Живое (джен)

Гарри Поттер ничего не боится. Так думают его друзья, возможная любовь всей жизни в лице Джинни Уизли, преподаватели Хогвартса.

Все надеются на него.

Образец для подражания. Избранный. Герой, который боится сойти с ума от этих многочисленных уловок Тёмного Лорда. Ведь они живые, причиняют настоящую боль.

Гарри боится жутких криков Гермионы, во время пыток в Мэноре, а ещё той самой темноты, которая затягивает в водоворот во время решающей схватки со злом. Волшебник лишь помнит, как тело его давнего врага рассыпалось в пыль, прежде чем закрыть глаза и с грохотом упасть на каменный пол.

В месте, куда он попадает, пусто, но пахнет сыростью. Гарри поднимается на ноги, отряхивает и без того грязную одежду. Волшебную палочку не обнаруживает. Тихо ругается сквозь зубы и смотрит по сторонам. Место незнакомое, слабо освещённое, неприятное. Где-то капает вода.

— Я давно ждал тебя, Поттер, — перед ним возникает силуэт того, кого он меньше всего хочет здесь видеть.

Том Риддл собственной персоной. И не в своём жутком змеином обличье. Перед ним парень, тот самый, который мучил маленькую Джинни в Тайной Комнате. Молодой и опасный, с довольной улыбкой на лице.

— Но как? — удивлённо спрашивает Поттер. — Я ведь уничтожил дневник, да и тебя в принципе ещё на втором курсе.

— Остатки сознания, — он проходит мимо волшебника и усаживается в одно из появившихся в этой пустой комнате тёмно-красное кожаное кресло. — Присаживайся, поговорим.

Гарри не хочет говорить с тем, кто все годы его жизни пытался уничтожить его. Ведь пророчества не лгут. Поттер не чувствует боли в шраме, что пугает ещё больше. Он ведь не жив, верно? Или нет?

— Что это за место? — волшебник садится на против Тома.

— Может быть Лимб, а может Чистилище. Не знаю. Я здесь давно и понял все особенности этого места, — он стучит пальцами по кожаному подлокотнику. — Дамблдор тебе не говорил о том, какие последствия могут быть, если заклинание слишком сильное для мага?

— Обычный Экспеллиармус? Серьёзно? Не думаю, что это смогло перенести меня сюда.

Том поправляет воротничок рубашки и слизеринский галстук. Прищуривается, оглядывая уставшего собеседника с ног до головы. На лице застывает презрение.

— Ты умер, Гарри, а потом воскрес. Я, к сожалению, подобное не сделал, но это не мешает мне замучить тебя здесь до смерти, — его голос затихает на последнем слове. — Никто не исключает психологического давления, когда волшебник в магической коме.

— Что ты сможешь сделать? — уверенно спрашивает Гарри, оценивая собственные шансы.

Ему нужно выбраться из этого места. Проснуться. По-другому и быть не может. Он ведь победитель.

Магическая кома? Ерунда. Успокаивать Поттер себя умеет.

— Твои кошмары смогут ожить, Гарри. Ты ведь больше всего на свете боишься сойти с ума. Я прав?

Гарри замечает за спиной Тома огромного Василиска. Змея шипит и проползает мимо них, задевая кресло волшебника, заставляя того едва ли не подпрыгнуть.

— Подтверди мою теорию. Быстрее закончим.

— Смысл говорить о том, что ты и так знаешь, Том.

Риддл отрицательно качает головой. Закидывает ногу на ногу, складывает руки в замок. Как типичный психолог на работе с пациентом. Не хватает лишь блокнота и ручки, понимания в глазах. Гарри не может не удержаться, чтобы провести маггловскую параллель.

— Мне интересно узнать тебя, Гарри. Одно дело, когда моя сущность после перерождения знала о тебе из газет и из слов своих последователей, другое — беседа с тобой лицом к лицу.

В комнате начинает темнеть. Вода перестаёт капать где-то за спиной. Полная тишина. Даже шипение Василиска стихает. Гарри сглатывает.

— Страшно? — Том исчезает, и парень слышит лишь его шепот у самого уха. — А если так?

Гул в голове начинает нарастать. Поттер дёргается и зажимает уши руками. Словно по голове ударяют чем-то тяжёлым. Он слышит голоса. Где-то плачет Гермиона, вот насмехается над ними Рон, а потом говорит о том, что уходит.

Гарри помнит этот момент в палатке во время их скитаний. Где-то позади он слышит зловещее пророчество профессора Трелони.

Тошнота подкатывает стремительно. Гарри глотает, пытаясь избавиться от горького кома в горле. Том же возвращается на своё место, всё ещё наблюдая за мучениями мальчишки, который слишком быстро стал взрослым.

— Чувствуешь себя живым, Гарри?

— Не то слово, — хрипит Поттер, снимая очки и потирая переносицу. — Шумом в голове не удивишь. Когда я был с тобой связан ментально, то слышал и видел моменты похуже. Это весь твой арсенал. Жалко выглядишь, Том. Приходится беседовать со мной, а не убивать магглорождённых в перерывах между захватом мира.

Губы Тома сжимаются в тонкую линию. Тёмно-синие глаза недобро блестят.

— Жалкий, маленький мальчишка-сиротка. Жил всю жизнь как свинья на заклание. Специально для меня тебя растил Дамблдор. Сам то не мог справиться со мной старый маразматик, — каждое слово словно острое лезвие.

— Меня не удивишь комментариями относительно моей жизни, — Гарри равнодушно хмыкает и пожимает плечами. — Возможно ты и в чём-то прав, но теперь уже ничего не исправить. Мне с этим жить.

— Значит, согласен с моим комментарием о твоей никчёмности? Ты — моя слабость, Гарри. Точнее Его слабость, — Поттеру непривычно слышать о том, как Риддл говорит о себе в третьем лице. — Но меня радует одно, что здесь я теперь не один.

— И не думай даже, — хмурится Поттер, отклонившись назад в мягкое кресло. — Я не собираюсь оставаться здесь.

— Уверен. Всем будет лучше без тебя.

— Нет.

— Да. Могу показать. Хочешь? — спрашивает Том, изучая реакцию собеседника.

Гарри сомневается. Что это вообще за место? В данном случае Риддл может показать ему хитро созданную иллюзию, а он по наивности поверит. Не в этот раз, слишком много раз ему врали и не договаривали. Ни за что.

Ему всё ещё слишком больно. Потеря друзей и близких — огромная кровоточащая рана в груди. Гарри не говорит в слух о том, что в этой атмосфере она начинает болеть еще сильнее.

— Неизвестно, когда ты отсюда выберешься. Разве тебе не любопытно, что бы делал мир без Гарри Поттера после войны? Может, это будет трагедия мирового масштаба? Кто знает.

— Ты ведь не покажешь правду, я прав? — стуча пальцами по подлокотнику кресла, спрашивает Гарри. — Хотя можешь не отвечать, всё равно не поверю.

— Проверь свои догадки, мой дорогой друг, — выплёвывает каждое слово Риддл, будто принимает яд маленькими дозами.

Волшебник кивает. Странный тёмно-фиолетовый водоворот затягивает его.

* * *

На кладбище холодно. Том стоит рядом с Гарри и не сводит взгляда с гроба, в котором находится тело Избранного. Все вокруг плачут и произносят сочувствующие речи.

— Они сожалеют, как видишь. Но людская память переменчива. Даже волшебники тебя со временем забудут. Джинни найдёт себе парня, когда будет в команде Холихедских Гарпий, а Гермиона и Рон окунутся в жизнь, где не нужно беспокоиться о мальчишке со шрамом.

Поттер хмурится и отрицательно качает головой. Ему не хочется верить в подобный расклад. Всё должно быть не так. Совершенно не так.

— Я знаю, что все забудут меня, поэтому и хочу выжить. Показать, что я не просто тот самый волшебник, который убил Волдеморта и умер.

— Тогда просыпайся, Гарри, — в руках Тома возникает большой чёрный зонт, который спасает от жуткого ливня.

— Проснусь. Обязательно, — гневно отвечает Поттер и отворачивается от неприятной картины прощания с усопшим.

* * *

Гарри снова оказывается сидящим в кресле. Том сидит напротив и выжидающе смотрит.

— А если убью тебя здесь, то я проснусь? — очередное размышление на тему поиска выхода.

— Я бессмертен, — парирует Риддл. — Ты всегда можешь проснуться. В любой момент выйти из комы, просто ты сам этого не хочешь. Просто нарушив мои правила, накликаешь беду на себя.

— Неужели? А если так? — Гарри представляет огромный огненный шар над головой врага.

Важно сфокусироваться. В этом месте можно делать всё, что душе угодно. Поттер хочет вновь увидеть мучения того, кто испортил ему жизнь, уничтожил его семью.

Безжалостный, беспощадный способ расправиться с тем, кто убивал близких ему людей. Уничтожал всё самое светлое.

Юный Волдеморт шипит от боли, когда огонь обрушивается на него. Кожа слезает с острых скул, обнажая часть челюсти. Тёмные, почти чёрные волосы, оказывается отлично горят.

Запах жжёной плоти проникает в ноздри.

— Если ты, — хрипло произносит поверженный враг, — думаешь, что такой способ от меня избавиться поможет? Ошибаешься. Просыпайся, Поттер. Мы ещё увидимся, мой мальчик.

После этих слов комната исчезает.

Гарри с трудом открывает глаза и приподнимается на постели. В палате Мунго тихо и пахнет зельями. Он замечает уснувшую в небольшом трасфигурированном кресле Джинни, около его койки. Её рыжие волосы растрепались, под глазами залегли тени.

— Ты хотел очнуться, Гарри, — Том стоит, прислонившись к дверному косяку палаты. — Спасибо, что вытащил меня из своей головы. Теперь мы точно с тобой не расстанемся.

Всё такой же юный. Без жутких ожогов на красивом лице.

Поттер ошарашенно смотрит на Риддла, а потом переводит взгляд на открывшую глаза любимую девушку. Почти не чувствует объятий из-за ядовитого шока.

Восторгу родных нет предела. Правда, они волнуются за его состояние и за то, что он часто разговаривает сам с собой.

Избранный выживает, но какой ценой?

Жизнь продолжается, даже если невидимая тень пытается свести тебя с ума.

Гарри Поттер ничего не боится, верно?