Важные моменты (гет)

— Эссе о зелье восстановления, не так ли?

Драко поднял голову. Гриффиндорка с густыми волосами заняла кресло напротив. Он оглядел библиотеку — пустых столов оставалось предостаточно. Почему она села здесь?

— Что ты делаешь? — Драко постарался придать голосу раздражения, чтобы она поняла — он не хочет её присутствия.

Она, будто не обратив внимания на тон, начала раскладывать на столе книги и листы пергамента.

— Проявляю дружелюбие, — и посмотрела ему в глаза. — Не думаешь, что это глупо? Ненавидеть кого-то только из-за принадлежности к факультету или потому, что твой отец не ладит с отцом другого ученика? Быть гриффиндорцем или слизеринцем — это ещё не всё, и я уверена, что ты не копия твоего отца, также как и Рональд — не копия своего, — и после небольшой паузы добавила: — Итак, друзья?

Драко уставился на протянутую ладонь, затем снова посмотрел девочке в лицо. Потребовалась почти минута, чтобы свет в её глазах потускнел, рука опустилась на стол, а плечи поникли. Драко свернул свой пергамент, закрыл книгу и сунул всё в сумку. Он встал, обогнул стол, но, остановившись возле неё, негромко сказал:

— У меня много других причин ненавидеть тебя.

° ° °

— Как поживает Уизел?

Гермиона остановилась посреди пустого коридора. Её глаза закрылись, и она молча сосчитала до десяти.

Даже до двенадцати — что в случае с Драко Малфоем не лишнее.

Он был один. Гермиона сомневалась, что Крэбб и Гойл прикоснутся к ней, но они как-то пугали.

— Что ты хочешь, Малфой? — спросила она, пытаясь ответить ему в тон — с нотками то ли презрения, то ли брезгливости.

— Я просто хотел знать, всё ли с Уизли в порядке? Здорово он сам себя заколдовал, — Драко не мог сдержать довольную усмешку.

— Малфой, — медленно начала Гермиона, шагая вперёд, пока они не подошли друг к другу. — Я могу простить за то, что ты назвал меня самым худшим из всех слов. Но не позволю тебе высмеивать моих друзей, особенно когда они могут быть серьёзно ранены. Имей в виду, моя палочка не сломана.

° ° °

— Перестань! — закричала Грейнджер, стукнув кулаками по столу. Чернильница подпрыгнула, и на пергамент брызнуло несколько чёрных капель.

Драко прикусил губу, пытаясь сдержать ухмылку. Не то чтобы он заботился о её чувствах, просто знал, что чем скорее он рассмеётся, тем скорее она уйдёт.

— Ты не глуп! И более чем способен выполнить эти задания!

Драко поднял перевязанную руку.

— О, не преувеличивай! — огрызнулась Грейнджер. — Возможно, ты не в состоянии писать, но можешь по крайней мере диктовать. Я знаю, что ты хорош в зельях, так что перестань притворяться, или я…

— Или ты… что? — холодно спросил он. — Иди и скажи профессору Снейпу, что ты отказываешься выполнять его поручение. Как, ты думаешь, он отреагирует?

Грейнджер смотрела так, словно он был самым отвратительным жуком, смотрела не отрывая взгляда, даже когда доставала новый пергамент из своей сумки.

— Это последний лист пергамента, который я трачу на твою домашнюю работу, — сказала она. — И я буду записывать только то, что ты сам мне продиктуешь. Так что обдумывай предложения лучше. Если в эссе будет много зачеркнутого и исправленного текста, профессор Снейп, конечно, может на меня рассердиться, но тем не менее тебя от задания он не освобождал. Думаю, он будет крайне раздасадован, что его любимый ученик сдал набор слов, вряд ли связанных между собой.

— Ладно, — проворчал Драко.

° ° °

Вздох вернул Гермиону к реальности. Она закусила припухшую губу и склонила голову к плечу Виктора, пытаясь сдержать смущённый смешок.

— А-а, Драго! — тепло сказал Виктор, и Гермиона отшатнулась от него. Как и её собственное имя, Виктор не мог правильно произнести ещё некоторые. Имя Малфоя звучало как имя вымышленного злодея. Это было странно-уместно.

— Малфой, — Гермиона кивнула дружелюбно, ну… насколько у неё это могло получиться.

Виктор вытащил её в пустынный коридор подземелий. Удивительно, что кто-то из слизеринцев нашёл их только сейчас.

Малфой ответил ей кивком и снова посмотрел на Виктора.

— Тебя ищет Каркаров.

— Ах! Я опаздывать на нашу встречу! — Он повернулся к Гермионе с извиняющейся улыбкой.

— Всё в порядке, — быстро сказала она.

— Я не хочу оставлять тебя одну.

Гермиона засмеялась. Одной из вещей, которые ей больше всего нравились в Викторе, было его рыцарское чувство, столь редкое у молодых людей сегодня; но на самом деле ей было пора возвращаться в общежитие.

— Со мной всё будет хорошо, — заверила она.

Виктор несколько мгновений смотрел на неё, а затем в его глазах появился решительный блеск. Он повернулся к Малфою.

— Драго будет сотрудничать? — спросил он. — Могу я попросить тебя об одолжении?

Гермиона попыталась поймать взгляд Малфоя, но он будто игнорировал её присутствие. Когда он кивнул, Гермиона еле сдержала стон.

— Можешь проводить Гермивону к её башне?

Долю секунды Малфой выглядел шокированным, а затем его лицо накрыла обычная маска равнодушия.

— Конечно, — ответил он, предложив Гермионе руку.

Гермиона старалась не вздрогнуть, когда её ладонь коснулась его рукава. Она попрощалась с Виктором и позволила Малфою вести себя к лестницам.

— Так, — она выдернула руку, как только они свернули за угол. — Хватит, — и прибавила шаг. — Если ты планируешь насмехаться надо мной из-за того, что застал врасплох, — не надо, Малфой. У меня нет настроения.

Драко немного ссутулился и будто бы заставил себя ответить:

— Крам попросил — я сказал, что сделаю.

Гермиона смотрела на него несколько долгих секунд, прежде чем медленно кивнуть.

— Ладно.

Они шли в тишине, слышны были только звуки шагов, а Гермиона отгоняла от себя внезапную мысль о Малфое и рыцарстве.

° ° °

— Я сделаю твою домашнюю работу, — предложила она, пытаясь освободить руку из его хватки.

Драко не обращал внимания на уговоры, поддерживая постоянный темп, пока вёл её по коридору.

— Месяц.

Но он продолжал идти.

— Два месяца.

Он даже не посмотрел на неё.

— Малфой, пожалуйста!

А вот это заставило его остановиться. Он ухмыльнулся, не ослабляя крепкой хватки на её руке.

— Что? — спросила Гермиона в замешательстве.

— Не знал, что маглы знают волшебное слово.

Голова Грейнджер откинулась назад, и она тяжело вздохнула. Её глаза закрылись, а губы задвигались — она беззвучно что-то говорила, но Драко не мог разобрать. Он склонил голову набок, задаваясь вопросом, что она делает. Когда Грейнджер наконец подняла голову и посмотрела на него, он вопросительно поднял одну бровь.

— Надеялась успокоить злость.

— Я думал, принято считать до десяти, — сказал он. — Ты стояла так секунд тридцать.

— Ты особенный, — её выпад был достаточно ироничным, не уступая в язвительности уколам Паркинсон.

Драко улыбнулся.

— Приятно знать, что ты ко мне приспосабливаешься.

Грейнджер отвернулась, не желая больше его слушать.

— Я всё ещё веду тебя к Амбридж, — он сжал руку на её локте и немного дёрнул, чтобы она повернулась к нему, но Гермиона накрыла его руку своей свободной:

— Нет, Малфой! Подожди!

— Тебе нечего мне предложить.

Грейнджер прикусила губу и в задумчивости смотрела куда-то сквозь его плечо. Наконец, она подняла взгляд. Зрачки карих глаз расширились, и Драко нахмурился, решив, что Гермиона вдруг чего-то испугалась. Но в следующую секунду её губы мягко коснулись его.

Мысли тысячами молний ударили в голову. Гермиона Грейнджер целует его. Гермиона Грейнджер его целует!

И, как ни странно, не было ни злости, ни малейшего отторжения ситуации.

Драко едва успел это осознать, как контакт оборвался. Отпустил её руку — тупо понял он.

— Спасибо, Малфой! — крикнула Грейнджер через плечо. Но Драко едва слышал. Он не двигался со своего места целых пять минут.

° ° °

Гермиона бросила сумку с книгами на библиотечный стол, за которым сидел он. Воспоминания о первом курсе мучительно ясно всплывали в голове. Она заговорила раньше, чем Малфой мог что-то сказать.

— Я не знаю почему, но ты весь год сам не свой. Твои оценки снижаются, что означает: статус старосты находится под угрозой, и, как бы ни хотелось этого не признавать, я бы предпочла иметь дело с тобой. Враг, которого ты знаешь, и всё такое. А значит, ты примешь мою помощь в учёбе, нравится тебе это или нет. Понял, Малфой?

Драко моргнул, глядя на неё серыми глазами, но взгляд их был такой, будто он только проснулся. Он и правда не фокусировал внимание на происходящем. Но в этом был и определённый плюс: он не язвит.

Она достала из сумки книги, оставив свои уже готовые эссе, и просмотрела записи Драко по трансфигурации, после чего указала место, где можно расширить свою мысль, и Малфой начал редактировать.

Гермиона сидела и наблюдала за тем, как ложатся на бумагу стройные буквы. Вернуться в Гриффиндорскую башню она не могла себя заставить — Рон будет там. С Лавандой. Было очень неприятно видеть их вместе.

Гермиона посмотрела Малфою в лицо. Она поцеловала эти губы в прошлом году. Быстрый поцелуй, но вовсе не ужасный — какой, как она думала, бывает, когда целуешь заклятого врага.

— Прекрати, — так тихо сказал он, что Гермиона еле расслышала.

Она удивлённо моргнула.

— Эм… что? — в недоумении она взглянула на его эссе, надеясь найти там ответ.

— Перестань думать о… том, что было в прошлом году.

Гермионе вдруг стало жарко.

— Ты когда-нибудь… — робко начала она, — …думал об этом, я имею в виду?

Его пальцы сжали очин пера.

— Извини. Я знаю, что ты ненавидишь меня, и это было, наверное, худшее, что я могла с тобой сделать. Давай просто…

Малфой встал так быстро, что чуть не опрокинул стул. Он схватил её за руку так же, как и годом ранее, и потащил к стеллажам, всё глубже и глубже, пока они не оказались в не посещаемой секции художественной литературы. Он развернул её к себе лицом, обхватив ладонью и правый локоть, толкнул к полкам, и его губы встретились с её.

Это было совсем не так, как в прошлом году — тогда он находился в шоке, — и ничем не похоже на её единственный опыт поцелуев. Виктор всегда был нежным, считал её хрупкой, наверное. Малфой же (или после поцелуев в тёмном углу библиотеки она должна называть его по имени?) целовал требовательно. Всё, начиная с его рук на её шее, плечах и бёдрах и кончая языками, было соревнованием. И Гермиона не собиралась проигрывать, особенно Мал… Драко.

Её руки потянулись к его плечам, она хотела обвить шею, но одёрнула себя, а в следующую секунду уже проводила ладонями по его груди. Его мантия была расстёгнута, пальцы Гермионы коснулись ремня — нет, она не была одной из таких девушек — она только обняла его за талию, заставляя прижаться к ней теснее. И тут же задохнулась, почувствовав, что ей в живот упирается что-то твёрдое. Драко тоже рвано вздохнул.

Что она делает?

Гермиона резко опустила руки и отвернула голову, зажмурив глаза. Он сделал шаг назад и уткнулся спиной в стеллаж напротив. Она глубоко вдохнула.

Боже, это не она!.. Она не была девушкой, испытывающей такую бурю эмоций из-за парня, который не скрывал, что ненавидит её. У неё больше самоуважения! Или, по крайней мере, она так думала.

Гермиона открыла глаза, готовая извиниться, но он заговорил раньше.

— Этого никогда не было, — твёрдо сказал он. Его глаза стали почти чёрными, дикими. Она никогда не видела, чтобы кто-то выглядел таким испуганным. Через пару секунд Драко повторил, но уже шёпотом: — Этого никогда не было.

И прежде, чем она успела это обдумать, он ушёл.

° ° °

Драко встречает её во снах каждую ночь. Чаще всего ему снится, как она кричит на полу гостиной, иногда что они снова целуются в библиотеке и вот сегодня — как он заходит в свою комнату в поместье, а Гермиона лежит на кровати.

Драко сразу проснулся, понимая, что это в любом случае будет новый кошмар. Особенно если сон был хорошим.

Он направился прямиком к кабинету директора.

Снейп не спал, хотя выглядел утомлённым, когда поднял взгляд от пергамента, в котором что-то записывал.

— Мне нужно усыпляющее зелье, — сказал Драко, переводя дыхание после почти бега от самых подземелий. — Что-нибудь, что не даст видеть сны.

Директор — Малфою на мгновение показалось, что чёрные глаза смотрят с пониманием, — без слов протянул фиал.

Она ему больше не снилась, и по утрам Драко уверял себя, что так лучше.

• • •

— Ты хоть представляешь, как тяжело было тебя найти?

Гермиона замерла. Она не слышала этот голос с битвы за Хогвартс. Медленно — каждое движение требовало дополнительных усилий, поскольку мозг переполняли сотни вопросов — очень медленно она опустила взгляд к нижнему уголку страницы и только затем повернулась. Она обратила внимание, что рядом с ней на скамейку присел человек, но не смотрела на него. Значит, Драко потребовалось почти десять минут, чтобы заговорить.

— Ты в магловском парке, ты знаешь? — сказала Гермиона.

— Я знаю, — Драко смотрел куда-то вперёд. — Мне потребовался час разговора о птицах-гром, прежде чем Лавгуд ляпнула, где тебя можно найти.

— Ты говоришь так, будто провёл её. Держу пари, что нет, — Гермиона улыбнулась — выражение лица её собеседника уже не было таким самодовольным. — Может казаться, что Луна будто находится в другом месте, но она самый осведомлённый человек из всех, кого я знаю. Если она сказала, где я, то только потому, что так хотела.

Губы Драко сжались в тонкую линию.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он через минуту. — Лавгуд дала понять, что это твоё излюбленное место.

Гермиона неловко повернула голову в сторону детской площадки.

— Я не наслаждаюсь волшебным миром так сильно, как когда-то.

Краем глаза она заметила, что Драко медленно кивнул.

Прохладный ветер заставил поднять воротник и застегнуть верхнюю пуговицу на пиджаке. Малфой, наоборот, расстегнул пару пуговиц, но остановился. Сложил руки на коленях, выглядя более неловко, чем когда-либо.

— Ты собираешься сказать, почему выследил меня, или строить догадки самой? — спросила она.

Драко склонил голову.

— Я просто хотел сказать тебе… — он вздохнул, — у меня всё ещё много причин ненавидеть тебя.

Это было похоже на то, как тебя ударили, но странно — будто разум пытается догнать ощущения тела.

— Но я не знаю, — продолжил он. — …не могу.

Гермионе внезапно стало очень, очень тепло.

— Я просто подумал, что ты должна знать, — быстро добавил Драко и встал.

Он уходит. Сказал самое приятное, что когда-либо говорил ей, — и убегает.

— Драко! — она поднимается на ноги прежде, чем он успеет уйти достаточно далеко.

Он останавливается посреди парковой дорожки и поворачивается.

— Я собиралась пообедать. Хочешь со мной?

Он улыбнулся. Совсем немного, но это было самое… Это было начало.