Пролог. Принцесса Белой Горы (джен)

Вспышка! Вспышка была настолько яркой, что пожилой доктор даже в защитной маске будто на мгновение увидел все вокруг. Древнее колдовство было всегда необычайно сильно в своем проявлении. Возле двери раздался крик. Очевидно, это солдат из охраны, выставленной возле двери, решил увидеть все своими глазами. Доктор снял маску и повнимательнее взглянул на пациентку. Молодая девушка, лет двадцати или чуть больше. Темно-русые волосы были все перепутаны, кое-где застряла солома, тонкий красивый нос, из которого сочилась кровь, тонкие губы распухли от ран и тоже кровоточили. Из глаз текли слезы, веки были закрыты, а под правым зарождался огромный синяк. Начиная с макушки и к затылку, из-под волос пробивалась шерсть. Сейчас грязно-серая, но белоснежная по природе, она разрасталась к шее и далее сходила на нет. Уши, также покрытые мехом, располагались почти на самом верху. Не типичные собачьи, а больше похожие на волчьи, но доктор не придал этому особого значения — кто этих Морфов разбирать будет. Доктор продолжил осмотр: на тонкой шее красовались два синяка — признак удушения, разорванное платье обнажало молодую грудь, тоже покрытую синяками. Само платье также в грязи и крови во многих местах. Колени разбиты, все ноги исцарапаны, руки и того хуже, но кости на удивление целы, хотя огромные синяки покрывают бо́льшую часть конечностей.

Доктор Асен достал ножницы и стал разрезать ткань одежды пациентки. Удивительно было то, что хоть она и пережила страшное избиение, но так и не позволила врагам обладать своим телом. Обнажив пациентку полностью и внимательно осмотрев, доктор не нашел ничего серьезного. Но так как она постоянно прислуживала дочери самого Лорда Акима, ей нельзя было являться с такими травмами во дворец. Асен кликнул прислугу и удалился в смежную комнату, чтобы сделать записи осмотра.

В комнате его уже ждали. Пожилой плотник Вельм уютно устроился в кресле и что-то читал в своем маленьком блокноте.

— Что вы тут делаете, почтенный? — удивленно спросил доктор.

Плотник отложил в строну свой блокнот и ответил:

— Я, знаете ли, совсем недавно наблюдал такую картину: ваш славный сынишка, Младший писарь, — намеренно уточнил плотник, — с дружком своим и под хорошей долей выпитого решили одну молоденькую девчулю, из рабынь-то дворцовых, прижать в конюшне, так сказать, для веселья своего. Я, старый, пока с верху-то с кровли слез, значит, пока добежал, они уже, значит, того… назад все растрёпанные идут. Я еще диву дался — неужели не успел, старый, а когда в конюшне-то ее нашел забитую, под лестницей, всю в крови-то, ох как переживать-то стал, аж сердце разболелось! — растроганно сказал Вельм.

— Судя по тому, что видел я, цела девчуля ваша! Конечно, я непременно разберусь с этим позорным поступком. Так понимаю, вас ко мне интерес другого рода привел? — силясь скрыть тревогу в голосе, спросил доктор.

— Интерес у меня как раз этой девчули и касается! — почти шёпотом сказал плотник. — Браслеты ее не застегивай пару дней, друг мой Асен? Она, ты же знаешь, у лордовой дочки служит, та приезжает скоро. Как только его превосходительство в поход направятся. А звериный народ не чета нам, зарастают быстро без оков-то! Сам посуди, и тебе польза, и нас всех от беды сбережёшь. Нацепят браслеты и нам, тут уж и не скрыть тайны никакой без воли-то, — почти вымаливал он.

— Верное дело ты говоришь, Вельм, но, а коли сбежит она? — воскликнул доктор. — Сам посуди, это еще хуже мне станет. Старому такой позор!

— Да я тебе обманку-то дам! От чужих глаз скрыть, — воскликнул плотник. — Сам потом родные надену!

— Точно? — спросил доктор с подозрением, словно начал догадываться о чем-то.

— А мне-то зачем на себя грех брать? Какая мне выгода с этого? — искренне удивился Вельм.

На том они и порешили. Плотник незаметно покинул комнату доктора, а сам Асен вернулся в лечебную, где служанки заботливо обмыли и перевязали пациентку. Сейчас она лежала обнаженная на столе, и лишь иногда ее ровное дыхание сбивалось, а на лице проявлялись эмоции.

«Очевидно, она вновь в забытьи переживала недавний страшный для себя случай», — подумал доктор и, капнув несколько капель какого-то зелья в чуть приоткрытый рот, застегнул браслеты— обманки и приказал одеть девушку и отнести в свою каморку.

На самом же деле Лия видела сейчас не попытку ее недавнего изнасилования, а то, как она попала сюда в рабыни. Как в ту роковую ночь враг прорвал оборону приграничного городка. Как она в спешке с матерью бежала и пряталась среди развороченных взрывами остатков зданий, как всепоглощающее пламя сжигало воздух вокруг, и лишь по чистой случайности они смогли уцелеть, но были захвачены в плен. Лицо здоровенного солдата, держащего заряженный арбалет прямо перед лицом тогда еще совсем маленькой девочки, постоянно всплывало у нее перед взором. Она вновь ощутила запах гари, жар от пылающих кострищ, но не могла вырваться из этого плена воспоминаний. Постепенно все стало меркнуть вокруг, образы начали таять, крики ужаса и гром взрывов стали отдаляться. Наконец, все стихло, и чья-то теплая рука коснулась лба Лии. Она едва смогла приоткрыть глаза и увидела лицо матери. Полные слез глаза смотрели на нее, не моргая. Лия попыталась подняться, но все тело отозвалось невиданной болью. Казалось, каждая царапина сейчас жгла, словно раскалённая нить. Тело просто не слушалось свою хозяйку, и она бессильно упала обратно. Мать была сейчас под действием заклятья, заложенного в браслеты рабов. Они подавляли волю, подавляли сам ход мыслей. Раб в итоге не думал много, не имел собственного мнения и лишь механически выполнял полученные от хозяина приказы. Рабам даже приходилось отдавать приказ идти обратно в каморки после тяжелой работы и подготовиться к завтрашнему дню. Этим занимался специальный человек — приказчик из числа управляющих, или сам хозяин, если не был в достаточной мере богат, чтобы нанять приказчиков. Но материнские чувства всегда преобладали над заклятием, пусть и с большим трудом, но матери чувствовали своего ребенка и могли оказывать какие-то знаки внимания своим чадам. И даже иногда удавалось обнимать их или сопереживать, как сейчас. Понимая это, Лия испытала такое отчаянье, что ей хотелось кричать и рвать все вокруг, но она могла лишь пустить слезы сейчас, что она и делала, закрыв глаза от боли.

Следующее пробуждение было уже легче — Лия смогла подняться и осмотреться. Темная маленькая комнатка, возле одной стены стоял шкаф, где висела одежда, небольшое пустое пространство и лавка, непонятно из чего сделанная, но жесткая и узкая. Возле лавки на полу девушка увидела кувшин с водой и тут же, страдая от ноющей по всему телу боли, потянулась за ним. Простая вода сейчас была для нее райским напитком. Ее ссохшиеся губы впились в край кувшина. Она пила жадно и все никак не могла остановиться, пока не опустошила больше половины сосуда. Тут же слабость опять погрузила Лию в сон, но уже спокойный и ровный.

Наконец, она почувствовала чье-то прикосновение и проснулась. Перед ней сидел пожилой плотник, держа в руках подсвечник с зажжённой свечей.

— Проснулась? Ну наконец-то, а то я уже испугался! — улыбнулся Вельм. — Надеюсь, ты помнишь меня? А то после снятия браслетов может и пропасть память.

— Вельм, — с трудом ответила она.

— Ну вот и хорошо! А тебя как зовут? — насторожился плотник.

— Лия, — тихо ответила та и прикусила губу.

— Я так и знал! Долго наблюдал за тобой и твоей матерью… ее ведь зовут Алана? Я прав?

Лия испуганно посмотрела на плотника, но ничего не ответила.

— Не бойся! — рассмеялся Вельм. — Я помогу тебе покинуть это место и все расскажу сейчас.

Он поведал ей историю, как жил в детстве в портовом городке Черная Скала, где во время очередного нападения Морфы отбили наступление и погнались за остатками армии через пролив. Как вошли в город и буквально перевернули все уголки, пока не нашли всех и увезли с собой, но не тронули местных жителей. И один Морф-воин даже подарил маленькому Вельму звезду и белый камень — считавшийся драгоценным в Терригале. Тот камень позволил большой, но бедной семье переехать в спокойное место и обеспечить им достойное проживание на несколько лет. Благодаря этому Вельм получил образование и получил хорошую для мастера его профессии работу. Он всю жизнь хранил звезду-герб страны Белой Горы и, как мог, помогал рабам-Морфам. Так он обзавелся связями с подобными ему людьми. Они организовали тайное общество и помогали бежать многим из страны. Вот и сейчас он хочет помочь самой Принцессе Белой Горы вернуться домой. Многие считали ее погибшей, но, раз они встретились, Вельм обязан помочь. Ведь он шел к этому шесть лет, собирая по крохотным кусочкам все сведения о королевской семье, пропавшей в битве у Белого камня.