Один (Качели-2) (джен)

Пешее путешествие через тонны грязи нельзя было назвать увлекательной прогулкой. Хоть я и провел холодные месяцы среди Алтайских гор, воображение ясно рисовало картину очень снежной зимы, охватившей город. Сугробы принимали брошенные здания в свои холодные объятия, накрывая пустынные улицы до верхушек фонарных столбов. Теперь же весеннее солнце безжалостно выжигало остатки снега и льда, чтобы вода продолжила разрушать следы человеческой цивилизации. Интересно, сколько еще пройдет времени, прежде чем на Земле вообще не останется напоминаний о некогда царствующих на ней существ?

Я шел по руинам родного города, но ясное осознание того, что я вижу эти улицы впервые, не покидало ни на секунду.

Эта серая и холодная сестра родной Земли не была моим домом никогда. Несколько месяцев после возвращения из космоса я занимался одним — поиском живых людей. В целом, Россия географически совпадала с привычной для меня страной, судя по найденной мною дорожной картой. Но вот обнаруженные технологии отставали от моей Земли примерно на сотню лет. Наверное, люди в этой реальности были более заняты уничтожением себе подобных, нежели развитием цивилизации.

Бросив попытки выйти на связь с миром, я отправился в путь, без какой-либо конечной цели маршрута. Новосибирск, к сожалению, оказался не единственным городом-призраком — за все свое путешествие я не встретил ни единого живого человека. Долгую дорогу до Алтая преодолел на велосипеде — единственном виде транспорта, которое не испортило время на столько, чтобы нельзя было привести его в рабочее состояние. Конечно, можно было попробовать оживить какой-нибудь автомобиль, но ввиду местного технологического развития я понятия не имел, как именно это сделать. Топливо, возможно, и сохранилось где-то в специальных цистернах, но вот аккумуляторы еще не были способны хранить электроэнергию достаточно долго.

Маленький домик на берегу Телецкого озера дал мне пристанище во время зимы. Конечно, можно было навсегда остаться жить там, питаясь дарами природы, заняться выращиванием овощей и фруктов, но я не мог так быстро сдаться. Хорошенько обмозговав варианты, я решил продолжить поиски людей, даже если для этого мне придется обойти весь мир.

Человечество встретило свою погибель на этом мрачном близнеце моего дома около пяти лет назад, о чем свидетельствовали находимые мною обрывки старых документов, газет, маркировок продуктов. Что послужило причиной гибели людей? Последние новости, что ушли в печать, были не утешительны. Нет, не было начато мировых войн, никто не ждал метеорита, несущегося в сторону планеты. Писали о внезапной мировой эпидемии нового штамма вируса. От первых статей, рассказывающих про болезнь, до последних напечатанных тиражей газет едва прошел месяц. Что творилось с планетой дальше, я не знал. Но судя по останкам людей, которые я время от времени находил внутри брошенных домов, ответ напрашивался сам собой.

Волею случая я оказался в своем личном Алькатрасе, но вот сбежать с этого острова безнадеги мне было не суждено. Как мой корабль попал в эту реальность? Ответа на этот вопрос у меня не было. Вот пара умников-астрофизиков из моей команды могли бы построить нужную теорию. Конечно, если бы не нарушение в системе анабиозных камер, из-за которых они не смогли прийти в себя и погибли внутри капсул. Интересно, они все еще видели те живые сны, когда вышли из стазиса, или же чувствовали, как их тела погибают от голода, не в силах сопротивляться неминуемой гибели?

Ученые неделями вычисляли идеальный маршрут, по которому был проложен путь автопилота, пока весь экипаж был погружен в анабиоз. Всегда оставалась вероятность, что мы нарвемся на куски расколотых метеоритов, но компьютер с легкостью решал такие задачи даже без помощи человека. Лишь в случае каких-либо непредвиденных ситуаций система разбудила бы капитана и пилотов.

Но они погибли в своих капсулах.

Наш путь по млечному пути лежал вблизи черной дыры — явления до сих пор неизученного и страшного. «Вблизи» не совсем подходящее слово, мы бы не приблизились к горизонту событий на тысячи световых лет, но… Может, ошибка при расчетах или же саботаж, которого не должно было случиться под надзором военных. Так кто мог ошибиться, ученые или мы? Мог ли корабль под воздействием этого зловещего явления переместиться в другую реальность?

Если отыскать место крушения корабля, то ответ мне даст черный ящик. Но найти его сложнее, чем иголку в стоге сена, на это уйдет уйма времени…. Времени? Хотя почему бы и нет, у меня не осталось ничего, кроме времени. Но за эту задачу я возьмусь не раньше, чем докажу самому себе, что я не единственный живой человек на планете.

Место, где мог бы находиться мой дом, я отыскал ранним утром. Заржавевшая табличка с номером сто тридцать девять криво висела на кирпичной стене двухэтажного домика. Строили его на совесть, выглядел он вполне сносно, учитывая время, которое он провел среди бетонного склепа.

Металлические ворота накренились под воздействием ветров и снега, какого они были цвета раньше, понять было невозможно, ибо ржавчина и здесь уничтожила все следы.

А качели здесь все же были. Не такие, как у моей дочери — кто-то просто подвесил старую покрышку на цепи, закрепив ее на ветке крепкой осины. На них сидел потрепанный дымчатый кот, осторожно следивший за мной своими зелеными глазами.

Это не мой дом, но почему предательский комок в горле не давал мне дышать, пока я осматривал пыльные комнаты.

На полу возле холодильника валялись магнитики и несколько фотографий бывших хозяев. Подняв первое фото, я обомлел, увидев себя, крепко обнимающего жену. Мы искренне улыбались, словно не было этого сложного развода несколько лет назад. На второй карточке моя маленькая дочь крепко обнимает несуразного котенка. А вот девушку с третьего фото, в нарядном платье, поверх которого была прикреплена лента выпускницы девятого класса, я не знал.

В комнате второго этажа я обнаружил разложившиеся останки человека. Пустые глазницы скелета словно с упреком смотрели прямо на меня, выглядывая из-под одеяла.

Рядом на тумбочке лежала обычная тетрадка, исписанная аккуратным красивым почерком.

Не в силах больше оставаться в этом склепе, я схватил ее и выбежал из комнаты.

Достав из рюкзака бутылку водки, я сделал добрый глоток прямо из горла и погрузился в чтение маленьких записей, усевшись прямо на ступени лестницы, которая вела на первый этаж.

Апрель 2018. Какое было число, я уже точно не смогу сказать. Потому что впервые услышав по телевизору о болезни, не придала этому значения. Всегда где-то кто-то умирал, но пока это не касается нас самих, нам это не важно. Верно?

5 мая. Очаги новой эпидемии вспыхивают по всему миру. Никто не знает, откуда она взялась, что это — новый штамм мутированного гриппа или же искусственно выведенная болезнь. Все обвиняют друг друга. Россия Штаты, Штаты — Россию. Обвиняют террористов, китайцев, корейцев. Обвиняют всех, между тем миллионы людей умирают каждый день.

11 Мая. Больше половины населения планеты мертвы. Все крупные города давно эвакуированы. Людей больше не хоронят, тела сжигают кучами, чтобы попытаться сдержать заражение. Катька вчера начала сильно кашлять, с кровью. Мама и папа запретили мне спускаться в ее комнату.

13 мая. Она умерла. Папа сжег сестру в огороде… Мама сильно кашляет.

27 Мая. Девять дней прошло, как папа сжег и маму. Телевидение, интернет и мобильная связь не работают, как будто нас просто бросили умирать без возможности связаться с миром. Остатки выживших собираются в группу, чтобы отправиться в один из центров медицинской помощи, в надежде, что он еще цел и медики нашли выход. Папа говорит, мы должны пойти за ними.

1 Июня. Мы не пошли со всеми, отправимся завтра следом. Папа говорит, что так меньше шансов заразиться.

10 Июня. Центр уничтожен, выживших нет. Папа инфицирован, я же не снимаю респиратор.

14 Июня. Я одна. И это последняя запись. Кашляю второй день, температура не сбивается.

Мне не страшно, я просто иду за семьей.

Дочитав последнюю запись, я отбросил тетрадь прочь. По щекам текли обжигающие слезы, а меня одолевали смешанные чувства. Скорбь, отчаяние и… радость. Я искренне рад, что это не моя родная планета. Сейчас, в эту самую минуту, моя бывшая жена, приведя нашу дочь из школы, раскачивает ее в саду, на качелях, а Катька громко смеется, предаваясь своим детским мечтам.

— Как думаешь, все так и есть?

— Мяу! — коротко ответил кот, забравшись мне на колени, и громко заурчал, словно признал во мне своего старого хозяина.