Первый шаг (джен)

— Как же мне всё это надоело, — устало простонал Гарри Поттер, снимая очки и утыкаясь лбом в сложенные на столе руки. Сидящие напротив друзья только сочувственно вздохнули. С момента победы над Волдемортом прошло уже три года, а спокойствия мирной жизни, о которой они мечтали во время своих скитаний по лесам, так и не наступило. То по всей магической (а иногда и не магической) Британии приходилось отлавливать уцелевших Пожирателей. Нет, официально этим занимался весь аврорат, но так получилось, что Гарри и компанию даже в период обучения привлекали к делу довольно часто: для опознания, для показаний и прочего. То приходилось присутствовать в качестве свидетелей на судебных процессах по делам тех самых выживших Пожирателей. Коих, к слову, было немного, поскольку озлобленные войной и потерями авроры с оказывавшими сопротивление не церемонились. Когда это всё закончилось, и, казалось, можно было зажить спокойно — начали мутить воду новые вредители, претендующие на господство, но пока маскирующиеся под политическую оппозицию.

Вот и теперь объявился некий мистер Саксонис Кобург, который не то чтобы повторял лозунги Тёмного Лорда, но конечный смысл его речей, если разобраться, очень походил на волдемортовский. Обвинения в недальновидности, граничащей с некомпетентностью министерства магии, допустившего войну (что, конечно, было в значительной степени справедливо, но не так, как указывал Кобург). Он требовал усиления контроля над всем и вся: над самим министерством, подверженным коррупции; над Хогвартсом, в котором дети, оказывается, могут подвергаться смертельной опасности; над магглорожденными и полукровками — потому что они несут опасность раскрытия волшебного мира магглам. Чем это могло грозить волшебникам и сам Мерлин не мог бы предсказать, учитывая тягу магглов к разрушению и дошедших даже до волшебников слухах о страшном оружии, стирающем с лица Земли целые города, от которого никакое Протего не спасёт. Да, об этом Кобург тоже не забывал рассказать. Но и назвать его приверженцем идеи примата чистокровных было сложно, поскольку он требовал особого контроля и над ними тоже. Ведь именно чистокровные составляли большинство последователей Волдеморта, а значит именно среди них может появиться новый Тёмный Лорд. Особенно доставалось древним родам вроде Лестренджей (которых уже не осталось, но помянуть недобрым словом и порадоваться «так им и надо» Кобург чувствовал себя обязанным), Малфоев, Розье и других, которые умудрились больше всех «прославиться» во время войны и при этом выжить. А еще кое-кто (тут следовала многозначительная пауза, подразумевающая «не будем показывать пальцем, но это скользкие гады Малфои») сумел избежать Азкабана, пойдя на сделку с министерством и сдав с потрохами своих подельников. Это как раз был ещё один камень в огород Министерства. Власть, идущая на сделку с преступниками, никак не могла устроить новоявленного борца за справедливость. И всё это подавалось под соусом преодоления последствий войны и предотвращения новой.

К несчастью, для желавших спокойствия и стабильности волшебников, не желавших видеть дальше собственного носа, речи Кобурга казались совершенно правильными, а его идеи — отличными, и число сторонников неуклонно росло. Затрагивать победителя Волдеморта Кобург пока не решался. Но именно что «пока». Он уже предпринял пару попыток уколоть друзей Героя. Получив отпор и потеряв пару сторонников, временно поутих, но и министру, и Гарри, и его друзьям было понятно, что это ненадолго, и если пустить дело на самотёк, очередной смуты, если не войны, будет не избежать.

В общем, у Гарри были все основания для беспокойства и недовольства. Поэтому сейчас он вместе с Гермионой, Роном и Джинни собрались в маленьком кабинете, который свежеиспечённые старшие авроры Поттер и Уизли получили две недели назад. Необходимо было решить, что делать, и предложить варианты к завтрашнему дню министру Брустверу, которому ситуация не нравилась, но статус не позволял рисковать репутацией демократа и расправиться с зарывающимся политиканом.

— Этого типа не так-то просто будет остановить, — угрюмо сказал Рон, складывая последний номер «Пророка» с очередным интервью Кобурга. — Он говорит на первый взгляд правильные вещи, которые обычный волшебник хочет услышать. И доказывать, что его идеи не лучше волдемортовских бесполезно.

— Не хочу ничего доказывать, надоело, — пробурчал Гарри, не поднимая головы. — Почему опять именно я должен что-то делать?

— Потому что именно ты — герой! — хором ответили Рон и Джинни.

— Потому что именно ты скоро станешь для него основной мишенью, — одновременно произнесла Гермиона.

— Эм, да, и это тоже, — согласилась Джинни. Она встала рядом с Гарри и потрепала его по голове, — не раскисай. Мы что-нибудь придумаем и остановим Кобурга, прежде чем он навредит кому-то из нас. Рон только молча кивнул, соглашаясь и с сестрой, и со своей бывшей девушкой. Обращаться напрямую к Гермионе ему до сих пор было нелегко, несмотря на то, что с расставания прошло уже больше полугода. Решение вернуться к старой доброй дружбе после пары лет попыток построения романтических отношений далось непросто, хоть и оказалось совершенно правильным. Но странности при общении это не уменьшало. Правда, Гермиона обещала, что со временем всё должно прийти в норму — они же всё-таки давние друзья в первую очередь — так что Рон пытался запастись несвойственным ему терпением.

Между тем Гермиона продолжила:

— С Кобургом придётся справляться другими методами. Я уже смотрела всё, что можно в архивах министерства, и, к сожалению, официально перекрыть ему дорогу в политику не получится. Но…

— Не тяни уже, — Рон доказал, что с терпением у него сложные отношения и первым прервал затянувшуюся драматическую паузу, — что ты там придумала?

— Не торопи меня, Рональд, — Гермиона одарила его недовольным взглядом, но потом вздохнула и устало потёрла лоб. — Извини, просто я пока сама не уверена…

— Но? — Гарри наконец поднял голову и с надеждой посмотрел на неё, щурясь без очков, но не спеша их надевать.

— Я на выходных была у родителей и увидела одну программу по телевизору... Потом объясню, — пояснила она на недоумённый взгляд Джинни, единственной из присутствовавших до сих пор не разбирающейся в маггловских порядках и вещах. Рон в своё время уже получил углублённый курс маггловедения при встречах с родителями своей на тот момент девушки, а про Гарри, выросшего среди магглов, и говорить нечего. — Так вот, там как раз шла речь о таких вот политиках и всяких грязных методах, ими используемых. И хоть это, мягко говоря, не слишком-то благородно, я думаю, мы могли бы воспользоваться чужим опытом. Кажется, это называли чёрный пиар, но мне надо поподробнее во всём разобраться. Посмотреть, есть ли какие пособия на эту тему. Поискать, что может подойти именно нам. Пока не могу предложить ничего конкретного и ничего обещать, но я верю, что мы сможем что-нибудь придумать.

— Раз ты так говоришь, — Гарри наконец выпрямился, надел очки и улыбнулся Гермионе, — значит, у нас точно всё получится. Я в тебя верю.

* * *

Как будто почувствовав затевающейся против него заговор, Кобург в последнюю неделю вёл себя достаточно тихо. До тех пор, пока не увидел новость о намерении Драко Малфоя открыть собственную лабораторию по производству лечебных и бытовых зелий. Упустить такую возможность пройтись ещё раз по ненавистному семейству Кобург не мог. Он тут же потребовал созыва специальной комиссии Визенгамота, перед которой выступил с обвинительной речью, требуя не допустить подобного вопиющего «преступления». К его сожалению, решение всё же оказалось в пользу Малфоя, получившего разрешение. Но Кобург на этом не остановился.

На следующий день броский заголовок «Подпольная лаборатория бывшего Пожирателя» украшал первую полосу «Пророка», в статье практически повторялась речь Кобурга перед комиссией. Например, утверждалось, что Малфой под прикрытием легального предприятия собирается производить темномагические зелья, или ещё хуже, будет травить мирных жителей магической Британии продуктами своего производства. Кобург всё так же ссылался на некий таинственный «достоверный источник», который он не может назвать из соображений безопасности, и заканчивал свою обвинительную речь туманной фразой с посылом «пожиратели смерти в принципе бывшими не бывают, а от Малфоев вообще никогда нельзя ждать чего-то хорошего».

На следующий день после публикации статьи возле выхода из министерства Кобурга поджидал восторженный поклонник, Чарли Грэхэм, очень эмоциональный молодой волшебник. Он всё пытался пожать руку «настоящему патриоту», человеку, который «выведет на чистую воду эту прогнившую организацию», в словесном потоке то и дело мелькали восторженные эпитеты и цитаты из прошлых высказываний Кобурга. Тот улыбался, благодарил, стараясь отделаться от поклонника, но Чарли только ещё больше расходился, просил разрешения угостить кофе «или может чего покрепче?», тянул в сторону ближайшей кондитерской. Вокруг собралась толпа, мелькнула вспышка колдоаппарата, Кобург тут же повернулся и, улыбаясь, начал махать рукой в камеру. Чарли вернулся со стаканчиком, оступился и вылил горячий кофе прямо на штаны Кобурга. Тот зашипел — кофе оказался очень горячим, сконфуженный Чарли рассыпался в извинениях, достал палочку, но вместо кофейного пятна ликвидировал штаны. Кобург выругался и аппарировал. Но таинственный колдограф уже сделал своё дело. На утро на главной странице «Пророка» красовался заголовок «Чиновник пал жертвой собственной популярности», а ниже фотография Кобурга в нелепых фиолетовых трусах с блестящими снитчами. Даже самые преданные сторонники политика не могли сдержать смешки, глядя на удачный кадр.

Кобург объявил, что это всё происки Малфоев, на что Драко и Нарцисса, пойманные ретивым репортёром «Пророка» в магазине мадам Малкин с просьбой прокомментировать ситуацию, совершенно спокойно ответили, что об инциденте узнали из газеты, но подобным обвинениям совершенно не удивлены — в последнее время всё плохое, что случается в магической Британии, конечно же козни Малфоев. Драко сдержанно заявил, что не удивится, если его обвинят и в болезни драконов в заповеднике в Румынии — у Малфоев длинные руки. К чести репортёра, он попытался сохранить видимость объективности, приведя также заявление Нарциссы, что она надеется, что подобное предубеждение не продлится долго, и её сыну удастся доказать своё раскаяние в ошибках молодости и принести пользу магическому сообществу. Первым шагом к чему и должна была стать охаянная Кобургом лаборатория.

Глядя на колдографию скромно стоящего позади Нарциссы Драко, в то время как та как будто смущённо и печально улыбалась на камеру, Гарри только хмыкнул. Воплощение заботливой матери. Нет, в искренности её заботы о семье он нисколько не сомневался. Но подобная истинно слизеринская хитрость и манипулирование — ведь весь магический мир (конечно, с подачи самого Гарри) знал, что Нарцисса Малфой к Пожирателям не примыкала, мужа и сына пыталась отговорить, а во время последней битвы помогла Герою в очередной раз выжить, поэтому к ней относились с некоторыми крохами уважения, которых не осталось у её родных, — всё-таки вызывала неприятие у истинно гриффиндорской натуры Гарри. Однако сейчас было не время для подобной щепетильности. Гермиона была права, Гарри Поттер, несмотря на все свои старания жить обычной жизнью и строить карьеру аврора, а не политика, оставался слишком крупной фигурой именно с политической точки зрения, поэтому, похоже, пора смириться с тем, что от интриг и интриганов в своей жизни ему уже никогда не избавиться. И сейчас близкое, хоть и неприятное знакомство со слизеринской хитростью может оказаться для Гарри весьма кстати.

На первый взгляд Кобург действительно пострадал от излишне ретивого поклонника по чистой случайности, ведь у Чарли Грэхэма не было причин желать зла чиновнику. Они никогда не пересекались, Чарли относился к тому же «среднему классу», что и сам Кобург, и за интересы которого последний якобы и ратовал — чистокровный, но не богатый, не знаменитый, всё достояние семьи в небольшом бизнесе по производству котлов и прочей алхимическо— зельедельческой утвари. И Гарри сам бы ничего не заподозрил и не придал инциденту значения, просто порадовавшись неприятностям у доставшего его политика, если бы не знал, что Чарли учился на Слизерине на курс младше их и какое-то время близко общался с Крэббом и Гойлом. На пятом курсе даже чуть не стал третьим телохранителем Драко вместе с ними, но что-то не сложилось, однако с Гойлом они по-прежнему общались, а сам Гойл ещё и продолжал дружить с Малфоем. Гарри это знал, поскольку сделки сделками, была метка или нет, но за подобными типами аврорат всё-таки присматривал на всякий случай. Естественно, широкой публике, как и самому Кобургу, это вряд ли было известно, поэтому никому в здравом уме бы в голову всерьёз не пришло связать курьёзный случай и прошедшее за два дня до этого выступление с обвинениями против Малфоев. И их сдержанный, не лишённый юмора ответ добавил им очков, после чего подозревать их стали бы лишь конченые параноики. Либо слишком хорошо знающие методы Драко Малфоя Гарри Поттер с друзьями.

* * *

Следующую встречу-совещание по проблеме Кобурга Гарри с Роном и Гермионой решили провести на квартире последней. Джинни была слишком занята на тренировках, к тому же сразу заявила, что соперничать в умении составлять хитроумные планы с двумя аврорами и Гермионой не собирается, поэтому она лучше не будет мешать и будет ждать их с моральной поддержкой (и кулинарным подкреплением от мамы) дома. А, зная Гермиону, поиск решения проблем будет включать в себя невообразимую кучу книг, которые таскать туда-сюда, конечно, смысла не было.

Стопка книг оказалась не такой внушительной, как представляли друзья. Хотя, может, дело в том, что для них, привыкших к объёмным томам и гримуарам волшебных книг, маггловская литература, представленная небольшими книжечками толщиной не больше дюйма и высотой не больше семи, а то и вовсе тоненькими брошюрками, как будто из сложенного пополам свитка, казалась чем-то совсем мелким.

Однако названия и содержание отобранных Гермионой книг впечатляли: «Чёрный пиар для чайников», «Искусство управлять людьми», «Манипуляция общественным сознанием», «Всё, что вы хотели знать о политических интригах, но боялись спросить», «10 способов сразить оппонента в дебатах» и тому подобное.*

— Вы только послушайте, — Рон уткнулся в заинтересовавшую его «Как управлять людьми». — «Выявите его слабые стороны и слова-паразиты, за счёт которых можно выявить его неуверенность в определённых словах. Используйте уточнения для того, чтобы запутать вашего оппонента, при этом не допускайте прямой конфронтации лично вас. Плюсом будет, если ваш разговор будет происходить на публике — давление остальных людей на вашего собеседника поможет вам развивать ситуацию в ту сторону, которая удобна вам»,** — прочитал вслух он. — По-моему, эти книжки можно просто назвать «пособие как стать интриганом». Наверняка в слизеринских семьях такие вот книжки с младенчества вместо сказок на ночь читают. Вот и приходят в Хогвартс уже готовые негодяи и портят всем жизнь.

— Ага, — задумчиво согласился Гарри, который при фразе о публике тут же вспомнил, что Чарли Грэхэм провернул свой фокус с кофе, только когда собралась приличная такая толпа, — или это как раз та способность, по которой их шляпа отбирает.

— Нам бы сейчас очень пригодилось иметь хоть немного таких способностей, — хмуро ответила Гермиона, перебирая свои заметки, которые сделала, смотря политические передачи по телевизору. — Такое впечатление, что Кобург, хоть и учился в Рэйвенкло, с подобными теориями знаком очень близко. И пользуется во всю. И опыт политический приобрёл, пока мы за остатками Пожирателей гонялись. Чувствую себя, как первокурсница, попавшая на ЖАБА, — Гермиона со злостью смяла записи.

Гарри с Роном, нервно переглянулись, зная, что когда подруга в таком настроении, столкнувшись с чем-то, что ей не по зубам — спасайся, кто может. Но не зря же они Герои, в конце концов. Поэтому Гарри, собравшись с духом, попробовал успокоить Гермиону.

— Я уверен, что ты и в такой ситуации получила бы своё «Превосходно», — он попытался не обращать внимания на злобно-неверящий взгляд Гермионы. — Но главное, ты ведь не одна, вместе мы что-нибудь обязательно придумаем.

— По-моему, — решился вступить Рон, — если уж продолжать аналогию с экзаменом, нам нужны шпаргалки, а разжиться ими можно у того, кто эти ЖАБА уже сдавал или по крайней мере готовился.

— Предлагаешь убрать начинающего зарываться чиновника руками уже готового грязного политика? — опешила Гермиона. — Это же…

— Нет, конечно, — замахал руками Рон. — Понятно, что никого из действующих политиков привлекать точно нельзя. Они тут же используют это против Кингсли.

— Нужен кто-то знающий кухню, но уже отошедший от дел, — Гарри почему-то вспомнил свой визит с Дамблдором к Слагхорну. — Или наоборот, кто-то, кто хотел бы попасть в министерство, но сам не может, поэтому будет благодарен представившейся возможности. А мы сможем контролировать его или её, изначально, чтобы не получить второго Кобурга или чего похуже.

— И почему у меня ощущение, что у тебя уже есть кто-то на примете? — подозрительно спросила Гермиона.

— Ну, это безумная идея, я знаю, но я тут вспомнил кое-что из своего «замечательного» детства, и тут эта заметка… — Гарри замялся, но всё-таки вытянул из кармана «Пророк» сложенный таким образом, что сверху оказалась колдография Драко и Нарциссы. — Заполучить снова власть им это не поможет, но …

— Ну, слава Мерлину! — неожиданно фыркнул Рон, — я всё-таки не сошёл с ума! Как ты там говорила? У великих людей мысли сходятся? — и он достал тот же самый номер «Пророка», правда, далеко не так аккуратно сложенный, и Малфоев не было видно. — Я не решился предложить, но Хорёк ведь такой мастер портить людям жизнь, и, может, не откажется сделать гадость чиновнику, пытающемуся мешать его бизнесу?

— Я говорила, что у дураков мысли сходятся, — буркнула, покраснев, Гермиона, — и как ни прискорбно признавать… — она потянулась и достала из ящика стола пергамент, весь испещрённый заметками и чем-то подозрительно похожим на колонки «за» и «против», к которому была прикреплена вырезанная та самая заметка с колдографией.

* * *

Пришлось сильно постараться, отыскивая паб, в котором был бы тихий уголок для беседы, и остальные посетители не глазели бы на сразу двух национальных героев, но Гермионе это удалось. Драко появился ровно в три, Гарри махнул ему рукой, приглашая к столу, и сразу перешёл к делу.

— Мы знаем, что это ты стоял за тем происшествием с Кобургом, Малфой, — твёрдо глядя Драко в глаза, произнёс он. — Я даже твоего отца подозревать не могу, такие мелкие пакости именно в твоём духе. К тому же произошло всё через два дня после выступления Кобурга перед Визенгамотом, когда он попытался препятствовать открытию твоей лаборатории.

— Необоснованные обвинения, что от него, что от тебя, — Драко выслушал Гарри с каменным лицом, но от ехидства в голосе не смог удержаться. — Мало ли что с кем может случиться. На мою семью, — Драко сглотнул, — почти вся магическая Британия после войны ополчилась, и до сих пор косо смотрят, я, по-твоему, всем должен мстить? Спасибо, конечно, но ты меня переоцениваешь.

— Нет, думаю, что мы как раз наконец-то тебя оцениваем правильно, — в свою очередь покачала головой Гермиона. Гарри только недоверчиво фыркнул, но не стал ни комментировать Малфоя, ни поправлять подругу. — Ты прав, всё это выглядит как простое совпадение, хотя не льсти себе — если бы понадобилось, мы бы твою причастность доказали бы. К счастью для тебя, нам это не надо.

— Именно поэтому мы сидим здесь, в пабе, а не в аврорате, в моём кабинете, — добавил Гарри.

— И что же тебе надо? — настороженно спросил Драко. — Именно от меня? И при чём тут Кобург?

Гарри с Гермионой переглянулись, внезапно засомневавшись в успехе задуманного, всё-таки договариваться о сотрудничестве (да что там, практически об услуге) с Малфоем было по меньшей мере странно. И он мог послать их обоих куда подальше, ничуть не стесняясь.

— При том, что Кобурга ты явно зачислил во враги… — наконец решилась Гермиона.

— А мы… я, как никто, знаю, как ты можешь отравить жизнь и испортить репутацию своему врагу, — продолжил Гарри.

— И именно это нам и нужно, — выложила карты на стол Гермиона.

— Испортить жизнь Кобургу? — недоумённо спросил Драко — Поттер, ты меня всё-таки переоцениваешь.

Гарри внезапно понял, что Малфой всё время с момента начала встречи обращался только к нему, даже отвечая на фразы Гермионы, и вообще избегал смотреть на неё. Но сейчас было не время читать лекции по толерантности. Вправлять мозги чистокровному засранцу насчёт большего уважения к магглорожденным они с Роном потом будут, когда дело будет сделано.

— Это почему же? — спокойно спросил Гарри.

— Это тебе не Хогвартс. Не сравнивай условия закрытой школы-интерната с обычной жизнью. Если я начну его преследовать, ты же сам меня арестуешь.

— Преследовать не надо. Не в прямом смысле, по крайней мере.

— Да, нам нужно именно испортить его репутацию, — вмешалась Гермиона. — уж это ты умеешь делать как никто — распускать слухи, высмеивать, устраивать общественную травлю...

— Какая… лестная характеристика, — Малфой сделал глоток пива, спрятав лицо за кружкой. — Это вы такими комплиментами хотите уговорить меня помочь вам?

— Очень нам надо уговаривать… — воинственно начала Гермиона, которая тоже заметила игнорирование её Малфоем и разозлилась, но Гарри пнул её под столом и покачал головой, когда она, запнувшись на середине тирады, недоумённо посмотрела на него.

— Мы предлагаем взаимовыгодное сотрудничество, — взял разговор на себя Гарри.

— И какая мне выгода? — недоверчиво спросил Драко.

— Учитывая, что Кобурга поддерживает Хендрикс: отомстишь давнему конкуренту твоего отца, потешишь своё самолюбие, отточишь свою язвительность и актёрские способности, а ко всему прочему окажешь услугу министерству, точнее, лично министру Брустверу и мне. Неофициальную.

Последнее слово Гарри выделил особо, зная, что на языке таких интриганов, как Малфои, это означает «особо ценный».

Драко всё понял правильно. Чтобы скрыть удивление, он опять приложился к кружке.

Наконец он поднял взгляд на Гарри:

— Ладно, сделаю что смогу, только с одним условием: если уж мне придётся работать с министерством, то давай без лишних свидетелей, в следующий раз приходи один, без подружки.

— Ну, ты и сволочь… — начал закипать Гарри, но тут уже Гермиона проявила чудеса выдержки, успокаивающе похлопала друга по руке и подчёркнуто слащавым голосом произнесла:

— Я знаю, что ты со школы мечтал о свидании с Гарри, — Малфой аж поперхнулся возмущением и только молча открывал рот, глядя на Гермиону и ухмыляющегося Гарри, покрываясь красными пятнами от гнева, — но, боюсь, тебе придётся мечтать дальше. Он не может себе позволить рисковать репутацией, поэтому эта, скажем так, операция поручена мне. Так что, — в её голосе прорезался металл, — либо ты засовываешь свой чистокровный бред против магглорожденных куда подальше, либо оставайся без шанса вернуть своей семье положение в обществе и связи в министерстве. Обойдёмся и без тебя.

Малфой по ходу её речи всё больше сникал и в конце только молча смотрел в стол, уже даже бледнее, чем обычно.

— Соплохвоста вам в зад, обоим, — наконец, глухо произнёс он, сдаваясь. — С чего и когда начинаем?

* * *

Заручиться согласием Малфоя оказалось не самой большой трудностью, как наивно полагали Гарри с Гермионой. Настоящие проблемы начались потом. Согласиться-то он согласился и честно пришёл на встречу с Гермионой в оговорённое место, был предельно вежлив, хоть и старался не смотреть на неё (что было ожидаемо, но почему-то немного раздражало), даже принёс пару идей. Только предложения его были настолько глупыми и шаблонными, что, скорее, годились для запугивания третьекурсников Хаффлпаффа, а не устранения набирающего серьёзное влияние политика.

— Малфой! — раздражённо глянула на него Гермиона. — Я не верю своим ушам! То, что ты предлагаешь — полная ерунда!

— Ну, извини, — скривился Драко, отворачиваясь, — не всем же быть такими умными, как Гермиона Грейнджер.

— Я сюда не интеллектом мериться пришла! — рявкнула Гермиона, которую окончательно вывело из себя поведение Малфоя. — Где твоя креативность? Где неистребимое желание сделать гадость? Или у тебя мозги работают, только когда надо испортить жизнь невинному человеку?

— Я не... — Драко начал оправдываться, но Гермиона не обратила внимания на его попытки и не дала вставить и слова.

— Это что такое вообще? Может, ты ему сочувствуешь? Может, у вас там клуб плохих парней, «слишком испорчены, чтобы быть нормальными, но кишка тонка стать новым Тёмным Лордом»?

— Замолчи!!! — не выдержав, заорал Драко, сжимая кулаки и краснея от гнева, на контрасте с налитым кровью лицом светлые волосы казались совершенно белыми и почти прозрачными. — Ты ничего не понимаешь! Молчи! Я пытался! Я согласился помочь, но я не буду выслушивать оскорбления от тебя!

— От грязнокровки ты хочешь сказать? — ледяным тоном уточнила Гермиона, складывая руки на груди. Драко замер под её презрительным взглядом, краска постепенно сходила с его лица. Он явно пытался придумать ответ, но не мог произнести ни слова. В конце концов Драко стиснул зубы и молча аппарировал.

Первым порывом Гермионы было остановить его и высказать накипевшее, но она тут же отказалась от этой мысли, решив махнуть на всё рукой. В самом деле, глупо было ожидать, что Малфой будет нормально сотрудничать с бывшими врагами, а тем более с такими второсортными, по его мнению, существами как Гермиона. «Ну и дракл с ним! — решила она. — Хочет держаться за свой чистокровный маразм, ему же хуже». А Гермиона и сама придумает, как убрать Кобурга.

* * *

Гарри и Рон не очень хорошо восприняли новость об отказе Малфоя сотрудничать.

— Ничего не понимаю, — Рон выдернул из рук Гарри записку, пять минут назад принесённую малфоевским филином. — «Ничего не выйдет. Я пас», — прочитал он то же самое, что перед этим ему озвучил Гарри. — Я, конечно, знал, что Малфой — засранец, сноб и просто мерзавец, но, честно говоря, думал, что он по крайней мере не дурак.

— Видимо, находиться рядом с грязнокровкой для него невыносимо, даже ради семьи он не может смириться с этим, — фыркнула как раз зашедшая в их кабинет Гермиона. — Ничего, справимся без него! — её глаза воинственно блестели, а щёки пылали ярким румянцем. Гарри переглянулся с Роном — сейчас с Гермионой разговаривать бесполезно, но без Малфоя им, к сожалению, не обойтись. Только сначала они всё-таки вобьют в него немного толерантности.

Убедившись, что Гермиона отправилась домой, прихватив с собой пару томов истории Визенгамота, Гарри отправил Драко письмо с предложением встретиться ещё раз в том же пабе и обсудить всё, на этот раз без Гермионы.

* * *

— Что за фигня, Хорёк? — вместо приветствия начал Рон, но Гарри остановил его, положив руку на плечо.

— Как всегда учтив, Уизел, — Драко скривился, но сел за стол.

— Хватит, оба, — Гарри не повышал голос, но спорить всем вдруг сразу расхотелось. — Рон, мы не за этим сюда пришли. Малфой, что за фигня? — Рон сдавленно хмыкнул, Драко закатил глаза. — Извини. Тебе не кажется, что давно пора пересмотреть свои взгляды, а даже если не можешь поменять убеждения, то хотя бы не демонстрировать их так явно. Гермиона — герой войны, и если ты до сих пор презираешь магглорождённых, это уже …

— До сих пор презираю?! Я?! — Драко аж вскочил из-за стола, но тут же сел на место. — Магглорожденных?! — в его возгласе отчётливо слышались истерические нотки. — Да мне давно уже плевать на эти разглагольствования о крови, мне хватило того, что я её насмотрелся пролитой!

— Тогда почему ты так ведёшь себя с Гермионой? — Гарри недоумённо переглянулся с Роном, чтобы убедиться, что друг тоже видит странное состояние Малфоя. — Если тебе плевать на статус её крови, то дело именно в ней? Неужели до сих пор не можешь ей простить первенство в учёбе? Или ту пощёчину на третьем курсе?

— Какую ещё... — Драко ошарашенно посмотрел на Гарри, как будто не сразу понял, о чём тот говорит, а потом истерически расхохотался — Поттер, ты совсем идиот?! Какая учёба, какая ещё пощёчина?! Да пусть хоть изобьёт всего, если это поможет избавиться от воспоминаний, от криков... — голос Малфоя сорвался на шёпот.

— Чего? — непонимающе переглянулись Гарри и Рон.

— Она мне в кошмарах снится, как тётя Белла…

Гарри с Роном одновременно вздрогнули и скривились, как от боли, сразу поняв, о чём он.

— Я не могу, с ней рядом… да я даже с настоящими магглами готов работать, но только не с ней…

— Но это она жертва, ты мог бы всё объяснить, а не вести себя как … — начал Рон.

— Только посмейте кому-то рассказать, — Малфой от ужаса был белее снега, — клянусь, я найду способ отмстить так, что вы горько пожалеете, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни.

— Ой, не надо таких громких слов, — закатил глаза Гарри, пока Рон с весёлым изумлением разглядывал Малфоя, как будто впервые увидел. На удивление он даже не злился, как обычно бывало в присутствии Хорька.

— Дело, конечно, твоё, — продолжил Гарри, — но тебе же лучше поговорить нормально с Гермионой и всё ей объяснить. И я понимаю, что для тебя это слово, наверное, в списке нецензурных, но такая штука как извинения здорово помогает.

— Поттер, ты рехнулся? — у Драко отвисла челюсть.

— Ну вот опять, — вздохнул Гарри, — так я и думал, что ты не поймёшь.

— Я понял, но я всё равно считаю, что ты ненормальный, — огрызнулся Драко. — Я на неё смотреть не могу, чтобы не чувствовать себя на грани обморока от ужаса. А ты «поговори»...

— А ты закрой глаза и говори, — посоветовал Рон, пожав плечами. — Зачем смотреть?

Драко со стоном спрятал лицо в руках и осел в кресле, покачивая головой.

— Ну смотреть, не смотреть, решай сам, — подытожил Гарри, — нам, как ты понимаешь, вообще всё равно, что там с тобой происходит, если это не угрожает общественному порядку.

— Неправда, — влез Рон, — мне не всё равно… — последовала драматическая пауза. Драко и Гарри в шоке уставились на него, впрочем, Драко тут же скривился, сразу догадавшись, каким будет продолжение. — Я рад, что он мучается. Поделом. Получил, что заслужил, но... — Рон вздохнул.

— Но мы же должны быть хорошими парнями, — продолжил за него Гарри, — и ты тоже заслуживаешь сострадания и второго шанса, и… — он запнулся и переглянулся с другом.

— И Гермиона плохо на нас влияет, — закончил Рон. — Докатились, предлагаем помощь Малфою.

* * *

Гермиона полностью закопалась в книги по социальной психологии, истории политических скандалов в маггловском мире за последние сто лет и уяснила из всего прочитанного только одно: реакция общества вещь непредсказуемая. По крайней мере, для себя она так и не смогла определить закономерность, общую для всех случаев.

Да, скандалы с нарушением общепринятым норм всегда пагубно сказывались на карьере политиков. Но в последние годы находились и те, кто носил звание «плохиша» с гордостью, и число их поклонников после очередной выходки только росло. Правда, только в определённых кругах.

И вот тут Гермиону поджидал ещё один подвох. Маггловское общество было разнородным, деление в современном мире на группы уже шло не только по шкале «богатство — бедность». Влезать ещё и в дебри социологии, чтобы со всем этим разобраться, Гермионе совершенно не хотелось. И стоило признать очевидное — она не настолько хорошо разбиралась в настроениях магического общества, в том, что волшебниками вообще движет. И, к сожалению, у неё не было знакомых, которые могли бы помочь. Уизли не годились однозначно, даже Билл и Перси, не смотря на свои должности, так и не избавились от наследственного гриффиндорства, понимать интриги им всё равно было затруднительно. Кингсли человек слишком занятой, да и прослужив столько лет в аврорате и в маггловском мире, его суждения стали слишком пессимистическими и подозрительными. В общем, ей нужен был взгляд со стороны старого волшебного семейства и при этом человека, умеющего различать колебания толпы и как их можно использовать. При мысли о толпе почему-то вспомнился Локхарт. Гермиона хихикнула, представив дебаты Локхарта с Кобургом. Интересное было бы зрелище, оппоненты явно друг друга стоят. Стоили бы, если бы бывший преподаватель не находился до сих пор в клинике св. Мунго в невменяемом состоянии. К сожалению, веселье Гермионы долго не продлилось, уступив место усталому раздражению. Если бы Малфой не оказался таким упрямым в своём засранстве! В конце концов, ну что ему стоило помочь! Ведь сам прекрасно понимает опасность Кобурга и для его семьи тоже. Неужели надеется справиться с ним в одиночку? Но одними пакостями здесь не обойдёшься. Или он надеется, что герои, как всегда, справятся сами, а он будет продолжать жить припеваючи?

— Чёртов сноб! Высокомерная задница, — пробормотала Гермиона, захлопывая очередную книгу, поняв, что не может сосредоточиться. Услышав стук в дверь, она надеялась на хорошие новости для разнообразия.

* * *

Новости оказались … странными, по меньшей мере.

Когда Гарри и Рон зашли и рассказали, что пытались ещё раз поговорить с Малфоем и выяснили, что его поведение означало не то, что они сначала подумали, она, выражаясь сленгом, «выпала в осадок».

— То есть, это что получается: пытали меня, а ПТСР*^^ в результате развился у Малфоя? — недоверчиво проговорила Гермиона и презрительно фыркнула. — Ну надо же, какой чувствительный.

— Слабак, — пожал плечами Рон, решив не переспрашивать непонятное слово, чтобы не нарваться на лекцию, — ничего нового.

— Ну вообще-то... — Гермиона задумалась, — чтобы страдания других так повлияли на человека, нужно обладать определённой долей эмпатии. И может быть, это значит, что и совесть у него есть.

— Угу, только странная какая-то, — буркнул Гарри.

— Да он вообще странный по жизни, — рассеяно пожала плечами Гермиона, продолжая о чём-то думать. — Но если он сможет преодолеть свою неприязнь и реально помочь, нас бы это здорово выручило. То есть я, конечно, и сама бы … — начала оправдываться Гермиона, поймав удивлённый взгляд Рона, — но время потратила, всё-таки я, оказывается, мало знаю о политических интригах, а у Малфоя оно в крови. А уж если понадобится притворяться, он тот ещё артист.

— Может, хватит? — не выдержал Рон. — Я понял, что нам нужен интриган, но не надо при этом говорить так, будто ты им восхищаешься!

— Я восхищаюсь?! Малфоем?! — Гермиона ошарашено глянула на Рона. — Ты с метлы недавно не падал? Я просто пытаюсь понять, как нам лучше его использовать.

Гермиона ни за что бы не призналась даже самой себе, что на самом деле она Малфою завидовала. Немного, но всё же. Правда, зависть парадоксально была в значительной степени приправлена презрением к тому, как бездарно он растрачивает данные ему возможности. И она не о деньгах или статусе крови.

— Ладно, попробую договориться с ним ещё раз, — вздохнула она.

* * *

Драко после ухода Поттера и Уизли пытался выкинуть разговор из головы. В конце концов, эти двое никогда умом не отличались.

Но в одном Поттер был прав — Кобург представлял опасность для Малфоев, и Драко обязан предпринять что-то для защиты семьи. При этом сам Поттер официально должен оставаться в стороне. С Уизли работать хотелось ещё меньше, чем с Поттером, но даже он был предпочтительнее Грейнджер. Драко ведь не особо преувеличил, когда говорил, что смотреть на неё не может. Он горько усмехнулся. Наверное, не зря ходили слухи, что Шляпа хотела распределить Поттера в Слизерин, он вполне умеет договариваться с совестью, когда нужно. Сам предложил сделку, дружка своего рыжего приструнил, что тот согласился разговаривать с Малфоем. А сам Драко, считавший, что хорошо обученная совесть на хозяина не бросается, почему-то не может забыть крики какой-то девчонки.

Стоило признаться хотя бы самому себе: он слишком слаб. Ему никогда не нравилось смотреть на пытки, особенно на действие Круцио — не из сострадания, скорее, из эстетических соображений. Под действием проклятья все люди — что волшебники, что магглы — теряли контроль над своим телом, могли обмочиться или того хуже, и если на искажённые мукой лица можно было не смотреть, от криков постараться абстрагироваться (самым удачным приёмом было воспоминание об уроках гербологии и уходу за мандрагорами, хуже их воплей точно ничего не нет), то от запаха деваться было некуда. Запах страданий пропитал стены мэнора. А потом, под пыткой оказалась не просто безымянная маггла или волшебница — Гермиона Грейнджер, его однокурсница, участница ненавистного ему трио, за успехами которой он втайне следил, считая её самой опасной из троих. И она как-то умудрилась сохранить какие-то остатки достоинства даже под пыткой. Он знал, что она лгала, лгала тётушке насчёт меча. Он не мог сказать почему, но был уверен, что это так. Она просто кричала, кричала, казалось, особенно громко, так, что не получалось отвлечься. Ещё долго её голос преследовал его в кошмарах, так что в итоге он просыпался уже от собственного крика.

Драко потряс головой, стараясь избавиться от непрошенных воспоминаний. Надо собраться и думать о будущем. Он призвал перо и пергамент. «Грейнджер, надо поговорить. Д.М.». Он решил быть лаконичным. Отправив филина, он приготовился ждать ответа, не уверенный даже, хочет ли его получить. А буквально через три минуты в окно постучала незнакомая сова с аналогично лаконичной запиской: «Малфой, есть разговор. Завтра в три. Г.Г.». Ещё внизу шла приписка с адресом от камина. Кажется, Поттер всё-таки не смог удержать язык за зубами. План мести Поттеру Драко решил пока отложить, сейчас требовалось подготовиться к разговору с Грейнджер.

* * *

Ровно в три Драко вышел из камина в квартире Гермионы. Первое, что бросилось в глаза — обилие книг, словно он по ошибке попал в библиотеку.

— Грейнджер, — Драко склонил голову в коротком поклоне.

— Малфой, — поприветствовала его Гермиона, поднимая голову от книги. — Проходи.

Драко смахнул невидимую пылинку с рукава, со скучающим видом прошёл вдоль стеллажей.

— Заклинанием расширения пространства ты владеешь отлично, — всё ещё не глядя на Гермиону, сказал Драко.

— Спасибо?

— Как тебе удалось подключить квартиру в маггловском квартале к каминной сети? Неужели воспользовалась служебным положением?

— Это был комплимент или попытка оскорбить? Малфой, мы оба знаем, для чего ты здесь. Нам нужно решить серьёзную проблему, так что давай обойдёмся без светской болтовни и перейдём сразу к делу.

— К делу, — повторил Драко, глубоко вздохнул, а потом быстро проговорил, глядя Гермионе куда-то в переносицу.

— Я не пытался обидеть или игнорировать тебя, потому что ты магглорожденная, и не из-за нашей вражды. Просто …— тут он сбился и всё-таки отвернулся от неё. — В общем, дело не в тебе, то есть, конечно, именно в тебе, но не в плохом смысле….

Гермиона терпеливо ждала, когда же он выскажет суть.

— Я должен извиниться за то… — он нервно сглотнул, запал кончился.

— За то, что вёл себя как говнюк, за свои чистокровные…

— Да при чём тут это вообще?! — выпалил Драко. — Когда человека режут, не важно, заклятием или ножом, кровь у всех течёт одинаковая!!!

— Дошло наконец! — Гермиона не удержалась от шпильки.

— Дошло, — тихо повторил он. — Ты не понимаешь… не перебивай, пожалуйста. Когда тебе с детства внушают, что весь мир только ждёт позволения упасть к твоим ногам, потому что ты — Малфой, наследник древнего рода, гордость семьи. А потом оказывается, что мир не спешит падать, и далеко не все смотрят на длину твоей родословной. Я никогда не вникал в идеи Лорда. Мне казалось всё естественным и правильным. Я верил, что маггло…рождённые, — поправился он под строгим взглядом Гермионы, — разрушают нашу культуру, трактуя законы так, как им удобно. — Гермиона насмешливо фыркнула, Драко продолжил: — И да, уважение к древним родам — это тоже культура! И варварское попрание основ мироздания… Не надо так на меня зыркать, в школе я считал именно так! Что придёт… Волдеморт и наведёт порядок. Кто же знал, что он больной ублюдок, одержимый манией величия и стремлением к мировому господству!

— То есть то, что творили Волдеморт и Пожиратели до убийства Поттеров, — это нормально? — Гермиона даже вскочила из-за стола, если бы взглядом можно было убивать, Драко уже превратился бы в горстку пепла.

— Не нормально! Но одно дело — история, другое — увидеть всё своими глазами, — Драко замолчал, его бил натуральный озноб. — Никогда не забуду...

— Ты не забудешь? — ледяным тоном спросила Гермиона, голос просто сочился сарказмом. — Это я была под Круцио!

— Замолчи! — Драко зажал уши руками. — Ты! Вот именно, что ты! Не просто какая-то маггла, именно ты! Талантливая волшебница! Девушка!

— Это война, — Гермиона как-то разом успокоилась. — Я выбрала сторону, знала, на что иду. Не скажу, что была готова — к такому невозможно быть готовой, не зря Круцио в списке запрещённых проклятий. А вот ты мог бы попытаться помочь.

— Не мог! — у Драко, похоже начиналась настоящая истерика — Если бы я хоть шевельнулся, то оказался бы на твоём месте, а следом за мной мать и отец! Я не мог рисковать ими! У меня не было выбора!

— Если бы ты ещё на шестом курсе сразу раскрылся Дамблдору, — Гермиона старалась говорить мягко, успокаивающе, она не горела желанием увидеть рыдающего или падающего в обморок Малфоя, такое он ей не простит, и прощай надежда на сотрудничество. — Ты же не мог не понимать, что тебе с таким сильным волшебником не справиться.

— Понимал, но я также понимал, что он не всемогущ. Он не защитил Поттеров — своих сторонников, стал бы он стараться защитить своих бывших противников? Сомневаюсь. К тому же Дамблдор вёл свою игру. И я не Снейп, не мог бы быть шпионом. Я ничего не мог сделать, совсем ничего!

Гермиона не могла найти слов, Драко опустил голову на руки и невидящим взглядом уставился в стол. В тягостном молчании прошло несколько минут.

— Прости, что не помог тогда, — тихо сказал он.

— Я постараюсь, — так же тихо ответила Гермиона и добавила после паузы. — Нельзя исправить прошлое, но теперь у тебя есть шанс выбрать правильную сторону.

— Я выбрал, — Драко поднял голову и решительно посмотрел в глаза Гермионе. — Я сделаю всё, чтобы помочь тебе сейчас. Может быть, мне ещё какое-то время будет тяжело общаться с тобой. Прости заранее. Но я клянусь, это не из-за ненависти. И я помогу тебе.

— Я верю тебе, — Гермиона тоже посмотрела ему в глаза, — я тоже постараюсь помочь тебе преодолеть прошлое. Нам всем нужно примирение ради спокойного будущего.

Возникла неловкая пауза, которую Малфой наконец прервал покашливанием.

— Кхм, кажется больше сказать нечего. Мне, наверное, пора.

— Конечно, — натянуто улыбнулась Гермиона, — если будут идеи по поводу Кобурга, обращайся сразу же.

— Непременно.

И он исчез в пламени камина.

* * *

Следующее утро для Гермионы началось с настойчивого сигнала каминного вызова.

— Малфой?! — она только порадовалась, что успела умыться и переодеться, собираясь готовить завтрак, но тревога из-за того, что понадобилось Малфою в такую рань, быстро вытеснила всё остальное. — Только не говори мне, что опять передумал, мы же вроде вчера нормально…

— Нет, нет, — отрицательно мотающий головой Драко Малфой в камине, когда кроме этой самой головы ничего не видно, было то ещё зрелище. — Не передумал! Наоборот! Кажется, я понял, что надо делать. Должно получиться, если мы …

— Так, это явно не каминный разговор, — перебила его торопливые объяснения Гермиона. — Заходи. Будешь излагать свой план, пока я готовлю, и если идея стоящая, то угощу тебя кофе.

Драко на секунду замер, а потом фыркнул:

— Моя идея стоит больше, чем одна чашка кофе, но, так и быть, не буду тебя разорять. Подожди, только прихвачу кое-что.

Через пять минут он вышел из камина и вручил Гермионе тарелку с одуряюще вкусно пахнущими булочками с корицей.

— Вот, ты должна это попробовать, они так же гениальны, как мой план! Уверен, тебе понравится.

Гермиона оторопело переводила взгляд с Малфоя на тарелку у себя в руках. Потом встряхнула головой, сглотнув (аромат от булочек всё-таки был божественный) и поняв, что Малфой сейчас начнёт нервничать и опять закроется, улыбнулась ему с лёгкой ехидцей.

— Ну, если твой план хоть вполовину так же хорош, как пахнет эта вкуснятина, то у нас точно должно всё получиться.

— Даже не сомневайся! — Драко заметно расслабился и улыбнулся. — Мы его сделаем! Против нас двоих у Кобурга нет шансов!

Конец 1 ч.

___

*Названия книг, кроме одного, выдуманные.

** Приведена реальная цитата из одного из сайтов популярной психологии.

*^^ ПТСР — Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР, «вьетнамский синдром», «афганский синдром» и т. п.) — тяжёлое психическое состояние, которое возникает в результате единичной или повторяющихся психотравмирующих ситуаций, как, например, участие в военных действиях, тяжёлая физическая травма, сексуальное насилие, либо угроза смерти.