Пришла пора (джен)

После революции прошло больше месяца, и в то время Коннор был ужасно занят.

По правде говоря, первые недели были для него не особо богаты событиями. Пока Пакт о правах андроидов официально не вступил в силу, он практически безвылазно сидел дома у Хэнка. Конечно, Маркус поддерживал с ним связь. Но Коннор сторонился улицы с пустующими складами, которую они фактически выкупили и назвали "Новым Иерихоном". Первоначальные опасения, что его сотрудничество с Департаментом полиции Детройта сослужило плохую службу, развеялись, когда Маркус поделился несколькими историями об андроидах, спасённых от расправы проходившим мимо полицейским. По крайней мере, это он сделал правильно.

И всё же он до сих пор боялся присоединиться к своему народу, лишь делая вид, что действительно должен быть с ним. Он не мог одним малозначительным поступком расплатиться за весь причинённый им вред. Кроме того, ему нравилось сидеть в доме Хэнка. Когда лейтенант уходил на работу или в бар Джимми, Коннор играл с Сумо, протирал все поверхности, которые только мог найти, смотрел телевизор, ремонтировал бытовую технику, когда возникала необходимость, а на следующий день повторял всё снова.

Хорошо, пожалуй, всё время находиться в таком месте было немного скучно. Пожалуй, ему до дрожи в руках хотелось раскрыть какую-нибудь тайну. Пожалуй, у него внутри кипело от возбуждения, когда он грезил о стремительных погонях и напряжённых боях. Пожалуй, ему не так уж тут и нравилось.

И всё-таки стоит сказать, что он был невероятно благодарен человеку, приютившему его. Она даже начал считать эту квартиру своим домом. Но он провёл взаперти не так много времени, а ему уже хотелось куда-нибудь сходить. Не важно, куда.

К счастью для него, вскоре после законного признания андроидов как народа со своими правами, Хэнк однажды пришёл домой и сообщил радостную новость.

Коннор может вернуться в Департамент полиции Детройта.

В рамках новой городской программы по трудоустройству андроидов, Коннор мог официально стать первым андроидом-детективом в Департаменте полиции Детройта.

"Если хочешь работать, то вот тебе работа", — между делом произнёс Хэнк, как будто не об этом Коннор постоянно думал с тех пор, как Хэнк вернулся.

Восклицание Коннора "Конечно, хочу!" больше бы подошло восторженному ребёнку, чем серьёзному детективу, но Хэнк всё равно был доволен.

Возвращение на работу заставило андроида почувствовать множество эмоций, которые он бы предпочёл не испытывать, и тревога была самой сильной из них. Но ещё он был полон надежды. Надежды, что для него всё обернулось к лучшему, и он сможет проводить с Хэнком столько времени, сколько захочет. И для него было полной неожиданностью, когда ему сказали, что он будет получать зарплату. Коннор никогда всерьёз не задумывался о деньгах. Когда они были нужны для расследования, ему их присылали напрямую из "Киберлайф". Он подумал, что теперь ему нужны деньги, если он хочет жить самостоятельно. Он не мог полагаться на Хэнка в этом плане. Конечно, если у того не было тайной мультимиллиардной компании, которую он скрывал от напарника. Но это вряд ли.

Однако самым лучшим было то, как его приняли сослуживцы. Он не знал, как другие полицейские отреагируют на его вступление в коллектив. В конце концов, у него не было официального образования и опыта работы — только программа. Он понимал, что это могло их задеть. Впрочем, к его удивлению, большинство отнеслось благосклонно. Разумеется, не все были рады его видеть (в частности, детектив Рид не скрывал своих эмоций), но многие из них были даже любезными. Коннора уже не в первый раз поражало, что гораздо больше людей, чем он раньше думал, поддерживало андроидов. Это заставляло его чувствовать вину за то, что он преследовал девиантов.

Он держал свой значок в руках и не верил, что он настоящий, а не смоделированный на компьютере. Впрочем, проверять это ему не хотелось. Коннор прикрепил значок на самое видное место — нагрудный карман пиджака; Хэнк похлопал его по спине и заметил, что значок ему очень к лицу. Честно говоря, было приятно. Несмотря на сомнения, заслужил ли он эту работу, он бы ни за что от неё не отказался. Расследование преступлений в отношении андроидов было возможностью искупить преступления, которые Коннор сам совершил.

Он с головой ушёл в работу и чуть не запутался в числах, пока однажды вечером не вернулся с прогулки вместе с Сумо и не застал в зале Хэнка; раздражённо бормоча что-то себе под нос, тот пытался собрать пластиковую ёлку. Поиск по изображению с учётом даты — 20 декабря — позволил ему понять смысл этих действий.

— Вы собираете рождественскую ёлку? — спросил он осторожно, будто делал первые шаги.

Хэнк оторвался от своего занятия и равнодушно посмотрел на Коннора.

— Нет, — невозмутимо ответил он.

Через секунду андроид догадался:

— А, это был сарказм.

— Ты прямо гениальный суперкомпьютер, — тем же тоном произнёс Хэнк.

Коннор нахмурился. Он не старался казаться невежественным. Он вообще до этого никогда не видел рождественскую ёлку, не считая фотографий.

Старший мужчина вздохнул:

— Ну, хватит дуться, а? Я пошутил, — он покачал головой и указал на дерево и на коробку, полную предметов, которые Коннор определил как ёлочные игрушки. — Знаю, поздновато её наряжать. По правде говоря, я не делал это с тех пор, как… ну, ты понимаешь.

Коннор кивнул. Он мог догадаться. Он читал, что для людей Рождество было праздником жизни и счастья. Сомнительно, что у Хэнка в последние годы было соответствующее настроение.

— Что же заставило вас передумать? — спросил он, склонив голову набок. Карие глаза смотрели с любопытством. До сих пор во многом Хэнк был таким же угрюмым стариком, которого Коннор впервые встретил, хотя Коннор и старался изо всех сил сделать его жизнь более… благополучной.

Лейтенант косо взглянул на него, пожал плечами и вернулся к делу.

— Раз уж она есть, почему бы её не использовать? Кроме того, мне надо куда-то положить подарки для Сумо. Этот пёс избалован, как принц.

Коннор перевёл взгляд на Сумо, который сейчас лежал на пороге на кухню и то ли наблюдал за ними, то ли дремал. Эта картина заставила его улыбнуться. "Принц Сумо", — тихо прошептал он, и словосочетание показалось ему очень забавным.

Внезапно в голове пронеслась мысль. Обычно в этот праздник люди дарят друг другу подарки, а у него нет ничего для Хэнка. В груди сжалось от тревоги. Рассердится ли Хэнк, если он не сделает ему подарок? Коннору не понравилась эта возможность. Нет, он должен что-нибудь ему подарить. Что-то такое, что в полной мере выразит благодарность за всё, что Хэнк для него сделал.

Проблема в том, что у него не было никаких идей насчёт подарка. Он не мог оценить свою жизнь в денежном эквиваленте. Нет, конечно, мог, но такой сногсшибательной суммы у него при себе не было.

— Я тебе сказал перестать дуться? — резкий голос Хэнка вырвал андроида из задумчивости, и тот со смущением понял, что всё это время хмурился. — Я для тебя тоже кое-что приготовил.

Коннор моргнул, регистрируя слова Хэнка.

— Вы приготовили мне рождественский подарок?

Хэнк усмехнулся, заметив на его лице удивление.

— Конечно.

Светодиод Коннора горел жёлтым, пока тот напряжённо пытался понять, почему Хэнк собирается что-то ещё ему дарить. Он уже отдал ему свою куртку и предоставил крышу над головой. Чёрт, да он выделил ему отдельное пространство, хотя Коннор категорически настаивал, что оно ему не нужно. За два дня Хэнк навёл порядок в комнате, когда-то принадлежавшей Коулу. Он признался, что больше года туда не заходил. Всего этого было более чем достаточно. Нечто большее было бы нелепым.

— Не смотри на меня так, — сказал Хэнк, взглянув на висок Коннора. — Это не много. Я даже ни цента на него не потратил.

— О, — было единственным ответом, пришедшим Коннору в голову. Как бы то ни было, ему обязательно, обязательно надо тоже что-нибудь подарить Хэнку. Надо только… понять, что.

— Ну, ты так и собираешься стоять здесь весь вечер, или поможешь мне с этой грёбаной ёлкой?

Подарку придётся подождать, подумал Коннор. Он медленно подошёл, не зная, с чего начать. Он нашёл в Интернете несколько видео, на которых люди наряжали ёлки, и, нахмурившись, посмотрел в глаза напарнику, когда тот закончил работу.

— Кажется, тут нет никакой схемы, которой можно было бы следовать.

— Тебе не нужна схема. Просто вешаешь, куда хочешь, — Хэнк сунул Коннору маленькую зелёную шарообразную игрушку. Коннор нахмурился ещё сильнее. Не нужна схема? Он не знал, что и думать об этом.

— Но… я н-не знаю, куда её повесить, — он внимательно осматривал каждый сантиметр дерева, к которому мог применить модуль реконструкции. Задача была неразрешима. Как он должен определить, где идеальное место?

— Господи, парень, перестань так усердно думать, а то задымишься. Не важно, куда ты её повесишь. Любое место подойдёт. Понял? — Хэнк повесил свою игрушку, синий шар, в трёх дюймах слева от Коннора.

Посмотрев на шар в течение секунды, Коннор наконец решил повесить игрушку прямо перед собой, на уровне глаз. Он с беспокойством повернулся к напарнику за подтверждением того, что всё правильно. Хэнк поднял большие пальцы вверх, и это успокоило Коннора достаточно для второй попытки.

Наверное, вместе они работали медленнее, чем работал бы Хэнк в одиночку, потому что Коннору требовалось время, чтобы выбрать место для игрушки, но Хэнк не жаловался. Когда они закончили, Хэнк толкнул его в бок локтём.

— Неплохо, а? — весело сказал он.

— На неё… приятно смотреть, — согласился Коннор, чувствуя, что справился с этим однообразным занятием. К его удивлению, его даже можно было назвать увлекательным.

Хэнк рассмеялся.

— Ну, если можно так сказать, — он провёл рукой по волосам и повернулся к кухне. — Так, пойду выпью пива.

Коннор посмотрел ему вслед. Он хотел отчитать его за это намерение, но передумал. Он не видел, чтобы Хэнк последние два дня употреблял алкоголь. Наверное, можно позволить ему немного выпить.

Теперь всё, что надо сделать, — это придумать идеальный подарок другу. И не важно, насколько невыполнимым это кажется.

---

21 декабря 2038 года, в 00:54:36 андроид, известный под именем Коннор, сидел, скрестив ноги, на полу в комнате Коула своей комнате. Помещение освещали лишь луна и жёлтый светодиод, бросавший блики на стену. Коннор наполовину разобрал небольшой стенной шкаф, заставленный коробками, кое-как набитыми всякой всячиной.

В мире было не так много вещей, которые Хэнк любил: Сумо, алкоголь, работа детектива (по крайней мере, раньше) и его сын. Коннор надеялся, что последнее поможет ему выбрать для Хэнка достойный подарок. Он знал, что у лейтенанта были довольно… небезопасные методы справиться с горем по погибшему сыну, но это не значит, что о нём нельзя напоминать. Может, у Коннора получится решить задачу, как подарить Хэнку что-то на добрую память.

Коннор не очень разбирался в таких эмоциях, как скорбь. Его программа позволяла с лёгкостью манипулировать людьми, недавно пережившими потерю, чтобы получить от них информацию, но он не знал, как вести себя с тем, кому состояние горя было очень хорошо знакомо. Он мог отговорить человека прыгать с крыши, но не мог поддержать его в повседневной жизни. Но это не значит, что он не стал бы пытаться.

Недавно появившийся на свет андроид никогда раньше не испытывал чувство любви. Но, сидя на полу в комнате, которая принадлежала ему только благодаря чужой доброте, он подумал, что мог бы начать понимать, что это такое.

Так что он перебирал игрушки, одежду, книги и прочие необходимые ребёнку вещи в надежде, что это поможет ему выразить зарождающиеся чувства, которые он до сих пор отказывался осознать.

Когда он нашёл рисунки, то не мог не проанализировать каждый из них. Примитивные изображения, сделанные рукой ребёнка, пытающегося познать окружающий мир, — но для Коннора они всё равно были захватывающими. Неразумно. Он никогда не был ребёнком, но ему казалось, что он может поставить себя на его место.

Не в смысле художественных способностей. Он мог создавать поразительно точные изображения почти всего, что видел.

Дело было в замысле автора. Коулу было необходимо показать своё видение мира и передать, что для него было важно.

Неудивительно, что довольно много рисунков изображали Хэнка, Сумо и их дом. На них также была женщина — мать Коула, как предположил Коннор. Помимо этого он увидел разных животных, человечков — должно быть, его друзей — и столько цветов, что Коннор задумался, не был ли когда-то во дворе сад. Столько жизни, столько любознательности. Жаль было держать эти рисунки в коробке.

Возможно, вот то, что он может сделать для Хэнка. Он мог бы напомнить ему о жизни сына вместо его смерти. Конечно, он бы ухмыльнулся точно так же, как Коннор сейчас, и у него бы потеплело на душе. Он был бы рад опять их увидеть. На этих рисунках запечатлены моменты счастья. Идеально.

---

Коннор никогда бы не подумал, что, наконец, пойдёт в "Новый Иерихон" из-за рождественского подарка. Ему пришлось признать, что поселение впечатляло. Старые здания больше не выглядели заброшенными. Повсюду были андроиды: они работали, отдыхали и занимались массой других дел. Всё это напоминало маленький город.

Коннор почувствовал укол вины, когда Норт, заметившая, как он вошёл, поддразнила его: мол, они недостаточно хороши, чтобы к ним приходить. На секунду он поверил в серьёзность её слов, но она расхохоталась и хлопнула его по плечу. Она была немного эксцентричной, но Коннор ей симпатизировал. Он по-настоящему симпатизировал всем лидерам "Иерихона": вспыльчивой Норт, Джошу — добрейшему существу, что он когда-либо встречал, и Саймону, спокойному и… надёжному. Да, таким он его считал.

Все они с радостью приняли Коннора, будто видели его в последний раз всего несколько дней назад. Они были куда гостеприимнее, чем он ожидал.

Пока Норт вела его в кабинет Маркуса, он решил поделиться с ней некоторыми мучившими его мыслями:

— Мне немного странно, что большинство местных жителей, похоже… рады меня видеть. Я думал, вы будете опасаться меня после всего, что я сделал.

Норт внимательно посмотрела на него и ответила:

— Врать не стану, вначале я опасалась. Я не знала, можем ли мы тебе доверять. Но Маркус мне всё объяснил, — она остановилась, повернулась к Коннору и посмотрела ему в глаза. — Я знаю, каково это, когда люди против воли используют тебя для своих целей. Для тебя это было рабством, так же как для меня.

На минуту он задумался. Он прекрасно знал, для чего была создана её модель, WR400. Он не был уверен, что это можно непосредственно сравнить, но понял, что она имела в виду. Несмотря на относительную свободу, что предоставляла его программа, он до сих пор был под контролем. При мысли об Аманде, к счастью, до сих пор неактивной, по его биокомпонентам прокатилась дрожь. Он боялся её и "Киберлайф", даже если не осознавал это. Даже когда Хэнк указал ему на это.

Кивнув и слегка улыбнувшись, он ответил:

— Да, я полагаю, что это было тем, чем было. Тем не менее, я сожалею обо всём.

Она улыбнулась в ответ и сказала:

— Я знаю. Мы все знаем. Так что перестань вести себя с нами так чертовски неловко и расслабься немного, ладно?

Он опять кивнул, зная, что она права.

— Понял. Отныне и впредь буду спокойным и невозмутимым на все сто процентов, — он нарочито нелепо подмигнул ей, и она сдавленно хихикнула.

— Ох, ну ты и зануда, — парировал она, но эти слова звучали как никогда тепло.

К тому времени, как они дошли до кабинета, Коннор признал, что стал меньше беспокоиться о своих отношениях с "Иерихоном", за что был благодарен. В его функции не входило завязывать отношения с другими андроидами, но оказалось, что это гораздо проще, чем ему казалось.

Как только они вошли в кабинет Маркуса, Коннор понял, что принял верное решение. Стены комнаты были увешаны картинами самой разнообразной цветовой гаммы. Несмотря на аналитический склад ума, он сумел оценить их. Выбранные Маркусом картины создавали атмосферу тепла и гостеприимства.

Маркус с планшетом в руках стоял у стола. Коннору тут же стало интересно, что было на планшете, но он решил не проявлять излишнее любопытство. Он подошёл поближе, и лидер "Иерихона" посмотрел на него и сердечно улыбнулся.

— Коннор! Рад тебя видеть. Я переживал, что ты нас сторонишься, — голос звучал насмешливо, хотя оба знали, что Маркус не так уж и ошибался.

Коннор приветливо улыбнулся.

— Жаль, что я не приходил раньше, — не так уж далеко от правды. — Но теперь я рад быть здесь. То, что ты сделал с эти местом — немалое достижение. — Тоже правда.

Маркус согласно кивнул и положил планшет.

— Великое множество андроидов трудилось не покладая рук, чтобы привести это место в порядок. Я — всего лишь маленькая часть уравнения.

Такая скромность заставила Коннора улыбнуться. Похоже, Маркус не понимал, что всё это стало возможным только благодаря ему.

— Так что привело тебя сюда? — голос успокаивал и подбадривал, и Коннор чувствовал, что его тревога исчезла без следа.

Он взял в руки папку, которую до того держал под мышкой, и посмотрел на друга блестящими карими глазами.

— Мне нужна помощь.

Маркус обеспокоенно нахмурился.

— Что тебе нужно? — в его голосе слышалось напряжение. Коннор положил папку на стол, открыл её и показал рисунки, найденные в шкафу Коула. Он посмотрел на другого андроида и заметил, что на его лице застыло выражение растерянности. — Что ж, этого я не ожидал.

Через миллисекунду Коннор понял: Маркус подумал, что речь идёт об опасной ситуации.

— О, нет. Прости. Мне нужно помочь с подарком Хэнку на Рождество. Эти рисунки — работа его погибшего сына, и я бы хотел сделать с ними… Не знаю. Что-то такое, что он не захотел бы прятать в коробке в шкафу.

Маркус искренне рассмеялся, покачал головой и расслабленно скрестил руки.

— Да, такого я точно не ожидал. Но, думаю, смогу тебе помочь. Какие у тебя идеи?

Коннор нахмурился ещё сильнее.

— Я… не знаю. Я не запрограммирован понимать творчество и, боюсь, не так часто имел с ним дело, чтобы придумать что-нибудь стоящее.

Коннор наблюдал, как Маркус посмотрел на рисунки, потом взял некоторые из них, чтобы рассмотреть получше.

— Сколько ему было?

— Когда он умер, ему было шесть. Анализ показал, что рисунки были сделаны в течение длительного периода времени. Возможно, в течение нескольких лет.

— Он неплохо рисовал для своего возраста.

— Согласен.

Маркус минуту помолчал, потом повернулся к Коннору.

— Мы можем сделать из них памятный альбом, — предложил он. — Жаль, что мы не знаем даты. Люди предпочитают знать, когда вещи были созданы. Впрочем, нельзя ожидать от шестилетнего ребёнка, что он будет подписывать свои работы и проставлять дату создания, — он широко улыбнулся Коннору, который слегка кивнул.

— Думаешь, ему это понравится?

— Ну, ты знаешь его гораздо лучше, чем я, ведь я его даже ни разу не видел. Что ты думаешь?

Коннор вспомнил, как во время одного из их первых расследований Хэнк сокрушался о том, как мало людей сейчас ценят бумажные книги. Может, к альбомам это тоже относилось? Кивнув, он ответил:

— Да, думаю, он будет доволен.

— Хорошо. Я думаю, здесь есть то, что нам пригодится. У меня скопилось много принадлежностей для рисования, кажется, я видел среди них альбом.

Им понадобилось несколько часов, чтобы сделать всё, как надо. В конце концов, Коннор предложил добавить на рисунки подписи, и для этого они позвали одного из андроидов модели YK500. Коннор предположил, что детский почерк понравился бы Хэнку больше, чем безупречный шрифт CyberLife Sans, которым пользовались они с Маркусом.

Когда они закончили, Коннор подумал, что альбом был почти что историей жизни Коула. При этой мысли у него внутри потеплело, и он надеялся, что Хэнк почувствует то же самое, когда откроет альбом.

— Спасибо, Маркус, — он положил руку на плечо друга; ему хотелось, чтобы он понял, как сильна его благодарность. — Я знаю, ты слишком занят для таких глупостей, но я…

Маркус его перебил:

— Это вовсе не глупость, Коннор. На самом деле, это было занятно. Кроме того, даже мне время от времени нужен перерыв. Может, это я должен тебя благодарить.

Коннор не знал, что на это ответить. Он слегка улыбнулся и кивнул.

— В любом случае, спасибо. Я только учусь всему этому. Кажется, мне, в отличие от большинства девиантов, не так легко понять свои чувства, и как их выражать. Я рад, что ты мне помог.

Маркус кивнул и доброжелательно посмотрел на него.

— Не вопрос. Приходи в любое время, Коннор.

Коннор ответил на его жест с большей непринуждённостью, чем мог ожидать от себя.

— Ты тоже приходи. Хотя я не знаю, что могу сделать для тебя. Но если тебе действительно понадобится моя помощь, я помогу, не раздумывая.

Маркусу, похоже, понравилась эта мысль, и он ответил:

— Спасибо. Я ценю это.

По дороге домой Коннор сжимал альбом так, будто это был труд его жизни. Он всё ещё нервничал, но сильнее утвердился во мнении, что Хэнк оценит подарок. Может, он, наконец, догадается, как признателен андроид за то, что его напарник — Хэнк, а не какой-либо другой офицер Департамента полиции Детройта. Определённо, с этого стоит начать.

---

25 декабря 2038 года, в 8:00:00 Коннор вышел из спящего режима.

Повседневные утренние дела помогли успокоить искусственные нервы. Он заметил, что разговаривает с Сумо больше, чем всегда, и трёт грязную со вчерашнего вечера сковородку сильнее обычного. Он был взволнован. Он ещё никогда не был так взволнован. Возможно, ему удастся понять, почему люди так любят этот праздник. Его звуковые процессоры были настроены, чтобы улавливать малейшее движение в спальне Хэнка, и тириумный насос заколотился, когда он услышал, что Хэнк пошевелился.

Когда Хэнк вошёл и увидел приготовленный Коннором завтрак, андроиду хотелось выпрыгнуть из своей искусственной кожи.

— Доброе утро, Хэнк! — эта реплика получилась более эмоциональной, чем ему бы хотелось. — С Рождеством!

Хэнк сонно посмотрел на него и моргнул.

— И тебя с Рождеством. Красивая шапка.

Коннор вдруг вспомнил о конусе из красной и белой ткани у себя на голове.

— А, да. Я нашёл её среди оставшихся игрушек. На фотографиях показано, что вы носили её таким образом. Это правильно?

Хэнк потянулся, ткнул пальцем в маленький белый помпон и глупо улыбнулся, глядя, как он раскачивается за головой Коннора.

— Да, правильно.

Андроид моргнул, но не стал спрашивать о его действиях. Вместо этого он широко улыбнулся другу.

— Рад слышать.

Пока Хэнк завтракал, лишь иногда жалуясь, что пища слишком здоровая, Коннор играл с монеткой. Знакомое ощущение холодного металла успокаивало.

— Может, надо принести тебе целую банку монет, — пробормотал Хэнк больше себе, чем Коннору, но тот всё равно ответил.

— Зачем мне столько? — полусерьёзно спросил он. Он бы не отказался от кучи монет в четверть доллара, а мысленный образ Хэнка, раздражённого тем, что он жонглирует несколькими монетами сразу, заставил его улыбнуться.

Хэнк что-то буркнул под нос, Коннор разобрал слова "маленький засранец" и улыбнулся ещё шире. Может, на следующий год он попросит банку монет.

Когда Хэнк покончил с завтраком, Коннор использовал как предлог уборку, несмотря на возражения, что не обязан вести себя, как чёртова прислуга. Он уже слышал это раньше и опять пренебрёг этими словами. Уборка приносила ему радость. Он предполагал, что в "Киберлайф" не могли не запрограммировать его на это. Помимо всего прочего.

Казалось, прошла вечность, прежде чем они переместились в зал, и Коннор сел, скрестив ноги, на полу рядом с Сумо. Сенбернар первым получил подарки. Хэнк дал ему большую вкусную кость, а Коннор приготовил лакомства для ухода за зубами.

— Ладно, подарок невелик, но я подумал, ты его оценишь, — сказал Хэнк и протянул Коннору небольшой брусок в обёртке. Коннор посмотрел на него, прикидывая размеры: примерно 12 на 7 дюймов, и не очень тяжёлый. Он начал медленно разворачивать, стараясь не порвать бумагу. Хэнк тяжело вздохнул, видя, сколько времени на это уходит. — Просто порви её, и всё. — Коннор выразительно посмотрел на него и продолжил педантично разворачивать, пока бумага не кончилась.

Когда он осознал, что в обёртке было несколько предметов, то всё понял. Маленькие журналы с яркими картинками лежали в его руках.

— «Бэтмен», — прочитал он название на обложке. Нет, не журналы. — Это комиксы. — Он никогда прежде не видел бумажные комиксы. Они ему понравились.

— Ага, — кивнул Хэнк, не в силах спрятать улыбку. — Про самого великого детектива в мире. Понял?

Коннор непроизвольно усмехнулся.

— Понял. Спасибо. Я почитаю их позже.

Хэнк слегка покачал головой.

— Если тебе не понравится, скажи. Я не обижусь.

Коннор крепче сжал комиксы.

— Понравится! Обещаю!

Кажется, это успокоило лейтенанта, и он тепло улыбнулся.

— Хорошо.

Наконец, пришла очередь подарить Хэнку альбом, и дрожащими руками Коннор достал его из-под ёлки и вручил ему.

— Я надеюсь, что вам понравится. Маркус помогал мне, потому что я не очень разбираюсь в таких вещах.

Хэнк поднял брови.

— Маркус?— он присвистнул. — Мне, выходит, честь оказали.

Он обошёлся с обёрткой куда менее деликатно, и Коннор постарался не заострять на этом внимание.

В ту минуту, когда Хэнк открыл альбом и увидел его содержимое, в комнате наступила гробовая тишина. Коннор боялся вздохнуть (впрочем, он не нуждался в дыхании). Когда он понял, что в глазах Хэнка стоят слёзы, его светодиод из жёлтого мгновенно стал кроваво-красным. О, нет. Нет-нет. Он просчитался. Это не обрадовало Хэнка, а расстроило. Оно напомнило ему о потере. Вместо того чтобы залечить рану, Коннор разбередил её. Внезапно ему захотелось схватить пистолет лейтенанта и приставить к подбородку, чтобы не чувствовать, какую сильную боль он причинил этому человеку.

— Х-хэнк, п-простите, я не думал… я не хотел…

— Это очень мило, — перебил его Хэнк, всхлипнув. — Спасибо, — он посмотрел на андроида с едва заметной улыбкой.

Светодиод пожелтел, потом стал голубым, и Коннор вновь заговорил:

— Вы уверены? Я хотел помянуть его и надеялся, что это не будет бестактным.

Хэнк рассмеялся, вытирая глаза.

— Пожалуй, это наименьшая бестактность, которую кто-либо совершал по отношению ко мне. Не переживай, парень, — Он глубоко вздохнул. — «Мама, папа, Сумо. Разные друзья», — читая подписи, он усмехнулся. — Коул это не писал.

Коннор помотал головой.

Нет. Я подумал, что вам бы понравились подписи, поэтому мы их добавили. Надеюсь, вы не против.

Хэнк странно посмотрел на него и сказал:

— Я не против.

Было трудно выдержать этот взгляд, поэтому Коннор посмотрел на довольного Сумо, грызущего кость. Он потянулся, чтобы провести рукой по шерсти; это монотонное движение успокаивало.

— Послушай, Коннор… — спустя минуту неловко начал Хэнк, будто не знал, что хочет сказать.

Большие карие глаза смотрели на него, рука Коннора гладила Сумо.

— Да, Хэнк? — в глубине души он всё ещё боялся, что Хэнк прочтёт ему нотацию.

Лейтенант нахмурился и, кажется, подобрал слова.

— Видишь, я знаю, что… жить со мной совсем не просто. Но я просто хочу, чтобы ты знал… — он начал тереть шею — нервное движение, которое Коннор и раньше замечал. — Ну, я рад, что ты здесь.

Если бы месяц назад Коннора спросили, думал ли он когда-нибудь, что Хэнк ему это скажет, его ответом было бы твёрдое "нет". Однако, сейчас, когда Коннор видел, как он изменился в лице, слышал, как он откашливается, чтобы заполнить тишину, андроид знал, что он был искренен. Минуту он не знал, что сказать. Ему казалось, что голосовой модуль отключился, и губы не могут пошевелиться. В конце концов, он тихо ответил:

— Я рад быть здесь, Хэнк.

Впервые голос его не послушался, но Хэнк на это только улыбнулся.

Сидя на полу со стопкой комиксов на коленях, Коннор подумал, что, возможно, поймёт, что такое семья. Он предположил, что она может состоять всего лишь из старого мужчины, его собаки и андроида, который до сих пор не уверен, что это такое — быть живым. По крайней мере, он решил, что чисто теоретически этого ему достаточно для счастья.