Закон о плагиате (гет)

Икота.

— Это будет кровавая бойня, — между икотой сказала Гермиона. — Сначала я вырву ему сердце, потом вырву язык, а после буду бить его по голове его же расчленёнными конечностями, — икота.

— Когда ты собираешься расчленить его конечности? — спросил Гарри.

— Ох, — спокойно сказала она. — Думаю, где-то между вырыванием языка и сердца. После того, как я побью его кончености, ой, я имела в виду конечности, — икота, — я его замажу дегтем и вываливаю в перьях.

— Обмажу дегтем и обваляю в перьях, — исправил Гарри.

— Вот именно, мистер Поттер, — нечленораздельно произнесла Гермиона, указывая на него пальцем.

Мужчина в баре обернулся к ним, внимательно прислушиваясь, как она замышляет чье-то убийство.

— Он уже будет мертв к тому времени? — все еще забавляясь, спросил Гарри.

— Неом, несом… Конечно, — сказала она. Гермиона была слишком пьяна, чтобы сказать «несомненно». Она была пьяна и чертовски зла. Она была пьяна и чертовски зла из-за одного единственного человека. Драко Малфоя. Достаточно подумать о нем, как у неё во рту появлялся неприятный привкус!

— Тупой Драко Малфой, — сказала она, положив голову на стол и снова икнув. — Гарри, останови эту икоту, — она посмотрела на него и снова сказала: — Неужели действительно все пьяные люди икают? — затем снова икнула.

— Видишь ли… — смеясь, начал он.

— Дурацкая икота, — сказала она, и снова, словно по команде, икнула.

Гарри похлопал ее по спине.

— Я в туалет. Больше не пей. Подожди минуту, и я отвезу тебя домой, — он встал из-за их столика в пабе, оставляя ее в одиночестве. Он велел официанту не наливать больше алкоголя девушке в угловой кабинке.

Гермиона тихо пела песню о расчленении Драко Малфоя, когда мужчина из бара подошел к ее столику. Ее голова все еще была на руке, которая лежала на столе, и она не обратила внимания, когда мужчина подошел и сел.

Он положил руку на стол рядом с ней. Она положила свою свободную руку поверх его.

— Гарри, только подумай, как хорошо было бы жить в мире свободном от Драко. Больше никаких разгуливающих напыщенных мерзавцев с шилом в заднице. Ну, девушка же может помечтать.

— Было бы неплохо, — сказал мужчина.

— Да, — сказала она и вздохнула. — По крайней мере, икота исчезла. Все мои разглагольствования и бредни об умышленном убийстве Драко избавили меня от нее.

— Это хорошо, — сказал он.

— Да, — закрыв глаза сказала она. Помолчав минуту, она снова заговорила: — А знаешь, что еще хуже, чем Драко Малфой?

— Что? — спросил он.

— Тот факт, что я думала, что влюбилась в этого мерзавца! Исследования и записи о его семье, вычитывание каждой мелочи, которую я могла о них найти, заставили меня слегка влюбиться в него, а потом это превратилось в любовь, которая сейчас стала полноценной ненавистью! — сказала она.

Гарри вернулся к столу, и увидел человека, сидевшего на его месте, и покачал головой. Ладно, пусть сидит, это же были его похороны. Гарри сел за пустой стол, чтобы подслушать.

— Как он мог со мной так поступить, Гарри? Он знал, как эта книга для меня важна. Мне потребовалось шесть месяцев на исследования, пять на написание, и месяц, чтобы переписать, отредактировать, тщательно просмотреть ее. Это было мое детище! Это было важно для меня, — она повернула голову к стене и закрыла глаза. — Забудь о славе и известности. Эти вещи не важны для меня. Я просто хотела поделиться ей со всеми. Я просто хотела, чтобы ее опубликовали, а он сказал, что это мусор. Сказал, что это даже недостаточно хорошо для того, чтобы вытереть дерьмо с его туфель. Он сказал, что никто не захочет это читать, и единственные люди, которые согласятся опубликовать эту книгу — идиоты и придурки!

Она начала плакать. Гарри на мгновение поднялся, чтобы подойти к ней, но мужчина за столом поднял руку, останавливая его.

— Но сильнее всего ранит то, что он украл ее у меня. Если он не хочет публиковать книгу под моим именем — хорошо, я сказала, что могу использовать псевдоним! Если это старое предубеждение насчет крови — тоже хорошо. Но украсть ее, Гарри, это слишком. Это слишком тяжело для меня. Он забрал мои идеи, труд, пот, кровь и даже мои глупые слезы, украл мою книгу и опубликовал под своим именем. Я никогда не прощу его за это, — продолжала она.

— Ты можешь бороться с этим, — сказал мужчина. — Подать на него в суд или еще что-нибудь.

— Он победит. Ты это знаешь. У него неограниченные средства. У меня нет ничего, даже моего достоинства. Я всегда знала, что он меня ненавидит, но мне кажется, это чувство сильнее простой ненависти. Такое чувство, что он презирает меня всей душой. Если бы он меня убил, было бы не так больно. Гарри, отвези меня домой, — она продолжала плакать.

Гарри подошел к ней, сел рядом и обнял. Другой мужчина остался сидеть напротив.

— Может быть, если бы не моя семья, я бы поступил бы по-другому, — сказал мужчина.

Гермиона посмотрела в серые глаза Драко Малфоя.

Она посмотрела на Гарри, а потом снова на Драко.

— Когда я впервые услышал, что ты копаешь, пытаясь узнать о моей семье, то был в ярости. Я был вне себя. Если помнишь, я пошел к тебе и просил тебя остановиться и воздержаться, но ты сказала, что люди имеют право знать правду. Я решил, что ты не узнаешь ничего важного, так что позволил тебе продолжить. Я всегда думал, что смогу подать на тебя в суд за клевету, если ты напишешь кучу лжи, — говорил Драко. Она высморкалась в салфетку. — Дело в том, — продолжил Драко, — что это не было ложью, это было правдой. Ты написала справедливый и точный отчет о моей семье, об их участии в войне и прочем. Когда ты принесла мне это прочитать, то сказала, что хочешь моего благословения. Я едва не бросил твои записи в огонь, прежде чем прочитать. Тем не менее, я этого не сделал. Я прочел. Я проклинал тот день, когда встретил тебя, потому что, черт возьми, Грейнджер, все было хорошо. Это была правда, и так хорошо написанная, что она преследовала меня еще несколько дней. Таким образом, единственный способ остановить тебя от публикации материала — это опубликовать его самостоятельно. Я поиздевался над издательством, заставив их опубликовать это, а потом отправил тебе копию, как вишенку на торте. Я хотел сделать тебе больно. Хотел причинить тебе боль. И я это сделал. И не жалею, ни о чем не жалею.

— Прими мои поздравления, мерзавец, — сказала Гермиона, начав отпихивать Гарри. — Отпусти меня, Гарри. Я убью его быстро, я даже не оставлю беспорядка, обещаю.

Гарри обнял ее и не отпускал.

— Отпусти её, Поттер. Думаю, я заслужил это, — поднявшись, сказал Драко.

— Нет, — сказал Гарри, поднявшись, и Гермиона тоже встала, но он потянулся к ней, отняв сумочку, где была ее палочка, а затем обнял за талию. — Мы уходим. У Гермионы может и нет денег, чтобы подать на тебя в суд, но у меня есть. Ты получишь известия от моего адвоката через несколько дней.

— Правда? — сказал Драко, следуя за ним из бара.

Когда они достигли тротуара, Гермиона почти оттолкнула Гарри, тот повернулся к Драко.

— Правда.

— Возможно, ты пересмотришь свое решение, — сказал Драко. Он засунул руку в карман пиджака и достал сверток. Он был смят чтобы поместиться в кармане, поэтому Гарри настороженно достал палочку. — Спокойно, Поттер, мне просто нужно увеличить это, — он увидел, как Гарри вернул палочку в карман, и, увеличив упаковку, передал ее Гарри.

Гарри передал ее Гермионе. Она минуту поколебалась и прислонилась к Гарри, который помог ей подняться на низкий подоконник окна таверны. Она присела и открыла пакет. Это была ее книга, ее книга с ее именем в авторах, золотыми буквами. Это было самое милое, что она когда-либо видела. Она бросила коричневую обертку и веревку на землю и открыла книгу. Открытие новой книги — первое, что она преодолела, и это было одной из немногих радостей в ее жизни, и знание того, что это именно ее книга, имело первостепенное значение. Это лучшее, что она когда-либо испытывала. Она только хотела не быть пьяной сейчас. Может, будет еще лучше.

Она провела пальцами по страницам, и, конечно же, ее имя было и внутри книги.

— Как? — все, что удалось ей сказать.

— Первая книга была ненастоящей, приманкой, глупой шуткой. Называй как хочешь. Они издали для меня одну книгу с моим именем, чтобы я мог отправить тебе. Я знал, что ты расстроишься, но я никогда не думал, что ты решишь, что я опустился до того, чтобы украсть твою чертову книгу, — он сел рядом с ней. Гарри отошел к входной двери, чтобы они могли побыть наедине.

— Откуда мне было знать? — сказала она. — После того как ты прочитал ее, ты пришел в мой офис и устроил сцену, сказав, что только через твой труп эта книга опубликуется.

— Тогда ты начала планировать мое убийство? Полагаю, ты назвала это убийство первой степени? — с хитрой ухмылкой спросил Драко.

— Нет, это началось только сегодняшней ночью. Только под алкоголем я захотела твоей смерти. Когда я была трезва, как стеклышко, я хотела кастрировать тебя и засунуть сам-знаешь-что тебе в задницу, — застенчиво улыбнувшись, сказала она.

— Ауч, это звучит не очень приятно, — сказал он. — Думаю, что предпочел бы быть убитым.

— Ну, а чего ты ожидал, Малфой? — пожаловалась она. — Когда утром я получила книгу, это просто сбило меня с ног. Я была убита горем, увидев свою книгу, слово в слово написанное мною, но с чьим-то другим именем. Не чьим-то даже, а твоим! Это было больнее, чем я могу выразить. Я думала, что ты так мстишь мне. Извини, я поспешила с выводами, но ты ведь понимаешь, правда?

— Да, понимаю. Прошу прощения, — и он был искренен.

Между ними установилась продолжительная тишина, когда к ним наконец подошел Гарри.

— Бармен дал мне бодроперцовое зелье, — сказал он.

— Ты пьян? — спросила Гермиона.

— Ты уверен, что она самая гениальная волшебница современности? — посмотрев на Гарри, рассмеялся Драко.

— Предположительно, — сказал Гарри. — Она тупеет только когда выпьет, — он подошел к Гермионе. — Это для тебя.

Гермиона передала книгу Драко, взяла зелье у Гарри и выпила его. Вздрогнув, сделав смешное лицо, она вернула ему стакан.

— Гадость, — сказала она.

— Ты так красноречива, — сказал Драко. — У тебя был призрак-писатель?

— Нет, это все я, — гордо сказала она.

— Гермиона, мне завтра рано утром вставать на работу, точнее, сегодня. Может, я отвезу тебя домой? — сказал Гарри.

— Я провожу ее сам, Поттер, — сказал Драко.

— Гермиона? — спросил Гарри.

— Иди, Гарри. Я обещаю не расчленять его сейчас. Смотри, — сказала она, поднимая книгу, — он издал мою книгу.

— Я вижу, — сказал Гарри с улыбкой. — Как мило.

Гарри похлопал Драко по плечу и поцеловал Гермиону в щеку. Он протянул ей сумочку и пальто и кивнул головой, уходя. Драко надел ей пальто и помог с рукавами. Она поднесла сумочку и книгу к груди, когда он поправил воротник. Он подтянул ее к своей груди за разрез пальто.

— Я получу свой экземпляр с автографом? — улыбнувшись ей, сказал он.

— Если ты будешь мил со мной, — сказала она.

— Я могу быть очень, очень милым и очень непослушным. Я Малфой, и никто не знает нас лучше, чем другой Малфой, и, по-видимому, ты. Мировой поклонник Малфоев, — он наклонился к ней. — Я собираюсь поцеловать тебя, Грейнджер.

— Нет, это не так, — сказала она улыбаясь.

— Действительно? — он поднял одну бровь. — Почему нет? — спросил он с усмешкой.

— Потому что я собираюсь поцеловать тебя. Я не могу позволить тебе украсть мой поцелуй, как книгу, не так ли? — ответила она, освободившись от его рук, положив свою драгоценную книгу и сумочку на тротуар у их ног. Она положила свои ладошки ему на грудь. Она наклонилась, зная, что это будет потрясающий поцелуй, еще до того, как он произошел.

Он обнял ее за талию и медленно приблизился к ней. Прилив эмоций, который она почувствовала, прежде чем его губы коснулись ее, был ничем, по сравнению с пьянящими эмоциями, когда их губы, наконец, соприкоснулись друг с другом. Поцелуй был невероятно легким, как будто он был создан для того, чтобы произойти, будто заказан из специализированного каталога, сделан, чтобы точно соответствовать заказчикам. Это был не просто первый поцелуй, это был поцелуй среди поцелуев, лучший поцелуй в ее жизни, и в ее голове промелькнула мысль, когда его губы прижались к ее, что он единственный человек, которого она когда-либо хотела поцеловать.

Он целовал напористей, с большей интенсивностью, и напряжение гудело между ними. Оно родилось из тусклого желания и выросло до гораздо большего. Она закрыла глаза, наклонила голову и почувствовала, как весь гнев превращается в необузданную страсть.

Он думал, что она чувствует себя маленьким кусочком рая в его руках. Она была легкостью, счастьем и чистым блаженством. Она была создана для него. Он знал это до того, как поцеловал ее. Он знал это до того, как она показала ему свою книгу. Ему было неприятно, что он причинил ей боль. Это правда. И теперь она была в его объятиях, ее губы прижимались к его, ее язык скользил по его языку, и ничто и никто никогда не разрушит это для него. Даже его собственная глупость. Он просто не позволил бы этому случиться. Он притянул ее ближе к себе, насколько это было возможно. Он подтолкнул ее и прижал к кирпичной стене здания, обхватив ее лицо руками, затем начал покрывать маленькими поцелуями лоб, нос, щеки.

Его губы добрались до ее шеи, посылая ей покалывание вплоть до пальцев ног. Она вдохнула легкий глоток воздуха, а затем застонала.

— Как сильно ты меня возненавидишь, если я приглашу тебя пойти ко мне домой? Это переходит все границы? — он прошептал ей на ухо каждое слово, посылая пульс с каждым слогом в самую сердцевину.

— Переходит какие границы? — спросила она.

— Пожми мне руку, Гермиона, я твой литературный агент, так как я нашел для тебя издателя и все такое. Я уже заключил контракт на две книги, на шестимесячные сроки, и всего лишь беру десять процентов от прибыли, — подняв руку к ее лицу, сказал он.

Она вздохнула, отшвырнула его руку, но прежде чем она успела возразить, он снова прижался к ее рту, и он поцеловал сильнее, чем прежде, с большим чувством и большим энтузиазмом, если это было возможно. Когда он поднял голову, то лукаво ей улыбнулся.

— Думаю, у нас будут довольно милые рабочие отношения, — он взял её за руку и наклонился, чтобы поднять ее вещи. — Теперь, ко мне домой или к тебе?

— Восемь процентов, Малфой, — сказала она.

— Едва ли. Большинство агентов получают пятнадцать, а эти чертовы ублюдки не хотели давать нам контракт на две книги. Мне пришлось угрожать им, — сказал он.

Она вытащила свою руку из его.

— Как ты им угрожал? О, нет, ты ведь не шантажировал их или еще что-нибудь, чтобы издать мою книгу? Если ты это сделал, мне нужно придумать новые способы, как тебя покалечить, — сказала она.

— За кого ты меня принимаешь, Грейнджер? — сказал он, наигранно прижимая руку к сердцу. — Нет, я просто пригрозил уволить их всех. Видишь ли, я владелец издательства. Поэтому тебе повезло, что я плачу тебе целое состояние, хотя это твоя первая книга. Ты не упустишь двенадцать процентов.

Он взял ее руку и поцеловал.

— Хитрец, Малфой, но было же десять процентов!

— Что я могу сказать, моя цена растет, — сказал он, потом улыбнулся и обнял ее. — Черт, но за твои боль и страдания мои услуги бесплатны. Теперь давай займемся любовью, а потом мы поговорим о второй книге. Возможно, я даже вдохновлю тебя. Как ты смотришь на то, чтобы написать эротику?

Она улыбнулась, он подмигнул ей и аппарировал их обоих.

~Конец~