Ветви (гет)

Стивен Роджерс не боялся. Он смотрел вперед слегка печально, провожал глазами встающее из-за горизонта солнце, сжимал в морщинистых пальцах плотно упакованный щит, а в другой руке перебирал тонкий браслет с заветной кнопкой. Ему не было жаль уходить, он сделал все, что хотел в этой жизни. Оставалась одна маленькая деталь.

Дремлющая в кресле-качалке Пегги приоткрыла глаза, и Стив утонул, как тонул каждый день на протяжении почти сорока лет. Пегги смотрела на него насмешливо, но в глубине ее прекрасных, обрамленных лучиками морщин глаз плескалась тщательно скрытая тоска. Стив опустился перед ней на одно колено, коснулся губами сухой кожи ладони и улыбнулся.

— Иди уже, герой, — засмеялась Пегги, трепля его по щеке, — я уж как-нибудь без тебя справлюсь.

Стив подхватил ее ладошку, поцеловал каждый пальчик и уткнулся лбом в тонкое запястье. Ему не было страшно, но он отчаянно желал растянуть навечно один единственный миг.

— Я люблю тебя, — выдохнул Стив, не поднимая глаз.

Пегги снова засмеялась, щелкнула пальцами и погладила его по голове. Пегги была для Стива больше, чем целым миром, и теперь, спустя столько времени совместной счастливой жизни, он должен был уйти, вернуться на положенное место.

— И я тебя люблю.

Не могло существовать двоих Стивенов Роджерсов одновременно, Говард когда-то популярно объяснил ему, к чему может привести взаимодействие с самим собой. Переместившись в прошлое, он создал параллельную вселенную, отдельную от той, где жил вплоть до победы над Таносом, таким образом тот мир лишился Капитана Америки, а этот получил сразу двоих. И пока другой он спал во льдах, то есть существовал весьма условно, все было в порядке. Теперь же, когда ему предстояло проснуться, Стив должен был вернуться в свой мир, восполнить потерю и дожить остаток жизни там, откуда он родом.

Лишь двое знали о том, откуда пришел Стив, Пегги и Говард. Последний уже умер, оставив ему на прощание щит, и теперь лишь Пегги хранила тайну перемещения в пространстве и времени.

Говард говорил, что он единственный, пришедший из другой вселенной, создавший другую ветку реальности. Нынешний, еще не проснувшийся Стив Роджерс проживет отведенную ему жизнь и вернется в свое прошлое, займет место пришельца-Стива, и время в этой вселенной замкнется, устаканится и не потерпит больше вторжений. Стив отчасти понимал, но не хотел принимать. Пегги смеялась над его упертостью, изредка пускалась в пространные объяснения и тайком ругала Говарда за разговорчивость.

Стив был создателем этой ветки реальности, но при этом лишним звеном, лишь без которого она могла полноценно функционировать.

Стив поднялся, заглянул в мерцающие в утренних сумерках глаза Пегги, сжал ее ладонь и подхватил все еще легкий даже для ослабевших рук щит. Улыбка осветила его лицо, он на мгновение прикрыл глаза, подставляя веки первым солнечным лучикам, и подумал, что в самом деле сделал все, что хотел.

* * *

Прохладный ветер холодил кожу, задорно шумел листьями, солнце не пекло, но приятно грело, снопами искр отражаясь в прозрачной воде озера. Две тысячи двадцать третий год встретил его тишиной и покоем, отличными от городской суеты две тысячи одиннадцатого. Стив украдкой глянул в сторону поляны, но там еще никого не было. Он специально пришел слишком рано, хотя и мог нечаянно встретиться с самим собой. С самим собой, обреченным раз за разом создавать параллельные реальности и исчезать из них, уступая место другому, более правильному себе.

Какова вероятность того, что прошлое Стива станет будущим в другой реальности? Какова вероятность повторения событий, объединивших бы две ветки одной реальности? Время, говорил Говард, это довольно сложная и малопредсказуемая штука, и строить о нем какие-либо теории — все равно что писать вилами по воде. Теорий у Говарда было много, но Стив запомнил, зачем-то вбил себе в подкорку самую первую, ту самую, где реальность замыкалась и выкидывала пришельца вон.

— Но ведь может быть, — говорила Пегги, — что две реальности сплетутся, ты продолжишь перемещаться в прошлое, а проснувшийся Стив, например, будет спокойненько жить себе в будущем.

— То есть время замкнется так, что ты будешь создавать нашу реальность, — продолжал Говард, — но события после твоего возвращения пойдут совершенно другим путем, так что никто даже думать не будет о возможности перемещения в прошлое.

— А нет варианта, где мне не нужно будет возвращаться? — спрашивал Стив обреченно, заранее зная ответ.

— Прости, дружище, — разводил руками Говард, — вне зависимости от причуд времени, один человек просто не может существовать в двух вариациях одновременно.

Стив вздохнул, направился к примеченной лавочке напротив озера, опустил тянущий руку щит на землю и откинулся на спинку. Солнце пробивалось сквозь листву, расчерчивало все вокруг яркими красками, играло со своей подругой-тенью. Озеро серебрилось и мерцало, время от времени Стив видел проплывающих под самой поверхностью воды крупных рыб и стайки шустрых мальков.

— Я все же склонен придерживаться первого варианта, — Говард сидел за столом и чертил что-то на разложенных в беспорядке листах бумаги, — как бы ни вышло с развитием будущего, ты в этой реальности — инородный элемент, лишняя деталь, дубликат уже существующего звена. Реальность будет отторгать тебя, потому что Стивен Роджерс здесь уже существует.

— Я здесь уже двадцать лет, — Стив сидел в кресле напротив, закинув ногу на ногу и перебирая в пальцах исчерченные неровным почерком Говарда листы.

— Ты постарел, — Старк отложил ручку, сдвинул бумаги в сторону и подпер подбородок кулаком, — а ведь сыворотка суперсолдата должна была остановить старение. Этот мир уже отвергает тебя, Стив, просто пока другой Роджерс спит, это происходит не так очевидно.

Стив огладил затянутый в кожаный чехол щит, прищурился, склоняя голову от настойчивого солнечного зайчика и прислушался к доносящимся издалека голосам. Ему было интересно, какой все-таки вариант развития событий выбрала вселенная, но он, к сожалению, не имел ни малейшей возможности это проверить.

— Строить теории об устройстве вселенной можно бесконечно долго, — говорил Говард, — и мне, честно говоря, безумно интересно, какие события привели людей из вашей реальности к необходимости создания устройства для перемещения во времени, — Старк резко развернулся, вздохнул и указал на Стива пальцем, — но я предпочел бы этого не знать.

— Боишься спойлеров? — хихикнула Пегги.

— Что за странный термин только что употребила эта очаровательная леди? — жеманно обратился Говард к Стиву и резко продолжил, обрубая. — Не желаю ничего знать о будущем.

— Даже если эти знания могут спасти миллионы жизней? — спросил Стив.

— Предотвращая события, которые, однако, могут и не произойти, ты можешь оказаться причиной других, не менее неприятных и страшных событий.

Стив поморщился: настойчивый солнечный лучик преследовал его и нагло светил ровно в левый глаз. Голоса за его спиной становились отчетливее, послышался резкий хлопок, и несколько птиц вспорхнули с веток, заглушая разговоры шелестом листьев. Он, однако, все равно слышал ровный отсчет Брюса, слышал недоуменные возгласы Баки и Сэма и слышал тихие осторожные шаги, замершие где-то за его спиной.

Стив никогда не чувствовал себя старым, он глядел на свои морщинистые руки и поседевшие волосы и улыбался. Состояние его тела было совсем неважно, потому что рядом с Пегги он был бесконечно, невообразимо счастлив. Сейчас он вернулся туда, откуда ушел всего несколько минут назад, и чувствовал себя поразительно на своем месте. Солнце светило в лицо, бликами расцвечивало простое обручальное кольцо и отражалось в виднеющемся из-под сползшего чехла щите. Щите, который вот-вот должен был обрести нового хозяина.

— А может быть, — смеялась Пегги, — это всегда был ты.

— Был я? — спрашивал Стив с разливающимся в груди спокойствием.

— Ну да, — Пегги погладила его по руке и подмигнула, — и это никакая вовсе не параллельная реальность, и когда ты проснулся, ты из будущего уже был здесь.

— Звучит неплохо, — кивнул Стив, млея от ласковых прикосновений, — пожалуй, эта теория мне нравится больше других.

— Но тебе все равно стоит проваливать в будущее, любовь моя, — фыркнула Пегги, — Старк не простит тебе поломанное время.

— Только ради Говарда, — хохотнул Стив, невесомо касаясь губами кожи любимой. — Я люблю тебя.