Трус и предатель (джен)

Питер Петтигрю ненавидел трусов. Пожалуй, это было самое сильное чувство из тех, что ему довелось испытать. Любовь и близко не стояла к обжигающей ненависти, мешающей дышать и рвущейся наружу, болезненно раздирая плоть. И самым отвратительным трусом из всех известных Питеру был Снейп. Страх искажал его лицо до неузнаваемости, превращая в маску, которую хотелось сорвать, а потом медленно втаптывать в грязь, глядя, как Снейп умывается кровью. Однако этот же страх делал его жестоким. Нет никого безжалостнее перепуганного труса — Питер это знал наверняка.

Но Снейп был очень умным и изворотливым трусом. Каким-то образом ему удалось втереться в доверие к Дамблдору и избежать расплаты за всё, что успел натворить. Иногда Питер ему даже завидовал, и от этого желание поквитаться становилось сильнее. Ох, как же хотелось вывести негодяя на чистую воду! В смерти Поттеров он был виноват не меньше Питера, однако не только избежал тюрьмы, но и устроился на теплом месте в Хогвартсе под крылом Дамблдора, в то время как Питеру пришлось хлебнуть и страха, и унижений — жизнь в доме Уизли в виде домашнего питомца была испытанием не для слабонервных. Опасность подстерегала повсюду, и иногда даже не удавалось толком выспаться, тогда как профессор Снейп имел свои покои в старинном замке и считался уважаемым членом общества.

Когда из Азкабана сбежал Блэк, чтобы начать охоту за Питером, выбора не осталось. Но каким же наивным надо было быть, чтобы хоть на мгновение поверить в благодарность Тёмного Лорда! Иллюзий Питер лишился вместе с отрезанной кистью, а серебряный протез, который должен был стать наградой за верную службу, вызывал отвращение. Иногда начинало казаться, что рука живёт сама по себе и подчиняется какой-то чужой совсем не человеческой логике, отчего становилось по-настоящему жутко.

И уважения соратников Питер не заслужил — они по-прежнему относились к нему как к грязи под ногами. Почему-то от этого становилось особенно обидно. Никто из них не сделал для Повелителя и доли того, что сделал Питер, не говоря уже о принесённых жертвах, но, невзирая на это, все смотрели на него свысока, и в этих взглядах часто мелькало презрение. И ладно бы это был Малфой, который в принципе презирал тех, кто ниже его, но ведь и Снейп смотрел на Питера точно так же.

Когда Питер попытался донести до Повелителя мысль о том, что Снейп — подлый предатель, он рассчитывал услышать в ответ что угодно, кроме:

— Неужели? Может быть, ты ещё и готов предоставить весомые доказательства?

Питер честно попытался, но все его наблюдения и выводы были презрительно названы «умозаключениями», и тогда стало по-настоящему страшно. Всем было отлично известно, что происходит с теми, кто пытался «оболгать товарища» — с некоторых пор рацион Нагини стал значительно разнообразнее.

Когда Питер уже мысленно простился с жизнью, Повелитель сменил гнев на милость:

— Пожалуй, будет лучше, если ты добудешь мне эти доказательства.

Питер почтительно склонил голову, не решаясь заговорить о том, что у него просто нет способа добыть эти чёртовы доказательства — Снейп его и близко к себе не подпустит, не говоря уже о возможности хорошенько покопаться в его грязном бельишке. Но Тёмный Лорд словно прочитал его мысли:

— А чтобы облегчить тебе задачу, ты поселишься в его доме. Я позабочусь об этом.

Царственный кивок означал окончание аудиенции, и Питер поспешил покинуть Повелителя. Оставалось лишь гадать о том, какой облик примет эта «забота».

— Петтигрю, собирайся, — Снейп кривился сильнее обычного.

— Зачем?

— С этого дня живёшь у меня. Надеюсь, ты сумеешь быть мне полезным.

— Но Повелитель...

— Ты хочешь с ним поспорить?

Вещей у Питера не было никаких — как-то не удалось обзавестись! — поэтому переселение в дом Снейпа прошло очень быстро. Ублюдок просто грубо схватил его за руку и аппарировал к крыльцу унылого дома. Даже заброшенный дом Риддлов выглядел получше. Питер сначала решил, что Снейп издевается, приведя в место, непригодное для жизни, потому что считать это убожество домом не стал бы даже бродяга Флетчер. Но оказалось, что всё ещё хуже.

Снейп действительно здесь жил! Его узнавали соседи, мрачно кивавшие издалека, и все вещи в доме просто провоняли им — это Питер ощутил позже, приняв анимагическую форму. А ещё дом провонял тоской и безысходностью, что показалось Питеру как минимум странным. Уважаемые члены общества не живут в таких домах.

— Твоя комната дальняя, — выплюнул Снейп, закрыв перед носом Питера обшарпанную дверь собственной спальни.

Ну-ну! Комната оказалась совершенно нежилой. Сюда, видимо, просто сваливали ненужные сломанные вещи, которые за годы обросли грязью и пришли в полную негодность. Желание вывести Снейпа на чистую воду лишь окрепло. Питер сорвал с окна пыльную штору, очистил её чарами и устроил себе гнездо среди этих обломков. Ничего-ничего! Анимагическая форма Питера позволяла пережить и не такое, а Снейпу придётся заплатить и за это унижение тоже.

Следить за Снейпом оказалось непросто. Он старательно притворялся, что не замечает присутствия Питера, и вёл самую обычную жизнь, не размениваясь на написание мемуаров и варку ядов. За месяц Питеру удалось обшарить старый дом от подвала до чердака, но самым большим открытием оказались три крысиные норы, давным-давно заброшенные. Наверняка без яда тут не обошлось, но такие мелочи не стоили внимания Повелителя. Удача улыбнулась Питеру, когда он уже стал отчаиваться.

Беллатрикс и Нарциссу Питер заметил в окно, когда те нерешительно остановились на крыльце. Кажется, разумная Лейстрандж отговаривала сестру от какой-то глупости.

— Нарцисса! — Снейп уже открыл дверь. — Какая приятная неожиданность.

— Северус, — в шёпоте Нарциссы Питеру послышалось змеиное шипение, — можно мне с тобой поговорить? Это очень срочно.

— Ну, разумеется!

Питер отпрянул от окна и поспешил спуститься по шаткой лестнице вниз, чтобы замереть у тонкой двери гостиной, через которую отлично было слышно даже шуршание ткани мантий ночных посетительниц.

— Итак, что же я могу для вас сделать? — вкрадчивый голос Снейпа слегка заглушил писк пружин его старого кресла.

— Мы... мы одни? — Нарцисса явно нервничала.

— Да, конечно. Впрочем, здесь еще Хвост, но ведь червяки не в счет?

Дверь со скрежетом распахнулась, и Питер ощутил себя голым посреди судебного зала Визенгамота.

— Как ты, вероятно, заметил, Хвост, у нас сегодня гости, — лениво проговорил Снейп.

Питеру ничего не оставалось, как войти в комнату и вежливо поздороваться:

— Нарцисса! — кивнул он. — И Беллатрикс! Радость-то какая.

Ответом стало презрение в обращённых на него взглядах. А потом Снейп скривился:

— Если угодно, Хвост принесет нам выпить. А потом вернется к себе в комнату.

От возмущения Питер не сразу подобрал нужные слова:

— Я тебе не слуга!

— Разве? А мне казалось, Темный Лорд поместил тебя сюда, чтобы помогать мне.

Питер понимал, что бессилен и перед Снейпом, и перед этими женщинами, которым посчастливилось родиться в знатных семьях, и поэтому они даже не представляли, на что приходится идти, чтобы...

— А пока принеси-ка нам выпить. Скажем, того эльфийского вина.

Питер помедлил, а потом отправился на кухню, мечтая капнуть в это самое вино яд. Ну или хотя бы натереть ядом бокал Снейпа. Заслужил, чего уж там! Однако вместо этого Питер до блеска натёр бокалы старым полотенцем и составил их на поднос вокруг бутылки тёмного стекла. Он отнёс всё это в гостиную, выставил на колченогий столик и, поспешив убраться подальше, закрыл за собой дверь. Однако кажется, он замешкался и поймал от Снейпа крайне болезненный укол заклинанием. Пришлось изобразить позорное бегство. Зачем зря провоцировать этих сумасшедших, если всё можно отлично подслушать из крысиной норы?

Он успел к самому интересному: Беллатрикс уже заявила о своём недоверии Снейпу, и Питер навострил уши.

— Продолжай, Беллатрикс, — голос Снейпа был тихим и обманчиво ласковым. — Почему же это ты мне не доверяешь?

— Есть сотня причин! — её громкий голос оборвался звоном бокала. — Даже не знаю, с какой начать! Где ты был, когда Темный Лорд потерпел поражение? Почему не пытался разыскать его, когда он исчез? Чем ты занимался все эти годы, пока кормился подачками Дамблдора? Зачем ты помешал Темному Лорду добыть философский камень? Почему не вернулся сразу же, как только Темный Лорд обрел новое воплощение? Где ты был несколько недель назад, когда мы сражались за Пророчество для Темного Лорда? И почему, Снейп, скажи, Гарри Поттер все еще жив, после того как пять лет находился в полной твоей власти?

Питер даже перестал дышать, ожидая реакции Снейпа. Тот не подвёл:

— Прежде чем ответить... О да, Беллатрикс, я тебе отвечу! Можешь передать мои слова всем, кто шепчется у меня за спиной и бегает к Темному Лорду с выдумками насчет моей якобы измены! Так вот, прежде чем ответить, позволь мне, в свою очередь, задать тебе один вопрос. Неужели ты, в самом деле, думаешь, что Темный Лорд не спрашивал меня обо всем этом? И неужели ты, в самом деле, не понимаешь, что, не будь я в состоянии дать удовлетворительные ответы, я сейчас не сидел бы здесь и не разговаривал с тобой?

Ах ты ж, скользкий гад! И это ответ?! Но Снейп не думал останавливаться:

— Ты спрашиваешь, где я был, когда Темный Лорд потерпел поражение. Я был там, где он приказал мне находиться — в Хогвартсе, школе чародейства и волшебства, поскольку мне было поручено шпионить за Альбусом Дамблдором. Полагаю, тебе известно, что я поступил на эту работу по приказанию Темного Лорда?

Что ж, многое становилось понятным, но не всё. Далеко не всё! Вот, скажем, вопрос про Поттера был очень важным, но Беллатрикс предпочла изливать обиду на неразделённое Снейпом пребывание в Азкабане, и этому гаду опять нашлось, что ответить:

— У меня была приличная работа, и я предпочел ее отбыванию срока в Азкабане. Если ты помнишь, тогда повсюду отлавливали Пожирателей смерти. Дамблдор защитил меня от тюрьмы, это было мне чрезвычайно удобно, и я этим воспользовался. Повторяю: у Темного Лорда нет возражений по поводу того, что я остался, так чем же ты недовольна?

Какая же циничная сука этот Снейп! И как же хорошо, что у Беллатрикс хватило ума вернуться к вопросу о Поттере. Но Снейп снова заговорил о великих планах и о том, что мальчишка, на самом деле, не представляет никакой опасности. И, кажется, перестарался, потому что ощетинившаяся Беллатрикс заговорила о доверии Дамблдора, на что Снейп лишь презрительно бросил:

— Я хорошо играл свою роль. К тому же ты забываешь основную слабость Дамблдора: он упорно верит в лучшее в людях. Я, вчерашний Пожиратель смерти, наплел ему красивую сказочку о своем глубочайшем раскаянии, когда поступал к нему на работу, и он принял меня с распростертыми объятиями.

Наверное, так оно и было. Самое типичное поведение труса, типичней не бывает. Питер стиснул зубы, чтобы не укусить свой протез, задыхаясь от ненависти. Как же он был прав! Снейп заслуживал самой отвратительной участи — его надо было не просто скормить змее, но и помучить перед смертью. Но с этим прекрасно справится Повелитель, а дело Питера найти доказательства. К слову, разве сговор с Нарциссой о защите её сына — такая уж безобидная вещь? Подумать только, Нерушимый обет! Питер представил огненные верёвки, стягивающие запястья Снейпа и Нарциссы с каждым «Клянусь!», и зажмурился от удовольствия. Лорду такое точно не понравится — а если ещё немного покопать...

Повелитель перестал вызывать Питера, и в этом была высшая справедливость. Он словно чувствовал, что ещё рано, что надо немного подождать, что его верный последователь уже взял след и скоро принесёт голову Снейпа на серебряном блюде. Несколько дней ничего не происходило, но Питер не волновался — неизвестно откуда у него появилась уверенность, что вот-вот случиться что-то, что и забьёт последний гвоздь в гроб Снейпа.

Своей интуицией Питер гордился не просто так. Через неделю он проснулся от едва слышного скрипа половиц и заметил, как по его двери побежали синие огоньки чар. А ведь если бы Питер лежал в кровати, то точно бы их не увидел. Очевидно, что Снейп что-то задумал. Сна как не бывало, и Питер, не сбрасывая анимагической формы, в которой спал, нырнул в щель под плинтусом и поспешил в гостиную тайными ходами так презираемых Снейпом грызунов.

— Нарцисса, зачем ты пришла?

— Мне нужны дополнительные гарантии.

— Разве я не дал Нерушимый обет?

— Этого мало!

Питер едва не высунулся из норы, чтобы взглянуть на леди Малфой, отбросившую маску ледяной сдержанности, но вовремя остановился. Не хватало ещё привлечь к себе внимание.

— Нарцисса, я тебе обещаю, что вытащу Драко из этой истории. Он не пострадает.

— Северус, я не сомневаюсь, что ты сделаешь всё, чтобы сохранить его жизнь.

— И что же ты хочешь?

— Не дай его сломать... пожалуйста!

Кажется, она попыталась опуститься перед Снейпом на колени, потому что он вдруг забормотал, что это не нужно, и начал уговаривать её сесть на диван. Но Нарцисса не была бы собой, если бы не имела других козырей, кроме мольбы к состраданию.

— Северус, я знаю, кого ты на самом деле защищаешь в этой войне.

— Разумеется, знаешь, — голос Снейпа на мгновение дрогнул. — Я верный слуга...

— Ты верный, Северус... верный. Даже её памяти.

— О чём ты?

Питер это тоже хотел знать больше всего.

— О твоей рыжей подружке. Ты не забыл её, нет! Я знаю, что ты валялся в ногах у Лорда, вымаливая её жизнь, и я знаю, почему тебе поверил Дамблдор. Ты умрёшь, защищая её сына.

— Не говори ерунды, Нарцисса!

— Нет, Северус, я тебя слишком хорошо знаю, чтобы поверить. Другим можешь рассказывать о выгоде и собственном коварстве.

— Ты сошла с ума!

— Возможно! Но я готова предложить тебе сделку. Я поклянусь тебе, что сделаю всё, чтобы спасти Гарри Поттера, а ты сохранишь честь моего сына. Я нужна тебе не меньше, чем ты мне.

— Глупости... ты говоришь глупости.

— Пусть. Называй это как угодно, но ты понимаешь, что без поддержки тебе не обойтись, а кроме того, помощь Поттеру может понадобиться и после твоей смерти. Это отличная сделка, Северус, соглашайся.

Питер не верил своим ушам — такого просто не могло быть. Сейчас Снейп рассмеётся ей в лицо и выставит из своего дома... а если нет? О! Тогда уже утром Повелитель получит неоспоримые доказательства предательства его слуги.

— Ты сошла с ума, Нарцисса, — повторил Снейп. — И тянешь меня за собой.

— Мне больше не на кого рассчитывать. Люциус в Азкабане, а Бель... ты сам видел, во что она превратилась там. Решайся, Северус.

Питер не удержался и выглянул из своего укрытия. Этого хватило, чтобы заметить, как Снейп держит за руку бледную как смерть Нарциссу, а она шепчет что-то невнятное про его патронуса. Чушь какая-то! Где Снейп, и где сантименты?!

Однако когда Питер услышал первые слова клятвы, ему стало не по себе. Признать, что трусливый Снейп готов пойти на всё ради чужого ребёнка оказалось сложнее, чем поверить в его корысть. Просто так взял и поклялся, подписывая себе смертный приговор — ведь даже если промолчит Питер, остаётся Нарцисса, слабая женщина, которая ни за что не выдержит допроса Повелителя. И ради чего?!

Питер вернулся в свою комнату и зачем-то принял человеческий облик. Может быть, для того, чтобы его не разорвали противоречивые эмоции, а может, просто по привычке. Сначала он попытался расчистить какое-то пространство, чтобы таким незатейливым способом занять руки делом, но после того, как освободил центр комнаты, плюнул на это неблагодарное занятие. Питер стоял среди многолетних завалов, опустив руки от какой-то глупой безысходности и совершенно необъяснимого отчаяния.

Он и сам не понял, каким образом образ Снейпа раскололся на миллиард осколков, словно заколдованное зеркало троллей, и как один из этих осколков угодил прямиком в сердце. Сердце болело, наверное, впервые в жизни, и это было невыносимо. Как получилось, что трусливый Снейп сумел сделать то, чего не смог Питер? Как ему удалось выбраться из зловонной ямы предательства и найти цель своей жалкой жизни? Как?! И почему на долю Питера снова осталась самая незавидная роль ничтожества, когда даже Снейп смог подняться? Даже такой трус, как Снейп.

Утром Питер вместо того, чтобы поспешить с докладом к Повелителю, остался в доме. Сначала он просто хотел выспаться после бессонной ночи и тщательно продумать свои слова, чтобы они приобрели вес. Он подбирал эти слова почти неделю, когда понял, что не пойдёт ни к какому Лорду. Даже у предательства были свои законы, а предать сына Поттеров второй раз Питер просто не мог. Это была та капля, после которой можно было согласиться с окружающими, считающими его ничтожеством. Как же им станет стыдно, когда они поймут, как ошибались!

Питер продолжал наблюдать за Снейпом и в какой-то момент понял, что пытается ему подражать. Это не касалось презрительных взглядов и снисходительной манеры разговора — такого Питер просто не мог себе позволить! — но он старался представить себя на месте Снейпа и понять, что тот чувствует. Сначала получалось отвратительно, потому что в доме все эмоции Снейпа были сконцентрированы на Питере и были ограничены одним лишь презрением, разной степени глубины. Зато на собраниях у Лорда...

Повелитель собирал своих последователей в разных местах, но чаще всего в доме Малфоя. По сложившейся традиции Пожиратели смерти являлись в масках, которые снимали, приветствуя Тёмного Лорда. Питер безошибочно узнавал Снейпа среди прочих и каждый раз ждал, когда тот обнажит лицо. Этот жест странно волновал, рождая множество ассоциаций, от вполне невинных, связанных с разоблачением шпиона, до почти фривольных. Питеру даже начала мерещится скрытая за этими движениями чувственность и, может даже, эротичность.

Это-то и спасло Питера и самого Снейпа, когда Повелитель решил узнать о результатах шпионажа. От Лорда не укрылись ни тоскливые ночи в крысином гнезде, ни визит Нарциссы и Беллатрикс. Когда трясущийся Питер вспомнил об этой встрече всё что мог, ему удалось отвлечь внимание Повелителя своей фантазией о Снейпе: как тот снимает маску, затем плащ... потом медленно начинает расстёгивать ряд мелких пуговиц...

— Ты этого хочешь, малыш? — смех Лорда заставлял сердце замирать. — Что ж, это даже забавно. А хочешь, я сейчас вызову нашего дорогого Северуса и заставлю его тебе подыграть?

— Н-нет, — Питер с трудом разлепил губы, чтобы пролепетать: — Пожалуйста, не надо.

— Боишься, что он тебя убьёт?

— Д-да, — Питер начал заикаться и понял, что у него застучали зубы.

— И правильно делаешь, — похвалил Лорд.

Настроение у него улучшилось настолько, что он даже не стал больше мучить Питера, отпустив его снисходительным кивком. Только забившись в свою нору и зарывшись в тряпьё, удалось вспомнить, как дышать. Но зато у Питера появился повод для гордости — он никого не выдал. Может быть, кому-то такая мелочь могла показаться смешной, но не тому, кто знал, как Тёмный Лорд умеет спрашивать. Думать о том, как в этом случае выкручивается Снейп, Питеру было страшно, но перестать он не мог. Он словно бесконечно расковыривал поджившую рану. А ещё он постоянно прислушивался к шагам Снейпа, ожидая какого-то подвоха.

Питер полюбил бродить по дому ночами — анимагическая форма помогала ему оставаться практически невидимым и чувствовать себя неуязвимым. Так он добрался до спальни Снейпа и с удивлением обнаружил, что того мучают кошмары. Надо ли говорить, что когда начался очередной учебный год, и профессор Снейп уехал в Хогвартс, Питер поселился в опустевшем доме? Ему нравилось чувствовать себя здесь хозяином и, усевшись в кресле, слушать тишину. Вспомнить, когда прежде ему было так хорошо и спокойно, не получалось.

Со Снейпом Питер теперь виделся лишь на нечастых собраниях у Лорда, и каждый раз он старался прийти раньше, чтобы поймать момент снятия маски. В конце концов, слабости были у всех. Иногда Питеру казалось, что Снейп стал выглядеть гораздо хуже, но никто другой этого не замечал, поэтому уверенности не было. После таких собраний Питер поднимался в спальню Снейпа и спал на его постели. Как человек. И это простое действо помогало Питеру не утонуть в пучине безумия, которое потихоньку овладевало всеми, но особенно было заметно у бывших узников Азкабана.

Время шло. Питер ждал Снейпа на рождественские каникулы, но так и не дождался, зато он неожиданно появился в доме весной. Питер успел спрятаться и из укрытия наблюдал, как ловко Снейп оплетал чарами дом, явно устанавливая какую-то защиту. После этого пользоваться входной дверью было бы неразумно, но Питер и так проникал в дом через нору, поэтому лично для себя не ощутил особого неудобства.

Однако это был только первый звоночек в целой череде сигналов. Явно назревало что-то грандиозное, и Питер не мог понять, пугает его то, что сам он остаётся в стороне от всего этого, или радует. Хотя ему и хотелось оказаться рядом со Снейпом в критический момент, чтобы тот понял, как сильно заблуждался. Питер представлял, как Снейп при этом потеряет дар речи, позабыв все свои злые слова. Конечно, куда ему становиться изгоем и парией только для того, чтобы исполнить великую миссию. А вот Питер смог! Ну, или сможет.

Вот только Питер и представить не мог, на что способен Снейп. Сначала он даже не поверил, что тот на самом деле убил Дамблдора — всё казалось, что это безумный спектакль. А когда многочисленные свидетели стали рассказывать об одном и том же, Питер восхитился размахом замысла. После падения Министерства это был единственный шанс Снейпа занять кресло директора Хогвартса. Гениальный ход! Неужели никто этого так и не понял? Зато теперь не осталось сомнений, для чего Снейп превратил свой дом в крепость — после этого псевдоубийства ему нужно было надёжное укрытие.

Два дня Питер наблюдал, как запертый в четырёх стенах Снейп пытался глушить тоску виски. Он делал это настолько убедительно, что закрались сомнения в реальности смерти Дамблдора, но Питер их отбросил как безосновательные и на третий день решился на разговор. Снейп сидел в кресле, удерживая бутылку кончиками пальцев, и пялился в пустоту.

— Привет, — Питер постарался быть вежливым.

— Сгинь!

— Какого чёрта, Снейп! — Питер едва увернулся от летящей в него бутылки. — Я тебе помощь пришёл предложить, а ты...

Снейп уставился на него бессмысленным взглядом и попытался отмахнуться второй раз:

— Сгинь! Я не верю в призраки, особенно такие.

— Я не призрак, Снейп. Я пришёл поговорить.

— Да?! Ну, говори.

Разговор получался совсем не таким, как представлял Питер.

— Я хочу тебе помогать.

— Пить? — Снейп икнул и, вытащив из-под кресла бутылку, сосредоточенно открыл её и приложился к горлышку, после чего протянул Питеру: — Будешь?

— Нет.

— Точно. Призраки не пьют же.

— Нет. Я не...

— Как же мне не везёт! — вдруг сокрушённо пожаловался Снейп. — Даже призрак убогий... нет бы Блэк заявился... пособачились бы...

— Ну, ты со мной тоже можешь, — предложил Питер, уже ничего не понимая.

— Ты свою рожу видел? Хотя... где? Хрен ты где отразишься.

А вот это уже было обидно.

— А ты свою? Нос, патлы эти твои...

— Ты говори да не заговаривайся! Ты — плод моего воображения, будешь хамить, развею ко всем чертям.

— Снейп, я же серьёзно.

— Я тоже...

Снейп ещё выпил и, прикрыв глаза, запрокинул голову на спинку кресла. Питер неловко топтался рядом, не зная, что ещё можно сказать. Он опасался, что ещё раз завести разговор может уже не решиться, а раз Снейп непригоден для беседы, то его следует привести в чувство. Пока не пропала решимость. Отрезвляющее зелье нашлось сразу, словно Снейп специально держал его под рукой, а заменить им содержимое бутылки — дело пары взмахов палочкой. Теперь оставалось только ждать. Опасаясь, что Снейп заснул, Питер позвал его по имени. Тот встрепенулся и сделал глоток.

Всё-таки Снейп был законченным психом! Вместо того чтобы спокойно протрезветь и выслушать Питера, он набросился на него, настигнув одним прыжком, и завалил на пол, приставив к горлу кончик палочки.

— Какого хера ты тут вынюхиваешь?!

— Я... я...

— Не нашпионился ещё, сучёныш?

Говорить, когда тебя придавили немаленьким весом, больно вдавив в грудь костлявое колено, было невозможно. Да ещё и палочка эта дурацкая оцарапала шею до крови. Питер закашлялся и на всякий случай закатил глаза, попытавшись изобразить обморок. С кем-то другим это бы прошло, но не со Снейпом:

— Что тебе надо?! — он несколько раз встряхнул Питера за плечи, ударяя затылком об пол: — Говори!

— Я... я... слезь с меня... пожалуйста... — прохрипел Питер.

Снейп, как обычно, всё понял по-своему. Он как следует связал руки Питера, для надёжности привязав их к ногам, и только тогда ослабил хватку:

— Ну?!

— Я знаю, на кого ты работаешь.

Ох, не стоило об этом говорить! Особенно так вот, сразу. Снейп мгновенно озверел:

— Как же давно я хотел это сделать! Никому и в голову не придёт искать тебя здесь, если, конечно, кто-то вообще станет тебя искать.

Теперь Питеру стало по-настоящему страшно — Снейпу ничего не стоило осуществить свои угрозы прямо сейчас.

— Ты умрёшь не быстро, нет! Ты ещё будешь мечтать о смерти.

— Да выслушай ты меня! — от крика заболело горло. — Я ведь пришёл по делу!

— И по какому же?

— Я могу тебе помочь больше, чем Нарцисса... я могу больше... я...

Питеру показалось, что глаза Снейпа на миг сузились, а потом вдруг стали такими огромными, что полностью поглотили и эту тёмную комнату, и весь мир... Питер словно болтался в невесомости, а вокруг мелькали объёмные картины его воспоминаний. Больше всего Снейпа интересовали встречи Питера с Лордом.

Когда всё закончилось, Питер почувствовал себя выпотрошенным и вывернутым наизнанку. Похоже, он пытался вырваться из пут, потому что запястья оказались содраны в кровь. Снейп зло усмехнулся и вдруг начал расстёгивать рубашку Питера. Медленно, издевательски посмеиваясь.

— Ты этого хотел, Хвост? Этого?

Последние пуговицы Снейп просто оборвал и потянулся к ремню, глумливо хлопнув Питера по животу.

— Н-нет... нет... нет...

— Похотливая крыса, — останавливаться Снейп явно не собирался. — Что ж, я готов пойти навстречу твоим влажным фантазиям.

— Н-нет... нет... пожалуйста...

Снейп остановился так же резко, как и начал. Он с отвращением оглядел сначала Питера, потом собственные руки и процедил сквозь стиснутые зубы:

— Я ещё не настолько отчаялся.

Несколько раз взмахнув палочкой, Снейп привёл в порядок себя и Питера, после чего отлеветировал его в кресло, к которому и привязал, не пожалев верёвок. Несколько минут Снейп молча расхаживал по комнате, очевидно, обдумывая ситуацию, а потом полез в шкаф, где хранил зелья, и, погремев склянками, быстро приложился к горлышку одного из фиалов. По запаху зелье было похоже на успокоительное, но Питер не мог бы утверждать это с уверенностью.

— Что мне с тобой делать? — лекарство подействовало, и невозмутимый Снейп принялся изучающе разглядывать Питера.

— Я готов поклясться... Нерушимый обет... всё, что угодно.

— Это само собой. Вот только что ты можешь? Ты всегда был даже бесполезнее Блэка.

Питер покосился на свой серебряный протез:

— Я возродил Тёмного Лорда.

— Отличное достижение, — окрысился Снейп. — За него тебе будет отдельная благодарность.

— У меня не было другого выхода, иначе это бы сделал Крауч, и тогда мне оставалось бы только удавиться.

— Ты это и сейчас можешь.

— Могу, — согласился Питер. — Я могу быть полезным. Честно.

Каждое слово Нерушимого обета Снейп подбирал с иезуитской осмотрительностью, но противиться не имело смысла. В конце концов, Питер был готов к худшим условиям и вообще ждал от Снейпа какой-нибудь гадости вроде болезненного проклятия или, на худой конец, сломанного носа. А так Питер даже ощутил смутную благодарность. За понимание.

— Обет убьёт тебя прежде, чем ты меня выдашь, — Снейп потёр запястье, покрасневшее от магического подтверждение клятвы, — а стало быть, с тобой можно иметь дело.

Скорее всего, это пресловутое дело Снейпу больше не с кем было иметь, в противном случае он бы просто избавился от ненужного свидетеля. Но, так или иначе, впервые за долгие годы Питер почувствовал себя не только полезным, но и нужным.

— Я мог бы присматривать за Поттером, — предложил он. — Издалека. В Хогвартсе это легко устроить.

— Поттер не вернётся в школу. И ему лучше обойтись без таких «присмотрщиков». Ты будешь страховать его в окружении Лорда.

— Это как?

— Сообщишь мне, если его вдруг поймают.

— И спасти его?

— Если хватит духу.

Снейп тоже не верил в Питера, но он хотя бы давал ему шанс доказать. Это задание не только пришлось Питеру по душе, но и приблизило к цели. Вот Поттер-то удивится, когда его спасёт не кто иной, как «презренный предатель». Да и Снейп по-другому на него посмотрит. Почему-то это стало особенно важным, и Питеру даже стало казаться, что у него есть неплохие шансы. Не всем дано постичь глубины страсти и высоты любви, кому-то достаточно просто отчаяться.

Как-то незаметно для себя Питер не только привязался к Снейпу, но и поверил в возможность чего-то большего, чем прохладная вежливость. В конце концов, почему нет? Снейпа нельзя было назвать популярным. Чего уж там, он и на привлекательного-то не тянул, как, впрочем, и сам Питер. А потребности у всех одинаковые — каждому хочется тепла и участия. Хоть немного... и прикосновений. Пусть даже не особо ласковых — где тот Снейп и где ласка? — но Питеру хватило бы и малого.

Конечно же, он не решился предложить такое вот так сразу, но это вовсе не помешало ему пробираться в кровать Снейпа и, уткнувшись носом в подушку, представлять себе разное. И, конечно же, Питер всегда после этого засыпал, забывая об осторожности. За что и поплатился.

— Что ты здесь делаешь?

Голос Снейпа был тихим, но Питер не обольщался. Только вот отступать уже было некуда.

— Тебя жду.

— Зачем? — теперь Снейп уже шипел.

— Вдруг ты отчаялся, — пробормотал Питер, стараясь не смотреть на Снейпа.

— Не настолько.

Снейп, не мигая, смотрел, как Питер встаёт и никак не прокомментировал, когда он застелил постель и аккуратно расправил покрывало. Почему-то от этого стало обиднее всего.

— Жаль, — пробормотал Питер.

Взгляд у Снейпа был странный. Словно он готов был принять это предложение, но никак не мог решиться. Они несколько долгих мгновений смотрели друг на друга, но потом Снейп покачал головой:

— Идиот.

— Мы могли бы... — попробовал изменить его решение Питер.

— Нет.

Но в этом «нет» Питеру явственно послышалось «не сейчас», а стало быть, всё было не так плохо. Надо было только подождать, а ждать он умел. Время сейчас работало на него, хоть и тянулось, как голодный день. Тёмный Лорд долго не вызывал Питера, словно напрочь забыв о его существовании, а потом поселил в роскошном особняке Малфоев, поручив присматривать за пленниками.

Питер Петтигрю ненавидел трусов. Всей душой, всем сердцем, всеми мыслями. Это не означало, что ему был неведом страх — страх делал его осторожным, а иногда и жестоким. Нет никого безжалостнее перепуганного труса — Питер это знал наверняка. Знал, и ждал своего звёздного часа в подвале дома Малфоев, однажды ставшем тюрьмой. Гарри Поттер здесь непременно появится, и вот тогда Снейп поймёт, как ошибался. И все, все они непременно пожалеют. Обо всём!