Снежный шар (джен)

Снежный шар

Шлёп…шлёп…

Х-р-х-х-х-х… Х-р-х-х-х-х…

Медленно, очень медленно… ступенька за ступенькой… всего-то на пятый этаж! А ноги едва отрываются от пола, шоркают подошвами туфель.

И дыхание, как у загнанной лошади…

А ведь она молода — ей всего-то двадцать с хвостиком! Посмотрел бы кто-нибудь на неё сейчас… и вроде одета по моде, короткая юбка, блузка и жакетик, туфельки. Модный неброский макияж. Во всём этом виден статус — явно даже не средний.

Но только вряд ли это утешает молодую леди — она открывает своим ключом дверь, заходит внутрь и силы словно покидают её.

Осталось скинуть обувь, схватиться руками за лакированную тумбочку в прихожей и просто поднять глаза, посмотреть в зеркало.

…ну и где твои ясные глаза, всегда сверкавшие огнём искренности и справедливости? Где твоя приветливая улыбка, сражавшая наповал даже тех, кто не был твоим поклонником? Где грива ярко-рыжих волос, блестевших на солнце как золото? Наверно, там, где она ухитрилась раздобыть себе каменное сердце…

Но зеркало, модная стекляшка в пластиковой оправе, стилизованной под дерево, просто отражает кукольное личико и точёную фигурку молодой леди — ну, чего вроде ещё желать?

…а вот интересно — почему её всегда звали сокращённым именем? А не так, как принято испокон веков среди чистокровных магов?

Взять хотя бы их курсы — никому из Слизерина и в голову не пришло бы назвать Дафну Гринграсс Даффи или Миллисенту Буллстроуд — Милли. Хотя, возможно, дома, среди родни и близких друзей, такое могло случиться, но не на публику!

А у них все всегда коротко — Уильям был Биллом, Чарли вообще никто никогда не называл полным именем, Перси при всей своей чопорности словно не помнил правил этикета, что уж говорить о близнецах — их вообще пытались разделить, поэтому Джордж звался полным именем, а Фред коротким! А младшие, она и Рон, вообще не задумывались об этом — подумаешь, имена!

А вот теперь пришло время — и обо всём думаешь…

Джиневра босиком прошлёпала из прихожей в гостиную, но на диван не села. Опустилась прямо на пол, на цветной ковёр, вздохнула и осторожно тронула игрушку, стоявшую на низеньком журнальном столике. Снежный шар, подаренный ей давным-давно старым другом.

Идеально круглый, на прочной подставке. Внутри тёмные высокие ели, а рядом с ними — деревянный домик в два этажа, с красной черепичной крышей, резными окошками и полукруглой дверью над крыльцом в три ступеньки.

Раньше в домике иногда загорался свет — в окнах и над крыльцом, тёплый, уютный, жёлтый, но такого давно уже не случалось.

Чуть пошевелив снежный шар, девушка смотрела, как внутри начинается снегопад, который заметал домик, и только ели упирались макушками в стеклянное небо.

………………………………………………………………….

…………………………………………………………………..

…— Гарри Поттер — лучшая партия для юной волшебницы! — говорит с гордостью мать, поправляя на дочери белоснежную фату.

— О да! — согласно кивает невестка-полувейла. — Вы будете прекрасной парой.

Джинни покрутилась перед зеркалом. Зачарованная стекляшка рассыпалась в комплиментах — но юная невеста их стоила! Она и в самом деле была красива, и белое ей шло, и спасибо тем Косметическим чарам от Флёр, что скрыли несносные веснушки.

Молли вытирает слёзы, Флёр смотрит с нежностью, и Джинни улыбается — ей хорошо! Конечно, она торопится, и ещё ничего не решено окончательно… Но сегодня Гарри сделает ей предложение, он сам вчера сказал, что хочет поговорить — а о чём ещё им говорить, как не о свадьбе?

Выйдя из салона мадам Малкин, Джинни оставляет мать и Флёр, а сама, отговорившись делами, сворачивает за угол и тут же попадает прямо в особняк на Гриммо.

Понятно, что там её появления никто не ждёт — Гарри так и не дал ей доступ, но Джинни не смущалась пустяками: залезла в сумочку Гермионы и вытянула оттуда порт-ключ до особняка. Ерунда, подруга не будет на неё сердиться, она же потом положит на место!

Особняк Блэков встретил её тишиной и прохладой. Гарри сам наводил здесь порядок, убирал и делал ремонт. Джинни шла длинным коридором, напоминавшим картинную галерею и смотрела по сторонам. Портреты многих поколений Блэков взирали на неё безо всякого любопытства, и это отчего-то обижало.

Джинни поднялась по лестнице и дошла до гостиной, откуда доносились тихие голоса. Как? У Гарри гости? А она и не в курсе? Ну ничего, сейчас им всем будет сюрприз!

Джинни заглянула в распахнутые двери гостиной и оторопела. На диване сидели двое, брюнет и блондин, тесно обнявшись, и разговаривали, прерываясь на поцелуи.

— Я сегодня им всё расскажу! Драко, поверь мне.

— Я верю, Гарри, верю…

— Нет, что-то тебя смущает. Опять надумал себе, что мы не пара? Ну?

— Ну… да. Уизлетта…

— Джинни, Драко! Она умница, и я ей не нужен.

— Объясни ей это… — горько шепчет блондин.

— И объясню!

— А рыжий и Грейнджер? Для них я навсегда останусь хорьком.

— Не говори ерунды! У меня замечательные друзья! Они нас поймут. Ведь твои же поняли…

— Мои-то да…

— Не кисни, Малфой! Ну, Драко, лучше поцелуй меня…

И, только когда поцелуи постепенно начали переходить в горизонтальную плоскость, Джинни опомнилась. Из глаз брызнули слёзы и вспомнились намёки Гермионы, многозначительное недовольное сопение Рона, белоснежная фата, улыбки матери и Флёр…

Откуда-то из глубины — души или чего ещё, Джинни не знала! — поднималось что-то тёмное, злое и беспощадное.

…это заклинание она слышала всего один раз, от тётки Мюриэль, старой полусумасшедшей родственницы со стороны матери. Почему оно врезалось в память, Джинни не знала. Но сейчас, когда хрупкое будущее, что она пыталась выстроить, рухнуло и разбилось на тысячи осколков, заклинание вдруг вспомнилось и как будто само произнеслось, вылетев изо рта.

Низкий хриплый голос, как будто не её, говорит и говорит то, что она сама не может понять. А в гостиной начинается ураган — тёмный и свирепый, подхватывая с дивана двух молодых волшебников, которые не в силах противостоять волшбе.

Ураган вертит юношей в разные стороны, а потом они исчезают, чтобы тут же появиться совсем крошечными внутри игрушки — снежного шара.

Джинни, шагнув к камину, где на полке стоял снежный шар, посмотрела внутрь — фигурки парней были несопоставимо маленькими — по сравнению с могучими елями. Девушка схватила шар — Гарри что-то закричал и, схватив Малфоя за руку, потянул его к дому.

Джинни мстительно тряхнула шар:

— Пусть у вас будет вечная зима! — и снег закружился тяжёлыми полосами, совершенно скрывая из виду пленников шара. — И вечная тьма!

Но, к её глубокому сожалению, Поттер, будучи любимчиком Фортуны, успел втянуть блондина на крыльцо, и оба скрылись за дверью до того момента, когда на домик рухнул пласт снега, полностью засыпая крыльцо и окна первого этажа до половины.

Джинни схватила снежный шар и резко обернулась на шум за спиной — держась одной рукой за дверной косяк, а второй за сердце, на девушку большими глазами смотрел домовой эльф Блэков Кричер.

Но поднять палочку Джинни не успела — домовик захрипел и упал, его тельце, ударившись об пол, рассыпалось мириадами мелких звёздочек и исчезло, а звёздочки погасли прямо в воздухе.

Джинни выдохнула и рванула прочь отсюда. Она забыла даже про ворованный порт-ключ — ей нужно было унести ноги из этого проклятого особняка.

Как ни странно, никто не хватился Гарри.

Кто-то вспомнил, что он говорил о путешествии, кто-то подтвердил чужие слова… Мать, конечно, переживала, Флёр в недоумении качала головой, но Джинни успокоила их — Гарри заслужил небольшую поездку. А когда приедет, всё станет на свои места.

— Одумаешься, дашь мне знак, Гарри Поттер, — шептала Джинни снежному шару, и тот временами словно отвечал ей — да или нет, непонятно! — светом в домике.

Но именно этот свет дико бесил Джинни, и тогда она фурией кидалась к шару, хватая его и тряся, что есть сил. Она не доверяла эту работу магии — всё делала своими руками. Снежный шар её стараниями превращался в метельный — Джинни почти слышала завывания ветра и скрип пригибаемых к земле ёлок.

А Драко Малфоя и не искал никто…

……………………………………………………………………………..

— Джин, ты скоро?

— Сейчас…

Душ льёт прямо на голову горячую воду, кругом клубы пара. В квиддичной душевой почти никого, только Джинни стоит и никак не может выйти. Вроде, уже и мышцы согрелись, и напряжение ушло, и надо бы собираться…

Сколько лет может длиться успех?

Свет юпитеров, крики и шум болельщиков, усиленный Сонорусом голос комментатора — что может быть лучше?

А потом — в ресторан, отмечать победу, всегда желанную, с шампанским и вкуснейшими закусками. Танцевать до упаду, целоваться по углам с симпатичными незнакомцами, но, как только забрезжит утро, Отрезвляющие чары и на тренировку, перед этим хорошенько поболтав снежный шар.

Сколько лет, говорите? Пускай подольше. Подольше!

Но ничто не длится вечно…

Это Джинни ясно поняла в родном доме. Конечно, после войны, когда с деньгами стало получше, дом был отремонтирован и перестроен, наполнен новой мебелью, посудой, занавесками.

Но сейчас, когда она сидит внизу, в гостиной, одна, и слышит только, как тикают семейные часы да тренькают спицы, привыкшие вязать, но пряжи нет, и они просто лежат, ей страшно. Когда она успела растерять всех и не заметила этого?

Все старшие братья живут отдельно, и лишь Рон храпит наверху, забывшись в пьяном сне — заливал своё горе огневиски. Расставание с Гермионой было шумным, но недолгим: молодая ведьма забрала сумку с вещами и аппарировала прямо с крыльца неизвестно куда.

Родители отбыли в Мунго — у тётушки Мюриэль был приступ, и теперь она лежит в магической клинике, практически не приходит в себя, а в минуты просветления никого не узнаёт.

При воспоминании о Мунго у Джинни кривится лицо — она сама только что оттуда. Взбесившийся бладжер на последнем матче сломал не только её метлу, но и руку прицельным ударом. Грохнувшись оземь, девушка добавила себе травм, но их-то как раз быстро вылечили в клинике, а вот перелом руки не поддавался магической медицине.

Джинни, не в силах сидеть, вскочила и стала большими шагами мерять комнату.

Никому из семьи она не сказала всей правды — в Мунго её просветили по полной! — рука не была вылечена до конца, колдомедики пошли на неслыханное дело: использовали приёмы магловской медицины, ими снимали боль и воспаление, заживляли открытую рану и ушибы мягких тканей. Но до конца так и не вылечили, и Джинни теперь не может взять в руки метлу…

А после всестороннего исследования её вежливо пригласили к Главному Целителю, где сначала беседовали о погоде, а потом отпаивали Успокоительным чаем, и где она, наконец, узнала, что рука так и останется вылеченной наполовину, потому что «К сожалению, и колдомедицина бывает бессильна перед причудами судьбы!», и магия покидает её вполне здоровое тело, и Джинни постепенно превратится в сквиба…

Девушка кивала, как заведённая, и страха не было — а только пальцы дрожали, и внутри какое-то трясение, словно там желе…

Сквиб. Героиня войны, представитель знаменитого семейства, чистокровного Рода… Вот так подарочек Ордену Феникса, мать его…

Поэтому дома — молчок, спать, кушать, глупо улыбаться, а самой — думать и думать.

И надумать же… что спросить не у кого! Тётка в коме, Гермиона исчезла.

Неужели магия есть не только бонусами, но и наказаниями? И этот вопрос задаёт себе ведьма?

И снова за снежный шар дрожащими пальцами, и снова метель за стеклом, и тёмный дом, и ёлки…

Джинни осторожно упаковала шар в свитер, замостила его в сумку, бесполезную сейчас палочку всё равно с собой, огляделась, вздохнула и вышла из дому, направляясь на окраину Оттери-Сент-Кетчпоула, туда, где жили Лавгуды.

— А что ты сама? — спросила Луна, поправляя любимые серьги-редиски.

— Да рука всё болит, — как можно искреннее ответила Джинни. — Целители не рекомендуют нагрузки.

— Скучаешь по квиддичу? — прозорливо заметила подруга.

— Ещё как! — это прозвучало очень честно. Джинни глубоко вздохнула — вот чего ей будет страстно не хватать в жизни, так это квиддича.

— Ну, что, пойдём?

— Пойдём.

Переместившись лавгудовским камином в аналогичный в почтовой отделении Диагон-Аллеи, девушки выходят и идут прямо, глазея по сторонам.

— Зайдём к Фортескью? — беспечно спрашивает Луна. — Жарко… так мороженого хочется.

И Джинни не может ей отказать. Но, когда мороженое тает в вазочках, Луна поднимает безмятежный взгляд на подругу и внезапно говорит:

— Ты скучаешь по Гарри? Я очень.

Джинни с трудом проглатывает сладкое лакомство, не зная, что ответить.

— Да… — наконец, выдавливает она из себя.

— Знаешь, Гарри обещал быть на моей свадьбе, — Луна смотрит в вазочку, мешая ложкой мороженое. — Он всегда выполняет свои обещания.

— Ты собралась замуж? — удивление, граничащее с шоком. — За… кого?

— Я вас познакомлю, — и безмятежный взгляд голубых глаз. — Вот он.

Кого уж там ожидала увидеть Джинни, она бы и сама не сказала тогда. А увидела невысокого крепкого симпатичного парня, с копной пшеничных волос, носом-картошкой и потрясающей улыбкой.

— Рольф Скамандер, — представился он, пожимаю руку Джинни. — Ого, вот это хватка!

— Это же та самая Файербол Уизли, которой ты так восхищаешься, — рассмеялась Луна.

— Правда? — изумился крепыш. — Очень, очень приятно!

— Скамандер? — переспросила Джинни. — Как тот самый?

— Да, да, как тот самый, — нахмурился крепыш. — Но надеюсь не жить именем деда, а заработать своё!

— Простите, я ничего такого… — забормотала ошарашенная Джинни. — Просто школа… учебник…

— Да, — тяжело вздохнул Рольф. — Дед столько сделал… но и я не сдамся!

— Конечно, дорогой, — ласково пропела Луна, накрывая своей маленькой ладошкой руку юноши. — В мире ещё столько тайн и загадок! И они посыпятся на нас, как снежная лавина!

Джинни поёжилась и прижала к себе сумку, в которой лежал шар. Её всегда немного пугала способность подруги видеть людей и предметы словно насквозь.

— Мы собирались на выставку магических животных, — сказала Луна. — Ты с нами?

— О, нет, спасибо, — отказалась Джинни. — Вы идите, я доем мороженое и тоже пойду. Мне в Мунго надо зайти.

— Хорошо, удачи тебе, — Луна приобняла свою подругу. — Ещё увидимся. Я пришлю приглашение на свадьбу.

— Я буду ждать, — ответила Джинни, стараясь, чтобы дрожащим голосом себя не выдать.

Луна и Рольф пошли по Диагон-Аллее, держась за руки и о чём-то разговаривая, а Джинни сидела за столиком, забыв про мороженое, и смотрела им вслед. Прекрасный солнечный день и такая же солнечная пара — они потом долго снились Джинни по ночам…

…выложив на стол свой последний галлеон, Джинни поднялась, ещё раз оглядела Диагон-Аллею и, без капли сожаления, пошла туда, где должно было всё закончиться — или начаться? — в паб «Дырявый котёл».

Там абсолютно никто не обратил на неё внимания, и девушка прошла мимо грязноватой стойки, столиков, окутанных клубами дыма, вслед ей неслись какие-то разговоры, но всё это было уже неважно…

…Джинни огляделась — она стояла на низеньких ступеньках, которые вели в две разные стороны, располагаясь сразу между большим книжным магазином и магазином компакт-дисков.

Медленно спустившись, девушка вздохнула с облегчением — первая преграда преодолена: прямо перед ней стояла красная будка телефонного автомата. Джинни зашла внутрь, сняла трубку и по памяти набрала номер. ответили ей тут же:

— Луис Кромбуш у аппарата.

— Добрый день, это Джиневра…

— Мисс Джиневра? Вы с Лондоне?

— Да…

— С вами всё в порядке? — в голосе Луиса слышалось отчётливое волнение.

— Да! — Джинни вымученно улыбается. — Скажите, ваше предложение ещё в силе?

— Да! О да! — вопли в трубке становятся громче. — Скажите, где вы, и я приеду!

— Я? — Джинни нервно разглядывает окрестности сквозь мутное стекло телефонной будки. — У книжного магазина Bookmarks и Skoob.

— На Доноган?

— Нет, сэр. На Вест-Чёрч-стрит.

— Ждите. Никуда не уходите. Скоро буду.

Джинни вышла из будки и вернулась на ступеньки. Через двадцать минут — а это подвиг, как Джинни позже узнала, по лондонским-то пробкам! — на маленькой зелёной машинке подъехал Луис.

— Мисс Джиневра, как же я рад вас видеть! — мелкий славный толстяк Кромбуш лезет целовать руку, и Джинни нисколько не против. — Едем! Едем в редакцию!

— Вы дадите мне работу?

— О, девочка! Бери выше! Я представлю тебя моему шефу!

Зелёная машинка неожиданно громко фырчит, как дикий зверь, и срывается с места, как хороший гоночный болид. Джинни смотрит на проплывающие в окне виды столицы магловской Британии, одёргивает себя за это слово и вспоминает, как познакомилась с Луисом.

……………………………………………………………..

…тогда они много побеждали — много тренировались, летали, играли, а после каждой победы позволяли себе маленькие шалости, постепенно перераставшие в неслыханные дерзости.

Именно так в команде и родилась идея отмечать победы в магловском Лондоне. И не просто родилась, а прижилась, как будто так было и надо.

У них уже были любимые местечки — кафе и рестораны, парки и киношки, а в тот день дождь хлестал, как из ведра, и они забежали в небольшой паб, чистенький, где подавали вкусное пиво с мелкими солёными сушками, если не хотелось чего-то плотного, обеды там были выше всяких похвал.

Рассевшись за столиком, отхлебнув пива и захрустев сушками, девчонки тихо переговаривались, смеялись, руками сушили волосы — палочки на этих вылазках были строго запрещены. А Джинни увидела телевизор.

— Эй, хозяин, а можно сделать погромче?

— О, Файербол узрела новое развлечение?

— Да тихо вы!

— Прошу прощения, мисс, звук не работает.

По телевизору шёл какой-то матч, и Джинни узнала любимый магловский спорт — футбол, отец с Джорджем часто смотрели его в гараже, подальше от окриков матери и фырканья Рона. Джордж не осуждал отца за пристрастие к магловским штучкам, скорее наоборот, и Джинни иногда присоединялась к ним третьей.

А сегодня внезапно появился шанс показать себя во всей красе и сделать то, на что другие были неспособны — и Джинни начала комментировать матч, копируя лихие пассажи неподражаемого друга близнецов Ли Джордана времён Хогвартса.

Девчонки ржали, остальные немногочисленные посетители подтягивались к ним, бармен приволок ещё пива и сушек и выставил тарелки с сыром и колбасой, и только покуривавший моложавый лысоватый бизнесмен за угловым столиком просто посматривал на них, что-то чиркая в блокноте.

Матч окончился, и бармен кинулся к телевизору поискать что-то похожее, но вместо нового соревнования нашёл лишь эстрадный концерт. В сердцах стукнув ни в чём не повинный аппарат, бармен плюнул и тут же включился звук.

Публика затрясла головами, оглушённая воплями парочки, одетой в комбинезоны из блёсток и перьев, поющих нечто, напоминавшее «любовь-морковь». Раздался хохот, и все отправились по местам или на выход, девчонки решили заказать еду поплотнее, и к Джинни подошёл бизнесмен.

— Мисс не нуждается в работе? Я ищу обозревателя спортивных новостей.

— Извините, не интересует.

— А жаль! Вы идеальны.

Джинни смотрела на стоявшего перед ней мужчину. Он ничем не выделялся из толпы других, но, глянув на него один раз, его уже не забудешь.

С ранними залысинами, щекастый, с ямочкой на подбородке, он улыбался так, что не влюбиться в него было невозможно. Синие глаза в обрамлении пушистых ресниц доверчиво смотрели на мир. А одежда, состоявшая сплошь из тканей в клетку, обтягивавшая круглое пузико, добавляла доверия к нему самому.

— Позвольте тогда вручить вам визитку. Так, на всякий случай. Звоните, если что. Моё предложение в силе. Да и вообще… звоните.

Джинни взяла визитку, не подозревая, что вместе с ней приобрела и друга. Она и в самом деле звонила пару раз тому человеку, чьё имя красовалось на глянцевой визитке. «Луис Кромбуш. Спортивный обозреватель».

……………………………………………………………….

Джинни шла за Луисом по коридорам шумного помещения. Повсюду сновали люди, кто-то громко разговаривал по телефону, щёлкала печатная машинка, пахло кофе, сигаретным дымом и бумагой.

— Сюда!

Джинни прошла в кабинет, Луис закрыл двери, как будто отрезав из от шума.

За шикарным письменным столом сидела дама, яркая крашеная блондинка, держа в накрашенных губах длинную сигарету, и что-то писала.

— Гх-км! — деликатно откашлялся Луис, привлекая внимание начальственной дамы.

— А, это ты, Луис? Как успехи? — не поднимая головы от работы, спросила дама.

— Шеф, я привёз её… — с придыханием ответил Луис.

— Да? — шеф оторвалась от записей, положила сигарету в пепельницу и внимательно осмотрела Джинни с головы до ног. — Так вот вы какая… Луис мне все уши прожужжал… Нам как раз нужен умный человек, с чувством юмора, но не переходящий границ. Хотя… как вы там обозвали Жюля Альвареса Игильо?

— Хулио Ибанес Мудильо, — не медля ни секунды, ответила Джинни. Её проверяют? Да ради Мерлина, сколько угодно!

— Почему?

— Потому что этот уродец либо обладает неимоверного размера причиндалами, которые мешают ему играть, либо он просто подонок, сливший игру с венграми, — твёрдо ответила Джинни.

— Кто ж знал, что венгры — тёмная лошадка в группе, — медленно произнесла дама, разглядывая Джинни.

— Тренер Уэзерби знал, — твёрдо, словно отстаивая своё в давнем споре, произнёс Луис. — Иначе какой он к чёрту тренер?!

— Дорогой, — мягко сказала начальница. — Тебе вечно мерещатся заговоры, особенно там, где их нет.

— Это недоказуемо! — взвился толстяк, но, повинуясь успокаивающему движению начальственной длани, умолк.

— Это легко проверить, — проговорила Джинни. — Через две недели конец сезона, начнутся каникулы, а следом — переходы игроков в другие команды, скандалы, склоки… Интересно же, кто получит приглашение в сборную команду Венгрии…

— А что, — задумалась блондинка. — Это очень даже… может быть… Что ж, мы заключим с вами контракт, милочка, ровно через две недели, а пока вы приняты с испытательным сроком. Такие кадры нам нужны. Луис!

— Да, дорогая?

— Устроишь её у тёти Мэри-Энн. А то это село выпускать в свет никак нельзя! Вы ведь из деревни, милочка?

— Да, — кивнула Джинни, соглашаясь с будущей работодательницей по поводу Оттери-Сент-Кетчпоула и его беспросветной «сельскости».

— Документы! — потребовала начальница.

— Пожалуйста, — протягивая бумаги, Джинни возблагодарила Мерлина за отца-маглолюбца. Документы, кстати, были в полном порядке.

— Отлично! — блондинка встала, оказавшись выше не только Луиса, но и Джинни. — Добро пожаловать! Я Кларисса Кромбуш, владелица и главный редактор газетного холдинга «Информ Дэйли».

— Джиневра Уизли, — только и осталось сказать ошарашенной Джинни.

Кларисса повела Джинни и Луиса по редакции, раздавая указания направо и налево и ухитряясь поддерживать разговор.

— Луис, а вы мне не сказали, что именно вы хозяин газеты, — тихонько попеняла толстяку Джинни.

— Простите, мисс Джиневра, — виновато ответил Луис. — Но тут всем заправляет Кларисса, и её мнение в любом случае было бы решающим. А я… просто муж своей жены.

Из редакции Луис самолично отвёз Джинни к тётке Клариссы Мэри-Энн. Старой перечнице было уже лет сто, но она была бодра и активна.

— Что, очередная талантливая пигалица? — рассматривая Джинни, как неодушевлённую, спросила Мэри-Энн. — И когда только Клариссе это надоест!

— Тётя, вы пристрастны, — засмеялся Луис и поцеловал ручку старухе. Та кокетливо хихикнула, а потом серьёзно заявила:

— И когда вы только наиграетесь? Вот появятся свои дети, перестанете, наконец, таскать сюда этих гениев!

Старуха ворчит, и слова вроде бы обидные, но Джинни не обижается — комната, что ей достаётся, чистая и светлая, взгляды бабки заботливые, да и Луис понимающе ухмыляется.

— Отдыхайте, мисс Джиневра. Завтра за вами заедет Ник, он отвезёт вас на стадион Кантри, там играют местные команды. Нужна заметка в несколько строк, только по сути дела. Если Клэр одобрит, то поместим в субботний выпуск, — рассказывает ей Луис, и Джинни кивает на манер китайского болванчика.

Оставшись, наконец, одна, Джинни долго рассматривает то, что ей выдали, как новому стажёру редакции: блокнот и ручку с логотипом «Информ Дэйли», шейный платок и значок-брошь. Перебирая эти сокровища, девушка улыбалась, а потом кинулась к сумке, доставая снежный шар и водружая его на стол.

— Это ещё что такое? — грозный тон бабки контрастировал с любопытствующим взглядом.

— Снежный шар.

— Сама купила или подарил кто?

— Подарил.

— Парень?

— Нет у меня парня.

— А что так?

— А сначала он меня бросил, а потом я его, — честно ответила Джинни, мгновенно вспомнив одноразовое тёмное заклинание. Не соврала ведь!

— Вон оно как… — протянула старуха, пристально вглядываясь в шар, но не трогая его руками. — Есть хочешь? Пошли пить чай.

Жуя печенье и запивая его крепким сладким чаем, Джинни поняла, что жизнь продолжается, несмотря ни на что.

— Завтра будет прохладно, — сказала Мэри-Энн. — Надень что-нибудь потеплее.

— Хорошо, — кивнула Джинни и смахнула непрошенные слезинки. — Спасибо, очень вкусно.

Старуха фыркнула, но не зло, а, скорее, ехидно, и спросила:

— Хочешь, научу готовить? А то вы, со своими талантами, и с голоду помереть можете.

— Хочу! — ответила Джинни. — Хочу научиться готовить. И вязать.

— О! — рот старухи сложился в идеальный кружок. — Всё будет. Научу. А теперь ложись спать.

Джинни думала, что не уснёт — столько событий вместил один день. Но, утонув в подушке, вздохнула, закрыла глаза и уснула мгновенно, и ей ничего не снилось.

Но если бы она проснулась, то увидела бы, как к ней в комнату заглядывает любопытная старуха, поправляет одеяло, сбившееся набок, и с улыбкой разглядывает снежный шар, детскую игрушку, где в темноте ночи, на лесной поляне тёплым жёлтым светом сияют окна деревянного дома…

…а утром Мэри-Энн сама завязывает на Джинни платок цветов холдинга и суёт ей бумажный пакет с бутербродами. Девушка укладывает пакет в сумку, туда, где уже лежит, замотанный в полотенце, снежный шар.

Ник, высоченный угрюмый детина, везёт её в какой-то дальний пригород Лондона, где на поляне, еле оформленной под футбольное поле, играют две деревенские команды.

Мэр пригорода провожает её в импровизированную ложу для гостей, из которых она одна, и весь матч тарахтит ей комплименты. Пару раз порывается взять её за руку, но хмурая физиономия Ника не даёт этого сделать.

— Надеюсь, вы опишете всё наше гостеприимство, — галантно замечает мэр, видя, как Джинни что-то строчит в фирменном блокноте.

— Всенепременно, мистер Стефенсон-Брэдли, — кивает Джинни, и Ник тоже кивает — мол, всё в ажуре.

На обратном пути в Лондон начинается дождь, и Джинни благодарит судьбу за то, что дала ей немного ума купить свой синий брючный костюм. Она замёрзла и проголодалась.

В редакции девушка отдаёт готовую заметку Луису и отправляется под крылышко Мэри-Энн. Ворчливая старуха долго выговаривает Джинни за невнимание к собственному здоровью, потом вздыхает и идёт варить куриный бульон.

А через два дня расклеившуюся Джинни навещает сам Луис Кромбуш, сияющий, как начищенный фунт, приносит газету «Информ Дэйли», где в колонке спортивных новостей опубликована крошечная заметка Джинни.

— Это что? Мой новый псевдоним?

— Да. Кларисса придумала. Звучит, правда? — Луис сияет, и Джинни, так и сяк повертев новое имя, соглашается с ним. «Дженнифер Файербол»… что это она — догадаться несложно, если знать, куда смотреть.

Ещё через день Ник привозит корзину яблок.

— Это прислал в редакцию мистер Стефенсон-как-его-там…

— Брэдли, — смеётся Джинни, вонзая зубы в красное мелкое яблоко. — Угощайтесь, Ник!

— Спасибо, — хмурая физиономия громилы расцветает непривычной для него улыбкой. Он берёт пару яблок и сочно хрустит.

— Съесть всё можно, — осуждающе говорит Мэри-Энн, забирая корзину. — Хватит. Вечером будут пироги.

И правда — вечером были пироги. И посиделки за чаем. И разговоры. А через две недели Джинни была зачислена в штат «Информ Дэйли». Жюль Альварес Игильо и тренер Уэзерби получили приглашение в Венгрию, а уже то, что долго они там не задержались, никого, собственно, не волновало.

Через полгода газетный холдинг Клариссы Кромбуш начал издавать «Спортивный листок», где главным корреспондентом стала Дженнифер Файербол.

На вечеринке по поводу нового издания Луис, стараясь перекричать музыку, бьющую по ушам, сказал Джинни:

— Вы наше лучшее приобретение, мисс Джиневра! Не обижайтесь на формулировку, Клэр иногда бывает жёсткой, во она всегда говорит искренне.

— Я верю, Луис.

— Вы не слишком радостны… Вас что-то беспокоит? Скажите мне, и я постараюсь вам помочь.

Джинни не раздумывала долго.

— Я хочу... найти одного человека. Это девушка, старше меня на два года. Каштановые волосы, карие глаза. Гермиона Грейнджер.

— Я найду её, — кивнул Луис.

Но прошёл год, за ним другой…

— Я прошерстил все службы, занятые переписью населения Британии, мисс Джиневра, — устало сказал Луис. — Гермиона Грейнджер не проживает на территории Британских островов. Это касается и Ирландии тоже.

Джинни кивнула, давясь слезами. До этого момента у неё была хотя бы призрачная надежда на спасение.

— А вы не перепутали имя?

— Нет…

— Не плачьте. Я свяжусь с друзьями на континенте. Человек не иголка! Да и земной шар не так уж и велик…

Но всё же велик!

Через два года ей пришлось съехать от Мэри-Энн: Кларисса подкинула тётке новый талант для воспитания, кого-то, сведущего в культурной жизни и умеющего писать о театральных постановках и музейных экспозициях.

Новая квартира была просторной и светлой. На журнальный столик в гостиной был водружён снежный шар. Поиски Гермионы продолжались. А Джинни работала…

…она не боялась летать самолётами, обожала поезда, ценила автомобили. Училась водить машину, курила, освоила компьютер и сама набирала тексты.

Она завела кучу полезных знакомств, не чуралась репортёрской братии и с удовольствием пила с ними пиво и болтала о футболе.

Приезжая в Лондон, Джинни охотно приглашала друзей в гости, готовила еду, показывая чудеса выучки Мэри-Энн, и тихо радовалась чужому счастью.

Луис и Клэр обзавелись славной девчушкой. Толстяк души не чаял в дочери. У Ника и его супруги Элен, которая иногда помогала Джинни с набором текстов, уже было трое внуков.

— А ты всё одна и одна, — приобнимала её за плечи Кларисса.

— Я замужем за работой, — смеясь, отвечала Джинни. — Она меня кормит, она же и трахает.

И, как только сама Джинни смирилась с положением дел, судьба вновь повернулась к ней не тем фасадом…

…он шёл по Вест-Чёрч-стрит, в распахнутой куртке, и улыбался своим мыслям, и не видел или не обращал внимания, какими взглядами его провожали и юные девицы, и дамы в летах, и даже интересные молодые люди.

В такого можно влюбиться без оглядки, с таким можно пойти на край света и даже дальше…

Джинни едва сдержала горькую усмешку — ей всё это щедро предлагали, а она отказалась! Девушка спустилась со ступеней книжного магазина — надо же, именно сегодня ей приспичило приехать сюда, чтобы посмотреть на невидимый вход в магический мир. Конечно, она ничего не увидела, а потом зашла в книжный и долго бродила между стеллажей, прикасаясь к книгам и вдыхая их запах. Купив иллюстрированный справочник по гольфу, она вышла из магазина и увидела его…

— Джинни? — недоумение, волнение, радость.

— Да, это я. Здравствуй, Невилл.

Они стояли рядом и молчали. И это молчание было уместным и уютным. Людской поток огибал из с двух сторон, а потом непредсказуемая лондонская погода разразилась проливным дождём, и Невилл раскрыл над их головами тёмно-синий зонт, и Джинни показалось, что это зачарованный потолок Хогвартса. И как будто не было всех этих одиноких лет, и тоски, и вины, заглушаемой тяжкой работой…

— Как ты?

— Всё хорошо.

— А я ведь знал! Знал, что с тобой всё в порядке, — Невилл улыбнулся, и Джинни увидела в этом стильном красавце того мальчика, с пухлыми губками и румяными щёчками, который когда-то был ей так дорог и чью любовь она не ценила. — Ты всегда была сильной.

— Да уж… — Джинни кажется, что все её грехи пролетают в это мгновение перед её взором. — Сильная…

— Посидим в кафе? — предложил Невилл, и Джинни согласилась, страшась, что парень будет уговаривать её вернуться, или сочувствовать её положению, или смеяться, но ничего такого не происходит.

Они сидят в дальнем углу, пьют кофе, едят булочки, вспоминают школьные дни, и Джинни кажется, что им снова по пятнадцать лет, и они в Хогсмиде, прячутся от любопытных глаз сокурсников и понимающего взгляда мадам Розмерты, и они вот-вот выскочат прочь отсюда и пойдут к школе, медленно, держась за руки и не желая расставаться ни на секунду.

— Увидимся завтра? — спросил Невилл, проводив её до дому. Ответ был очевиден.

— Хорошо, — Джинни замялась. — Только ты…

— Я понимаю тебя, Джин, — мягко сказал Невилл. — Ты хочешь оставить себе свою самостоятельность. Я никому ничего не скажу. Так мы увидимся?

— Да.

Они встречались ещё три раза. Невилл рассказывал о том, как путешествовал по миру в поисках необычных растений, как целый год жил в сибирской тайге, о прекрасных рассветах, чистых лесных озёрах и необычных людях. Джинни рассказывала о своей работе и видела, что Невиллу это по-настоящему интересно.

А в четвёртый раз Джинни решилась пригласить Невилла домой. Парень обошёл квартиру, восхищаясь планировкой и мебелью, и даже расцветкой штор, а потом увидел снежный шар.

— Ты… ты сохранила его? — он повернулся к девушке.

— Да. Потому что ты подарил…

Молчание становилось тягостным и неоднозначным. Джинни долго сдерживала себя, но что-то тягучее, женское всё равно пробудилось внутри, и она спросила ровным тоном:

— А как поживает леди Лонгботтом?

— Хорошо поживает, — удивился Невилл. — Спасибо, что спросила. Бабушка чувствует себя хорошо.

Но Джинни не успела облегчённо выдохнуть, как Невилл продолжил:

— А знаешь, Луна так и не вышла замуж… из-за тебя.

— Почему это? — Джинни глотала воздух, который никак не хотел усваиваться организмом. Но она справилась с собой, вдохнула и успокоилась. — Ну, думаю, я виновата во многом, но только не в этом.

— Но тебя же никто не винит… — начал было Невилл, но был бесцеремонно перебит.

— А я сама себя виню! А твоя дорогая подруга не сказала тебе, за что? Так я сама тебе скажу! У меня много грехов, но самый тяжкий из них… — Джинни перевела дыхание и посмотрела на Невилла. — Это я. Понимаешь? Я…

— Что ты говоришь, Джин? — недоумение Невилла можно было черпать ложкой. — Во-первых, грехи есть у всех. А во-вторых, где ты-то успела нагрешить?

— Успела, — фыркает Джинни, и вот сейчас, в ней, как никогда раньше, Невилл видит ведьму, а уж потом девушку. — А ты знаешь, где сейчас твой дорогой друг, Гарри Поттер? И его любовник, Драко Малфой? Вот они у меня где!

Джинни хватает со стола снежный шар и трясёт им, что есть сил. Внутри начинается метель, скрывающая лес и домик.

— Я их туда затолкала! Я! Всего одно фамильное заклинание! За всё враньё! За лживые надежды! И я сама расплачу́сь за это…

— Джин…

— Уходи, Невилл, — совершенно спокойно сказала Джинни. — Наши встречи были ошибкой. У меня нет больше магии, я сквиб. И я ушла из магического мира по собственному желанию, и я теперь плоть от плоти мира маглов. Здесь я всего добилась сама, не опираясь на фамилию или магические силы. И тебе нечего тут делать.

Но Невилл, похоже, пропустил мимо ушей половину речи Джинни и спросил совсем не о том, чего она ожидала:

— Так ты что, всё это время хотела Гарри?

Джинни дёрнула плечом и отвернулась. В тишине прозвучали шаги и тихо закрылась дверь. И это ударило больней, чем если бы Невилл заорал, ударил, или шваркнул дверью о стену…

………………………………………………………………….

…………………………………………………………………..

…и вот сегодня она притащилась домой, совершенно без сил, легла на диван и бессмысленным взглядом таращилась в потолок.

А потом — вдруг — с ней что-то произошло — совсем как в тот раз, когда она произнесла слова чужого заклинания: она смотрела в снежный шар и видела двух молодых людей, играющих в снежки…

…вязаная шапка на Гарри сбилась набок, очки висели на кончике носа, но он умело обстреливал противника, а Драко, в ушанке, завязанной под подбородком, столь же умело отбивался.

— Папа! Я тебе помогу! — к Гарри подбежал мальчик лет пяти и стал маленькими ручками в красных рукавичках загребать снег.

— Ах, вот вы как… двое на одного! — закричал Малфой, не успевая отмахиваться от летевших в него снежков.

— Мы победили! — завопил Гарри и смахнул с головы шапку.

— Да! — вторил ему голос мальчика.

— Это нечестно! Эндрю, Гарри… Алекс, может, ты поможешь папочке?

Малыш, лет двух, сидевший возле крыльца на санках и сосредоточенно лопаточкой набивавший снег в ведёрко, поднял на Драко серьёзные глазки и сказал:

— Снезный ангел… папоська.

— Иди ко мне! — Малфой подхватил малыша на руки и, покрутившись на месте, упал в белый сугроб. — А теперь вот так! И вот так!

Малфой размахивал руками и ногами, разгребая снег и делая контур «снежного ангела», малыш сидел на нём и хлопал в ладошки.

— Вставайте, оба, а то простынете!

— Да ладно тебе, Гарри!

— Ладно? А кто две недели провалялся в постели с простудой? Вот снова заболеете, я сам буду варить зелья!

— Вот только не надо нам угрожать, Поттер, — проворчал Драко, вылезая из сугроба и держа малыша на руках. — Правда, Алекс?

— Да!

Гарри вздохнул.

— Теперь вы двое на одного… А пойдёмте лучше пить какао. И есть пирожки.

— А с чем пирожки? — спросил пятилетний Эндрю.

— С яблоками.

— Вперёд! — скомандовал Малфой, и все они оравой рванули к крыльцу. Миг — и на полянке никого нет. Только ёлки темнеют да примятый снег блестит на солнце…

— Тук-тук! Тук-тук-тук! — дятел, что ли? Джинни с трудом поднимает голову, посмотреть на безобразника и…просыпается на своём диване.

— Приснится же такое, — девушка спускает ноги на ковёр и снова слышит громкий стук. Кто-то ломится в её дверь. Наверно, Ник приехал, привёз новое задание из редакции… кто ещё придёт к ней?

Джинни медленно прошла в прихожую открыть дверь.

— Тук-тук!

— Да сейчас, сейчас, Ни… Невилл?

Лонгботтом замер с занесённым над головой куоаком.

— Эээ… Прости, ты долго не открывала.

— Я уснула после работы, — сказала Джинни, тут же смущаясь и сердясь на себя. Ну, какое ему дело до неё?

И опять они оба молчали… неужели нечего сказать? И, как всегда, в такие минуты хорошо слышны насмешки судьбы…

Мимо них, путаясь под ногами, проскочила пушистая хвостатая молния.

— Это что?

— Кот… — потрясённо ответила Джинни. — Кот это, соседский, с четвёртого этажа! Лови его, пакостника!

Невилл кинулся за Джинни в квартиру. Парень ничего не имел против котов, но он же не знал длительную историю противостояния Джинни и кота!

Кот, любимец своих хозяев, избалованный, толстый и ленивый, был, тем не менее, весьма избирателен в еде и проказах. И одним из своих увлечений имел путешествия по чужим квартирам. Где-то его привечали, где-то не очень, и только Джинни выгоняла его прочь. Сколько раз она таскала за загривок мохнатый комок шерсти вниз и отдавала соседям, попутно устраивая им взбучки — и не сосчитать! Соседи стали пристальнее следить и за котом, и за Джинни, и кошак вроде поутих, но сегодня, видимо, так сложились звёзды…

…потому что вместо кухни, чтобы бесчинствовать там в поисках вкусненького, кота понесло в гостиную, где он, заскочив на журнальный столик, не рассчитал своей скорости и коварства предмета мебели — лапы заскользили на стеклянной столешнице и кот со всей дури боком врезался в снежный шар и походя смёл его со стола.

Шар упал на мягкий пушистый ковёр, два раза кувыркнулся и, выкатившись на пол, разбился. Вода разлилась лужей, в которой лежали осколки стекла, белые снежинки с переломанными лучиками, тёмные ёлки и — на мгновение вспыхнувший всеми окнами и тут же погасший домик.

— Нет… нет… Нет!!! — закричала Джинни и чуть не оглохла от своего же крика. Она схватила волшебную палочку, до сих пор валявшуюся бесполезным сувениром, и замахала ею, рыдая и растирая слёзы по лицу: — Эванеско… Энервейт! Репаро… Репаро! Репаро!!!

— Джин… Джин! Джинни! — Невилл схватил девушку в объятия и сжал так крепко, что она затрепыхалась, как муха в паутине. — Джин… посмотри на меня!

Но Джинни сильнее зажмурилась и замотала головой.

— Прошу тебя, Джинни! Маленькая моя, рыжик мой, пожалуйста… ну, как хочешь, но ведь слушать ты меня можешь! Так вот! Это — всего-навсего простая магловская игрушка, пусть и с зачарованными на многолетнюю службу батарейками. И я счастлив, что ты её сохранила! Но ведь у всего есть свои сроки… Я знаю, ты боишься, но послушай, ты ничего не сделала! Ни-че-го! В этой игрушке нет людей. Совсем нет.

Джинни распахнула глаза и посмотрела на Невилла. Вот что он врёт, когда она сама всё видела своими глазами?!

— То, что ты сделала… или тебе показалось, что сделала… Это старинное свадебное заклинание. Когда двоих, любящих людей отправляют в закрытый дом, и выйти оттуда они могут, только став настоящей парой, поняв и приняв друг друга. И ты это сделала для Гарри!

— Нет… нет… я заточила их в шаре!

— Да послушай меня, дурочка! Я полгода жил у них, в сибиркой тайге. Там стоит Блэковская заимка, туда их и забросило, в Россию. Это был их настоящий шанс — стать ближе, как любящая пара. А потом туда приехали и старшие Малфои, и профессор Снейп. И Гермиона там.

— Правда? А я её искала… думала, она мне поможет.

— Ты со всем справилась сама. Осталось только одно дельце… а нет, два.

— Какие?

— Первое — Луна. Она так и не вышла замуж. Из-за тебя. Она сказала, что её лучшая подруга обещала быть на её свадьбе. Джин, солнышко, смотри!

Джинни посмотрела — в кулаке Невилла была зажата цепочка с какой-то висюлькой.

— Что это?

— Это? Порт-ключ. В Индию. Там Луна и Рольф будут играть свадьбу. А то что это за дела! Чистокровная ведьма, уже двое детей, а всё не замужем! Станет, наконец, леди Скамандер!

— А у Гарри… и Драко… есть дети?

— Да, двое. Такие славные мальчишки, Эндрю и Алекс.

Джинни вдруг счастливо засмеялась и уткнулась лицом в грудь Невиллу. Тот осторожно поглаживал несговорчивую особу по спине.

Джинни подставлялась под ласку, как кошка, но потом испуганно сказала, отстранясь от парня: — Мерлин… Мне придётся извиняться перед Гарри… и перед Малфоем. Он же меня съест!

— Ну, думаю, Гарри простит тебя. А Драко… найди для него такие слова, чтобы он и не вздумал тебя есть!

— Невилл… а какое второе дело?

— Второе… я мечтаю представить леди Августе Лонгботтом свою невесту. Она у меня уникальная — самостоятельная, красивая, умная, но временами немного дурочка. Королева магловского мира! Но прекрасная ведьма из хорошего Рода!

— Ведьма? Ты что-то путаешь, Невилл.

— Путаю? И вот насчёт твоей якобы ушедшей магии… Смотри!

Джинни опустила взгляд — на полу лежал практически целый снежный шар.