Темная сторона луны (джен)

— А ведь я тебе говорил! — перекрикивая завывание ветра, почти радостно бросил Рафаэль мне, одним прыжком одолевая расстояние от бортика крыши до балкончика соседнего здания. Забияка терпеть не мог покидать поле боя, едва ввязавшись в сражение, но сегодня даже он признал необходимость отступления. Значительный перевес сил: не менее чем по десятку Футов на каждого (а может, и больше, бьющий по глазам ливень мешал рассмотреть точно) определенно не располагал к длительному сопротивлению.

Я не стал ничего отвечать, лишь проводил брата взглядом. Зданием, избранным Рафом для отступления, стал небоскреб на добрый десяток этажей выше того, на котором мы находились, и иного способа покинуть крышу не было, только вот так, прыжками перемещаясь с балкона на перекрытие. Разумеется, за ним тут же последовали несколько его противников, но за вспыльчивого брата я не слишком беспокоился. Когда Раф выйдет из себя — а сейчас он зол явно не только на меня, — лучше не попадаться ему под руку.

Гораздо больше беспокоила меня судьба нашего младшего. С его позиции, по правую руку от меня, лицом к переулку, добраться до крыши вероятность хоть мизерная, но была. Однако же эта ночь стала черной для нас всех. Заброшенный Майки с третьей попытки крюк-«кошка» (разбушевавшаяся непогода, похоже, была заодно с нашими врагами) зацепился криво, но младший все же решил рискнуть. Рискнул на свою беду: брошенный в него нож порыв ветра метнул аккурат в веревку. И Майк полетел вниз.

Сердце замерло в груди под пластроном, и я на миг забыл и про предательницу, чьим словам так неосмотрительно поверил, и про наседавших врагов. Пропустил удар, обагривший плечо кровью и заставивший правую руку отняться, и даже не заметил этого. Одним рывком вперед расшвырял попавшихся на пути противников, получив еще пару-тройку мелких ранений, и остановился у края, не решаясь взглянуть вниз.

Послышавшийся за спиной шум заставил меня оглянуться. Краем глаза я заметил зацепившегося за какую-то трубу Майка. И чувство облегчения не уменьшило даже появление на противоположной крыше до безобразия знакомых фигур в черном с не менее знакомой красной эмблемой на груди.

Выдохнув, я повернулся лицом к неизбежной — кто иначе мог поднять этот шум? — опасности, на ходу чуть пригнувшись. Подсознательно ожидая — и даже желая увидеть в их числе негодяйку Караи. Да, она предупредила меня о засаде, ожидающей на соседней крыше, куда на свой страх и риск перебрался Раф, а чуть ранее — Дон. Скорее всего, лишь чтобы отвлечь внимание. Раф был прав: воспитаннице Фут нельзя верить. Что бы она ни говорила о чести, ее отец — Шредер. Его она не предаст никогда, как я никогда не отрекся бы от мастера Сплинтера. Хотя сравнивать этих двоих просто глупо.

Отбив несколько ударов и заставив противников чуть отступить, я нашел взглядом Караи. И на секунду не поверил своим глазам. Темноволосая куноити отбивалась сразу от нескольких «союзников», ловко уворачиваясь от выпадов и вкладывая в ответные удары немалую силу, а уж силы этой, помноженной на ярость, было… я невольно кашлянул и потер ладонью шею, по которой однажды пришелся удар. Нанесенный плашмя, иначе я сейчас тут бы не стоял, но надолго лишивший меня голоса и едва не отнявший жизнь. И нанесенный как раз в ответ на нелестное высказывание о ее отце. Так неужели сейчас?..

Тут Караи заметила, а может, почувствовала мой взгляд, и, чуть неловко отбросив мокрые волосы с лица, бросила громко, перекрикивая раскат грома:

— Ну что, теперь веришь?

Я лишь кивнул, не глядя отбив еще один выпад. Перекатился по мокрому покрытию крыши, сбив с ног еще двоих. И уже поднимаясь на ноги, заметил, что противники мои как-то неожиданно расступились. Успел сделать вдох и выдох, прежде чем заподозрил неладное. Но отчаянный бросок в сторону от оказавшегося за спиной рекламного стенда уже ничем не мог помочь.

Накрывшая меня с ног до головы сеть была сделана из какого-то очень прочного материала. Во всяком случае, несколько яростных ударов, нанесенных, превозмогая неудобное положение и тяжесть, ничего не дали. Футы приблизились, двое из них потянули за концы сети, запутывая меня крепче. Отчаянное, почти безвыходное положение добавило сил, и, с трудом просунув через отверстие в сети одну из катан, я ухитрился зацепить одного из них. Довольно удачно, потому что он, хромая, тут же попятился прочь.

Сильный удар под колени заставил меня рухнуть на четвереньки. Не глядя, я пнул ударившего и, конечно же, промахнулся. Через сеть схватил за ногу другого, и тут везение кончилось. Множество ударов обрушились на голову, шею, плечи, запястья, щиколотки. Ударов точных, болезненных, нанесенных умеючи и со всей силы. Перед глазами потемнело. Краем меркнувшего сознания я услышал яростный крик Караи и от души понадеялся, что ей повезло больше. И что хотя бы братья сейчас в безопасности. После чего последний удар в висок погрузил мир в кромешную тьму.