Огнестрел (джен)

Занзас, как и всякий мальчишка, влюблён в пистолеты. Они снятся ему ночами, его идеальное оружие, ложащееся в руку: два больших парных пистолета с длинными стволами, чёрные, с автоматическим предохранителем. Занзас держит их в руках, стреляет метко и почти с закрытыми глазами. Отец на его просьбы отвечает немногословно и запретами. Занзас, по его мнению, слишком мал для огнестрела. Его самого стрелять учили в двенадцать, а Занзас не дотягивает даже до этого возраста.

Занзас злится, хмуро смотрит из-под разлетающихся бровей и чёлки, сжимает кулаки, объятые пламенем. Отец всегда смотрит на это пламя со странным нечитаемым огоньком в глазах. Но не соглашается. Занзас хлопает дверью, опаляя её, и вечерами пролистывает каталоги оружия, которыми с издёвкой делится один из его старших братьев. Оружие там, на картинках, прекрасно. Занзас трогает глянцевую бумагу, читает описание и повторяет снова и снова калибр, вес, длину ствола, количество патронов в стандартном магазине.

Занзас бредит огнестрелом, бегает на полигоны, отмахиваясь от учителей и репетиторов, велит вручить ему такое же. Один из учителей, сопровождающих его, даёт отмашку, — и оружие ложится в руки Занзаса. Он держит его бережно и с трепетом, от предвкушения сводит дыхание. Учитель вздыхает и объясняет ему, как стрелять. Один из рядовых показывает, Занзас смотрит внимательно, исподлобья, сжимая чужой пистолет, словно величайшую драгоценность. И промахивается, не попадая даже в мишень.

Отец дарит ему оружие через год, когда учителя полностью обучают Занзаса. Он чистит, разбирает свой первый огнестрел, прицеливается, выучивает наизусть основы — и по-прежнему бредит тем, что у него в руках. Пистолеты кажутся ему несовершенными, неулучшенными, и те, чёрные, всё чаще ему снятся. Занзас стреляет-стреляет-стреляет, пока не понимает, где ошибается и пока не заболевают руки. Он меняет пистолеты, как перчатки. Некоторые ломаются под его пламенем Гнева — и Занзас тщательно осматривает повреждённые, старается понять, в чём суть.

Проектировать свой огнестрел мечты он садится в четырнадцать. Его учат строить чертежи, и сначала Занзас перечерчивает старые пистолеты, — подарки отца, — много стирает и переделывает в них. Пока наконец не понимает, как будет идеально. Он не отрывается от бумаги почти четыре часа, а то и больше, ломает несколько карандашей, сжигает, но штрихует, помечает, подписывает детали, важное отмечая на другом листке. Вечером он несёт свою работу отцу. Отец стучит по ним пальцами, Массимо, сидящий с ним в кабинете с документами, тут же находит ошибку — и они долго спорят.

Но чертежи отец всё-таки прячет. Занзас несколько раз рисует новые, улучшает, прицеливается мысленно, распределяет вес. Отец улыбается в усы, меняет листы. К шестнадцатилетию Занзас получает то, что видел во снах. Он держит пистолеты, и, как в детстве, ему не хватает воздуха. Оружие — будто продолжение его рук. Оно выдерживает пламя Ярости, оно оснащено крепкими пулями, автоматическим предохранителем, оно чёрное — и полностью его. Занзас пристреливается недолго, все выходные проводит в тире и на полигонах. Его охватывает воодушевление. Занзас чистит пистолеты аккуратно, протирает старательно, пробует для них разные кобуры. Он запоминает каждую мелочь из их строения.

Они не нагреваются. Это Занзас подмечает в первую очередь. Металл очень прочный, защищенный от его пламени Гнева. Такое оружие выстоит даже при усиленных атаках, и Занзас пользуется этим. Он придумывает сложные комбинации, выстреливает мощным потоком пламени, крутится вместе с оружием, экспериментирует. Пистолеты служат ему верой и правдой, и Занзас знает: так будет всегда.

Когда он сжимает их спустя восемь лет, то почти обжигается от холода и неосознанно чуть не отбрасывает огнестрел. Но пересиливает, пережидает — и перехватывает оружие, снимая с предохранителя. Занзас стреляет поочередно из каждого пистолета.

Они впитывают его гнев.

И вновь становятся продолжением рук.