Scarlet (гет)

Огромные колонны из красного камня возвышаются по обе стороны от парадных дверей. Флаги с символом народа Огня колышутся из-за легкого ветерка и кажутся изящными язычками дворца-пламени. Катара смотрит на величественное здание с улыбкой. Когда-то Сокка придумал план, чтобы пробраться сюда незамеченными в День Чёрного Солнца. Это было их величайшее поражение, которое через месяц стало великой победой.

Тогда они пробирались с боем. Теперь стража приветствует Катару как почётного гостя.

В просторных залах и коридорах прохладно. Странно, тут ведь везде огонь: в подсвечниках на стенах, в тронном зале Хозяина Огня, в людях. Катара думала когда-то, что жить в окружении огня невозможно. Сейчас дворец кажется ей уютным семейным очагом. Жаль только, что никакой семьи здесь нет.

— Добро пожаловать.

Стражи у дверей в тронный зал склоняют головы перед Катарой, и щёки её розовеют. За столько лет она не смогла привыкнуть к всеобщему поклонению.

— Спасибо, — она кивает и отводит в сторону длинные тяжелые гобелены, разделяющие коридор и зал. В лицо ударяет тёплый воздух и аромат благовоний. Она помнит этот

запах со дня коронации.

Набрав в грудь воздуха, Катара смело делает шаг и слышит глухой звук запахивающихся гобеленов. Привыкшие к бесконечным белым просторам снежных холмов и холодному блеску льдин глаза Катары первые несколько секунд видят лишь мерцающую темноту. Но вскоре тьма расползается в стороны от извивающихся по стенам отблесков пламени. Наконец Катара видит и пылающую реку пламени за спиной Хозяина Огня.

— Я ждал тебя, Катара.

Знакомая тёплая улыбка озаряет лицо Лорда. Седая борода стала гуще и длиннее, и в ней путаются оранжевые и жёлтые огоньки. Здесь, в тронном зале, он сам кажется пламенем.

— Простите, я опоздала, — улыбается Катара и делает несколько шагов навстречу. — Мы задержались в Ба Синг Се дольше, чем планировали.

Наконец передняя завеса огня расступается, пропуская Хозяина Огня. Его шаги эхом отражаются от стен, но вскоре затихают. Он останавливается перед Катарой и вглядывается в её лицо.

— Ты ещё больше похорошела, Катара, — он, улыбаясь, обнимает её. Катара чувствует мягкое, щекочущее прикосновение бороды к щеке. — Как давно мы не виделись.

— Я тоже скучала, Айро, — говорит Катара, сдерживая слёзы.

Гобелены пропускают их в коридор, который ведёт к выходу из дворца. На пути не встречается ни один солдат. Это старый приказ Хозяина Огня: когда к нему прилетает Катара, никто не должен мешать их беседам. Первое время оставлять их боялись, но вскоре убедились, что сильнейший маг огня и самая искусная покорительница воды могут за себя постоять.

По доброй традиции Айро ведёт её в сад. Катара не помнит ни одной встречи, когда солнце не освещало озеро с уткочерепахами. Ей очень нравится это место, и тоскливыми вечерами в своём ледяном доме, когда Аанг улетает по делам, она представляет прогулки в саду королевского дворца Хозяина Огня. Тогда ей становится ещё тоскливее, но всё же теплее.

Не сговариваясь, они садятся под дерево. Это тоже их традиция, возникшая после того, как Айро рассказал, что это было его любимым местом.

— Как поживает твой брат? Я слышал, он затеял большое строительство.

— Он переполошил всё племя, — смеясь, кивает Катара. — Сокка говорит, что восстановит «былое величие Северного Племени Воды» за пять лет. Ему не все верят, слишком малый срок. Даже папа посмеивается над ним за ужином. Но он разве послушает?

Айро с удовольствием замечает сквозящую в голосе гордость. Ещё в первую встречу он заметил узы, связывающие брата и сестру, когда Сокка, пытаясь защитить её и Аанга, заслонял их собой. Картина спасающейся, но по-прежнему единой семьи навсегда отпечаталась в памяти Айро. Потому что столь сильной связи в их семье никогда не было: ни между ним и Озаем, ни между Зуко и Азулой.

— Аанг помогает восстановить разрушенные поселения, — продолжает рассказ Катара. — Последнее время он очень переживает из-за Року. Кажется, у них возникли разногласия.

— Аанг очень уважает мудрецов прошлого. Року понимает это и иногда этим пользуется.

Катара почти не слышит его, и Айро это знает. Она приходит сюда каждый год в один и тот же день, чтобы забыть о проблемах настоящего. Она приходит за воспоминаниями о нём. За воспоминаниями Айро, потому что в её собственных воспоминаниях его непозволительно мало.

— Зуко тоже никогда меня не слушал, — с улыбкой говорит Айро, и в сердце вонзается игла. Он знает, что такие же иглы есть у неё и что боль от их уколов доставляет ей особенное удовольствие.

— Но он нашёл себя благодаря вам, — возражает Катара негромко, чтобы в голосе не слышались слёзы. — Прошло уже пять лет, Айро.

Пять лет назад трон Страны Огня остался без наследника.

* * *

Встречный ветер не предвещает ничего хорошего. Аппа летит так быстро, как может, но время тянется мучительно медленно. Чем ближе они подбираются к Столице, тем краснее становится небо. Вскоре привычная и родная для Катары голубизна исчезает вовсе, прячется в складках алого одеяния заката.

«Как кровь»

Катара пытается успокоиться. Но всё внутри дрожит от страха. Само осознание того, что это битва станет последней, заставляет тело слабеть, и иногда она отвлеченно думает о том, как бы не упасть, вылезая из седла.

«Мы справимся»

Рядом сидит Зуко, и это вселяет надежду. С ним всегда тепло. Он — пламя. Разрушающее, пожирающее против Азулы и Озая. Мягкое, согревающее — рядом с друзьями. И сейчас холод внутри исчезает при взгляде на него, и Катара уже привыкла к этому. Привыкла к тому, что тот, кто убивал надежду, теперь дарит её.

«Он справится»

Катара знает: эта битва не для неё.

— Мы уже близко.

Тихий, уверенный голос Зуко дарит тепло и приятную дрожь. Карие глаза смотрят внимательно, заменяют уплывающее за горизонт солнце. Горят. Чёрные волосы развеваются на фоне алого неба. Этот цвет — королевский красный бархат — ему очень идёт. Катара на несколько секунд забывает о крови.

— О чём ты думаешь? — спрашивает Зуко.

Раньше с ней было проще — она его ненавидела, и оба к этому привыкли. Теперь Катара ему улыбается. Смеётся над его шутками, а иногда над ним. Он знает, что она не чувствует ненависти, но не знает, что её заменило.

Катара смотрит на Зуко не так, как на Сокку — с недовольством и беспокойством старшей сестры; не так, как на Тоф — с покровительством старшей подруги. Взгляды в адрес Аанга тоже другие. Она смотрит на него с надеждой и восхищением, как и положено смотреть на Аватара; с участием и заботой лучшего друга.

Зуко не встречает в синих глазах ни участия, ни даже раздражения. Он не понимает, кем она видит его: другом, врагом или просто учителем Аанга, средством достижения цели. Внутри неприятно колет, когда Зуко думает, что он для неё — просто. Когда думает, что ей неприятно его видеть. Когда думал о ней по ночам на Угольном острове, стоя у окна, освещенный мягким светом луны.

— Всё в порядке?

Катара молчит, облокотившись на бортик седла. Когда она смотрит на алое небо, то вспоминает бесконечные битвы с Зуко. Стоило ему появиться, как всё вокруг — вода, земля, даже воздух — вспыхивало. Пламя охватывало весь её мир, окутывало с ног до головы, ослепляло. Но никогда не причиняло вреда.

На Угольном острове Катара часто вспоминала это пламя, горячее, но не обжигающее. Вспоминала часы в катакомбах Царства Земли. Пыталась вернуть на пальцы то лёгкое касание к красной коже на щеке, чуть ниже глаза. Нередко Катара гадала, какая наощупь другая щека Зуко. Мягкая, наверное…

«Нельзя. Нельзя касаться его»

Губы плотно сжаты, искусаны. Катара не может говорить, ей страшно. Она боится, что этот страх услышит Зуко.

«Я не должна его волновать»

Зуко так же молча за ней наблюдает. Он замечает, что смуглые пальцы сжимают локти так, что, вероятно, останутся следы. Катара, смелая покорительница, никогда не выглядела такой подавленной. Алый цвет давит на тонкую фигурку, и кажется, что девочка из воды и льда вот-вот растворится в нём. Зуко протягивает руку, спешит, паникует. Боится, что она ускользнёт…

…и в следующую секунду прижимает её к себе.

«Тепло»

Молнией в голове Зуко проносится понимание происходящего. Ему кажется, что разум покинул тело. Иначе почему он осмелился?..

Руки Катары холодные. Холоднее, чем лёд, который ей повинуется. В висках бьет мысль, что здесь слишком тепло, чтобы замёрзнуть. А потом — воспоминание о том, что она — не огонь, внутри неё не пылает такое же яркое пламя, как у него. То пламя, которое пытается сжечь своего обладателя дотла. Зуко жарко, и холодная кожа Катары приятно охлаждает. Её хочется касаться снова и снова.

— Всё в порядке? — тихо спрашивает Зуко. Он знает: если повысит голос, будут слышны взволнованные хрипы.

После этого вопроса её следует отпустить. Объятья неправильные, запрещенные. Слишком долгие. Слишком близкие для друзей. Зуко закрывает глаза. Он пытается вызвать образ Мэй или, на худой конец, Аанга. Ему нужно хоть что-то, что заставит его отпустить Катару. Но в памяти ураганным ветром проносится нож. Такой же ледяной, как взгляд Мэй и кожа Катары. Вспыхивает планер покорителя воздуха, принадлежащий Аангу, — такой же лёгкий, как каштановые волосы, струящиеся между пальцев Зуко. Когда он коснулся их?

Объятья неприлично долгие. И Зуко не хватает сил, чтобы противостоять самому себе. Чтобы отпустить её.

— Катара.

Она трется носом о плечо. Всё ещё дрожит и плачет. Плачет, но не хочет показывать слёзы Зуко. Не потому что стыдно, а потому что в слезах тает уверенность и отвага. Он должен быть сильным.

— Катара.

Она чувствует себя слишком слабой. Слабее, чем в те минуты, когда не может пользоваться магией из-за Тай Ли. Слабее, чем тогда, в Ба Синг Се, когда Азула ранила Аанга.

Катара слушает гулкое частое биение в груди Зуко, и думает, что у него нет сердца. На его месте горит пламя, горячее, не обжигающее. Катара знает, что внутри неё — вода. Она течет по венам. Она закипает сейчас, под касаниями пальцев Зуко. Катаре кажется, скоро вся её магия и она сама растают, как лёд от касания огня.

— Катара.

Она отзывается, поднимает голову. Тонет. Маг воды в принципе утонуть не может, но она тонет, глядя на него. Сначала её ослепляет алый закат. Потом мысли о крови. Сначала — о Зуко. Она хочет отвести взгляд, но не может. Будто под кожей протягиваются сотни тонких золотых цепей, сковывая. Они не причиняют боли, только горят.

Катара — маг крови. Она управляет чужими телами. Теперь управляют Катарой.

«Зуко»

Имя тает в воздухе. Катара не слышит своего голоса, завывание ветра, дыхание Аппы. Не слышит ничего. Она застывает в ожидании. И когда наступает желанный, запретный момент, в голове взрывается фейерверк. Она больше не думает ни о чём. Она больше не боится.

Губы Катары неожиданно тёплые, но губы Зуко — теплее. Он весь — пламя, горячий. Настолько, что Катара перестаёт дрожать. Настолько, что слёзы замирают на коже, чтобы потом исчезнуть от чужих прикосновений. Катара больше не плачет.

Зуко кажется, что время течёт непозволительно быстро. Он пытается запомнить каждое мгновение, каждый стук сердца. Он чувствует, что этот момент они не вернут. Зуко хочет запастись ощущениями впрок, чтобы хватило до конца жизни.

Девочка-лёд тает под огненными прикосновениями: пальцами по щеке, ладонь на талии, губы к губам… Она ждёт, когда превратится в воду и испарится. Этого не происходит. Она всё ещё здесь, рядом с ним. Он всё ещё пьяняще целует её в объятьях алого заката.

Катара знает: дальше всё будет хорошо. Зуко ей верит.

* * *

Слеза катится по щеке, но теперь ей не суждено растаять на его тёплых пальцах. Айро протягивает заранее приготовленный платок. Шмыгает носом, но глаза остаются сухими. Последний раз он плакал на похоронах, и тогда, кажется, истощил все резервы. Второй раз потерять сына. Никаких резервов не хватит.

— Это было очень давно, — бормочет Катара, глядя на проплывающую мимо берега уткочерепаху. — Я думала, станет легче.

— Есть раны, которые оставляют после себя шрамы. К сожалению, а может быть к счастью, от них нельзя избавиться, — Айро вздыхает. Кому, как не королевской семье Народа Огня знать о шрамах.

Катара вспоминает о волшебной воде из источника на Южном Полюсе. В который раз за эти пять лет она жалеет, что тогда её рядом не оказалось. Перед глазами вновь вспыхивает багровое небо и красный камень перед дворцом. На нём, алом королевском бархате, лежит тело наследника трона, которому не суждено стать Хозяином Огня. Тогда она верила, что сможет его исцелить.

— Память — самое ценное, что у нас есть, — продолжает Айро. — Она же может стать твоим лекарством.

— Вспоминать больно.

— У Зуко было много плохих воспоминаний, но он никогда от них не бежал.

Имя рассекает воздух. Имя, которое она так и не произнесла в тот вечер, а потом тихо, в подушку шептала всю ночь. В ночь, когда они победили. В ночь, когда Зуко погиб на её руках.

— Ты должна жить, Катара, — голос Айро строгий и тёплый, от него становится легче. — Мир нуждается в тебе. В тебе нуждаются твои семья, друзья, твой маленький сын. Зуко был бы рад, увидев тебя с ними.

Айро весело и чуть наигранно улыбается. Катара верит ему. Она ему благодарна. Пять лет назад он стал единственным, кому она рассказала о своих чувствах к Зуко. Айро тогда тоже улыбнулся — знал.

— Спасибо.

Катара вдыхает прохладный воздух и поднимает голову. Она чувствует, что гора с её плеч исчезла ещё на год. Теперь она может вернуться. Вернуться к Аангу, за которого вышла замуж потому что знала: он её любит, он сможет сделать её счастливой, с ним будет спокойно. Вернуться к Сокке, за которым все ещё нужно приглядывать, как за ребёнком, хотя он сам скоро станет отцом. Вернуться к маленькому Буми, которого она любит больше жизни, которого обожают папа и дядя. Катару ждёт жизнь с её яркими красками, мирным небом, семейным очагом и долгожданным встречами старых друзей. Та жизнь, о которой мечтал Зуко.

— Пойдём, выпьем чашечку чая, — предлагает Айро, кутаясь в мантию. Холодает. — У меня есть чудесный жасминовый чай.

Он встает и скрывается в коридоре из арок первым, давая Катаре несколько минут, чтобы прийти в себя. Она поднимается на ноги. Прошлое остается здесь, в саду. Пусть его охраняют уткочерепахи до следующего года. Самые важные воспоминания Катара забирает с собой.

«Первый и последний поцелуй»

Катара помнит каждое мгновение, касание, ощущение. Подавляет желание снова заплакать. Быстрым шагом покидает сад, чтобы наконец вернуться в реальность.

Катара оставляет за спиной прошлое и алое небо. Этот цвет ему очень шёл…