их первую встречу.

Женя радостно шла по коридору, солнечно улыбаясь. Ей, совсем еще зеленой сотруднице только основавшегося Смерча, доверили первое самостоятельное задание. С каким-то непонятным трепетом она ехала за старшим лейтенантом Мыциком, точно понимая, что сегодняшний день изменил или еще изменит ее жизнь кардинально. Про самого заключенного она знала не так уж и много. Перед поездкой Багира успела кое-что рассказать. Знала лишь, что служил в «Тайфуне», был на хорошем счету, но на одной из операций что-то пошло не так, и Мыцик попал под трибунал. Добровольно, взяв на себя удар, или у руководства были какие-либо доказательства его непосредственной вины — никто не знал, но уже как год Физик отбывал наказание.

Фотографию из личного дела времен «Тайфуна» Мура конечно видела, но тот улыбающийся парень с фотографии и представший перед ней — абсолютно разные люди. Бледный, побитый, с еле заметными синяками под глазами. Но главное — в глазах не было огня, в них вообще ничего не было, лишь заинтересованность своим быстрым освобождением.

Выйдя из ворот, он прищурился от яркого света, хоть солнце спряталось за тучами, и жадно взглянул на пасмурное небо. Мура из-за его спины наблюдала, с каким упоением он смотрел на скрывшееся за облаком солнце, наблюдала за его ненасытными глотками свежего воздуха. Будто он отличался чем-то от того, что был за этими воротами! А он отличался, ей просто не понять. Не она год сидела в душной камере, не к ней в последний месяц несколько раз каждую неделю приходили сокамерники «поболтать» о побеге, не от нее отказались все друзья, лишь только Багира навещала его, рассказывая все новости. Рассказывала о скором после суда расформировании Тайфуна, о многомесячной заграничной командировке Кота, даже о Бате, о котором знала не так много. Ей не понять.

— Ну и как Вам на свободе? — задала вопрос Женя и тут же прикусила себе язык: под его тяжелым взглядом хотелось сжаться, просто убежать.

Серёга отвел взгляд и пошел к рядом стоящей машине. Мура последовала за ним, и только когда он отдалился от нее на метр, она заметила заложенные за спину руки. Только тогда она осознала, что он сломался, что он почти сломался. Поняла, что чувство вины тяжелым омутом до сих пор висит на его шее, и он ничего не может с собой поделать. Поняла, что он постоянно терзает себя различными мыслями, с точностью до секунды помня ту операцию и коря себя весь этот год.

— Что же ты руки-то за спину? — с улыбкой проговорила Женя, легким движением руки разрывая сложенные в замок руки. Обогнав Физика, она открыла дверь авто. Только теперь она увидела его улыбку, его искреннюю улыбку, и обрадовалась. Значит, он еще жив, душа жива. И она постарается сделать всё, чтобы он чаще так улыбался.

Рита незаметно подошла к девушке, присела рядом и легонько обняла за плечи. Мура от неожиданности дернулась и повернулась к ней, впиваясь взглядом в глаза и пытаясь прочитать там ответы на свои вопросы. И она их видела. Видела, но верила. Не верила своим глазам.

Багира была опустошена, на глазах стояли слезы, но она сидела ровно, не сгибая спину. Она вспоминала, как Серёга еще совсем мальчиком пришел к ним в «Тайфун». На тот момент она не очень обрадовалась новому члену команды, ей тогда хватало и двух оболтусов в лицах Рифа и Кота, за которыми постоянно нужен глаз да глаз. А когда Батя сказал и о научной степени парня, так вообще упала духом. Но вместо худощавого мальчишки в очках увидела высокого статного подтянутого мужчину. Слишком серьезен, слишком загадочен, не такой, как Кот и тот же Риф. Рита думала, что они с Котом не смогут работать вместе, уж слишком разные характеры, но и на этот раз ошиблась. Они смогли не только работать вместе, прикрывая друг другу спины, они смогли стать довольно близкими друзьями. Багира и сейчас не понимала, как это им удалось. Серега сразу незаметно влился в их коллектив, и уже после первой операции Рите казалось, что он был с ними давно, что «Тайфун» никогда не существовал без старшего лейтенанта Мыцика. Физик был закрыт, и всё чаще в глубине серых глаз Кошкина замечала какую-то пустоту, но не могла понять ее причину. Не могла, пока не узнала его историю. Узнала, как он к ним попал. Багира поняла одно, что эта пустота в большей степени связана не с предательством друга, а с чувством вины. Вины перед погибшими товарищами за то, что в отличие от них он живет. Кошкина не раз хотела подойти к нему и поговорить, но всё не могла решиться. Не знала, имеет ли право лезть к нему в душу. И лишь она знала, как он каждый раз страдал от своей беспомощности, от своего бессилия, что смог спасти не всех, что-то кто-то уже не увидит завтра. Не увидит ни голубого, ни даже серого неба. Рита по собственному опыту знала, как он мог успокоить даже в самой безвыходной ситуации, мог упрекнуть или подарить надежду одним только взглядом, мог спокойно возложить на себя груз чужих проблем и переживаний просто так, ничего не требуя взамен.

Гуляя вечером по набережной Васьки, Багира улыбалась. Она любила этот город. Любила Питер. Каждый раз проходя мимо Сфинксов, она проводила ладонью по шершавой поверхности и улыбалась. Любила спуститься к воде и, сидя на гранитной ступеньке, наслаждаться шумом Невы. Любила наблюдать за картиной, когда в лучах садящегося солнца сверкал и переливался шпиль Петропавловского собора. Она растворялась в этом городе.

Вот и сейчас Рита медленными шагами брела по гранитной набережной, когда на нее налетел маленький мальчик лет шести. Он покачнулся и немного потерял равновесие, Багира поймала его инстинктивно. Тут же подбежала мать проказника и начала лепетать извинения. Оторвавшись от малыша, женщина подняла взгляд на Багиру и, прищурившись, удивленно вскрикнула:

— Рита?! Кошкина!

— Саша?

— Ритка! — подруги обнялись.

И тут же последовали разговоры ни о чем и обо всем сразу. Вспоминали былые времена, рассказывали и о теперешней жизни. Рита во время разговора всё поглядывала на мальчика. На светлые кудряшки, на голубые глаза. Как-то даже на подсознательном уровне проводилась аналогия: Рите почему-то казалось, что этот мальчуган должен быть похож на Ваську Ионова в детстве. Такой же шалопай, судя по рассказам матери. От раздумий Кошкину отвлек вопрос:

— А ты о своих детях не думаешь? — это был удар по больному. Прошло еще не так много времени, чтобы Кошкина могла здраво мыслить на эту тему. Сердце всё еще ныло. Дети… Боже, как она хотела иметь детей! Прижимать маленькое податливое тельце к груди, перебирать шелковистые волосики, целовать крохотные пальчики. Хотела вставать по ночам пусть даже самого тихого хныканья и петь на ночь колыбели, которые еще много лет назад пела ей ее мама. Хотела вечные вопросы «почему», хотела гордых рассказов о маленьких успехах. Она хотела…

Время всё шло, а Багира так и не могла собраться с мыслями. Должное время уже истекло, а пауза затянулась. Рита, натянув легкую улыбку, произнесла стандартное «пока еще нет» и отвела взгляд. Непринужденность обстановки исчезла, и Багире хотелось прервать этот разговор, но никакого повода для этого на ум не приходило. Спас ее мальчик. Уставши стоять без дела и слушать непонятный разговор взрослых, он рванул с места и побежал смотреть кораблики. Александра, быстро попрощавшись, поспешила за ним, а Рита облегченно вздохнула. Теперь можно было не скрывать настоящие эмоции.

Она облокотилась о гранитные стены и опустила голову. В памяти всплывали радостные моменты. Моменты, когда она узнала, что будет матерью, но вместе с ними были и горькие воспоминания. Тот день она до сих пор прокручивала в памяти и никак не могла понять, что именно пошло не так. Собравшись, Багира расправила плечи и уверенно пошла в сторону дома.

На следующее утро Рита ходила как в воду опущенная, но при виде рябят, солнечно улыбалась, дабы те ничего не заметили. Батя, обратив внимание на её растерянность, поинтересовался, что случилось. Но Кошкина отмахнулась от него, ляпнув что-то про волнения за молодежь. Булатов, успокоив её, ушел. Кот сразу же после задания убежал к Тане — миниатюрной брюнетке, с которой он встретился вновь на очередной операции. Таня была его первой любовью и упускать вновь шанс Вася не стал, тем более, что девушка в отличие от прошлого раза отвечала взаимностью.

Багира сидела за деревянным столом на их базе. Вчерашние воспоминания опять дали знать. Обреченно вздохнув, Рита опустилась на сложенные руки и захныкала. Захныкала как малышка. От обиды на свою судьбу, на эти чертовы обстоятельства. Сколько она тут просидела — не помнила. К действительности ее вернули широкие теплые ладони на плечах.

— Рита, что случилось? — раздался за спиной спокойный голос Физика.

Кошкина резко дернулась, выпрямилась и, натянув на лицо радужную улыбку, произнесла: «Ничего, всё в порядке». Серёга же, улыбнувшись как родитель, перед которым оправдывается ребенок, покачал головой. Выдвинув еще один стул и поставив его рядом с Кошкиной, Физик сел напротив нее, взяв ее ладони в свои.

— Рит, я же вижу, — мягко, с улыбкой, сказал Физик. Он действительно всё видел: и ее фальшивую улыбку, и ее понурый взгляд, и немного опущенный плечи, и ее отвлеченность. Но задать этот вопрос удалось только к концу дня: сначала рядом был Кот, потом вообще вся группа, затем задание, где Багира вновь обрела былую уверенность, но на базе вновь сникла.

Рита подняла на него потерянный взгляд, порывисто вдохнула и рухнула на Серегино плечо. Физик больше не произнес ни слова, не задал ни единого вопроса, лишь прижимал к себе рыдающую женщину, поглаживая ее по спине, позволяя выплеснуть все те невыплаканные слезы. Когда Рита немного успокоилась, Серёга взял ее на руки и, завернув в мягкий пушистый плед, который всегда хранился у них на базе, пожил на небольшой диванчик у окна.

— Спи, всё будет хорошо, — тихо говорил Мыцик; Багира не знала почему, но она действительно поверила ему, поверила этому спокойному голосу, поверила, что всё будет хорошо. — Выспись хорошенько, завтра всё равно выходной, — Кошкина послушно кивнула, сразу закрыла глаза и уже через несколько минут безмятежно спала.

Физик улыбнулся, выключил свет, оставив только небольшой настенный светильник. Сюда его притащила Ритка специально для Мыцика, заявив, что тот потеряет зрение, читая здесь по вечерам свои энциклопедии. Серёга осторожно поправил Кошкиной плед и вышел, легонько закрыв за собой дверь.

Рита проснулась, когда один из солнечных лучиков добрался до ее лица. Блаженно потянувшись, она перевернулась на другой бок, натянув одеяло на лицо. Пролежав еще немного, Багира выбралась из теплого плена. Разгоряченные ступни остудил ледяной пол. Оглянувшись, Кошкина заметила сидящего за столом Серегу, увлеченно читающего толстенький томик классической литературы, а на самом столе, в стороне от Физика, стояла большая кружка еще дымящегося кофе и какие-то булочки, приглядевшись, Багира увидела, что это ее любимые — с маком. Лучезарно улыбнувшись, Рита подошла к столу и села прямо перед стоящим завтраком.

— Спасибо, — прошептала она, ответом ей послужила только улыбка друга.

По щеке скатилась слеза, Рита даже не собиралась ее смахивать. Она просто сидела и улыбалась. Улыбалась беззаботному прошлому, улыбалась своим воспоминаниям. Мура же, резко подскочив, рванула в палату Физика. Влетев в тот самый предбанник, она так и застыла на месте. Через большое стекло было видно всё: молоденькая медсестричка, убрав все провода, накрыла Серегу белой простыню, которой он до этого был укрыт. Женя оцепенела, от ужаса вытаращив глаза. Потом неверующим, безумным взглядом взглянула на доктора, вышедшего из палаты.

— Мы сделали все возможное, приношу свои соболезнования.

Мура сверлила взглядом эту белую простынь. Смотрела, не моргая, как рыба хватая ртом воздух, силясь что-то сказать. Не выходило. Женя покачнулась. Не упасть ей помогла стена, чудесным образом оказавшаяся за ее спиной.

— Этого не может быть, — с улыбкой прошептала она. — Это же Серёга!

Опираясь двумя руками о стенку, она выбралась из палаты, всё повторяя и повторяя эту фразу. Прижавшись спиной к холодной стене, она рухнула на пол. Внутри что-то оборвалось, рухнуло. Эти белые стены и потолок давили, будто запирая ее в какой-то железный ящик. Она сидела, обнимая руками колени, и как умалишенная улыбалась, раскачиваясь из стороны в сторону. Туда-сюда. Туда-сюда. Туда-сюда.

Кто-то подошел к ней, сел рядом, обнял за плечи, прижал к груди. Мура резко оттолкнула обнимавшего, но руки крепко держали ее за талию, поэтому девушке удалось только посмотреть в лицо человека, державшего ее. Им оказался Кот. Женя не обратила внимание на его потерянный вид, на холодные ладони, на стеклянность взгляда голубых глаз. Она ни на что не обращала внимания. Убедившись, что это Ионов, Мурашова вернулась в его объятья.

— Жень, пойдем домой, — глухо сказал Вася и сглотнул, в горле стоял ком.

Мура не ответила. Всё также сидела в его объятьях, лишь иногда немного покачиваясь, на сколько это позволяло пространство. Кот же взял инициативу в свои руки. Поднявшись, он подхватил девушку на руки, и понес к выходу. Женя не реагировали, она как бесчувственная кукла сидела у него на руках и не шевелилась.

Придя домой, Кот сразу уложил девушку в постель. Потеплее укрыл одеялом и ушел, буквально выскочил из комнаты, прикрыв за собой дверь. По звукам шагов Мурашова определила, что пошел на маленькую кухоньку их двухкомнатной квартирки.

Мура свернулась калачиком. Хотелось не просто плакать, хотелось реветь, но вот предательские слезы все никак не выходили наружу. Внутри всё выкручивалось наизнанку. Она закусила губу и зажмурилась, но тут же вновь распахнула глаза, перед которыми так и стояла картина: вот она благодарно прижимается к Сереге, вот он с шумом выдыхает и ласково поглаживает по голове, потом резкий поворот и два страшных выстрела. Теперь она знала с каким звуком разбиваются все мечты — со звуком выстрела, выстрела в друга, в частичку себя. Еще вчера вечером, завалившись в комнату отдыха после очередной успешно выполненной операции, Смерчи обсуждали планы на выходные.

Серёга, бухнувшись на диван, сморщил лоб и начал потирать шею. Сегодня, когда они брали очередных диверсантов, Физику прилетело палкой по шее, довольно-таки увесистой. Женька с легкой усмешкой наблюдала за неудачными попытками друга, разминавшего многострадальную шею. Кот же выскочил в коридор, он помнил, что после сложных операций Мурка любила пить любимый ею горячий шоколад, заодно решил прихватить и стаканчик кофе для себя. Мурашова, недолго наблюдая за действиями старлея, предложила свою помощь, Физик же тактично отказался, но Мура кинула на него яростный взгляд и, сказав, что массаж ему сейчас просто необходим, подошла к Мыцику и принялась за дело. Физику ничего не оставалось, как подчиниться. Такую картину и застал Ионов: расслабленный Физик с закрытыми глазами и его девушка, со спокойным видом делающая ему массаж. Скрепя зубами, Кот сел напротив парочки и принялся испепелять их взглядом. Он безусловно доверяет и Женьке, и Серёге, но ничего со своей ревностью поделать не мог.

Уже через половину часа, весело хохоча, Физик и Мура выбежали из кабинета. Чмокнув друга на прощание в щеку, Женька взяла под руку Кота, и они медленно побрели в сторону дома. Немного навалившись на Васю, Мурашова вдыхала свежий морозный воздух. Как же она любила зиму. Любила, когда на морозе разгорались щеки, любила, когда в нос ударял студеный воздух, любила, когда на пышных ресницах оставался иней. Она бы сейчас с удовольствием схватила первую попавшуюся картонку и сломя голову неслась на самую большую горку, но вместо этого она лишь блаженно прикрыла глаза и наслаждалась хрустом выпавшего снега.

Ионов же ревниво фыркал, он так и не мог привыкнуть к таким теплым отношениям Мыцика и Муры, его Муры. Мурашова, уставши от этого молчания, резко остановилась на ночной дороге и развернулась к Коту.

— Ионов, может хватит дуться?! — воскликнула Женька, вцепившись парню в руку. — Когда ты уже поймешь, — девушка закатила глаза и вымученно вздохнула, — Физик — мой друг, мой самый лучший и близкий друг, он мне как старший брат, он часть меня.

— А я? — обреченно выдохнул Кот, подняв на Муру взгляд.

— А ты — это я, ровно, как и я — это ты, — улыбнулась Евгения. — И вообще, тебе скоро своих детей воспитывать придется, а сам ты ведешь себя как подросток.

Вася улыбнулся и обнял ее за плечи, но вскоре смысл слов, сказанных девушкой, дошел до каплея и, оторвав от себя Мурашову, Кот ошарашенно уставился на нее: «Своих детей?» — только и пробормотал он. Мура расцвела в улыбке и только кивнула.

— Женька…

Мура тяжело вздохнула, на глазах уже стояли слезы, но ни одна еще не скатилась по бледной щеке. С силой девушка провела ладонью по лицу, остановившись на губах, еще раз вздохнула и резко впилась зубами в нежную кожу ладони, пытаясь вызвать слезы хотя бы физической болью. Не вышло. Она часто задышала, каждый вдох был глубже предыдущего и каждый следующий давался тяжелее, воздуха стало совсем не хватать, было ощущение, что кто-то медленно стальными руками сжимает ей шею. Вскоре перевело дыхание, Женька пыталась вздохнуть, но не получилось, в ушах до сих пор звенел бесчувственный голос врача: «Мы сделали всё возможное, приношу свои соболезнования». Мура сглотнула стоящий в горле ком, шумно выдохнула и задрожала. Мышцы задребезжали, тело начало содрогаться в беззвучных рыданиях.

Было уже невозможно. Хотелось прилечь на мягкую постель, уткнуться лицом в подушку, вдохнуть ее вятхлый запах из-за долгое пролеживания в шкафу, но приходилось быть на чеку, теперь, когда они убили сына Шамиля, приходилось быть более осторожными и предусмотрительными. А еще очень хотелось есть, спасала только выдержка спецназовца. Когда они в последний раз нормально ели? — Мура уже и не помнила. Заваренный найденный Давом тархун не сильно помог, если признаться, вообще не помог. Большую его часть пришлось отдать этим двум французам, а то загнется парочка. Да и, в принципе, вообще возможно им наесться?! Мура уже и не надеялась на благополучный исход этого задания, казалось, эту лабораторию они будут догонять еще лет десять.

Где-то неподалеку протяжно завыл волк, а это еще больше угнетало. Сидя у костра и возясь с оружием, Женька дожидалась Васю и Давида и раздосадовано глядела на этот чертов передатчик. Вот если его не починят, тогда уж точно придется провести здесь, на Кавказе, ближайшее время. Только неизвестно где. В горах, бегая от мечтающего их убить Шамиля? — или где-нибудь в канаве их тела будут съедать голодные крысы?

— Мура, — от мыслей девушку отвлек голос Бизона, не поднимая головы и не отвлекаясь от своего занятия, она быстро ляпнула обыденное «чего». — У тебя заколка есть?

— Какая заколка? — Женя повернула голову в его сторону и непонимающе уставилась на Тарасова.

— Большая, с бабочкой! — даже сейчас, стоя на пороге от смерти, он пытался ее развеселить, только не очень получилось. Чтоб не расстраивать друга, Мура улыбнулась. — Шпилька есть?

Поняв, что от нее требуют, Мурка вытащила из осточертевшей шишки небольшую шпильку и, подойдя к нему, села рядом, попутно подавая нужную ему вещь. За манипуляциями Бизона девушка следила отвлеченно, но как только передатчик издал что-то похожее на сигнал, резко подняла взгляд, в васильковых глазах плескалась самая настоящая радость: «Починил?!»

— Ну не совсем, работает только на прием, радиус километров десять, — Боря продолжал ловить волну, а Мура искренне улыбнулась, это хоть какая-никакая, но надежда, надежда, что скоро это все закончится. — Да и батарейка слабая…

Передатчик вновь ожил, но на этот раз голосами людей. «Обойдем со стороны…», «Сосредоточимся!» Женя вмиг напряглась и едва заметно скорчила лицо. Та слабая надежда вновь начала рассеиваться. Сжав в руках автомат, девушка начала озираться по сторонам, из-за угла показались две тени, направив на них дуло автомата, Евгения стала вглядываться в темноту, но тут же упустила оружие и облегченно выдохнула: двумя тенями оказались Дав и Кот.

— Мура, забирай французов, у нас гости! — и вновь в бой. Незаметно и быстро уйти не получится, преступники подошли слишком близко. Решив, что лучшая защита — это нападение, Смерчи разошлись на позиции, оставив Бизона охранять неугомонную парочку.

Притаившись за большим кустом, Мурашова дожидалась знака от командира. Насчитав пять человек, Мура указала на последнего в этой неумелой цепи, и Кот, согласившись, кивнул. С этими четверыми они с Давом справятся, еще издалека видны их недотепистые шаги. Да и подготовленные бойцы могли ли до такой степени засорять эфир?! А вот от последнего исходила опасность, он был действительно подготовлен, передвигался тихо, осторожно, даже с какой-то грацией, постоянно озирался по сторонам, прикрывая впереди идущих.

Пропустив первых четырех, Женя лихо запрыгнула на спину пятому. Тот от неожиданности выронил автомат и, не удержав равновесия, вместе с девушкой кубарем прокатился по небольшому склону. Мура удивилась, когда мужчина не сломал ей шею, а ведь возможность у него была просто отличная. Женя даже на секунду усомнилась в его профессионализме, но когда тот ловко и аккуратно выбирался из ее захватов, девушка забрала все свои мысли обратно. Но что-то было странным, что-то показалось ей неуловимо знакомым. Преступник предугадывал каждое её движение, будто знал, как, когда и что она сделает. Муре в голову неожиданно даже пришла мысль, что приходилось когда-то сталкиваться с этим противником, причем сталкиваться не раз, но в какие-то иных условиях, более уютных, что ли. А еще, в темноте, Женя заметила подозрительно знакомые озорные огоньки в глазах мужчины. Муру оглушила шальная мысль, но быстро отогнав ее, она попыталась вцепиться противнику в лицо, но тот снова невероятным образом извернулся, а Женьке лишь удалось сорвать темную тряпку до этого прячущее лицо преступника.

— Мура! — радостно завопил ее противник. Мура обмякла, узнав это голос.

— Серёга? — недоверчиво протянула она, вглядываясь в лицо мужчины.

— Мура, кошка драная, я тоже рад тебя видеть! — теперь-то всё встало на свои места. Теперь понятно, почему Женькин противник так осторожно и бережно относился к пытающейся его вырубить девушке, почему ей показались знакомыми его движения, и почему ему удавалось предугадывать ее действия. Мура звонко рассмеялась, волна облегчения накатила на нее. — Кот, это свои, не стрелять, — закричал Физик куда-то в сторону.

— Кот, Физик приехал, — запрокинув голову назад и выгнувшись, подала голос Женя, подтверждая слова друга, и вновь счастливо засмеялась.

Поднявшись на одно колено, Серёга потянул ее к себе, и уже через мгновение Женька оказалась в кольце крепких рук: «Живая!» — воскликнул он, и Мура была еще сильнее прижата к его груди.

— Хороший мой…

Только сейчас Мурашова поняла, как она по нему соскучилась. Соскучилась по этой широкой улыбке, заставляющей улыбаться самому, по этим искрящимся дымчатым глазам, дарующим тепло и свет, по этому бархатистому голосу, внушающему спокойствие даже в самой безвыходной ситуации, когда, приобнимая ее за плечи, он говорит ей: «Мурёныш, все будет хорошо!» Ей не хватало даже его заумных фраз, долгих рассказах о каких-нибудь ранее неизвестных ей вещах, ей не хватало его присутствия рядом.

Сейчас, когда приехал Физик, Мура окончательно отпустила накатившая на нею апатия. Теперь — а она в этом была абсолютно уверена — все будет хорошо. Серега своим появлением вселил в нее надежду, передал свое спокойствие. Мура оживилась и все время улыбалась, то и время доставая из большого пакета пирожки, привезенные Мыциком. Она блаженно жмурилась, когда вдыхала аромат душистой выпечки.

— Серёга, как хорошо, что ты приехал!

По лицу пробежалась первая слезинка. Женя с яростью провела по щеке, смахивая ее. Это она виновата в его смерти. Будь она осмотрительней и внимательней ничего бы не случилось. Она просто не имеет право сейчас его оплакивать, просто не имеет, потому что сама виновна. И осознание этого давило.

Этот день мог бы закончиться совсем по-другому, нежели сейчас, если не она. Они бы оба, расположившись в каком-нибудь тихом уголке, пили чай с любимыми Женькой и Серёгой лимонами и разговаривали не о чем. Странно, но ведь у них даже вкусы совпадали. Они оба любили до жути кислые зеленные яблоки, когда, например, тот же Васька ел только сладкие, оба отдавали большее предпочтения горячему шоколаду, любили хорошие сухие вина, Мура как и Физик обходила стороной грибы любого вида и терпеть не могла изюм.

Женя просто не верила, что этого всего не будет. Не будет шумных посиделок у Серёги в домике. Они больше не посидят всей большой семьей у горящего камина. Она больше не закутается в большой и мягкий леопардовый плед, который Серёга никому кроме нее не давал. Больше она не поплачется у Физика на плече, жалуясь на оболтуса Ваську, с которым ей приходилось жить. Больше на утро после ссоры Серёга не кинет ее в объятья к Коту со словами: «Твое! Забирай! Если она еще раз ко мне посреди ночи заявится из-за твоего непристойного поведения!» Но после этого не раз срывался ночью и успокаивал, на утро повторяя эти же слова Ионову.

Дверь тихонько приоткрылась и в комнату осторожными шагами, почти на цыпочках, зашел Кот. Кинув мимолетный взгляд на девушку, он подскочил к ней и присел рядом.

— Женька, Женечка… — он ласково коснулся ее плеча.

Мурашова вздрогнула и, обернувшись к Ионову, села на кровати.

— Вася, — вскрикнула девушка и упала на него, спрятав лицо у него на груди. Вот теперь появились и слезы, девушка ревела, не сдерживая рвущегося наружу крика, не сдерживаюсь, била ладонями по груди Кота, тот же лишь поглаживал девушку по русым волосам и крепче прижимал к себе. Он не помнил, сколько прошло времени, но вскоре она затихла, прекратился крик, и лишь тело дрожало от рыданий. Вскоре она провалилась в тревожный сон.

Мура медленно открыла глаза и уставилась в потолок, разглядывая сложный орнамент на нем. Хмыкнула и повернулась лицом к Васе, скромно расположившемуся у стенки. Кот безмятежно дрых, посапывая. Женя закрыла глаза, силясь уснуть еще раз, но пролежав с закрытыми глазами минут пятнадцать, поняла, что не выйдет. Мура тихонько, пытаясь не разбудить спящего под боком парня, поднялась и уперлась спиной в стоящий за кроватью шкаф. Она в какой-то прострации разглядывала каждый предмет в комнате, мыслей в голове не было, более того, было спокойно, будто ничего и не произошло. Откинув край махрового одеяла, девушка встала и мелкими шагами подошла к окну. Открыв его, Мура вздохнула свежий воздух, холодный ветер обдувал и от этого становилось еще легче.

Почувствовав на своей спине чей-то теплый взгляд, девушка обернулась и ахнула, затаив дыхание. У стены, в углу, в уютном кресле расположился Серёга, ее Физик. Глаза его обыденно сияли, на лице была широкая улыбка, из-за которой появлялись небольшие ямочки на щеках, вот только его бледность. Мура резко зажмурилась и стукнула себя по щекам, но когда вновь открыла глаза, вновь видела перед собой Физика.

— Но…но как? — промямлила Женя, все еще ошарашенно смотря на Мыцика.

Физик мягко улыбнулся. Поднявшись, он подошел к ней и крепко прижал к себе. Женька уткнулась лицом ему в грудь и еще сильнее прижалась к другу, боясь, что тот сейчас просто исчезнет, испарится. Почувствовал его подбородок на своей макушке, Мура улыбнулась, и из глаз потекли слёеы, которые казалось закончились еще вчера.

— Я не хотела, — сквозь всхлипы выдала она, — прости, — она оторвалась от друга и взглянула в его глаза, — это я во всем виновата… — и снова без сил рухнула в объятья Физика. Тот только слегка улыбался и поглаживал по волосам измученную подругу.

— Не вини себя, — тихо прошептал он. — Я бы всё равно не позволил загубить твою жизнь, — Сергей крепче прижал Евгению к себе, она судорожно вздохнула. — Ваши жизни: твою жизнь и его, — легкий кивок головы в сторону мирно спящего Кота. — Васька всё равно не смог без тебя нормально жить.

— Три, — сквозь слезы прошептала Мура, уголки нее губ едва заметно приподнялись.

— Что?

— Три жизни, — пояснила она. — Я жду ребенка…

— Ну вот, три жизни на одну, вполне оправданный обмен, — Физик уже во всю улыбался, загрубевшие подушечки пальцев стирали с ее лица мокрые дорожки от слез. — Всё у вас ещё будет хорошо… Ещё познаете с Котом прелести семейной жизни, сыграете свадьбу, воспитаете сына, я почему-то уверен, что у вас первым будет именно сын, и будет у вас по квартире носится маленький Котёнок.

— А ты? — тихо сказала она дрожащими губами.

— А я еще приду, как я могу оставить мою русокосую кошку, — Серёга рассмеялся, Мура тоже заулыбаюсь, слезы с глаз уже испарились, на душе было спокойно, будто она сбросила с своих плеч великий груз. Физик еще раз сжал ее в своих объятьях, поцеловал в макушку и исчез.

В квартире сейчас была тишина, но не та пугающая, пробирающая до мурашек, не та, которая была вчера. Тишина была успокаивающая, забирающая все тревожные мысли. Женя всё также лежала на широкой груди Васи, приобнимающего ее одной рукой. Девушка поморщилась, когда до ее лица дошел лучик солнца, а потом и вовсе открыла глаза. Осторожно выбравшись из объятий Ионова, Мура с надеждой посмотрела на то самое кресло, где видела Серёгу, но то было пустым. Ничего. Мура с огорченным вздохом откинулась обратно. Это был сон. Всего лишь сон. Женя закрыла глаза, в памяти всплывали слова Серёги, его успокаивающий смех и честные обещания. Мура солнечно улыбнулась.

Поднявшись, она подошла к фотографиям, стоящим на мебельной стенке. Фотографии были небольшими, в белых, похожих на мрамор, рамках. Женька тогда обошла кучу магазинов, чтобы отыскать те, что хотела. Сами снимки были довольно новыми, сделанными всего буквально пару месяцев назад, на дне рождении Багиры. Их было три. На одном была снята вся их команда, на третьем были сфотографированы «пушистики», такое необычное прозвище двух влюбленным с кошачьими позывными придумал Бизон, и теперь все оставшиеся Смерчи называли так парочку. Снимок был сделан тихушником Физиком, который незаметно сфотографировал мило воркующую парочку на берегу небольшого озера Батиной дачи, где и праздновалось день рождение. Мура, получив снимок, еще долго восхищалась, получилось действительно красиво: двое влюбленных на фоне розового заката, а над их головами садящееся солнце, а под ногами темная вода. На третьем снимке уже были дурачащееся Серёга и Женя. Девушка долго смеялась, разглядывая фотографию: за спиной смеющихся Муры и Физика стоял насупившийся Кот, он тогда проиграл спор Бизону — такую прелесть Женька просто не могла оставить без внимания, и фотография заняли достойное место.

Мурашова долго разглядывала третий снимок, вглядываясь в лицо друга. Даже здесь были видны эти смешинки в серых глазах. Женя заправила мешающиеся пряди волос за ухо и пристроив голову на руке, лежащей на полке, не отрывая взгляда, одними лишь губами прошептала:

— Спасибо…