Вернуть тебя (гет)

Драко сидел в парке и наблюдал за прохожими. В обыкновенном маггловском парке. За обыкновенными маггловскими прохожими. С некоторых пор он приобрел эту привычку. Просто последний год был каким-то… пустым, что ли. Нет, бизнес регулярно приносил доход, партнеры были вежливы и внимательны, мэнор сверкал огнями в праздники. Развод принес облегчение и покой — детей они не нажили, а имуществом Драко обеспечил бывшую жену на многие годы. Все остались довольны. Вот только все чаще Драко задерживался в офисе, все реже ужинал дома.

Это лето выдалось холодным, и уже в августе парк пестрел осенним разноцветьем листьев. Он все чаще до сумерек засиживался на лавочке и думал, думал… Вспоминал. Здесь, в этом парке, пять лет назад он так же не раз сидел на лавочке и ждал любимую девушку. Именно здесь, в маггловском парке, потому что боялся, что узнает отец, мать, друзья… Дурак! Какой же он был глупый, трусливый дурак. Но тогда все казалось таким зыбким, странным… Эта любовь, внезапно вспыхнувшая в первый послевоенный год. Вспыхнувшая и отгоревшая, как спичка — так он думал тогда, когда в последний раз встретил ее здесь, в этом парке, чтобы сказать, что женится на чистокровной аристократке, выбранной родителями, и больше они не будут встречаться. Он как сейчас помнил, как она бежала к нему, такая счастливая, с такой радостной улыбкой. Ее глаза светились, и, казалось, она спешит поделиться каким-то, ей одной известным, счастьем, со всем миром… И как эта улыбка погасла и в глазах отразилось недоверие, непонимание, боль. Он еще попытался ее поцеловать, но она отстранилась, пошатнулась, как будто у нее внезапно закружилась голова, побледнела и все смотрела на него, будто стараясь запомнить его лицо. А потом просто повернулась и тихо пошла вдоль аллеи, иногда подбрасывая носочком сапожка яркие опавшие листья. А он стоял и смотрел ей вслед. В конце аллеи она обернулась, и он удивился — какой худенькой и маленькой показалась ему ее фигурка в предвечернем свете заходящего солнца.

А теперь он приходил сюда почти каждый день, даже в дождь, чтобы снова и снова переживать те встречи, от первой до последней. Потому что только здесь он чувствовал себя живым. Здесь он чувствовал себя не одиноким. Здесь с ним были воспоминания о счастье. Таком, какое оно было, и каким могло остаться с ним навсегда. Он давно перестал себя винить — какой смысл? Просто впитывал в себя воспоминания, просто подбрасывал носками начищенных до блеска дорогих туфель яркие листья, просто… жил.

Жил тем, что видел сквозь деревья на другой стороне улицы. Там был всего-навсего маленький книжный магазинчик. Из тех, где книги везде, где продавец и хозяин по совместительству знает все обложки «в лицо», знает, какая книга о чем, и какая больше всего вам понравится. Где книги не просто продают — их любят, ценят и лелеют больше, чем людей. И хозяйкой этого магазина была Гермиона Грейнджер — та самая девушка, сердце которой он разбил пять лет назад в этом самом парке, и в воспоминаниях о которой сейчас так отчаянно нуждался. Хотя, если быть откровенным с самим собой, то нуждался он не в них.

А именно — в Гермионе. С того самого дня, как он решился сказать ей правду, но не решился пойти против воли родителей, с того дня тоска не отпускала его. Он держался стойко — не позволял себе ни писать ей, ни пытаться увидеться. Но глаза его, которые при ней сияли нежным серебристым сиянием, теперь стали предгрозовой тучей, и его жена порой даже ежилась от его холодного взгляда. Драко никогда не винил ее — не было ее вины в том, что он предал свою любовь. По сути, его жену тоже никто не спрашивал, хочет ли она за него замуж. Просто она не любила никого и ей было все равно, а Малфой — неплохая партия. Но магия так и не приняла их союз — подарить наследника она ему не смогла. А потому, довольно скорый развод никто особо не обсуждал — такое случается. Даже родители не протестовали. И теперь вроде бы подыскивали ему новую невесту. Но Драко хотелось другого.

Вот уже с полгода, почти каждый вечер он смотрел, как за освещенной витриной общается с покупателями, раскладывает книги по полкам, пьет любимый мятный чай из большой чашки, так привычно обхватывая ее всей ладонью и грея пальцы, та, к которой он всей душой хотел вернуться. И он давно бы решился, вошел в магазин и попробовал, хоть поговорил бы, но его останавливало одно — у Гермионы был ребенок. А значит, был и муж. А разрушать ее счастье еще раз — на это даже у законченного слизеринского эгоиста не хватало духу. Вот только он почти каждый день видел ее маленькую дочь, но никогда не видел, чтобы за ними приходил мужчина. То есть он видел друзей — заходил Поттер, забегал Уизли, еще какие-то люди, но всех их она встречала исключительно как друзей. Это же сразу понятно — как встречает любящая женщина своего мужчину. И такого мужчины Драко ни разу не заметил. Он, конечно, мог работать допоздна или быть в длительной командировке, но Драко так хотелось надеяться, что, может, его и вовсе нет? Это давало бы ему шанс, но надо было убедиться. И он сидел в парке, смотрел на витрину ее магазина и мечтал.

Мечтал о том, как однажды войдет в эту дверь и колокольчик радостно сообщит ей о его приходе. Она повернется, увидит его и замрет, не веря, что это он. А он подойдет близко-близко, так близко, что почувствует мятный запах от чая, который она недавно пила. Положит букет ее любимых разноцветных астр на прилавок. Проведет нежно пальцами по ее щеке, выхватит из небрежно собранных в пучок волос карандаш — и они волнами упадут ей на спину. Обхватит одной рукой ее за талию, а другой зароется в ее волосы на затылке. Прижмет к себе крепко-крепко и даже не поцелует. Нет. Просто будет стоять, зарывшись лицом в ее волосы и вдыхать ее запах, такой знакомый, такой близкий и родной — запах полевых цветов и зеленых яблок.

От этой мечты хотелось плакать. Он прекрасно понимал, что она может и не узнать его (хотя это вряд ли), что может быть холодной и язвительной (а вот это запросто), и может оттолкнуть его и вообще не дать подойти ближе прилавка, спрятавшись за ним. Но не мечтать же о таком? И он мечтал о хорошем. Пока один субботний день не преподнес ему неприятный сюрприз.

Обычно Гермиона закрывала магазин в восемь часов вечера. Это был целый ритуал — сначала они с дочкой раскладывали оставленные покупателями не на местах книги по полкам. Гермиона раскладывала те, что повыше, а девочка — детские, которые стояли низко — это Драко вычислил по тем детям, которые бывали в магазине, они всегда брали книги с нижних полок. Потом они собирали то, чем занималась девочка, пока мама работала — краски, кисти, карандаши, бумаги, раскраски — все это аккуратно складывалось в специальный ящик и уносилось в заднюю комнату.

Потом они проверяли, все ли сделали правильно, обходили полки, выключали везде свет и, наконец, выходили и запирали сам магазин. Но сегодня все было не так. Часов с шести вечера Гермиона явно начала волноваться. Она нервно прохаживалась по комнате, то и дело подходила и что-то говорила малышке, и та внимательно ее слушала и кивала. А к семи Драко уже и сам начал прилично нервничать, глядя, как не находит себе места Гермиона. Наконец, в семь у магазина появился мужчина с букетом гладиолусов — Драко моментально напрягся.

Гермиона не любила гладиолусы, говорила, что они слишком важные и громадные, похожие на снобов. А значит, или мужчина не знал вкусы Гермионы, или ему было плевать на ее предпочтения. Мужчина посмотрелся в соседнюю витрину, поправил галстук, волосы — все это время Драко не сводил с него глаз, сжимая кулаки. Наконец, мужчина вошел в магазин. Он что-то сказал Гермионе, та ответила, приняла букет, обернулась, явно решая, что с ним делать. При этом она выглядела такой растерянной. Мужчина приобнял ее за талию, по-свойски притягивая к себе, и Драко зашипел от злости. Но Гермиона мягко отодвинулась и подвела его к девочке. Драко внимательно следил за ними, ведь, если это отец малышки, то она должна обрадоваться? Гермиона что-то сказала, взяла цветы и унесла их в другую комнату, а малышка повернулась к мужчине, протягивая ему свой рисунок.

Тот молча взял его, повертел, что-то коротко бросил в ответ и вернул бумагу. Лицо девочки стало грустным и больше она не показывала мужчине свои рисунки. А тот, не обращая внимания на ребенка, деловито прошелся по магазину, проверил прочность полок, сморщил нос, заметил старые книги, взяв одну в руки и почти сразу отшвырнул ее от себя, скривившись. Услышав, что Гермиона вернулась в комнату, он тут же разулыбался и подошел к ней, вновь пытаясь обнять ее, но та увернулась и ушла за стойку, посматривая на часы. Из-за прилавка она вынесла стопку книг и принялась раскладывать их по местам, а девочка собирала свои рисунки. И тут в магазин вошла рыжая девушка, в которой Драко узнал Джинни Уизли.

Малышка сразу бросилась к ней, та обняла ее, что-то сказала Гермионе, бросила взгляд на мужчину, кивнула ему и вышла из магазина с малышкой на руках. Драко все стало ясно. Это было свидание. Малышку сплавили, и теперь Гермиона была свободна идти с этим мужчиной хоть в ресторан, хоть к нему или к себе домой… Драко до боли сжал кулаки. Опять из-за своей трусости он мог потерять дорогого ему человека. Чего сидел и ждал? Дождался?

Он был страшно зол на самого себя, но решил не оставлять Гермиону одну с этим типом — уж больно нагло тот себя вел. Когда они вышли из магазина, Гермиона как-то странно оглянулась, беспомощно посмотрев по сторонам, задержала взгляд на месте, где он обычно сидел — как будто ждала, что появится кто-то, кто избавит ее от этого человека, но никто не появился, а Драко смотрел на нее через витрину соседнего магазина и не знал, как поступить. Может, выйти и просто прогнать его? А если ей это не понравится? Он почти запаниковал, но они уже пошли по улице в сторону центра и ему пришлось отложить свои размышления и идти за ними, чтобы не потерять из виду. Впрочем, далеко они не ушли — всего через квартал они вошли в маленький ресторанчик и присели за столик в углу.

Драко обрадовался, что Гермиона села спиной к двери — это давало ему возможность войти незамеченным и немного послушать, о чем они будут говорить. Заказав себе кофе, он присел за соседний столик и прислушался. Гермиона молчала. Зато ее спутник разливался соловьем, вот только все о себе — и хорош он, и богат он, и образование у него (он что-то такое маггловское назвал, Драко не понял, о чем это он, но скривился). Потом он прошелся по ее магазину — он и старый, и книги там не товарные — надо менять тематику, а то и вовсе бросать книги и продавать хоть детали для автомобилей — это всегда пользуется спросом, а кто нынче читает?

Все это сопровождалось таким важным напыщенным видом и неприятным смешком, что Драко не понимал, почему Гермиона вообще это все терпит. Но последней каплей стало для Драко откровенное приставание к девушке — этот мужлан, видимо, разгоряченный вином, которое он пил, а Гермиона едва пригубила, хватал ее за руки, пытался подсесть поближе и явно намекал на продолжение у него дома. Тут уже Драко не выдержал. Уж лучше он спровоцирует скандал, и она пошлет и его подальше, но хоть с этим типом никуда не пойдет. Он тихо подошел к их столику, нацепив на лицо свою самую великосветскую маску, и обратился к мужчине, который в очередной раз допивал бокал вина:

— Я прошу прощения, могу я обратиться к вашей спутнице? — его голос отдавал таким льдом, что мужчина закашлялся от неожиданности, а Драко, словно расценив это как знак согласия, тут же обратился к Гермионе, наклоняясь и беря ее руку в свою, поднося к губам и моментально меняя оттенок голоса на теплый и радостный. — Мисс Грейнджер, я безумно раз встрече с вами!

Склоняясь в поцелуе к ее руке, он стрельнул глазами в сторону ее спутника и подмигнул, прося подыграть ему. Она замерла от неожиданности, но почти сразу поняла и включилась в его игру с явным облегчением.

— Лорд Малфой! Я тоже рада вас видеть. Присоединитесь к нам? Знакомьтесь, — она провела рукой, указывая одновременно и на своего собеседника, и на соседний с ней стул. Драко, вежливо кивнув мужчине, уселся, ожидая, пока тот придет в себя и назовет свое имя. Но мужчина лишь во все глаза таращился на Драко. Видимо, он еще никогда не сидел за одним столом с лордом, и никак не мог это переварить. Драко, которому не было до имени этого человека никакого дела, повернулся к Гермионе.

— Как жаль, что вы заняты сегодня, дорогая! Я бы хотел показать вам мою новую яхту, — он доверительно наклонился к ней. — На ее борту просто шикарная библиотека. Зная, как вы цените редкие и старинные книги… Но мне не хочется прерывать ваш замечательный вечер, — Драко сделал вид, что немного растерян и не знает, как поступить. — Вот если бы ваш знакомый был столь добр и отпустил вас со мной, ведь я так редко бываю в Лондоне — государственные дела заставляют меня колесить по всему миру, а от этого так устаешь! Все эти приемы, посольства, властители мира сего... Ну, вы меня, конечно, понимаете, — скучающее выражение лица Драко не оставляло сомнений в том, что ему ужасно надоели короли всех королевств мира. Спутник Гермионы явно протрезвел и испугался. Еще бы — кто он такой, чтобы мешать такому сиятельному лорду.

— Но я уже собирался уходить, завтра еще столько дел, — запротестовал он. — Я не смею задерживать Грейнджер, раз она так нужна вам, милорд, ваше сиятельство!

— Дел? В субботу? У вас тоже? — Драко сокрушенно покачал головой.

— Нет... Да! В общем, мне пора, — он повернулся к Гермионе. — Встретимся как-нибудь в другой раз, я позвоню. Ваше сиятельство! Прошу простить!.. — он, пятясь, зацепился за стул и пулей вылетел из ресторана, забыв, что должен еще оплатить ужин.

За столом повисла пауза. Драко просто не знал, что на все это сказать, а Гермиона спрятала лицо в ладонях и тихонько всхлипывала. Драко уже испугался, что она плачет, но тут она убрала руки и расхохоталась.

— Ты был великолепен! — слезы текли по ее щекам, но она так заразительно смеялась, что Драко тоже начал улыбаться.

— Ну, ты тоже хороша, присвоила мне папочкин титул, — пожал он плечами.

— Зато какой это произвело эффект! — она утирала слезы.

Наконец она успокоилась и вздохнула с облегчением.

— Спасибо тебе. Я не знаю, как ты здесь оказался, но я безумно тебе благодарна. Я так устала от этого типа.

— Я так и не понял, что ты с ним тут делала? Только не говори, что это твой муж или жених, это просто не может быть правдой!

Гермиона погрустнела.

— Это неважно. Спасибо, что выручил, а теперь я, пожалуй, пойду, — она повернулась, прося счет.

— Нет, так просто я тебя теперь не отпущу. Во-первых, ты должна мне за спасение. А во-вторых, мы так давно не виделись, давай поговорим? Я ведь испортил тебе ужин — и должен возместить ущерб. Только не здесь, ладно? Ты же свободна сегодня вечером?

— Хочешь пригласить меня на свою яхту? — саркастически усмехнулась она.

— Можно и на яхту, но там не ждут гостей и вряд ли родители так уж обрадуются нам. Так что, лучше я приглашу тебя в другой ресторан, и мы спокойно поужинаем и поговорим. Если честно, то есть хочется просто зверски.

Она внимательно смотрела на него. Только сейчас до нее начало доходить, что это не сон, что рядом действительно сидит Драко Малфой — тот самый парень, который пять лет назад бросил ее ради чистокровной аристократки. Обида на него прошла, но все еще было больно. Ей вдруг очень захотелось к дочери.

— Малфой, это плохая идея. Если нас заметят вместе, то твоя жена может расстроиться. Да и меня ждут.

Драко потянулся взять ее за руку, но она не дала. Он понял, что чувство облегчения, которое она почувствовала за избавление ее от этого идиота, прошло, и сейчас она снова переживает их встречу, только уже не с радостью. Он тяжело вздохнул.

— Гермиона, пожалуйста. Никакой жены нет уже год. И ты не можешь куда-то спешить, потому что планировала провести вечер с тем… Я настолько хуже него? Пожалуйста! Просто поедим и поговорим — я не требую ничего больше! Но мне так нужно сказать тебе… Рассказать… Черт, я не могу здесь, пожалуйста!

Она всмотрелась в его глаза, нахмурилась, но кивнула.

— Ладно. Но меня и правда скоро ждут, я не планировала задерживаться.

— Очень надеюсь, что так и есть, потому что он — премерзкий тип. — Драко кинул на счет несколько купюр и подал ей руку. — Пойдем? Аппарируем из переулка, там тихо.

Для аппарации он привлек ее к себе, как будто недостаточно было просто взяться за руки, да так и застыл, зарывшись лицом в ее волосы.

— Малфой, — она не двигалась, только позвала его. — Мы?..

— Да, прости. Я просто вспомнил… Прости! — И он перенес их в небольшой уютный ресторан на берегу озера. По ресторану бродил скрипач и что-то наигрывал на своей небольшой скрипке, в воде отражались огоньки, которыми была увешана маленькая эстрада и открытая веранда над водой. Здесь почти никого не было. Они выбрали столик у воды, закутались в пледы и молча стали ждать заказ.

Гермиона думала, что совсем не знает, как себя с ним вести. Он почти не изменился за эти пять лет. Она надеялась, что все чувства к нему давно ушли, но стоило ей увидеть его сегодня, как стало невыносимо больно и в то же время сладко от его прикосновений, взглядов, которыми он ласкал ее, звука его голоса…

А Драко не мог налюбоваться на нее и не знал, с чего начать разговор. Он понимал, что нужно все сказать теперь или отпустить ее и никогда больше не возвращаться ни к ней, ни в парк, к своим счастливым воспоминаниям. Отпускать ее он не собирался, а значит…

— Ты, кажется, хотел поговорить? — ее голос слегка охрип от долгого молчания. — О чем?

Он прикрыл глаза. Хватит трусить, Драко!

— Да. Я давно хотел попросить у тебя прощения. За то, что тогда ушел. За свою трусость. Прости меня, если можешь. Это важно для меня.

— Почему трусость? Это был твой выбор, только и всего, — она пожала плечами, делая вид, что ей не больно. — И я давно простила тебя, Малфой. Ты подарил мне… — Она запнулась, но почти сразу продолжила: — Ты подарил мне целый год счастья, а я и этого не ожидала. И я всегда знала, что тебе придется жениться на чистокровной аристократке, чтобы продолжить род Малфоев и все такое… Так что не бери в голову, ладно?

Уже одно то, что она не смотрела на него, пока говорила всю эту речь, говорило о многом. Он видел, что ей по-прежнему больно. Мерлин, как ему хотелось обнять ее, прижать к себе и больше никогда не выпускать из объятий! Но нельзя. Сейчас — нельзя.

— Ты права, это был мой выбор, только вот выбор этот был продиктован трусостью. Он был неправильный, Герм. Ни дня без тебя я не был счастлив. И нет никаких наследников. Магия не приняла наш союз, видимо, сжалившись и надо мной, и над моей женой, которая тоже не любила меня. А потому наш развод прошел тихо и мирно. Но больше я не хочу так жить!

Он поднялся и прошелся вдоль воды. Этот мужлан не давал ему покоя, никак не шел из головы. Он просто обязан был узнать сначала…

— Герм, кто этот тип, с которым я встретил тебя?

Она нахмурилась.

— Почему это так волнует тебя?

Он присел у ее кресла.

— Ну, пожалуйста! Я же спас тебя от него сегодня — неужели я не заслуживаю маленькой откровенности? — он сложил брови домиком, как делал раньше, когда выпрашивал у нее прощение за какие-то мелочи и он грустно улыбнулась.

— Ладно, подлиза! Но это шантаж! — он согласно закивал, положив руки на подлокотник ее кресла, а сверху на них устроив подбородок и заглянул в ее глаза снизу-вверх. — Это хозяин помещения, которое я арендую под свой книжный магазин. Дела в магазине идут не очень хорошо, а он решил поднять плату почти вдвое. Я пришла попросить его подождать с платой или сделать ее немного пониже, а он предложил обсудить эти вопросы за ужином. У меня не было выбора — денег, чтобы выплатить аренду сейчас, у меня нет. Купить помещение я тоже не могу. Подумала — может, я смогу его уговорить, но ты же видел сам — там не о чем разговаривать. Так что придется мне завтра вывозить книги… куда-то… Я даже не знаю пока, куда.

Она тяжело вздохнула. Он коснулся ее руки.

— Подожди, может. еще обойдется. Все-таки у тебя в знакомых есть лорды, может, он передумает? И почему ты не попросила денег у друзей? Где Поттер и остальные? — для себя он уже решил, что завтра же с утра выкупит это помещение для Гермионы через третьих лиц, чтобы этот гад больше и шагу к ней ступить не мог!

— Я не хочу просить у них денег. Это неправильно. Придется искать работу, но это не страшно, — она уже задумалась о будущем, размышляя вслух. — Можно попробовать сдать старые книги в ломбард. Только вот как быть с Евой?..

— А кто такая Ева? — осторожно спросил Драко. Гермиона испуганно вскинулась.

— Никто! Это я так, задумалась. Прости, — она вскочила на ноги, уронив плед, и оглянулась в сторону кухни. — Где же наш ужин? Почему так долго?

Драко поднялся и поднял плед, подошел и закутал в него Гермиону, заодно обнимая и прижимая к себе.

— Герм, ну что с тобой? Почему ты так испугалась? Ева — это твоя дочь? — она испуганно смотрела на него и молчала. — Разве иметь ребенка — преступление? Расскажи мне о ней, пожалуйста.

Гермиона наконец нашла в себе силы отодвинуться, и сама закуталась в плед, словно желая спрятаться в нем.

— С чего ты взял, что она моя дочь? И почему я должна отвечать на твои вопросы? Малфой, тебе не кажется, что ты переходишь границы?

Он улыбнулся.

— Лучшая защита — нападение? Герм, ну что тут такого? Обычный вопрос. При чем тут границы?

Гермиона понимала, что ведет себя глупо, но она до ужаса боялась, что если он узнает о Еве, узнает, что она и его дочь тоже, то просто отберет ее. С его возможностями это просто, а ей даже адвоката не на что будет нанять. И этот страх ледяной рукой сжимал ее горло, не давал сосредоточиться и подумать, как перевести разговор с этой скользкой темы. Она отвернулась и смотрела на воду, а он пытался разгадать причины ее странного поведения. Подойдя к ней сзади, он приобнял ее за плечи, пытаясь успокоить.

— Герми, я не знаю, чего ты боишься, но я прошу тебя — успокойся. Я сделаю все, чтобы тебе ничего не угрожало. Поверь, я смогу защитить тебя от любой опасности, если только ты доверишься мне.

Она резко развернулась в его руках и подняла на него свои огромные глаза, полные слез.

— А кто защитит меня от тебя, Малфой? — почти беззвучно прошептала она, но он услышал.

— Я больше никогда и ничем не обижу тебя, клянусь тебе! Все, чего я хочу — это быть рядом с тобой, оберегать и защищать тебя. Позволь мне это, Гермиона! Позволь мне любить тебя, прошу! Я буду каждый день доказывать тебе свою любовь и вымаливать у тебя прощения за эти пять долгих лет разлуки, — он опустился перед ней на колени, обнимая ее ноги. — Я знаю, что у тебя есть дочь. Я видел вас. И я клянусь, что буду ей достойным отцом, буду любить ее как родную, — он поднял на нее полные боли глаза. — Я больше не хочу недомолвок между нами. Я знаю про твой магазин и про девочку. Я уже давно нашел тебя и почти каждый вечер, сидя в парке до вечера, наблюдал, как вы вместе работаете, вместе закрываете магазин, вместе идете домой… — видя ее нахмуренные брови, он поспешил объяснить. — Я не следил, я просто хотел убедиться, что ты… что у тебя никого нет. Просто я не хотел еще раз разрушить твою жизнь. Заявиться к тебе с цветами, а ты вдруг замужем. Но я так и не увидел, чтобы к вам заходил мужчина, с которым бы ты или ребенок вели себя как с мужем или отцом. И когда я уже решился — появился этот… Герми, только не злись! Ну, хочешь — наори на меня, хочешь — ударь, только не прогоняй. Пожалуйста!

Гермиона в шоке смотрела на него — как это может быть? Он следил за ней из парка? А она думала, что ей порой мерещится присутствие взгляда в окно... Собирался прийти с цветами? Мириться? Но самое страшное — он знал про Еву! Она ничего уже не слышала с тех пор, как поняла, что он в курсе. Попыталась вырваться, но он не отпускал.

— Малфой, я не понимаю! Чего ты от меня хочешь? Отпусти! — она наконец с силой оттолкнула его руки и отошла, а он так и остался на коленях, только опустился на пятки. Какой-то странный у них получался разговор.

На столе появилась заказанная еда и он поднялся на ноги.

— Герм, давай поедим, а потом спокойно попробуем еще раз поговорить, ладно? Мне многое нужно тебе сказать, но выходит пока как-то по-дурацки все.

Она кивнула и присела к столу. Ели они практически молча, если не считать чисто светских вопросов о друзьях и родственниках. Наконец, принесли десерт и кофе. Драко отпил глоток, но больше просто не мог сидеть спокойно и чинно. Пора расставить все точки над і. Она либо примет его, либо… Но он сделает все для того, чтобы остаться с ней.

— Гермиона, я уже много чего наговорил сегодня, но давай начнем сначала, ладно? — он дождался ее кивка и продолжил. — Я страшно виноват перед тобой. И я прошу прощения за то, что оставил тебя тогда, пять лет назад, потому что не решился идти против воли родителей. Тогда мне пришлось жениться, но сейчас я разведен, детей у меня нет. И я больше не хочу жить, тоскуя по тебе — я хочу жить с тобой. Я люблю тебя, никогда не переставал любить. И я прошу тебя позволить мне заботиться о тебе, быть рядом, помогать, оберегать. Я также обещаю заботиться о твоей дочери как о собственном ребенке, быть ей настоящим отцом и любить ее как родную дочь, — все это он говорил, глядя в стол, но сейчас поднял на нее глаза. Она сидела, прикрыв рот ладошкой. Во все глаза глядя на него. Просто онемев.

— Гермиона Джин Грейнджер, ты позволишь мне быть рядом с тобой? Ты выйдешь за меня? — Видит Мерлин, как его всего внутри трясло от страха, что она сейчас рассмеется и скажет «нет». — Прости, я не приготовил кольца, просто не ожидал, что сегодня буду с тобой тут… Но если это важно для тебя, то я сейчас… Я только… Ну, не молчи, Герм, пожалуйста! — буквально простонал он, умоляюще глядя на нее. — Я не выдержу эту пытку дольше! Скажи уже что-нибудь!

Казалось, этот стон вывел ее из ступора. Она вздрогнула, дрожащими пальцами смяла салфетку, встала. Потом снова села.

— Откуда ты узнал про меня, про магазин, про Еву?

Драко вздохнул.

— Когда я развелся, то стал наводить справки. Твои друзья наотрез отказывались встречаться со мной и говорить о тебе. Только Поттер снизошел к моим мольбам и, встретившись со мной, сказал, что ты переехала в маггловский Лондон. Он спросил, зачем я ищу тебя, а когда я ответил, что люблю тебя — заявил, что ты вполне счастлива. И что, если он узнает, что я снова сделал тебе гадость — лично найдет меня и оторвет мне голову. На этом он попрощался и ушел, так и не дав мне подсказку, где тебя искать. Сказал, что если я действительно люблю тебя — то найду и без его подсказок, а если нет — то и не нужно. Тогда я стал приходить в наш парк. Я сидел на нашей любимой скамейке и вспоминал, вспоминал, вспоминал… А потом вдруг увидел тебя. Засиделся как-то до вечера и увидел совсем рядом, в книжном магазине. Вот тогда я и стал приходить почти каждый день. Пойми, я не следил специально, я просто хотел знать, что ты действительно счастлива, но… Мне почему-то так не показалось. Ну, и я увидел девочку. И то, как вы с ней вместе работали, играли, занимались, дало мне подсказку, что это твоя дочь. Она такая милая, так похожа на тебя и еще неуловимо кого-то напоминает, только никак не могу понять, кого именно. Ты не скажешь мне, кто ее отец?

Гермиона отрицательно покачала головой.

— Значит, и сегодня ты сидел там и следил за мной? За нами?

— Я не следил… Ну, ладно, пусть со стороны это так и выглядело, но… Герми, ну пожалуйста! Ты же уже все поняла! — он уронил голову на руки.

Она прошлась вдоль воды, обнимая себя за плечи, решаясь. Потом, видимо приняв для себя какое-то решение, подошла к нему.

— Так ты делаешь мне предложение?

Он поднял голову, посмотрев на нее.

— Да.

— И ты хочешь знать, кто отец Евы?

Он пожал плечами.

— Мне, в принципе, все равно, просто никак не могу понять на кого она похожа, кроме тебя…

— Расплатись.

Он удивленно посмотрел на нее, но послушно попросил счет и рассчитался.

— Хорошо. Ты сказал, что не хочешь, чтобы между нами были тайны и недомолвки. Я тоже не хочу. Держись за меня. Мы аппарируем.

Они перенеслись в темную комнату. Едва ощутив под ногами пол, Гермиона отошла от Драко и включила свет. Они стояли в уютной маленькой гостиной. Гермиона жестом указала ему на кресло, прижала палец к губам, приказывая молчать и вышла. За дверью послышались тихие голоса, потом раздался хлопок — кто-то аппарировал. Драко догадался, что они у Гермионы дома и она только что провела домой Джинни. Дверь снова приоткрылась, и Гермиона поманила его пальцем. Она взяла его за руку и повела за собой. Остановившись у разрисованной детскими рисунками двери, она еще раз прижала палец к губам и осторожно приоткрыла дверь, входя в детскую. На кончике ее палочки затеплился слабый огонек, едва разгонявший темноту, но дававший возможность разглядеть мебель и не натыкаться на стулья и игрушки. Они подошли к кроватке, в которой спала малышка — она разметалась во сне, одеяло сбилось в ногах, каштановые локоны ореолом окружали красивое личико, так похожее на Гермиону и еще на… на кого же? Драко смотрел на нее и улыбался — вблизи она была еще красивее, совсем как маленький ангелочек. Гермиона внимательно посмотрела на него, а потом легонько потянула за собой, но уже не в гостиную, а в спальню, которая была рядом с детской. Драко немного удивился, но потянулся к ней, однако она шикнула на него и поставила перед огромным зеркалом.

— Посмотри на себя, — приказала она. Он удивленно уставился на свое отражение, не понимая, что он там должен увидеть. Потом перевел недоуменный взгляд на нее. Она фыркнула и дотянувшись, стащила с его волос ленту. Его длинные белые волосы рассыпались по плечам, он удивленно глянул на нее, но она снова кивнула на его отражение. Драко повернулся к зеркалу и вдруг замер, догадываясь. Боясь поверить. Эти тонкие черты лица, светлая кожа… Он пораженно развернулся к Гермионе, но она уже увидела в его глазах понимание и молча опустилась в кресло, закрыв лицо руками. Пытаясь унять бешеное сердцебиение, он шагнул к ней.

— Почему? Почему ты не сказала мне тогда, Герм? Я бы…

Она вскинулась, вытирая слезы ладошками.

— Что бы ты? Что бы — ты?! Я была у врача, и он сказал, что уже шесть недель… Я бежала к тебе на встречу, чтобы рассказать… А ты встретил меня новостью о своей помолвке. Ты правда думаешь, что скажи я тебе тогда о ребенке — это что-то изменило бы?

— Но ты не имела права молчать! — Драко и сам не заметил, как повысил голос. Он почти кричал. — Ты не имела права прятать ее от меня? Поттер знал? Все знали, и только я один был в святом неведении о том, что у меня есть дочь? Что бы ты чувствовала на моем месте?

— На твоем месте? — Гермиона взвилась отпущенной пружиной. — А ты подумал, что чувствовала я, когда бросал меня? Я сумела выжить, сумела выносить и родить, и нам всегда было хорошо вместе! А теперь заявляешься ты и возмущаешься? Да какое право ты имеешь предъявлять мне претензии?

— Но ведь это моя дочь, Гермиона! У нее должно быть все самое лучшее! И так и будет!

— Нам всего хватает!

— Я вижу — тебе даже аренду нечем платить, а чем ты завтра ее кормить будешь? Моя дочь не будет нищенкой! Она будет жить в мэноре и…

— Вот! Этого я и боялась! Ты снова ворвался в мою жизнь и снова ломаешь ее, отнимая теперь и мою дочь, как когда-то отнял надежду на счастье!

Драко замер. О чем она говорит? Он попытался успокоиться.

— Что ты говоришь? Я не собираюсь отнимать у тебя дочь — вы обе будете жить со мной. Разве не об этом мы говорили полчаса назад в ресторане?

— А разве я ответила тебе согласием?

Драко не выдержал и схватив Гермиону за плечи, притянул к себе, заглядывая в глаза.

— Так ответь сейчас, Герми! Ответь мне согласием, пожалуйста! Прошу тебя!

Он стал целовать ее лицо, покрывая поцелуями лоб, виски, нос, глаза, щеки, прижимая ее к себе еще крепче, и наконец, находя губы, накрывая их своими, совершенно теряя голову от желания целовать ее вечно, выпить ее боль, ее горечь, ее потери…

— Мамочка! — детский голосок звучал сонно, но испуганно.

Они отпрянули друг от друга в испуге, Гермиона кинулась к дочери.

— Что, милая? Мы разбудили тебя? Ты испугалась?

Маленькая девочка медленно покачала головой, внимательно смотря на Драко, а потом выкрутилась из материнских объятий и подошла к нему. Он присел, чтобы быть с ней одного роста. Она внимательно посмотрела на него огромными серыми глазами, его глазами, потом протянула ручку и пригладила растрепавшиеся волосы.

— Папочка, ты вернулся? — она ждала ответа, а Драко не знал, что ей сказать, голос совсем пропал, поэтому он только кивнул, невольно протягивая к ней руки. Она крепко обняла его за шею, прижалась и тихонько зашептала ему на ухо: — Ты только больше никогда не уходи. Я не хочу, чтобы мама плакала вечерами потому, что ты ушел. — Драко поднял взгляд на Гермиону, но та, прикрыв рот ладошкой, беззвучно плакала, глядя на дочку. Тогда он поднял малышку на руки и поднялся сам, подходя к Гермионе.

— Я больше никогда никуда не уйду, обещаю тебе! Я пришел, чтобы забрать вас с собой в большой красивый дом, где у тебя будет много игрушек и ты сможешь рисовать хоть целый день. И читать — потому что там огромная библиотека, больше, чем ваш с мамой магазин. И кататься на лодке в пруду. И учиться, чему захочешь, — она восхищенно смотрела на него, но потом заметила, что Гермиона все еще плачет и снова повернулась к Драко. — Нет, — совершенно серьезно сказала она, — я не хочу ничего этого. Я только хочу, чтобы мама перестала плакать. Пожалуйста!

Драко обнял второй рукой Гермиону, прижимая к себе.

— Обещаю тебе, теперь она будет плакать только от счастья! — И он прижал к себе еще крепче двух своих самых любимых женщин.