Echo (гет)

Она была его проклятием. Так считали все — кроме него самого. Он же, как идиот, с упорством лез на рожон, надеясь, что и в этот раз пронесёт. Смерть казалась слишком простым, безыскусным исходом, и, когда на дне бутылки оставалось несколько глотков рома, он напоминал то ли себе, то ли костлявой, что так просто ему не отделаться.

Встретить её здесь, у западного побережья Африки, в двадцати милях к югу от порта Калабара было чем-то совершенно невероятным, как реальность, в которой не существовало рома.

— Джек! — Гиббс едва не снёс дверь капитанской каюты. Воробей подорвался с койки, выхватывая из-под подушки пистолет. Старпом покосился на него с нескрываемым недоумением. — Кэп…

— Стучаться не учили? — злобно пробубнил капитан, потирая виски.

— Вообще-то я… — Гиббс махнул рукой. — Там торговое судно на горизонте и…

Джек с трудом поднял на него глаза.

— И что?

— Ещё один корабль, — уклончиво отозвался Джошами и, вжав голову в плечи, добавил: — Её корабль.

Джек Воробей впервые за последние дни абсолютно чётко осознал, что делать. От этого даже протрезвел. «Чёрная Жемчужина» поспешила наперерез торговому судну, с гордостью поднимая на грот-мачте трясущего костями «Весёлого Роджера». Моряки на торговце суетливо носились по палубе, в панике хватая всё, что под руку попадётся — от жестяных кружек до гарпунов. Не каждому на веку доведётся пережить момент, когда на его жизнь и свободу покушаются сразу два пиратских корабля, и охвативший экипаж шхуны ужас был весьма понятен. Джек упорно разглядывал в подзорную трубу серые паруса брига, что шёл навстречу, с юго-востока, и уже точно не успевал поспорить с «Жемчужиной» за добычу. Однако никого на его борту это словно бы и не заботило, и бриг ровно держал прежний курс.

Экипаж торговца сдался без боя, заранее подняв белый флаг, так чтобы его увидели с обоих кораблей. Неплохой улов в трюмах и испуганный бубнёж капитана про «забирайте всё, только пощадите» Воробья совершенно не интересовал. Моряки недоумевали, отчего предводитель разбойников со скучающим видом уселся на ящик у кормы и принялся выковыривать грязь из-под ногтей, а мистер Гиббс, обречённо вздыхая, взялся подгонять матросов.

Тень от парусов брига поползла по палубе, Джек Воробей поднялся, запуская большие пальцы за крокодиловый ремень на поясе, и натужно-спокойным взглядом принялся изучать команду конкурентов. Слишком внезапно, буквально сразу же глаза отыскали её. Она и не пряталась. Шхуну качнуло, когда бриг сошёлся с ней в борт: моряки с торговца перепугано загудели, пираты напряглись, хватаясь за оружие.

Она первой взобралась на планшир, первой легко спрыгнула на палубу захваченного судна, первой с улыбкой бросила придирчивый взгляд на пленных: остальная команда учтиво толпилась позади, беззвучно заявляя, кто здесь капитан. Её короткие волосы совсем выгорели под палящим солнцем и выглядели какими-то ненастоящими. Да и сама она, точно сделанная искусным мастером фарфоровая кукла, казалась абсолютно чужеродной этому месту, словно попала сюда совершенно случайно и просто искала выход. Высокие ботфорты, тёмный китель из дорогих тканей с кружевным шейным платком у горла, кожаный воротник, наплечники и перчатки, новая, будто только из лавки, треуголка с оторочкой и белоснежным пером: весь наряд идеально подчёркивал её фигуру и в то же время словно сжимал её тело, прятал, как в клетку. Капитан была слишком непохожа ни на собственный корабль, ни на команду, как садовый цветок среди полевых. Но стоило только кому-нибудь заглянуть в её холодные безучастные глаза, увидеть тень пугающей улыбки на бледных губах, и все сомнения таяли, скукоживались под оценивающим взглядом.

Джек Воробей фривольно опёрся о штурвал, расцветая по-хозяйски доброй улыбкой. Рулевое колесо податливо пошло вниз, и пират неуклюже покачнулся, запнулся о собственную пятку и спешно выровнялся, благо пиратка не видела, стоя к нему спиной.

— Это наша добыча, — громко и безапелляционно заявила капитан, а затем, обернувшись к Джеку, добавила: — Мы гнали их с самой ночи.

Воробей развёл руками, спускаясь с полуюта.

— Ну, дорогуша, кто успел, тот и съел.

Пиратка проигнорировала это заявление. Внимательно осмотрев пленников, она указала на двоих и обратилась к одному из своих людей: «Этих». Разбойник дал знак, и матросы поволокли тех на свой корабль. Капитан развернулась, направляясь к Джеку. Один из захваченных моряков, до того буравящий пиратов гневным презрительным взглядом, резво метнулся к одному из них, выхватил кинжал и замахнулся с криком:

— Ах ты, сучка!

Она развернулась молниеносно, напавший не успел осознать, как его горло полоснуло острое лезвие шпаги. На белоснежный кружевной платок щедро брызнула кровь.

— Нападать со спины низко и подло, — сухо произнесла пиратка.

Джек напрягся до самых пальцев на ногах и, к собственному удивлению, почувствовал, как мигом похолодела спина.

— После стольких лет, Джекки, — её взгляд скользнул по его губам и вернулся к сверкающим на солнце глазам, — ты всё ещё бегаешь за мной.

Она была так близко, что кэп ощущал её дыхание. И хотя лицо её оставалось сдержанно-бесстрастным, он позволил себе допустить мысль, что она ему рада.

— Вовсе нет! — взмахнул пират руками. — Как раз напротив: мы давно в этих водах, а вот ты здесь явно неспроста. — Она молчала. Посветлевший взгляд оглядел Воробья с ног до головы, скользнула тень улыбки. — Всё ещё ищешь своё сокровище? — снисходительно поинтересовался Джек.

Она приподняла подбородок, глянула оценивающе.

— А ты всё пьёшь. — Она достаточно знала о нём, чтобы не спрашивать.

Джек указал большим пальцем через плечо, на двери капитанской каюты.

— Заглянешь? Специально тебя ждал.

Пиратка усмехнулась, поведя глазами, и быстрым шагом направилась к дверям. Джек шустро засеменил следом. Рассматривать внутри было нечего, каюта оказалась скромной до неприличия.

— Знал бы из-за чего весь сыр-бор, даже с кровати бы не встал, — с кислой миной прокомментировал капитан Воробей.

Пиратка глянула на него и улыбнулась. Улыбка была такой же, как в прежние времена, когда выдавались редкие спокойные вечера у костра, сдобренные ароматом коптящегося мяса и душевными песнями. Когда даже недомолвки принимались с каким-то дружеским пониманием, как неизменный недостаток ремесла. Её глаза тогда светились, взгляд порой стеснительно скрывался под пышными ресницами, а щёки краснели в один миг, предательски выдавая волнение. О самом главном она грустила молча, уставившись в никуда, где призрачными грёзами всплывали картины прошлого, что не давали её душе застыть. Со страхом она сломя голову неслась исследовать новый мир, жадно впивалась в то, что Джеку Воробью казалось наскучившей обыденностью. Ни разу он, как ни старался, не слышал её измученного воя по ночам, но бесконечно недоумевал, какого чёрта она во всё это ввязывается с таким неподдельным сопереживанием. И случилось так, что он настолько привык к её неудобному нужному присутствию, к тщательно сдерживаемой неуместной улыбке и неподдающемуся искреннему взгляду, что не заметил, как всё это обратилось в искусственные элементы на маске.

Бахнул выстрел. Джек аж подпрыгнул, застряв в мыслях. Она не церемонилась с замком на ящике стола и умело одной рукой вытащила оттуда драгоценную шкатулку. Воробей сверкнул глазами и свободно шагнул к столу, как в плечо упёрлось острие клинка.

— Ни шагу больше.

Джек небрежно отмахнулся от шпаги. Пиратка с лёгким возмущением бросила взгляд на клинок, затем прямо посмотрела на него. Кэп уставился на булавку с сочным изумрудом, что украшала шейный платок.

— Не замечал у тебя раньше любви к подобным вещицам, — заметил Джек.

— Ты многого не замечал.

Вдруг она оказалась совсем рядом, заставив его нервно пошатнуться. В её глазах отразился глубокий карий оттенок. Взгляд — лёгкий, невесомый — скользнул по его лицу, очертил линию скул и небрежно обрисовал губы. Она сделала последний шаг, прижалась к пирату, с какой-то отчаянной силой хватая за запястье, и поцеловала — смело и жарко. Джек тут же обхватил её за талию, отвечая на поцелуй — искренне и честно, делая его невозможным, слишком реальным. Будто оба они оказались в чересчур правдоподобном сне. Но в эти жалкие минуты им обоим было на это наплевать.

Она отстранилась первой, легко упёрлась ладонью Джеку в грудь и заставила отступить на пару шагов.

— Как жаль, что после всего, через что мы прошли, какое-то сокровище оказалось реальней, чем ты.

Тряхнув головой, пиратка вернулась к шкатулке, отошла к окну, скрупулёзно рассматривая крошечную скважину.

Капитан Воробей беззвучно вздохнул.

— Твои поиски… Похоже на одержимость, — серьёзно произнёс он, неотрывно глядя ей в спину.

Она вдруг замерла, мгновенно и пугающе, точно статуя. Недвижно стояла, слегка опустив голову, и только сочившийся сквозь трещины в стекле бриз легко трогал выбившиеся из-под треуголки высветленные пряди. Под сводами каюты скукожилась напряжённая тишина, в которой можно было расслышать биение двух сердец.

— Ты был моей одержимостью, — тихо проговорила она, не оборачиваясь. — Бесконечной. Безнадёжной. Полной боли. — Её голос неожиданно дрогнул. — Неоправданной. — Она обернулась, заговорила громче, сорвав с лица маску равнодушия. Глаза потемнели, как море, что накрыл внезапный шторм. — Где был ты, Джек Воробей? Когда я нуждалась в тебе, когда взывала к тебе, умоляла? Тебе не было дела. Когда я готова была на всё? У тебя были заботы поважнее. Быть может, ты был прав. К чему эти мелочные людские утехи, когда жизнь можно посвятить чему-то куда более стоящему. — Её губы скрасила обманчивая улыбка. — Думаешь, я стала бездушным алчным существом, твоим личным проклятьем? Нет, нет, Джек. Я всего лишь эхо. Твоё эхо. Эхо твоих поступков и твоего молчания. И как водится, я исчезну следом за тобой.

Джек Воробей слушал каждое её слово, слегка отклонившись назад и поскрёбывая ногтем перевязь. Наверное, окажись они у самого Края, он не отважился бы, не посмел её прервать. Она была права. Или нет. Так или иначе, она доверяла ему свою правду, объясняла то, что он вроде бы и так знал. Но теперь, когда эти слова звучали её голосом и не просто у него в голове, а наяву, Джек понял, отчего не мог откреститься от этого «личного проклятья».

— Ты что же, ограбить меня вздумала? — весело спросил Воробей, взглядом указывая на карман её кителя. Совершенно бессовестно, воспользовавшись моментом, она стащила с его пояса компас во время поцелуя. И это оттого ещё больше возмущало, что Джек обыкновенно сам поступал подобным образом.

Пиратка манерно приблизилась, взвешивая в руке неподдающуюся шкатулку.

— Ну нет, — закачала она головой, изобразив на лице милое несогласие, — это раздел имущества.

Брови кэпа собрались у переносицы.

— Что, прости? — едва успел выговорить он.

Резкий удар по голове помутил мир перед глазами. Джек безвольно начал заваливаться куда-то в бесконечность пространства, но заботливые руки вовремя подхватили его и аккуратно пристроили на палубных досках. Темнота медленно пожирала дюймы, а Воробей всё силился поймать в фокус склонившуюся над ним фигуру. Тёплая ладонь коснулась щеки, пальцы бережно убрали упавшие на лицо пряди.

— Ещё увидимся, — словно эхо, донёсся её голос.

* * *

Над левым ухом издевательски ухал филин. Джек Воробей отчаянно замахал руками в попытке пришибить бессовестную птицу и тут же понял, что навязчивое уханье порождает его собственная гудящая голова. По очереди разлепились глаза, взгляд тут же упёрся в драгоценную шкатулку перед самым носом. Поверхность её была приятно холодной. Когда настал черед выходить на палубу, Джек максимально прищурился, но солнечный свет всё равно резанул глаза. Придерживаясь за затылок, пират поплёлся к правому борту. Неподалёку, шипя в волнах, догорали обломки. У самого горизонта чернела точка.

— Гиббс! — Воробей круто обернулся к связанным у грот-мачты пиратам и гражданским. — Как им удалось захватить мой корабль? — Старпом отчаянно замычал сквозь кляп в ответ на гневную претензию капитана. — Ну, ясно, — раздражённо протянул тот и отвернулся.

Впервые в жизни, глядя вслед украденной и бесконечно любимой «Чёрной Жемчужине», капитан Джек Воробей светился по-настоящему довольной улыбкой.