Крысоловы (джен)

Вальдес позвонил рано утром, когда Альмейда ещё не успел проснуться. Рамон слепо нашарил трубку на тумбочке и принял вызов, а затем скосил глаза на часы — было шесть тридцать утра. Запоздало вспомнил, что Бешеный ещё с ночи занялся слежкой за каким-то бандитом в надежде, что тот приведёт его к главарю — по имеющимся сведениям, между двумя бандитскими группировками намечалась крупная сделка, и Ротгер работал над тем, чтобы выяснить подробности. Поэтому не было ничего удивительного в том, что он не спал в такую рань. А вот у Альмейды выдался первый выходной за два месяца, и провести его глава Центрального полицейского отделения Олларии собирался, предаваясь самому притягательному и в последнее время почти запретному удовольствию — сну. Но все его планы полетели к кошкам, когда в шесть тридцать утра позвонил Ротгер Вальдес и злым голосом сообщил:

— У нас в отделе крыса. И часть важной информации по моему делу она уже сожрала. Сделай что-нибудь, я должен идти.

Крыса — это было серьёзно. Крыса в отделе означала, что все разрабатываемые ими дела сейчас находились под угрозой срыва — и одно, о котором сообщил Вальдес, уже пострадало. Следовало немедленно выяснить, на кого работает предатель — сливает всю информацию любому, кто заплатит, или же на кого-то одного, с целью саботировать определённое расследование. Проанализировать все дела за последнее время — не было ли какой-то утечки информации, а если была — то кто имел к этой информации доступ, и кому это было выгодно. Рамон обречённо вздохнул и вылез из кровати. День предстоял длинный.

* * *

— Поэтому я собрал здесь всех, кому могу доверять безоговорочно. Мы должны вычислить крысу, не поднимая лишнего шума, — закончил Альмейда.

— Всех? А где тогда Филипп и Вальдес? — немедленно возмутился Хулио Салина.

— Не тупи, Филипп под прикрытием уже месяц, — фыркнул Бреве.

— А, то-то я его давно не видел, — ничуть не смутился Хулио, умудрявшийся хранить в памяти малейшие подробности из материалов по своему текущему делу — вплоть до дословного цитирования протоколов. Но зато, когда он был полностью погружен в расследование, любая информация, к этому расследованию не относящаяся, вылетала из его головы едва ли не быстрее, чем успевала туда попасть. — А Вальдес?

— Занят своим расследованием, его телефон недоступен. Это он мне сообщил про крысу. Сказал, что у него уже умыкнули из-под носа какую-то важную информацию, подробностей не знаю, — отстранённо пояснил Рамон, мысленно просматривая все последние дела своего отдела и пытаясь вспомнить, с какими из них возникали непредвиденные трудности.

— Так может, мы более полной информации дождёмся, прежде чем что-то делать? — поинтересовался Берлинга, выразительно кивая на часы. — У нас вообще-то свои расследования есть.

— И все они теперь под угрозой! Особенно — твоё! — с нажимом сказал Альмейда, внимательно глядя на Себастьяна.

Тот сразу изменился в лице, недоверчиво уставившись на начальство:

— Думаешь, этот урод на него нацелился? — дело было долгим и сложным и в случае успешного завершения обещало привести к аресту главы крупнейшей преступной группировки Олларии (если не всего Талига). Берлинга работал над ним последние несколько лет, и вот только недавно появился ощутимый прогресс.

— Не думаю, что его — или её — интересует мелочёвка. Пострадало расследование Вальдеса — а это тоже преступная группировка. И не забывайте, где сейчас Аларкон — если его рассекретят, вряд ли выпустят живым.

Теперь серьёзны стали все.

— Я пока не подшивал новые материалы к делу, там много письменных отчётов было, забрал их на дом для изучения, — признался Себастьян.

Вообще-то подобное запрещалось, но сейчас Рамон вздохнул с облегчением:

— Вот и не подшивай пока.

— А лучше — подшей туда обманку, собьём стукача со следа, — ухмыльнулся Хулио, мысленно перебирая собственные расследования и прикидывая, которые из них теперь были в наибольшей опасности.

— У нас две первоочередных задачи: обезопасить все расследования и вычислить крысу, — подытожил Антонио. — Вопрос в том, когда она у нас завелась.

— Не припомню, чтобы у нас внезапно срывались какие-то операции… если не считать последней, — после паузы сказал Альмейда. — Но мы тогда решили, что об облаве предупредил один из членов банды, тот, который следил за нашим офисом снаружи.

— Или это мог быть кто-то, кто находился внутри нашего офиса, — хмуро отозвался Салина, — и знал об операции.

— И появился у нас недавно, — мрачнея, продолжил Бреве.

— А новичок у нас в отделе один, — закончил Берлинга.

* * *

— Мы не можем обвинить его, не имея никаких доказательств, — бурчал Антонио, подключаясь к компьютеру охраны, чтобы скачать записи с камер видеонаблюдения. Ему предстояло просмотреть множество часов видео на ускоренной промотке, так что о других делах на сегодня можно было забыть. — Луиджи — отличный парень, а быть новичком — не преступление.

— Да, но подозревать того, кого мы знаем давно, — ещё неприятнее, а человек, который появился недавно, всегда первым попадает под подозрение, ты же знаешь, — отозвался Себастьян, крутя в руках ручку и размышляя над тем, каких несуществующих подробностей можно добавить в липовые протоколы, чтобы не вызвать никаких подозрений.

— Мне тоже нравится Джильди, но он очень внезапно перевёлся к нам, и мы даже не знаем почему, — Хулио с сомнением посмотрел на папку с личным делом нового коллеги. Вообще-то у них не было доступа к подобной информации друг на друга — папку только что принёс Рамон, невесть как заговоривший зубы начальнику отдела кадров. Копаться в чьём-то личном деле без разрешения не хотелось. — Может, сперва поговорить с ним?

Альмейда, уже приступивший к детальному разбору всех прошедших и предстоящих операций, так или иначе связанных с деятельностью организованных преступных группировок, на мгновение оторвал взгляд от целого вороха документов и, вздохнув, разрешил:

— Поговори. Только аккуратно.

* * *

К концу дня всем хотелось биться головой об стену. Альмейде, который, кажется, уже наизусть выучил все сложные моменты абсолютно всех дел, раскрытых за последний месяц, но не увидел там ничего подозрительного. Бреве, который насмотрелся видео до пляшущих перед глазами разноцветных точек, но не нашёл ничего полезного, кроме ночной записи с камеры наблюдения в кабинете Вальдеса, где тот, достав из шкафа папку с делом, потрясённо на неё уставился, потом долго и смачно ругался (судя по выражению лица — исключительно нецензурно), а затем принялся звонить Альмейде (что именно было не так с папкой, на записи разглядеть не удалось). Берлинге, который успел заполнить фальшивыми данными около десяти протоколов, прежде чем его фантазия иссякла, и он обратился за вдохновением к телевизору в комнате отдыха, записывая в качестве якобы свидетельских показаний содержание всех подряд телесериалов, шоу и даже парочки реклам — было необходимо обезопасить самые важные расследования на случай, если вычислить крысу быстро не получится. И самое главное, всем этим приходилось заниматься, не вызывая никаких подозрений — то есть, имитируя обычную рабочую деятельность. С последним они, кажется, даже немного перестарались, потому что, глядя на внезапно проснувшийся у старших детективов трудоголизм и прибавив к нему тот факт, что Альмейда находился на рабочем месте в свой выходной, остальные сотрудники пришли к выводу, что скоро на их отдел должна нагрянуть внезапная проверка. И принялись усердно к этой проверке готовиться, тоже задвинув до лучших времён текущие дела.

В блаженном неведении пребывал, кажется, один только Луиджи, за которым с самого утра безостановочно следовал Хулио, мотивируя свои действия тем, что новый коллега работает у них уже целый месяц, а они так ещё толком и не познакомились, и было бы неплохо поработать немного вместе с целью увеличения слаженности коллектива… Салина сказал ещё много умных слов, прочитанных им в какой-то брошюрке о важности командной работы, и Джильди, похоже, очень всем этим впечатлился: налил Хулио чаю, предложил к нему печенек и с заговорщическим видом сообщил, что ему тоже иногда бывает одиноко, и что это совершенно нормально — искать дружеского общения на работе. После этого Салина сам не заметил, как поделился с новичком несколькими насущными тревогами, а тот в ответ рассказал, что перевёлся к ним из Фельпа по причине большой и несчастной любви, которая там, в Фельпе, и была похоронена, а бедному Луиджи остались только разбитое сердце и тоска, выносить которую дома было просто невозможно, так что он решил сменить место проживания. Похороненная любовь была, по мнению Хулио, хотя и несколько заезженной, но всё же красивой метафорой, однако это всё равно не делало историю о внезапном переводе менее подозрительной: ну кто переезжает в такую даль из-за расставания с девушкой, в самом-то деле? Хотя Джильди он об этом благоразумно сообщать не стал, сочувственно покивав и предложив как-нибудь выпить вместе, чтобы развеяться. После чего Луиджи почему-то рассмеялся и сказал, что у всего их отдела, видимо, только один способ борьбы со стрессом, но ему это даже нравится. Больше ничего толкового от новичка добиться не удалось.

Вечером маленькая команда собралась в кабинете Рамона, чтобы прийти к неутешительным выводам: ловить крысу придётся долго и мучительно, потому что никаких очевидных улик никто не нашёл, а Луиджи был недостаточно подозрительным, чтобы обвинять его в чём бы то ни было без доказательств. Надежда оставалась только на Вальдеса, который сообщил Рамону о стукаче и, по идее, уже должен был вернуться со своего задания. Первым об этом подумал Салина и тут же набрал номер Ротгера. Тот ответил сразу, почему-то шёпотом:

— Не сейчас, Хулио, мне надо пристрелить эту проклятую крысу.

И бросил трубку. А затем в здании, откуда-то со стороны кабинета Бешеного, раздался выстрел.

— А Джильди сказал мне, что обещал подождать Вальдеса в его кабинете, — после небольшой паузы заметил Хулио. А потом все посрывались со своих мест.

* * *

Вальдес вышел из кабинета раньше, чем они успели распахнуть дверь — видимо, услышал громкий топот. Вид у него был всё ещё сердитый (о чём ясно свидетельствовала широкая, от уха до уха, улыбка), в правой руке был зажат пистолет, а в левой — какая-то папка.

— Вальдес, что ты наделал?! — шокировано спросил Бреве.

— Крысу пристрелил, сказал же, — фыркнул в ответ Бешеный, хищно облизнувшись.

— Ну и зачем было сразу стрелять, если ты её уже нашёл? — Альмейда со вздохом потёр руками ноющие виски.

— А что мне было, стоять и смотреть на неё? — искренне изумился Ротгер. — И потом, я же просил тебя разобраться. А теперь у меня ещё одно дело угроблено!

В качестве доказательства Вальдес потряс перед лицом начальника папкой, из которой немедленно вылетело несколько оборванных листов.

— И что я должен был сделать за такие короткие сроки? Пристрелить его, как ты только что?! — возмутился Альмейда, искренне желая схватить самого проблемного сотрудника за воротник и как следует приложить головой о дверь.

— Ну не знаю, я думал, ты в санэпидемстанцию позвонишь, эта тварь тут явно не одна, — пожал плечами Ротгер, а затем перевёл недоумевающий взгляд на заметно перекошенные лица остальных коллег, которые вдруг заговорили все одновременно.

— Санэпидемстанцию? — неожиданно тихо переспросил Рамон.

— Не одна? — мозг Антонио после незапланированно длинного киносеанса отказывался воспринимать ещё какую-то информацию, но здесь явно что-то было не так.

— А где Джильди? — почти хором поинтересовались Себастьян и Хулио.

— Погоди, кого “его”? — недоумённо переспросил Вальдес.

В это время из-за двери кабинета показался Луиджи. Его правая рука, брезгливо вытянутая в сторону и предусмотрительно одетая в перчатку, держала за хвост крупную серую крысу.

— Очень меткий выстрел, я её даже заметить не успел, — искренне похвалил Джильди, — только надо теперь это куда-то выбросить. А что, материалы дела сильно пострадали?

— Да эта дрянь половину протоколов изгрызла! Говорил же, надо дела в металлическом сейфе хранить, а Аларкон мне — зачеееем, шкаф же закрывается, на окнах решётки, а двери бронированные, — продолжал возмущаться Вальдес. — И чего вы все так на меня смотрите?

— Вообще-то, наоборот всё было, помню я этот разговор, — пробормотал Бреве.

— Крыса. У нас в отделе крыса, — не более внятно отозвался Себастьян, после чего развернулся и пошёл к себе в кабинет.

— Вальдес. Я. Тебя. Убью. На хрен, — Хулио потянулся к шее Бешеного, не обращая внимание даже на то, что в руках у того всё ещё был пистолет.

Только Альмейда продолжал молчать, сверля Ротгера тяжёлым нечитаемым взглядом, но именно от этого взгляда почему-то становилось не по себе.

— Ээээ… Я тебя внизу подожду, ладно? — не выдержал первым Луиджи. — Заодно и крысу выброшу.

— Ребят, вы какие-то странные сегодня, — Вальдес, беззаботно улыбаясь, отвёл от своей шеи отнюдь не дружеские руки Салины прямо стволом пистолета. — Давайте завтра это обсудим, мы с Луиджи выпить собирались. Может, присоединитесь? Парню нужна моральная поддержка, у него там, в Фельпе, невеста умерла недавно.

— Видеть тебя не хочу, возьму ещё два выходных, пожалуй, — с чувством высказался, наконец, Рамон, прежде чем тоже развернуться и уйти.

Антонио и Хулио переглянулись и синхронно пожали плечами. Они были не прочь нажраться в стельку после такого дня. А убить Вальдеса можно будет и позже. Благо тот всегда даст повод, за что.