"Memoria". Правда (джен)

Протестующих оттеснили от прохода, рядом с митингом дежурили офицеры полиции. Люди с плакатами в руках шумно галдели и кричали на тех, кто пытался пройти между заграждениями в “Memoria”. Активность протестующих подогревал стоящий на возвышении священник с рупором. Его голос гремел над толпой и не давал отвлечься от правого дела.

Надписи на плакатах обещали муки ада грешникам, отринувшим божий промысел, и предлагали раскаяться в молитвах; они утверждали, что вместе с воспоминаниями сатана крадет души и уничтожает божественное начало в человеке. “Memoria” — путь в ад. Грешники не избавятся от грехов, вырезая их, в Судный день возмездие все равно придет.

Уильям, шедший в фирменной форме, боялся, что его разорвут на части. Вместе с нарастающими криками священника рос и градус агрессии у протестующих. Подъехала еще одна машина с полицейскими, чтобы оказать возможную поддержку. Один из офицеров сопроводил Уильяма до двери, не без основания беспокоясь за него. Одна из женщин попыталась рвануть к Уильяму и сорвать с рубашки эмблему в виде буквы «M», похожей на птицу.

— Черт возьми, — выругался Уильям, отбивая ее руку.

— Черт заберет вас всех! — гаркнула ему в лицо женщина. Полицейский остался разбираться, а Уильям юркнул в спасительный офис.

Третий раз за две недели! Раньше на “Memoria” нападали в СМИ, протестующие устраивали одиночные пикеты, но подобного безобразия еще не творилось. Приемная почти опустела, потому что клиенты не хотели подвергать себя опасности и выжидали, пока буча закончится. И часть, вероятно, передумала когда-либо переступать порог скандальной компании. Они теряли в деньгах и получили ощутимый удар по репутации. И все из-за политики. Дело всегда только в ней.

Мистер Парсонс был в ярости и работал как проклятый, чтобы остановить скатывающийся на компанию снежный ком, который с каждым днем становился все больше и больше. За массированной атакой с привлечением вечерних новостей, телешоу, грязных таблоидов и проплаченных пикетов стоял не кто иной, как политик мистер Томас Флегг — новоявленный кандидат в сенаторы штата.

В качестве основной идеи своей предвыборной компании он выбрал безопасность частной жизни и старые добрые моральные устои. Даже интернет так не вмешивался в приватную жизнь, как “Memoria” с ее возможностью оказаться в шкуре другого человека и посмотреть на тех, кто, весьма вероятно, свое согласие не давал. Вокруг всегда было множество скандалов, а чем больше скандалов, тем это выгоднее Флеггу. Его имя будет на слуху, и выборы будут у него в кармане. Флегг пошел по самому простому пути, где не нужно было улучшать уровень жизни людей, а лишь направить их неприязнь на подходящий объект и встать во главе крестового похода.

Это понимали противники Флегга и управляющий мистер Парсонс, но множество честных людей совершенно искренне разделяли его убеждения и теперь получили лидера, помогающего им в их нелегком деле по борьбе с компанией зла. Главной движущей силой мистера Флегга был отец Джонс, чей голос вел толпу. Его религиозные убеждения были очень громкими и требовали, чтобы их услышали.

Церковь не была едина в отношении “Memoria”. Официальное заявление звучало расплывчато, из чего следовало, что человеческая душа не такая хрупкая, чтобы манипуляция с воспоминаниями могла ей повредить, но эти манипуляции закрывали путь в исповедальню: незнание не освобождает от ответственности, но мешает искуплению. Отдельные священники относились к компании более или менее терпимо. Однако голос отца Джонса звучал громче остальных.

Мистер Парсонс смотрел на график лояльности и недовольно скрежетал зубами. Нужно было что-то делать, иначе чертовы протестующие лишат его работы. В первую очередь он позвонил в штаб к прямому и самому сильному конкуренту Флегга, чтобы предложить ему щедрое пожертвование. Бюджет компании позволял выделить приличную сумму на восстановление репутации и возвращение себе долгожданного спокойствия. Если у Флегга начнутся серьезные проблемы на другом фронте, то он уже не сможет столько времени уделять крестовому походу. Его намного проще отвлечь, чем отца Джонса.

Деньги и власть — хорошая карта, но и на нее найдется свой козырь, а вот истинная вера… Мотив совсем иного сорта. Такие люди не идут на компромиссы. Отец Джонс был честен в своих намерениях, из-за собственных иллюзий он был уверен, что делает благое дело, спасает души заблудших овец. Однажды Парсонс слушал его проповедь и был очень впечатлен, слова оказывали сильнейшее влияние; искусство оратора, харизма и глубокая вера в собственную правоту делала отца Джонса очень опасным соперником.

Следующий звонок мистера Парсонса был шефу полиции. Он стоял возле большого панорамного окна и смотрел на безобразие внизу. Только что на его глазах один из клиентов был оттеснен и ушел прочь. Клиент, деньги, воспоминание — только что кануло в Лету.

— Добрый день, — Парсонс поздоровался с полицейским. Его голос только что звучал очень вежливо, но, не дожидаясь ответного приветствия, управляющий продолжил: — Уберите протестующих с нашего порога, сейчас же.

— Это свободная страна, Парсонс.

Иметь влияние — это когда твой номер занесен в список контактов у всех самых важных шишек в городе. Пока Мартин, владелец “Memoria”, идеалистично сидел в своей слоновой башне из компьютеров, нулей, единиц и работал над улучшением технической части, Парсонс занимался более приземленными делами, не менее важными для функционирования компании.

— В свободной стране можно спокойно подойти к зданию, а не шарахаться от толпы фанатиков, — раздраженно заметил Парсонс.

Он редко просил об услугах, стараясь приберечь их для реально важных моментов. Один его звонок говорил о серьезности ситуации, и шеф полиции прислушался. Ему в городе только массовых арестов не хватало. Полиция взялась за дело.

Обдумывая дальнейшие действия, Парсонс наблюдал, как полицейские активно и без шума начали разбираться с митингом. В первую очередь пропал рупор из рук отца Джонса, и его окружили полицейские с вопросами. Толпа видела, что с их лидером все в порядке, но без его криков не получала достаточного напора для продолжения. Постепенно проход к “Memoria” становился свободнее, но клиенты все не появлялись.

Почувствовав зудящую головную боль, Парсонс взял перерыв и отправился в свободный кабинет для проигрывания воспоминаний. Не заглядывая в каталог, он сказал технику, какое воспоминание хочет проиграть. В силу занимаемой должности он мог позволить себе подобные вольности. Парсонс надел обруч и кивнул, чтобы систему запустили.

Я смотрю на океан и наслаждаюсь солнцем. Легкий ветерок обдувает мою кожу, высушивая соленые капли. По одному щелчку пальцев красавица Мона приносит коктейль и толстую кубинскую сигару.

Я беру ее в руки и прокручиваю между пальцев, ощущая упругость. Подношу к носу и провожу под ним, наслаждаясь ароматом отборного табака.

Мона подносит зажигалку, я прикуриваю и вдыхаю дым. Блаженство…

Когда прошло пять минут, Парсонс проснулся с обновленным воспоминанием. Он проигрывал его в который раз, и оно уже давно стало блеклой частью собственной памяти. Повторное проигрывание освежало эмоции от прекрасной сигары и чудесной Моны.

Мистер Парсонс просто обязан защитить компанию, ведь иначе снова придется вернуться к вредным привычкам: с его нервной профессией он обзавелся целой россыпью неприятных зависимостей, а запах табака совершенно не сочетается с его роскошными костюмами, которые он может позволить себе на зарплату с шестью нулями.

Вечером после работы Уильям ужинал дома и параллельно смотрел новости. Теперь он на экране видел то же, что до этого на работе: протестующие с плакатами и громким священником на заднем плане. Как же его это раздражало! Работа с клиентами всегда требовала большой отдачи, нужно было успокоить их и убедить в полной безопасности процесса извлечения и проигрывая воспоминания. А тут, испуганные толпой, они приходили более нервными, дерганными, испуганными. К концу рабочего дня Уильям был полностью измотан.

Отец Джонс… Он был фанатиком, но очень образованным и тонко чувствующим свою паству. Такие люди в свое время отправляли толпы детей к Гробу Господню. Уильям чувствовал резкую антипатию к священнику и хотел хоть что-то сделать. Из всего возможного оружия у него было только одно — Интернет. Он хотел найти всю информацию на Джонса, перерыть всю подноготную и обнаружить нечто, порочащее его. То, что заткнет его рупор.

И… ничего. Уильям так долго просидел за компьютером, что его нашла невеста, вернувшаяся с ночного дежурства. Она захлопнула ноутбук и диктаторским тоном потребовала, чтобы Уильям ложился спать. Тут уже нельзя было спорить, однако в полусонном состоянии он успел записать промелькнувшую в голове мысль.

Отсутствие протестующих воспринималось как праздник. Уильям, окрыленный своей идеей, пришел на работу раньше обычного. Его идея была предельно проста: раз всемирная паутина не помогла, то стоит попытаться использовать ресурсы компании. В их базе данных хранилось огромное количество информации. Уильям думал, что поиск будет долгий и упорный, поэтому он опешил, когда первый же запрос дал невероятный результат.

Имя: Генри Джонс.

Процедура: стирание воспоминаний.

Оплата: единоразово в полном объеме.

Уильям не мог поверить своим глазам: человек, который призывает к закрытию “Memoria”, был ее клиентом! Но самое невероятное — отец Джонс не помнит об этом. Он не лукавит в своих проповедях, ведь не знает, что сам соблазнился грехом неведения. Весь его крестовый поход построен на лжи.

Это была бомба. Такая информация могла бы уничтожить отца Джонса раз и навсегда, проблема была бы решена. Уильям схватил планшет и подорвался с места. Нарушив все внутренние регламенты, он вломился в кабинет мистера Парсонса. В связи со всеми протестами тот был мрачнее тучи, и сотрудники старались на попадаться ему на глаза, а Уильям сам нырнул в клетку ко льву.

— Сэр, я хочу кое-что вам показать! — воодушевленный Уильям положил перед мистером Парсонсом свой рабочий планшет.

По-видимому, из-за неожиданности вторжения Парсонс не стал набрасываться на Уильяма и устало опустил взгляд на то, что ему показывают. По его лицу прошла дрожь, словно слишком много эмоций сменились одна за другой, после чего он обреченно выдохнул и поднял взгляд на рядового сотрудника. Никто другой не озаботился проблемами “Memoria”, только Уильям. Не зря Парсонс сделал ставку на него.

— Я знаю, — просто ответил он.

— Но… — Уильям опешил. — Но мы должны это использовать! Отец Джонс будет уничтожен.

— Мы не можем. Конфиденциальность — непреложное правило компании, нарушим его — и будем уничтожены уже мы.

Уильям закусил губу. Возможность была слишком соблазнительна, чтобы не воспользоваться ей.

— Нужно сделать, чтобы эта информация исходила от третьего источника, достаточно всего лишь подорвать доверие к Джонсу… — начал планировать он.

— Нет, — решительно отрезал Парсонс. — Это против всех правил компании, и это против морали, которую мы сами выбрали. Я не возьму на себя ответственность за разрушение чужой жизни. Мы будем бороться с Джонсом, но другими методами. Ты как никто другой должен понимать, насколько удаление воспоминания может изменить жизнь. “Memoria” — не корпорация зла, которая умывается чужой кровью. — Он взял эту фразу из утренней газеты и вставил частицу «не».

Доводы мистера Парсонса были безупречны, он заставил Уильяма устыдиться своей кровожадности. Он был не прав. Ad majorem “Memoria” — это не в его духе.

Пристыженный Уильям вышел из кабинета начальника и пошел к себе. Компания уже была открыта для клиентов, и наступила пора растянуть губы в улыбке. Видеть спокойных людей на пороге было радостью, и вскоре Уильям погрузился в процесс.

Обычно Уильям отдавался работе целиком, но в этот раз его мысли то и дело ускользали куда-то прочь. Он прокручивал в голове разговор с мистером Парсонсом и пытался найти некую неправильность, что смущала его. Сейчас он не мог сказать точно, но отчетливо ощущал, что упускает нечто важное. Какая-то фраза, жест или кивок, несвойственные Парсонсу. Что-то такое, что мог заметить только Уильям.

Сердце вдруг пропустило удар, а ладони вспотели. Уильям резко выдохнул, не понимая, что с ним происходит. Работа с клиентом была в самом разгаре, а он нервничал и путался в собственных словах, не в силах справиться с накатившей паникой. Откуда она? Почему он переживает? Какая мысль заставила его содрогнуться?

«Ты как никто другой должен понимать, насколько удаление воспоминания может изменить жизнь».

Озарение мгновенное и яркое чуть не ослепило Уильяма. Эта фраза была адресована не сотруднику компании, а лично ему, Уильяму Фармеру. Неужели он?..

Как только дверь за клиентом закрылась, Уильям открыл базу и дрожащими пальцами вбил свое имя. Он ошибся, случайно продублировав первый символ фамилии, стер все и вбил заново. На секунду он замер, а затем все же нажал на ввод. Второй раз за день он испытал потрясение, но на этот раз не было никакого триумфа, только страх, недоумение и нереальность происходящего.

Имя: Уильям Фармер.

Процедура: стирание воспоминаний.

Оплата: единоразово в полном объеме.

Уильям работал в “Memoria” несколько лет и не знал, что до этого был ее клиентом. Судя по дате, их первое знакомство произошло, когда он заканчивал колледж. Колледж — был славной порой, после которой Уильям не знал, чем именно хочет заниматься. Ему посчастливилось увидеть рекламный проспект тогда еще неизвестной компании и подать в нее свое резюме. Так он думал. Неужели история была намного сложнее, чем ему казалось?

Зная, что не найдет ответ, Уильям все равно начал рыться в базе, пытаясь найти информацию о стертом воспоминании. Данные с этой информацией хранились недолго, требования к конфиденциальности были крайне высокими. Если человек удалял воспоминание, то это было уже навсегда. Запись о процедуре — все, что оставалось от воспоминания клиента.

Жизнь Уильяма не была безоблачной, но все его трудности, с которыми когда-то приходилось столкнуться, были решаемыми. У него всегда была поддержка семьи, стабильное финансовое положение, отменное здоровье, чудесная невеста и позитивный взгляд на вещи. Если просуммировать все, то Уильяма смело можно было назвать счастливым человеком. Без глобальных запросов, с умеренными амбициями и умением наслаждаться тем, что уже есть, Уильям не мог представить, что настолько ужасное могло произойти в его жизни, чтобы он обратился в “Memoria”.

Он судорожно вспоминал свое прошлое, пытался найти пробелы и нестыковки. Прошло слишком много времени! Любое вмешательство в воспоминания тщательно подчищалось и маскировалось, чтобы клиент не догадался о том, что является клиентом. Если в течение недели еще и можно было почувствовать головную боль и обратить внимание на белое пятно в памяти, но только не годы спустя. Что бы там ни было, оно навеки стерто.

Уильям даже представить не мог, что именно могло с ним произойти. Люди, приходившие за стиранием воспоминаний, всегда вычеркивали ужасы из своей памяти: изнасилования, убийства, потери, позор, обиды. Неужели что-то из этого было в его жизни. Уильям просто не мог представить такого. И ему было тошно от незнания, от чувства собственной беспомощности, от глубокого разочарования.

Пренебрегая своими служебными обязанностями, Уильям не вернулся к работе, а бессмысленно пялился в экран планшета. Он чувствовал себя обманутым самим собой. Люди, которым они оказывали услуги, уходили счастливыми и довольными, потому что незнание — сила. А знание лишь наполовину просто невыносимо. Теперь Уильям понимал, какую жестокость он хотел сделать с отцом Джонсом: если для него — сотрудника “Memoria”! — такая правда оказалась шоком, то истово верующий человек мог ее просто не вынести.

Пальцы машинально водили по экрану и смотрели на запись. Удивительно, но только с десятого или двадцатого раза Уильям обратил внимание на того, кто обслуживал его. Мистер Парсонс. Несколько лет назад его начальник еще не занимал эту должность, а был рядовым служащим. Возможно, сидел на том же самом месте, что и сейчас Уильям, улыбался и предлагал услуги самой невероятной, самой современной и гениальной компании в мире.

Уильям нервно рассмеялся. Какое совпадение, сегодня мистер Парсонс успеет устать от него. Будь в графе запись, что процедуру проводил сам Мартин, владелец компании, он бы все равно попытался достучаться до него, а тут всего лишь надо было зайти в соседний кабинет. Но сперва нужно было успокоиться — руки все еще тряслись, а мироздание трещало по швам.

Во второй раз Уильям постучал и дождался разрешения войти. Потому что это дало ему еще немного времени, чтобы собраться с мыслями и избавиться от звенящей не-пустоты в голове — там были неприятные мысли, как эхо повторяющие: Что, что, что… Я, я, я… Вырезал, вырезал, вырезал…

— Уильям. — Мистер Парсонса сдержанно посмотрел на сотрудниками. Его тон отчетливо и ясно говорил: ты испытываешь мое терпение, сегодня тебя слишком много.

Не будь Уильям так взволновал, то его бы накрыло ощущение дежа вю, потому что он в точности повторил свой жест и протянул планшет начальнику. Уильям так пристально следил за реакцией Парсонса, словно от этого зависела его жизнь.

— Ох, — несвойственно ему выдохнул мистер Парсонс. — Ты не должен был об этом узнать. — Он погасил экран планшета, словно желая скрыть то, что успело вырваться наружу — правду.

— Вы помните, что это было? — Предательская дрожь в голосе заставила Уильяма почувствовать себя еще более несчастным.

Мистер Парсонс встал из-за стола и обошел его, чтобы встать рядом с Уильямом. Он всегда питал слабость к нему и видел в нем своего приемника, но никогда ранее не демонстрировал этого столь открыто. По-настоящему заботливо он положил ладони на плечи Уильяма и слегка сжал.

— Не помню. А даже если бы помнил, это не имело бы значения.

Уильям взбрыкнул, повел плечами, но руки не сбросил. Такая близость заставила его смутиться, отчего первичная паника отступила.

— Сэр, в моей жизни было… что-то, а я не знаю, что! Мне нужно знать.

— Уилл, — голос мистера Парсонса звучал мягко и по-отечески тепло. — У тебя сейчас в жизни все хорошо?

Вопрос сбил Уильяма с толку еще сильнее, чем неформальное общение начальника. Он чувствовал в себе право возмущаться и требовать правду, но не мог перебороть внутренний барьер и заставить Парсонса говорить то, что ему нужно, а не уводить разговор прочь.

— Ну… да, у меня все хорошо, — наконец ответил Уильям. — Но ведь!..

— Как твоя невеста, скоро свадьба?

— Через полгода, когда ее интернатура закончится, — машинально ответил Уильям. У них уже и приглашения были готовы, для мистера Парсонса в том числе, вот только он все никак не передаст его.

— А как работа в отделе?

— Хорошо, вы ведь видели мой отчет. Я нашел несколько ценных воспоминаний для нашего каталога.

— Да, помню, все было замечательно. Ты все еще занимаешься плаваньем?

— Каждый вторник и через пятницу.

Уильям удивился тому, как много мистер Парсонс знает о нем. Конечно, так или иначе они пересекались по делам компании, у них было несколько совместных проектов, пара командировок и обычные деловые ужины, за которыми говорили не только о работе. Однако Уильям не мог поверить, что начальник запоминает такие факты о своих подчиненных. Даже какое-то плаванье!

— А как твоя мама и ее аллергия, выяснили на что?

Всего один раз Уильям срочно отпросился с работы, потому что у его матери случился аллергический приступ, хотя до этого случая ничего подобного не было. Он очень беспокоился и сорвался с места посреди рабочего дня, только предупредив мистера Парсонса. Тот и это запомнил.

— Сэр! Не надо меня отвлекать, я пришел задать вам конкретный вопрос!

Мистер Парсонс еще раз сжал его плечи и опустил руки. Он задумчиво провел рукой по крышке массивного стола и поправил и без того аккуратно лежащую ручку.

— Я не отвлекаю, а показываю. — Уильям вопросительно приподнял бровь. — Я показываю, что у тебя замечательная жизнь, которая, возможно, стала таковой из-за нашего вмешательства. Ты, мой друг, наглядный пример, что мы делаем благое дело, что “Memoria” работает. На самом деле ты не хочешь ставить все это под угрозу. Помни, однажды ты — именно ты — сделал выбор и избавил себя от некоего бремени, так отнесись с уважением к самому себе и своему решению. Очевидно, оно не пошло тебе во вред.

Уильям опустил глаза.

Мистер Парсонс… прав. Сейчас все его существо протестует против мысли, что от него что-то утаили. Перед ним словно стоит черный ящик с надписью «Не открывать!», а рядом лежит ключ от замка. Даже если тебе это не нужно, соблазн все равно очень и очень велик. Легенда о Пандоре построена не на пустом звуке.

Перебороть себя и заставить прошлое оставаться прошлым очень сложно. Уильям ни в чем не был уверен. Были объективные факты: сейчас у него все хорошо, и он рискует нарушить баланс собственной жизни. И субъективные: он невыносимо хочет заполнить пробел, даже не представляя, где именно он находится.

— Я все равно ничего не помню, твои терзания напрасны. Хотя, ты можешь начать копать и нанять частного детектива, — голос мистера Парсонса звучал саркастично и ясно говорил о том, что он думает о таком решении.

Что бы там ни было, он не хотел посвящать третьих лиц. Когда-то он хотел стереть воспоминание из собственной памяти и с лица земли, вряд ли прошлый Уильям хотел с кем-то делиться своей историей. Уильям посмотрел на мистера Парсонса, пытаясь понять по его лицу, правда ли тот все забыл. Через его руки прошли сотни клиентов со своими проблемами, почему бы он выделил из этого потока кого-то одного. Однако Уильям почувствовал — Парсонс помнит.

— Сэр, это… было страшно? — Уильям не знал, что именно он вложил в этот вопрос. Наверное, все свои страхи, переживания, робость и слабость.

— Я не помню. — Мистер Парсонс остался верен себе до конца.

Они замолчали, и Уильям понял, что ничего не добьется. Однако он не ощущал себя так, словно мистер Парсонс не оставил ему альтернативы, скорее, что начальник подтолкнул его к верному выбору. Показал, что ему не нужна правда, и Уильям повторно сделал тот же выбор, что и несколько лет назад.

— Понимаю.

Уильям положил руку на планшет и прижал его к груди. Одна-единственная запись выбила почву у него из под ног, этого достаточно.

— Если ты думаешь, что тебя одолеют сомнения, мы можем помочь. — Совсем не прозрачный намек на еще одно стирание памяти. Уильям вежливо отказался.

— Нет, сэр, я не буду на этом зацикливаться. И спасибо, что помогли привести мысли в порядок.

Мистер Парсонс отпустил Уильяма домой пораньше, и на этот раз он с удовольствием воспользовался щедрым предложением. По дороге домой Уильям позвонил матери и перекинулся с ней парой слов, зашел в цветочный магазин и купил букет полевых цветов для свой чудесной невесты, приготовил ужин на двоих и порадовал ее и себя романтическим вечером.

Уильям наслаждался каждым моментом жизни, которую выбрал сам. Для него “Memoria” всегда была больше, чем компания, чем офис и место работы. Он чувствовал себя причастным к чему-то особенному, а теперь на собственном опыте знал, что компания помогла и ему. Теперь его слова, сказанные клиентам, будут еще более искренними.

Когда Уильям ушел, мистер Эрик Парсонс открыл дверцу ящика и вытащил оттуда пачку сигарет. Настоящие вредные сигареты, которые практически вытеснили с рынка электронные аналоги. Быстрая доза никотина прямо в кровь. Он щелкнул зажигалкой и закурил.

В той или иной степени, Эрик помнил многие дела, но чаще это были лишь обрывки. Это и хорошо, ведь он обычный человек, которому не нужно впитывать негатив, от которого люди хотят избавиться. Однако некоторые истории по одной им ведомой причине западают в душу.

Несколько лет назад Эрик почувствовал симпатию к молодому человеку, как только тот переступил порог его кабинета. Небольшой всплеск положительных эмоций и острое желание помочь ему. Эрик всегда был по-деловому собран и неэмоционален, чтобы так реагировать. Человеческая психология слишком сложна, чтобы он мог найти причину, поэтому принял эту симпатию как данность.

История Уильяма не была уникальная, “Memoria” поглощала и более ужасные воспоминания. Юный Уильям обратил внимание не на ту девушку, в одностороннем порядке попав в худшие из возможных отношений. Он по наивности оказал внимание несчастной душевнобольной, которая позже помешалась на нем. Девушка преследовала Уильяма, непрерывно писала ему сообщения, караулила у дома и делала коллажи со свадебными фотографиями. Уильям обратился в полицию и получил судебный запрет, однако этого было недостаточно.

Однажды девушка пробралась к нему в дом и сказала, что покончит с собой, если они не будут вместе. Уильям просил ее успокоиться, но на манипуляцию не повелся. А это не была манипуляция. Девушка вытащила из сумки нож и резанула себя по шее. К приезду скорой Уильям, зажимавший рану голыми руками, был весь в крови, а девушка мертва.

Полиция быстро определила характер повреждений и отпустила Уильяма, не выдвигая обвинений. Но на этом все не закончилось. Ужасная сцена стояла перед глазами, Уильям не мог есть и спать. Он чувствовал себя виноватым. Ему нужно было согласиться встречаться с несчастной и потом сдать ее врачам! Ему просто нужно было солгать, ответить «Я тоже люблю тебя, нам суждено быть вместе» вместо «Ты сумасшедшая, оставь меня в покое!».

Пусть все считали Уильяма жертвой обстоятельств, он сам не мог себя простить. Он недооценил хрупкость человеческой жизни, не пришел на помощь, не отнесся к несчастной с пониманием. Улыбчивый веселый парень замкнулся в себе, привычные вещи перестали приносить удовольствие, он взвалил на себя бремя ответственности за чужую оборвавшуюся жизнь.

Когда Уильям осознал, что ему нужна помощь, то обратился к психотерапевту. Тот ему очень помог, сказав замечательную фразу «Вы должны вычеркнуть произошедшее из своей жизни». Наконец-то он увидел решение проблемы, реальную помощь в его ситуации. “Memoria”. Новая компания с рекламой на каждом шагу, о которой говорили и спорили, которой восхищались и ненавидели.

Уильям Фармер вошел в офис и попал к Эрику Парсонсу. Он думал, что ему тяжело будет говорить о своей проблеме, но его прорвало — он рассказал все, обнажив душу совершенно постороннему человеку. Уильям чувствовал, что вверил всю свою судьбу мистеру Парсонсу. Тот помог ему, составил документы и попросил продержаться всего лишь двадцать четыре часа, чтобы потом вернуть себе свою жизнь обратно. Процедура прошла без сучка и задорнки, Уильям вышел из “Memoria” собой.

Эрик, роль которого в компании была невелика, впервые почувствовал себя частью чего-то важного. Да, пусть он обычный клерк, но он не обзванивает клиентов с предложением купить кружки, он меняет жизни. Он помогает изменить жизни. Осознание этого сделало Эрика ответственнее. Его прозорливый ум говорил о том, что однажды все это предприятие принесет ему много денег, но деньги никогда не должны быть на первом месте.

В документах Эрик нашел адрес Уильяма Фармера и отправил туда приглашение на работу. Он делал это несколько раз, пока однажды не заметил Уильяма на собеседовании. Тот выглядел как совершенно другой человек, его взгляд был открытым и твердым. Он говорил бойко и уверенно, блестяще прошел все тесты и заслуженно получил рабочее место.

Эрик добился успеха, феерического успеха. В его телефоне были номера самых влиятельных людей города и страны, он носил дорогие костюмы, сшитые на заказ, он водил спорткар и жил в роскошном доме. Но благодаря Уильяму деньги так никогда и не стали самой важной целью. Эрик всегда имел перед глазами пример того, что “Memoria” делает мир лучше, что она действительно делает людей счастливыми.

Сигарета кончилась очень быстро, но приятный запах дорогого табака продолжал витать в воздухе. Продолжая наслаждаться ароматом, Эрик вытащил телефон и выбрал в адресной книге номер, по которому раньше еще не звонил.

— Флегг, тебе не выиграть. — Мистер Парсонс сбросил звонок. Он позвонил, чтобы объявить войну, в которой намерен одержать победу.

Томас Флегг не стал сенатором штата.