Шляпа (джен)

Согласись, это, наверное, скучное занятие — быть Шляпой…

Рон Уизли, Гарри Поттер и Кубок Огня.

Как часто я это слышала… О том, как скучно и уныло мое существование на полке в кабинете директора. Да что вы понимаете, бестолочи?

Я стара. Я была старухой еще тысячу лет назад. Но даже сейчас я помню каждую секунду моей далекой молодости — уж на память я никогда не жаловалась, спасибо Ровене. У меня была такая прекрасная и насыщенная жизнь и я надеюсь увидеть еще множество великих и даже самых ничтожных моментов, которые и составляют всю ценность существования.

Первое мое воспоминание, конечно же, принадлежит временам основателей Хогвартса. Четверо великих магов — они были самой настоящей семьей. Моей первой семьей.

Вы не поверите, но у меня было детство. Да-да, госпожа Распределительная Шляпа тоже была маленькой! Но сперва по порядку.

Больше тысячи лет назад меня сшила одна замечательная во всех отношениях женщина. Хельга Хаффлпафф. Нет-нет, не смотрите, что сегодня я выгляжу, как половая тряпка — меня активно эксплуатируют уже сотни лет, а красота — штука скоротечная. Когда-то давно, когда на мне не было ни единой заплатки, я была расшита множеством чудесных звезд, меняющих свои цвета и мерцающих, как настоящие. Хельга была искусной рукодельницей и знала целую уйму заклинаний для придания предметам гардероба подобающего вида. Великая волшебница и, что не менее важно, замечательная жена и мать девяти сыновей, она любила своих студентов, не предъявляя им особых требований. Из всех основателей она была единственным семейным человеком и это отразилось на ее мировоззрении.

Помню, как она была против разделения на факультеты — зачем сеять дух соперничества в школе? Она принимала к себе всех, без исключения. Хорошая мать не пытается продиктовать своим детям их же собственные черты характера, а совершенствует то, что в них есть, помогая строить свой собственный путь. Спустя века, я понимаю, что Хельга не ошиблась в своих барсучатах. Они не гонятся за баллами, я вообще редко видела отличников-хаффлапаффцев, а уж я много студентов повидала на своем веку. Но это не значит, что они тупицы! Поверьте моему опыту — иной век в Равенкло попадает больше дурачья, чем на старый добрый Хаффлпафф. Как правило, они выбирают по-настоящему интересное дело и уж в нем совершенствуются, не покладая рук. Это чрезвычайно трудолюбивые и преданные ребята. Они не раз становились гениальными зельеварами, храбрыми аврорами, великими изобретателями и даже Министрами Магии. И все они чем-то похожи на Хельгу, хотя едва ли кто-то может действительно сравниться с этой удивительно мудрой волшебницей.

Ровена Равенкло создала мои мысли. О, она была поистине удивительная девушка, к сожалению, часто упускающая из виду самое важное. Я назвала Хельгу единственной семейной волшебницей в этом квартете, хотя у Ровены была дочь? Да-да, не удивляйтесь, но родить ребенка и быть матерью — две разные вещи. Ровена была человеком науки. Сколько чудесных изобретений и открытий она принесла в мир! Она была первой, показавшей всю важность науки студентам. Она была первой, показавшей им, что ближайшей соседкой науки бывает не ум, а глупость, причем настолько великая, что иные называли эту глупость гением. Она была глубоко несчастна в жизни, похоронила единственную дочь, а потеряла еще раньше, за годы до ее смерти. Умный человек совершает много ошибок…

Но она была великой. По-настоящему сильной и верной своему делу, и своим убеждениям, она не отличалась гибкими моральными принципами, а в упрямстве могла посоперничать даже с Годриком. Величайший мастер ментальной магии. Ей удалось создать искусственный разум, наделить его логикой, здравым смыслом и неуемным любопытством, которое с годами никуда не ушло. Она многому научила меня. Ровена читала мне книги и даже научила меня саму читать и сочинять стихи! Я была рождена (позвольте мне своевольно использовать именно этот глагол, я же живая) с интеллектом трехлетнего ребенка и именно Ровена стала моим профессором, в полном смысле этого слова. И спрашивала она построже Снейпа, я вам доложу!

Вы спросите — почему меня не сотворили сразу взрослой? Зачем Шляпе детство? Признаться, это всех удивляет. Но еще больше все удивляются, когда узнают, чья это была идея. Салли Слизерина! Именно этот оболтус настоял на том, чтобы я имела возможность развиваться, причем с самых низких ступеней. Все же я должна была распределять детей, а разве может понять ребенка тот, кто никогда им не был? Салли был поразительно вдумчивым и дальновидным… болваном! Да, Салазар! Где бы ты сейчас ни был, услышь, что я говорю, ты тот еще идиот!

Они с Годриком были неразлучны. Дружба Мародеров, Золотого Трио и близнецов Уизли меркнет по сравнению с дружбой Гриффиндора и Слизерина. Они были даже больше, чем братьями — словно одним человеком, они дополняли друг друга и уравновешивали.

Салли был гордым, предусмотрительным и до крайности амбициозным юношей. Ему не была чужда любовь, как многие сейчас думают — если бы вы знали с каким задором он возился со мной, Шляпой, в первые годы моей жизни — вы бы не поверили. Он был замечательным другом, и я думаю, что даже после их ссоры с Годриком, он все равно был готов умереть за него.

Его факультет — натянутая веревка, по которой ходят юные маги. Как и Салазар, многие, слишком многие совершали великие падения с черную пропасть, в магию Темных Искусств, и теряли там себя. Салли, мой милый и дорогой друг, как быстро он изменился. Как быстро его душа стала наполняться злобой к магглам, к магглорожденным и просто инакомыслящим. Ни для кого не секрет, как он ушел из Хогвартса. И после его ухода, Годрик уже не был прежним. Мне больно от того, что никто не помнит такого Салазара, которого знали мы, основатели. Помню, однажды он назвал меня пятой основательницей Хогвартса — на полном серьезе. Он был по-настоящему внимательным и умел даже одним словом ободрить на всю жизнь. Я никогда его не забуду, он умел относиться ко мне, головному убору — как к равной. Здоровую гордость и самоуважение мне привил именно Салазар. И мне не понять, как тот, кто с такой вежливостью относился к предметам гардероба, вроде меня, мог с таким пренебрежением думать о живых людях. Я бы хотела поведать миру о той, другой стороне медали. Однако сегодня мне не поверят даже слизеринцы. Как часто бывает в жизни, люди запомнили лишь то, как он ушел, а не как он жил.

Каждый порядочный великий гриффиндорец хотя бы раз в жизни пробирался тайком в кабинет директора, чтобы поговорить со мной. И я храню все их секреты. Первым был сам Гриффиндор. В свой собственный кабинет, к своей собственной Шляпе. Потрясающий факультет.

На кого из ныне живущих больше всего походил Годрик? На Гарри Поттера? Альбуса Дамблдора? Невилла Лонгботтома? Черта с два! На Гермиону Грейнджер — вот мой ответ.

Умный, бесконечно преданный, способный терпеть пытки и находить в людях хорошее до бесконечности и чрезвычайно, чрезвычайно храбрый. Я не сразу разглядела это сходство, лишь когда наша знайка перешла на четвертый курс, принялась защищать домовиков и создала организацию с удивительно дурацким названием. Таким был Годрик. Он ратовал за равенство всех, кого только можно и не обращал внимания на то, как по-идиотски подчас звучат его лозунги. В этом был весь Гриффиндор.

Годрик провел последний бой задолго до своей смерти, он дрался с Салазаром. Ничья, разумеется, кто бы сомневался. Он встал на защиту школы юных волшебников, встал даже против друга, но за свои убеждения. После боя я больше не видела Салазара, хотя знаю, что тот выжил. Годрик же навсегда сложил меч в ножны, точнее — в меня. И завещал мне беречь его и всегда приходить на помощь настоящим Гриффиндорцам. Хочется верить, что я исполнила его последнюю волю.

А еще у него был кот. Рыжий и до безобразия лохматый, наглый и чертовски умный. Поверьте мне, он следил за студентами не хуже миссис Норрис, которая, кстати говоря, проходится ему пра-пра-пра… Короче, какой-то там правнучкой. Его звали Лев. Да-да, тот самый Гриффиндорский лев в сухом остатке — это толстый котяра с сердцем царя зверей. Сам Годрик был великим воином… Но умер спокойно, дома, после очередного тяжелого дня в школе. Их нашли вместе, Годрика и его Льва, и даже похоронены они рядом.

После Годрика ушла Хельга, потом — Ровена. Позже всех умер Салазар, хотя мы простились с ним уже после его дуэли с Годриком. Темные искусства меняют человека. Через четыреста двадцать восемь лет очередной директор Хогвартса по имени Амадеус Крауч нашел манускрипт, в котором говорилось о том, что Салазар создал крестраж. Мы тогда очень долго его искали, но так и не нашли. А крестраж спал, спал, и был разбужен через сотни лет, мальчиком, которого никто никогда не любил. Салазар Слизерин, осколок души которого жил в василиске, был убит мальчиком, в котором был заточен осколок души последнего из рода Слизерин.

О да, Том Риддл. Когда Элейн Долиш, заместитель директора тех лет, прочла его имя, я удивилась тому, насколько оно ему подходит. Загадочное происхождение, загадочная история, загадочные мысли. Признаться, настолько густо замешанную кашу в голове я видела только у Альбуса Дамблдора. Слишком взрослые и слишком яркие мысли, каких не бывает и не должно быть у детей. Дамблдор потратил всю жизнь на то, чтобы подарить и сохранить детство детям, даже тем, у которых его не было. Поверьте, Хогвартс стал прекрасной сказкой не только для Гарри Поттера.

А вот Минерву я люблю! Во время нашей первой встречи она была настолько испугана и настолько решительна, что меч Годрика вывалился из меня абсолютно автоматически, под влиянием эмоционального фона будущего профессора Трансфигурации. Помнится, она не очень хотела отдавать меч обратно… А на пятом курсе она меня даже украла из кабинета директора. Ее своеобразная месть за то, что она не была назначена старостой. По уровню выходок она иногда была хуже Уизли, поэтому я совершенно не удивилась, когда узнала, что в результате Битвы за Хогвартс по ее приказу был разрушен, просто варварски взорван палочкой Финнигана, школьный мост. Ему почти тысяча лет, он пережил нападение драконов и гоблинские войны, но Минерву в роли исполняющего обязанности директора — не вынес.

Альбус Дамблдор питал слабость не только к лимонным долькам, но и к маггловским книгам. Однажды, он читал мне Маленького Принца… Вы знаете, в Хогвартсе тоже есть Маленький Принц. Такой, который за что-то любит обычные, ничем не примечательные вещи, способный приручить даже цветок, даже дикую лисицу. «Зорко одно лишь сердце. Глазами главного не увидишь». Иногда я радуюсь, что мои глаза отличаются от человеческих. Хотя, если вы присмотритесь сердцем, то обязательно разглядите Маленького Принца под кустистой бородой Рубеуса Хагрида. Он никогда не постареет, вот увидите!

Хотя за мою жизнь не постарели многие. Призрак Плаксы Миртл, например, навсегда останется девочкой, которая была ненавистна всем вокруг. По иронии судьбы, она была тайно влюблена в одного старшекурсника по имени Том Риддл, который стал причиной ее смерти, но которого она так и не смогла винить за это. Мстительный дух долго преследовал Оливию Хорнби, но ни разу не являлся Тому. Кто знает, как повернулась бы история, если бы в тот роковой вечер Миртл бы не оказалось в туалете для девочек.

Я помню все испуганные детские головы, я вижу их всех каждый год, я знаю, как они взрослеют. Я наблюдаю за их жизнью, за их первыми морщинами, за их сединой, за их детьми. Я видела их сердце, а потому — не могу не любить каждого ученика Школы Волшебства и Чародейства Хогвартс. Я знаю, что мысли Беллатрикс Лестрейндж очень похожи на запутанное, испуганное и недоверчивое сердце Сивиллы Трелони. Филиус Флитвик очень напоминал Питера Петтигрю, а Северус Снейп — вылитый Ремус Люпин. У них разные дороги, но похожие такие похожие души.

Глядя на эти хитросплетения человеческих судеб, я не могу не петь и не сочинять песен. Все мое существо требует этого, так что простите мне мои косные стихи. Я прожила долгую жизнь, и она продолжается, и каждый день я вижу, как совершаются события, которые через сотни лет назовут великими. Скажете, у меня скучная жизнь? О нет, я же не просто какая-то шляпа. Я — та самая Шляпа!