Случай на охоте (джен)

Довелось мне, будучи в Индии, поохотиться на птиц излюбленным и традиционным для этой страны способом — с ручною рысью. Магараджа ** был к нам расположен и предоставил своего зверя, воспитанного его придворными ловчими.

Было уже далеко за полдень, когда трое слуг-индусов в длинных белых рубахах и тюрбанах привезли на двухколесной арбе охотничью рысь магараджи по имени Ратха. Весенний день, пыльный и душный, медленно сползал к закату. Однако до сумерек было еще далеко, и я рассчитывал в полной мере насладиться этим древним видом охоты. Индусы обыкновенно добывают так фазанов, павлинов, зайцев и мелких антилоп.

Итак, слуги магараджи расселись в тени деревьев, а я, получив Ратху в свое распоряжение, забросил карабин за спину и шагнул в высокие травы. Мне слышалось, будто из-за дальних зарослей доносятся крики фазанов, так что охота обещала быть удачной.

Так и случилось — в тот день мне удалось подстрелить несколько крупных птиц. Я не останавливался, зная, что добычу потом подберут наши индусы.

Мы оба, Ратха и я, были опьянены азартом и получали несказанное удовольствие от охоты. Я любовался этим замечательным животным — вот оно, прислушиваясь, подается вперед, вытягиваясь всем длинным телом, словно золотистая стрела. Шоколадные ноздри ходят, нюхая воздух, уши, подобные изогнутым рожкам, поворачиваются на малейший источник звука. На полусогнутых лапах, пригибаясь к земле и не отрывая пристального взгляда от добычи, рысь скрадывает ничего не подозревающее пернатое. Цесарка, треща перьями, взмывает ввысь, пролетает небольшое расстояние, тяжело хлопая крыльями, высматривая, куда бы сесть. Ее откормленное тело недолго продержится в воздухе — и мой хвостатый помощник знает это не хуже, чем я. И вот уже рыжеватый зверь несется к месту неизбежного приземления и совершает огромный прыжок, сбивая сильными когтистыми лапами незадачливую птицу. Выучка у Ратхи была просто отменной.

Так пролетело незаметно около четырех часов. Напомню, что мы медленно, но неуклонно удалялись от нашего лагеря. Я не сразу обратил внимание на то, что ландшафт изменился. Купы деревьев постепенно сливались в сплошную линию, промежутки меж ними сокращались, лес наступал. Я начал подумывать о возвращении. И тут приключилось нечто странное и пугающее, о чем я и собирался вам рассказать.

Я все так же шел бодрым шагом, Ратха бежала впереди меня, нюхая воздух, и вдруг остановилась, села на землю, сжавшись в мускулистый комок, словно перед прыжком. Из ее горла вырвался низкий рык. Я завертел головой, пытаясь понять, что почуяла рысь, разглядеть колыхнувшиеся кусты, расслышать шорох или потрескивание ветвей. Ровным счетом ничего не было слышно, кроме громкого пения цикад, висевшего в душном, уже по-вечернему тяжелом воздухе. Но зверь пристально вглядывался во тьму меж стволами, рыча и не двигаясь с места. Мех на его загривке поднялся. Ратха явно почуяла опасность и предупреждала меня. Стоит ли пойти и выяснить, что скрывается за этими зарослями? Там может быть какой-нибудь крупный хищник. Да и возвращаться уже пора. Но я снял с плеча карабин, взвел курок, обошел злобно фыркающую Ратху, и, отводя руками ветки, продрался сквозь подлесок. Я очутился на небольшой поляне, где виднелись остатки каких-то построек. Осмотревшись, я понял, что наткнулся на небольшую деревню, брошенную людьми довольно давно, возможно, лет десять назад.

В первый момент я не ощутил ничьего присутствия. Но сразу почувствовал необъяснимое волнение. Еще не страх, скорее, его предвестье, какое-то чувство сродни брезгливости и физическому отвращению. Казалось, я смотрел на какой-то неприятный глазу предмет, который, к тому же, мог оказаться опасным.

Что ж, вид заброшенного человеческого жилья всегда наводит уныние. Но тут было нечто иное. Я даже не задался вопросом, отчего деревня пришла в запустение, почему жители ушли. На это могло быть множество причин. Но главное было в том, что к тому времени я уже откровенно ощущал опасность всей кожей.

Я взял карабин на изготовку. В такой ситуации лучше доверять инстинктам старого солдата. Вокруг по-прежнему царила тишина. Безветрие, жара, мощный хор цикад. Мне все меньше нравилось это место. Я собирался медленно отступить, затем нырнуть в подлесок и убраться с поляны. И тут мой глаз уловил движение.

Колыхнулась ветка примерно в двух ярдах от меня. Она низко нависала над хижиной с наполовину провалившейся крышей. Рядом с этой хижиной виднелись остатки какого-то помоста, возможно, основания другого строения, сильно обгоревшие. Именно там, на этой толстой ветке, протянутой, словно великанская рука, сидело нечто. Я так говорю, потому что в первую минуту действительно не смог понять, что это — животное, птица или что-то иное. Больше всего оно походило на сгусток какого-то темного тумана, клочок ночной тьмы с двумя тускло светящимися точками. И это аморфное нечто смотрело на меня с осмысленной и лютой злобой. Я так и застыл, пораженный тем, что увидел. А темное облако меж тем спрыгнуло на крышу руины. Оно на глазах обретало материальность. Теперь мне казалось, что это — крупная обезьяна, покрытая темной шерстью. Но тут же я осознал, что у этого создания человеческие пропорции. Да, несомненно, на полуобвалившейся крыше стояло малорослое человеческое существо с нарушенной осанкой, какая бывает у горбунов, если горб располагается в области шеи. Одежды на нем, похоже, не было, а кожа была темной, странного синевато-черного оттенка. Впрочем, подробностей я не разглядел. Поддавшись острому приступу страха, я пальнул в странное существо. Целился в голову и был уверен, что попал, хотя тварь, вместо того, чтобы упасть, лишь зашипела и подалась назад, с намерением вновь запрыгнуть на дерево.

А я в ужасе кинулся назад, не разбирая дороги. Стоило мне представить, что это черное существо идет за мной, прыгая с дерева на дерево, как ноги мои забывали про усталость.

Я вылетел на прогалину и бросился к лагерю, Ратха обогнала меня и неслась чуть впереди мягкими длинными прыжками. Зверь раньше меня почуял присутствие необъяснимого зла, и тоже не хотел задерживаться в этом проклятом месте.

Лишь пробежав с милю, мы оба перешли на шаг. Умом я понимал, что если рысь больше не чувствует опасности, волноваться не о чем. Но мое слишком живое воображение продолжало рисовать жуткие картины. Что если тварь приблизилась бы ко мне? Меня передергивало от одной мысли.

Вернувшись в лагерь, где ждали слуги магараджи, я попробовал описать то, что увидел и выспросить все, что они знают об этом. Тогда я был все еще уверен в том, что этому явлению можно подыскать рациональное объяснение. Надо сказать, что мои проводники из рук вон плохо владели английским, а я того хуже — урду, но и скромного словарного запаса оказалось достаточно, чтобы они пришли в страшное волнение, и, повторяя какое-то незнакомое мне слово, похожее на «веталас», заторопились назад.

Уже поздним вечером, сидя за ужином у магараджи, я снова заговорил о странном существе. Властитель говорил по-английски значительно лучше своих слуг и смог объяснить мне причину их ужаса.

— Они живут на деревьях, в местах, откуда ушли люди, — начал он свой рассказ. — Их можно найти там, где кто-то умер, не получив погребения, или где был сожжен покойник. Смерть их притягивает, потому что они надевают, словно платье, тела мертвецов. Мы их зовем — ветала.

Я вздрогнул. Именно это слово я слышал от слуг. Даже звучало оно зловеще.

— И что, любой человек после смерти может стать их орудием? — спросил я.

— Считается, что демон захватывает мертвеца, которого не проводили в иной мир как должно. Или того, кто при жизни был темен, жил неправедно. А еще — безумцев и калек. Впрочем, на этот счет много болтают чепухи и не всему можно верить.

— А какой вред может причинить живым этот, как вы сказали, демон, вселившийся в труп? Ну, кроме того, что напугать до обморока.

— Ветала питается кровью, такова его природа, — пожал плечами мой собеседник. — Ибо в крови присутствует жизненная сила. Он рад любому злу, иногда просто пугает случайных путников. Но мечта его — разорвать горло и выпить кровь. А потом — сделать труп своим новым убежищем.

По прошествии года вспомнил я в связи с этим жутковатым приключением другую историю, случившуюся у нас, в Англии, которой прежде не придавал значения.

Как-то раз, во времена моей молодости, вся округа обсуждала неслыханный случай.

Молодая супружеская пара сняла на лето коттедж, стоящий в пустынной сельской местности. К ним в гости приехала сестра мужа, помню даже, звали ее мисс Амелия. Эта девица в первую же ночь подняла на ноги родственников громкими криками.

Когда брат прибежал в ее спальню, вооруженный пистолетом и уверенный, что в дом проник злоумышленник, он застал там только потрясенную сестру, которая поведала ему, что была разбужена пугающими звуками. Кто-то царапал оконную раму, будто бы крупный зверь драл ее когтями. Она села на постели, пытаясь нашарить спички, но никак не могла их найти. На фоне серого прямоугольника окна виднелась какая-то темная фигура, пытающаяся проникнуть в комнату. Наконец твари удалось распахнуть раму, она прыгнула на постель к девушке и укусила ее за горло, но прокусить не смогла. Тут вбежал брат со свечой и пистолетом в руках, и тварь была такова.

Молодой человек хотел было уверить сестру, что ей приснился кошмарный сон, но тут увидел, что окно распахнуто, причем запоры сорваны с большой силой. Присмотревшись к сестре, он заметил на горле у нее следы человеческих зубов.

При свете дня они обнаружили, что снаружи рама была расцарапана острым предметом. Описать чудище мисс Амелия не могла, только говорила о том, что тварь была «черной, горбатой и от нее мерзко пахло».

Через несколько дней все повторилось в точности. К счастью, и на этот раз брат успел прогнать пришельца, прежде чем тот смог причинить вред сестре. Но девушка была близка к нервной горячке.

Днем брат мисс Амелии и несколько мужчин из деревни прошли по следам, которые в изобилии оставила тварь, продиравшаяся сквозь кусты и вырывавшая куски зеленого дерна, словно конечности ее были вооружены звериными когтями. Идти пришлось недалеко. Следы привели на кладбищенский двор, к недавней могиле. Говорили, что похоронен там был какой-то бродяга, которого никто в деревне не знал, и что на могиле его вспучилась земля.

Чем все закончилось, мне неизвестно. Молодые супруги и их родственница съехали на следующий же день, а разговоры постепенно затихли, так как больше подобных происшествий в деревне не было.

Тогда все это казалось мне сказкой, вымыслом досужих сплетников. Слишком уж было все похоже на страшные байки, которые рассказывают друг другу дети зимними вечерами. Но после того, что мне довелось увидеть в Индии, я не стал бы отрицать возможность подобных явлений.

Наша добрая старая Англия знает немало историй о чудовищах с кладбищенского двора. Историй о демонических черных собаках, которые без страха входят в церковь, о холодных огнях, пляшущих над могилами и о восстающих мертвецах.

Но самое поразительное, что на другом конце земли я услышал пугающе похожие сказки. Быть может, когда-то, очень давно, наши далекие предки верили в одних и тех богов, и подстерегали их в ночной тьме одни и те же демоны? Демоны, которые тысячи лет скитаются по земле, не торопясь ее покидать, как бы мы не уверяли себя, будто ни их, ни древних богов, больше не существует