Чулки и страшные проклятья (гет)

— Тебе ещё повезло, что тебе везёт.

(Лаура Юлкунен)

* * *

Случается, что неудачный день показывает адресату попан, упакованный в кружевные панталоны, уже в самый ранний час. Но памятное утро первого ноября расщедрилось на демонстрацию своего нижнего белья сразу для двоих. Началось сие безобразие за несколько минут до того, как профессор Слагхорн самым сладким из множества оттенков своего голоса разделил учеников на пары: зелья, которые собирались готовить, требовали от них слаженной командной работы.

…

Знай Малфой о последствиях своего позднего пробуждения и шальной мысли: «А-пофиг-всё-равно-успею», пригвоздившей его белобрысую голову обратно к подушке, он бы, верно, вскочил как ошпаренный и сделал бы справедливый выбор в пользу занятий, а не сна, в котором смутно знакомая роковая красавица протягивала ему руку, обведённую у плеча алой чертой упавшей бретели. Но сладкий голос Морфея оказался куда как привлекательнее писка магического будильника. Последнему Драко внял только тогда, когда тот, испустив предсмертный вопль в отчаянной попытке разбудить Драко, грохнулся на пол. «Мерлиновы панталоны, — не приличествующий потомку древнейшего магического рода крик разрезал тишину мужской спальни Слизерина, — половина, мать его, девятого!»

О завтраке речи, конечно, уже не велось. Кое-как ополоснув лицо и дважды перепутав рубашку со штанами в попытке засунуть ноги в рукава, Малфой всё-таки приобрёл похожий на ученика Хогвартса вид и поспешил на занятия по Зельям с некритичным опозданием в пару минут.

В этот же миг Гермиона Грейнджер, победив, наконец, в начавшейся около часа назад неравной схватке с чулками, тоже выбралась из гриффиндорской гостиной. Чертыхаясь и спотыкаясь о болтающуюся у колен сумку, она спешила на урок. За все восемнадцать лет своей жизни с ней не случалось ничего подобного: весьма прочные на вид чулки, которые она собиралась надеть, едва оказавшись на стройных ногах, засверкали заметной дырой. Не думая о плохом, Гермиона достала из чемодана нераспечатанную упаковку, но, удивительно, и новые чулки оказались порванными.

На третьей паре, синхронно треснувшей у коленей, Гермиона, тяжело дыша, достала палочку и попыталась починить интимный предмет туалета с помощью колдовства. Но залатанная ткань тут же расходилась вновь, обнаруживая вмешательство посторонней магии.

От обиды хотелось зареветь, но Гермиона не привыкла плакать по пустякам, а потому, со всклокоченной шевелюрой, остановилась посреди спальни в размышлениях, как поступить дальше. Странно выглядела теперь она в заткнутой за пояс мантии, открывавшей взору озорные трусики в горошек. Гермиона всё ещё стояла с палочкой наизготовку и дёргала носом, будто собираясь чихнуть, когда в спальню и вошла Джинни Уизли, дожёвывая яблоко, прихваченное с утреннего стола.

— Ты же вроде на занятиях должна быть? — удивилась она.

— Аухр-р-рауч, — только и молвила Гермиона.

Обведя несимпатичный и беспорядочный натюрморт из вещей подруги, взгляд Джинни, наконец, озарился пониманием.

— Чулки порвались?

— Все! — воскликнула Гермиона. — Уверена, что кто-то подшутил и наслал проклятье, но времени разбираться с этим нет, я опаздываю на занятия к Слагхорну.

Неторопливо покопавшись в собственном чемодане, Джинни выудила нераспечатанную упаковку чулок.

— Вот держи, — хихикнула она. — Надо же, какой шутник завёлся.

— Найду, поотрываю уши, — грозно молвила Гермиона, облачаясь в предмет женского туалета. Справившись, она подхватила тяжёлую сумку и поблагодарила Джинни на бегу:

— Спасибо, выручила. Но болтать времени нет, увидимся позже.

…

Слагхорн не любил опаздывающих. Конечно, в привычки зельевара не входило кричать и брызгать слюной на стены своего кабинета, минусуя при этом баллы с провинившихся факультетов. Зато чувство юмора он имел, причём довольно специфическое. А потому, увидев на пороге класса запыхавшихся Грейнджер и Малфоя, к тому же пытающихся плечом оттеснить друг друга, будто эта миллисекунда что-то решала, Гораций Слагхорн потёр сухие ладони и с широкой улыбкой изрёк:

— Доброе утро, дорогие мои. Осень — весьма сонное время, не правда ли, господа? А посему оставаться в тёплой постели хочется как можно дольше. И не только вам одним, прошу заметить. Вот только все МЫ встали вовремя, пришли на занятия, уважив тем самым друг друга. ВЫ же в отведенное на учёбу время предпочли оставаться в кровати. Это не слишком красиво.

Гермиона почувствовала, что щёки её заливает густой, свекольного цвета румянец. Покосившись на Малфоя, по недоразумению, всё ещё топтавшегося рядом, она заметила, что с ним происходит то же самое.

— В любом случае мы прощаем вас, — тем временем продолжал Слагхорн высоким слогом. — Проходите, мистер Малфой… Мисс Грейнджер, и вас я попрошу занять своё место. Сегодня мы работаем по парам, готовим сложные зелья. Все остальные уже разделились на команды и получили свои индивидуальные задания, так что вам придётся поработать вместе. И… я тут подумал… вам двоим сегодня предстоит приготовить совершенно особенное зелье, с которым мало кто справился на шестом курсе. Страница тридцать восемь, мистер Малфой. Мисс Грейнджер, вы можете заняться подготовкой ингредиентов.

Среди учеников раздалось несколько сдавленных смешков, и Гермиона вспыхнула пуще прежнего. Конечно, она совершенно точно знала, ЧТО за зелье находится на пресловутой тридцать восьмой странице. Возможно, кто-то из учеников, находящихся на уроке, тоже не поленился просмотреть учебник заранее.

Совершенно неприлежный Малфой тем временем пожал плечами и проследовал на своё место, по дороге приглаживая волосы. «Что это с ним сегодня? — пронеслось в голове у Гермионы. — Даже спорить не стал. Заболел, наверное».

Ей, по сути, всегда было безразлично, с кем в одной команде работать. Разве что с Невиллом сотрудничать по своей воле Гермиона бы не стала. Да и то лишь потому, что у последнего от волнения часто дрожали руки и тогда вместо бодроперцовой настойки получалось неплохое сонное зелье.

Приготовившись к занятию, Малфой всё же не преминул стрельнуть недобрым взглядом в Гермиону, так, для проформы, с целью чисто упредительной и профилактической.

Спустя некоторое время мерное гудение Слагхорна о соблюдении техники безопасности прервалось более громким: «Можете приступать», и тогда чуть задремавшие ученики неторопливо зашевелились за своими столами.

Малфой и Грейнджер работали споро и тихо, изредка прерываясь на: «Это порежь сама, у тебя пальцы тоньше» или: «Тут требуется мужская сила, попробуй ты». Возможно, благодаря неприязненному отношению друг к другу или же они просто оказались хорошей командой, но заданное зелье подёрнулось жемчужной плёнкой в знак готовности ещё на середине занятия.

— Профессор, можете проверить? — Гермиона робко подняла руку, не желая привлекать к себе излишнего внимания трудящейся аудитории.

— Одну минуту, — словно нарочно вложив всю силу в голос, отозвался Слагхорн.

Подойдя к столу, он откинул крышку с котелка и, кажется, ещё громче произнёс, разделяя на слоги: «А-мор-тен-ци-я! Зелье одновременно простое и коварное. Опасное в руках того, кто имеет злой умысел». Вторая часть предложения осталась почти неразличимой, утонув во взрыве дружного хохота.

— Проверьте, пожалуйста, — сквозь зубы повторила Гермиона.

— Не могу дать ему справедливую оценку, мисс. Увы, моя любовь давно ушла в небытие, и я забыл её запах. Но вы и сами можете поведать нам о том, что чувствуете, вдыхая.

Внутренне Гермиона кипела. Так сильно, что ей казалось: барабанные перепонки вот-вот лопнут и из ушей пойдёт сизый пар. Малфой, до этого наблюдавший за выражением лица «коллеги», издал смешок, больше похожий на тихий хрюк.

— Начнём с вас, мистер Малфой, — Слагхорн сделал приглашающий жест рукой. — Итак, что вы чувствуете, вдыхая аромат этого зелья?

Казалось, что Малфой на миг лишился дара речи, хотя и был вынужден склониться над котелком. Он вдыхал сосредоточенно, раздувая тонкие ноздри, хмуря белёсые брови.

Учащиеся во главе со Слагхорном азартно затаили дыхание, но в следующий миг Малфой выпрямился во весь свой немалый рост и, глядя на Слагхорна немного свысока, равнодушно произнёс: «Я о-о-очень старался, сэр, но так и не уловил запаха. Либо моя любовь хорошо моется, либо её аромат мешает познать мой хронический насморк».

Новый взрыв хохота был подобен вирусу гриппа. Распространившись по классу, он засвербел даже в грейнджеровском носу. Гермиона вдохнула, выдохнула и заливисто рассмеялась вместе с остальными. Отсмеявшись, она запнулась взглядом о морщинку меж бровей преподавателя. Гораций Слагхорн внешне сохранял ледяное спокойствие, и лишь на дне его бледно-голубых глаз сверкали искры неподдельного веселья.

— Ваше остроумие похвально, мистер Малфой, а ваша рефлексия просто поразительна, Гермиона. Однако, ваша очередь, мисс, поведать нам, чем пахнет зелье.

Малфоевский насморк отрезал пути к отступлению, существенно сократив вариативность отговорок. Гермиона оглянулась в поиске защиты и поддержки, но остальными присутствующими овладело непонятное любопытство. Вздохнув, она наклонилась и произнесла вслух, чеканя каждое слово:

— Имбирное печенье, книжная пыль, к запаху которой примешивается чуть заметный аромат свежескошенной травы.

В аудитории воцарилась воистину мёртвая тишина. Слышно было лишь бульканье в котлах. Гермиона обвела взглядом присутствующих, а затем вдруг схватила со стола свою сумку и, не говоря более ни слова, выскочила в коридор. Остальные так и остались сидеть, раскрыв от удивления рты, когда вслед за Гермионой Грейнджер выскочил и Драко Малфой.

— А-а, профессор Слагхорн, — раздалось откуда-то с задних столов.

— Продолжаем занятие, — невозмутимо прервал зельевар и, насвистывая, отправился на своё место.

Позже, выпроводив учеников, он открыл шкафчик с ингредиентами, за двойной задней стенкой которого хранилась бутылка его любимого сливочного ликёра. Не утруждая себя разделением на порции, Гораций отхлебнул из горлышка и крепко запечатал напиток. В тот же миг от стены отделилось что-то белёсое, точно небольшое облако тумана.

— Доброе утро, сэр, — поздоровалось нечто.

— Здорово, Пивз, и спасибо за содействие, — хихикнул Слагхорн, — у меня в столе есть немного рыбьих потрошков и другие лакомства для призраков и полтергейстов.

— Кто бы мог подумать, что вы тоже любитель пошутить, — довольно отозвался Пивз, зависнув на уровне взгляда Слагхорна.

— Кто бы мог подумать, — в тон ему отозвался зельевар, — что и с полтергейстами можно найти что-то общее, скооперироваться в любви к маленьким и безобидным розыгрышам.

— Малфой и Грейнджер, — хмыкнул Пивз, — не так уж и безобидно это звучит. Они же друг друга терпеть не могут. За что вы их так?

— Просто я люблю Хеллоуин, — ответил Гораций, — и никто не имеет права прогуливать бал, организованный мной по случаю этого праздника. Мистер Малфой и мисс Грейнджер проигнорировали сие мероприятие накануне, за что и поплатились.

— Мне ничего не стоило подсунуть Драко Малфою сонного зелья и испортить будильник, а вот пробраться в комнату девочек и наложить проклятье на одежду Гермионы Грейнджер… тут пришлось постараться.

— В любом случае это пойдёт им на благо, — подняв указательный палец вверх, заключил Слагхорт.

…

Он нагнал её в холле, у самого входа в гостиную Гриффиндора. Никогда раньше Малфой не задумывался, какую скорость может развить в беге обиженная девчонка. Кое-как неловко ухватив её за руку, Драко моментально получил реактивный тычок под рёбра и возмущённое:

— Отпусти! Сейчас же!!!

— Гермиона, — прозвучало обезоруживающе. Настолько, что на миг она перестала сопротивляться, хотя Малфой продолжал удерживать её за локоть, свободной рукой крепко вцепляясь в мантию у талии.

Раньше Драко никогда не называл её по имени, а оно, оказывается, так сладко срывается с губ. Так, что хочется повторить…

— Что? — голос Гермионы звучал отнюдь не дружелюбно.

— Это зелье… Нет у меня никакого насморка, я успел понять, что за аромат Амортенция таит для меня. Она пахнет твоими духами, мятным леденцом и чуть-чуть свежим пергаментом. В общем, моя Амортенция — ты, Гермиона.

Дверь в гостиную Гриффиндора располагалась напротив окна, за которым лениво разгоралось первое ноябрьское утро. Лучи солнца — настоящего, не по-осеннему золотого — проникли в прохладный холл замка, оставляя яркие блики на девичьем лице. Гермиона смотрела на Драко, беззащитно моргая, ещё более удивлённо, когда тот осторожно подался вперёд и коснулся её губ своими.

Возможно, в другой день голос разума взвыл бы в Гермионе раненым зверем, возможно, гордость не позволила бы ей ответить поцелуем на поцелуй бывшего врага. Но разум, совесть, гордость — все они вдруг дружно заснули мертвецким, хмельным сном, когда пальцы Драко запутались в её волосах, а голос нежно зашептал на ушко: «Ждать было глупо. Может быть, другого шанса нам и не представится, Гермиона».

Озорные зайчики играли в догонялки на непозволительно тесно прижавшихся друг к другу мантиях. Никогда еще гриффиндорские и слизеринские цвета не переплетались так тесно. Гермиона не думала о том, что будет через пять минут или даже через секунду, ей просто нравились касания мягких губ Драко, становившиеся совсем не целомудренными. Где-то на периферии её сознания кометой пронеслось: «Имбирное печенье, книжная пыль, к запаху которой примешивается аромат свежескошенной травы... едва заметно. Так вот чем пахнет Драко Малфой».

…

Полная Дама с портрета у входа в гриффиндорскую гостиную раздобыла где-то пенсне и созвала Леди с близлежащих портретов. Теперь они, перешёптываясь, пихались локтями в тесном пространстве позолоченной рамы.

— Кусачие маргаритки, — глухо раздалось со стороны гостиной, и в образовавшемся пространстве возникла фигура Джинни Уизли, собравшейся на занятия.

— Ну ничего себе! — вырвалось у неё. — Сегодня на завтрак в тыквенный сок добавили зелье галлюцинаций?

Но Драко и Гермиона не обращали совершенно никакого внимания на возмущённый возглас. Только с портрета Полной Дамы донеслось приглушённое шипение:

— А ты лучше отойди, весь обзор перекрыла.

…