Желтая лента. Взросление (джен)

Знаешь, когда-то он пошутил…

Я с ненавистью пнул тело, вытащил из него шпагу и толкнул дверь. Та с «мясом» вырвалась из петель, оставив после себя лишь замок. В комнате их оказалось около трех. Что-то принцесса не слишком обременяет себя безопасностью. Одно слово — дура. Даже у меня больше чувства самосохранения. Осклабившись, я встал в боевую позицию. Эти три олуха молча пошли на меня. Молодцы, хоть поодиночке не действуют.

…что может приказать подданному…

Третий полетел в стену и встретился там с настенным канделябром. Всегда любил такие острые украшения интерьера, они так интересно торчат из грудной клетки. Конечно, если хорошо прицелиться, бывало и такое, что приходилось их наблюдать торчащими из шеи или из паха. Последнее для жертвы было более болезненным, пока я не размазживал ей черепушку чем-нибудь тяжелым, что попадется под руку. Что ж, если верить плану, то за этой последней дверью должна быть та самая королевская комната. Ну-ну. Я подошел к двери и, схватившись за ручку, просто выдернул её. Действительно, проще пнуть, главное, чтобы нога не застряла. Ну вот, проход есть, мешать больше некому.

…умереть, и тот с радостью исполнит этот приказ.

Я с ненавистью смотрел в эти васильковые глаза, скалясь и едва не капая слюной на труп одного из охранников, который теперь валялся у моих ног. Ну что, маленькая принцесса, разозлила меня? Пришел мой черед шутить. И приказывать. Что, молчишь? Язык проглотила? Жаль, что тебя не убить так просто. Да просто и не хочется. Я рыкнул ей в лицо. Капелька чужой крови попала на румяную щечку. Как же это приятно, чувствовать, как дергается жертва, пока ты с некой издевкой лижешь её нежную кожу. Или же слизываешь кровь с щеки, как в моем случае.

Неужели все короли такие?

— Ну что, проверила ту шутку, маленькая мерзавка? — спросил я, снова заглядывая в глаза этой бесстыднице.

— Шут…Шутцу?

О да, как приятно видеть испуг и удивление в этих глазах. Жаль только, что они посвящены не моему природному обаянию, а жалкому факту одной неудачи.

— Что с тобой случилось?

— Это я хотел бы уточнить у вас, ваше высочество. Все же не каждый день пол меняю, — хмыкнул я, делая шаг назад и разжимая пальцы. Принцесса тут же ловко упала на пол, но даже не покачнулась, все с тем же испугом и удивлением глядя на нового меня.

— Знаешь, раньше ты был более похож на мать, — наконец изрекла она задумчиво. Я не менее задумчиво рыкнул в ответ. Девушка нахмурилась, переступила через труп и села в мягкое кресло. — Как это произошло?

Я лишь пожал плечами.

Боль во всем теле не отпускала уже около часа. Для такого, как я, это не должно было стать помехой, но нет. Валяюсь на полу, словно мешок с сырым мясом и со злостью стараюсь укусить хоть что-то. Даже ту злосчастную бутылочку, которая будто почувствовала угрозу и потому укатилась куда подальше. Черт, как больно. Словно выворачивают наизнанку и отбивают, добавляя соль и перец по вкусу. Какого черта? И нужно было мне доверять тому аристократу? Убить бы его на месте и все дела. А затем свалить на то, что он уж слишком был похож на бунтовщика. Кожа, словно плавленый воск, вот-вот растечется и примет какую-то новую форму. Да хоть форму этого ковра — он станет еще безобразнее.

Меня стошнило. Хоть что-то хорошее, теперь его можно выбросить к чертовой матери. Тем более, когда эти узоры плывут перед глазами, становясь цвета собственной рвоты. Может, это и есть то самое «смертельное проклятие»? Но я же не совершил ничего такого.

«Да нет, совершил. Ты доверился ему, принял от него дар и в итоге отравился. Вот теперь мучайся, идиот».

Я зарычал и прижал руки к груди. Сердце бешено стучало, намереваясь пробить грудную клетку и ускакать куда подальше. Не пущу. Ты мне еще нужен, орган, гоняющий кровь по моему телу. Мы же бессмертны, так зачем нам сердце? Чтобы была эта самая смерть. И оно все же почти выскочило, буквально выпирало. Такое… мягкое. Меня снова скрутило, в животе словно что-то перестраивалось. Воск? Да нет, скорее даже пластилин. Ему проще придавать новую форму. Так что же это за дрянь такая была?

Спустя какое-то время я с трудом встал и вытер лицо рукавом, недовольно хмурясь. Затем усмехнулся. Зато теперь ковер можно будет выбросить. Вместе с зеркалом, которое я разбил, когда разглядел себя.

— Значит, это не твоя шутка? — хмуро спросил я, катая между пальцами кинжал. Лучшее средство, чтобы не начать пинать труп. Пора лечить нервы.

— Как ты мог такое подумать? — возмутилась принцесса, выныривая из задумчивости и поднимая на меня свои большие фиолетовые глаза. — Я бы придумала что-нибудь… не настолько экстравагантное. И уж тем более такое заметное. Ты же мой личный охранник, как-никак.

— Спасибо за напоминание моих обязанностей. Изволите чашечку чая? — с издевкой спросил я и метнул кинжал. Он вонзился в спинку кресла, аккурат рядом с той самой щечкой, которую я не так давно облизывал.

— Перестань выделываться. Как-никак, это большая проблема. Если бы твоя мама не жаловалась каждый раз, что ты чересчур похож на нее в молодости, я бы и не заподозрила, что вы родственники. Особенно сейчас. Казалось бы, все тоже самое, но ты стал каким-то другим.

— Может, из-за того, что из нормального парня я превратился в какую-то… Девушку? — хмуро спросил я, наматывая круги вокруг кресла, в котором сидела принцесса. — Давай, думай, что это могло быть и как от этого избавляться.

— А почему это я должна думать? Это же твоя проблема, — возмутилась девушка.

— Да потому, что это наша общая проблема. И кто здесь выделывается? — спросил я, резко останавливаясь и упираясь на подлокотники кресла. Девушка вздернула курносый носик.

— Знаешь ли, охраной королевской семьи могут быть как мужчины, так и женщины.

— Но идеальным вариантом считается, когда особа королевской крови и охранник противоположного пола. Правда, никогда не понимал почему, жениться же нам нельзя.

— Да потому, что, мол, на почве любви и защита увеличивается и прочее другое. Тебе ли не знать, — фыркнула девушка и щелкнула меня по носу. Я нахмурился и отстранился. В коридоре, через три комнаты от нас раздался какой-то шум. Ах да, я же устроил немалый переполох. Нужно бы смутиться. Жаль, не умею.

— Черт. И все равно, как принцесса ты сейчас пойдешь и найдешь мне виновника.

— И не подумаю, тем более я его и не знаю. И вообще, если будешь мне приказывать, я все расскажу твоей матери.

— Чтобы она на меня наорала, избила, а после еще и вырвала мне сердце? Нет уж, лучше дяде, он в крайнем случае пожурит.

Девушка гневно на меня взглянула, видимо, желая испепелить на месте. Ни разу за двадцать пять лет нашего знакомства у нее так и не получилось. И кто теперь поверит, что это не она совсем недавно убила всю свою охрану и теперь намеревается сделать то же самое с личным телохранителем? Те, кто знает нас с пеленок. Те, кто знают мой нрав и несдержанность, а так же кротость принцессы, показываемую лишь чужакам. Мы слишком видные фигуры, чтобы быть незаметными, как сами нередко того хотели. В детстве. Сейчас — не знаю.

В комнату вошла испуганная служанка. Она с ужасом взирала на меня, чье лицо было перепачкано кровью, а во взгляде плескалась едва сдерживаемая злость. Казалось, что еще немного, и я обрету боевую ипостась. Интересно, а если бы она заметила желтую ленту, то что бы тогда подумала? Ничего такого, белая вышивка слишком тонкая, чтобы отличить её от многих других. Даже оранжевые вкрапления не всегда помогали определить мою причастность к роду.

— Что такое? — спросила принцесса, вставая с кресла и прямо глядя на служанку. Как настоящая будущая королева, а не обычная девушка, у которой словно шило в одном месте. Черта любого, в ком есть королевская кровь, что только добавляет проблем. Пока они не вырастут.

Мама сидела у камина и задумчиво теребила прядь волос, которая по обыкновению обрамляла тонкое лицо, делая её похожим скорее на парня, чем на девушку. Возможно, слишком смазливого, с большим жабьим ртом, но почему-то парня. С холодными карими глазами, когда она задумывается. Но сейчас они скорее полны грусти с ноткой злости, из-за отражавшегося огня. Длинная тонкая коса покоилась на груди, падая на бархатную ткань кресла. Она всегда закидывала ногу за ногу, когда думала о чем-то, искала какую-то мысль и никак не могла словить.

Я почему-то стеснялся подходить к ней в такие моменты. Боялся разрушить ауру, исходящую от мамы. Знал, что она не любит, когда её отвлекают в такие моменты. Нередко сбивали с мысли. Поэтому можно было ждать едва ли не часами, пока в глазах мамы не появится то шальное выражение, которое часто присуще безумцам. Но кто безумен на самом деле?

— Ты что-то хотел, Шутце? — спросила она, поворачивая ко мне лицо. Длинные пальцы продолжали теребить прядь волос. Челка же упала на глаза, но мама лишь привычно сдула её немного в сторону, чтобы не мешала. Я точно знал, что как только она меня выслушает, то сделает такой привычный и такой родной жест — проведет рукой по волосам, превращая челку в некое подобие вороньего гнезда. Волосы по бокам так и останутся на месте. Если только мама не заправит их за уши. Но они все равно вернутся обратно, слишком короткие, чтобы спокойно лежать и открывать лицо.

— Да, мама, я хотел задать тебе вопрос, — немного нервничая, сказал я и сделал неуверенный шаг вперед.

— Я тебя внимательно слушаю. Иди сюда, — сказала мама и протянула ко мне свои руки. Я с радостью вложил свои ладошки в её ладони и не заметил, как оказался на родных коленях, а длинные пальцы перебирают мои еще не слишком длинные волосы.

— Слушай, мама, а когда… Когда ты выросла?

Она ненадолго задумалась. Не так, как несколькими минутами ранее. Просто подбирала нужные слова, продолжая гладить меня по голове. Я же прижимался щекой к её груди и ждал.

— Наверное, когда мне было сорок, может, сорок два. Не скажу точно. Помню только, что впервые в жизни отказалась идти с королем на очередную дебоширную вылазку и посоветовала ему заняться государственными делами. Знаешь, он тогда так удивился, что вначале и правда отправился в свой кабинет, но затем опомнился и все же пошел гулять. Естественно, я отправилась с ним, но все казалось уже не таким, как раньше. Иногда мне даже приходилось себя пересиливать, чтобы не стать похожей на самых старших. Но затем у меня появился ты, я вспомнила, что значит быть молодой, но при этом все равно оставалась взрослой. Этот период никогда не наступает в определенный час. Ты просто понимаешь, что стал другим.

— Но ты не выглядишь на сорок лет, — удивился я и поднял взгляд на слишком молодое для своего возраста лицо мамы.

— Ну, знаешь ли, я никогда не верила, что мы заканчиваем стареть тогда, когда вырастаем — это только миф для тех, кому нужно пораньше повзрослеть. Я никогда в него не верила, даже когда только попала сюда, и многие пугали меня, мол, если не вырасту пораньше, то и бессмертие буду влачить в том же образе, в каком ты останешься. Поэтому не волнуйся, вырастай когда захочешь. Ну, или когда придет время.

Мама улыбнулась и потрепала меня по щеке, вызывая гримасу. Затем рассмеялась так звонко, что даже огонь дернулся, услышав этот смех. Я улыбнулся и снова её обнял. Больше не буду слушать магистра Занрада. Мне нечего бояться, если мама так говорит.

— К тому же тебе только восемь. Я уж думала, у тебя проблемы с нашей принцессой, а оказывается, что все куда проще, — мама щелкнула меня по носу. — Как ты учишься? Расскажешь о своих успехах?

Тогда я начал взахлеб рассказывать ей события прошедшего дня.

— Приехал ваш жених.

Я словно очнулся ото сна и посмотрел на все еще испуганную служанку, склонившую голову перед принцессой. Ах да, у нас тут небольшие проблемы. Точнее, совсем большие проблемы. Но если она сейчас уйдет, то будет сложнее. А, судя по лицу, так и произойдет. Я скривил губы и, подойдя к принцессе, бесцеремонно взял её на руки и пронес мимо служанки.

— Скажете тому самому жениху, что принцесса не здорова, — бросил я, направляясь в коридор. Там должно быть окно, если охрана попытается нас задержать.

— Но что? Но как? Но чем?

— Не знаю. От какой-нибудь овсянки желудок скрутило.

— Я не люблю овсянку, — заявила принцесса, сложив руки на груди.

— Ну, твой жених то об этом не знает, — я пожал плечами, ловко маневрируя между трупами и на всякий случай прислушиваясь. Не хотелось бы, чтобы мой план сорвали.

— А кто вы вообще такая? — сообразила, наконец, спросить служанка.

Я не ответил. Только крепче прижал к себе принцессу, заметив, что стал немножко меньше и ниже, хоть все еще оставался выше девушки на голову. Неудобств это не доставляло, но было как-то не уютно. Надеюсь, скоро это закончится. В коридоре никого не было, даже слишком тихо. Это что еще такое? Словно не королевский дворец, а так, самый простой аристократический особняк. Или настолько привыкли к моим малочисленным психам? Пора исправляться и еще около пяти лет никого не убивать.

Служанка завизжала так, что в голове зазвенело. Я скривился и посмотрел на принцессу.

— Прикажи ей замолчать, иначе у жриц прибавится работы на одно тело.

— Теллер, прекрати кричать, я вернусь. Скажешь всем, что у меня появилось одно… Неотложное дело. Лучше сбегай в храм и расскажи жрицам о случившемся.

Служанка тут же замолчала и с ужасом посмотрела на принцессу. Я вышел и направился к выходу по собственным, так сказать, трупам. Хотя здесь их куда меньше, чем в комнатах. Впереди послушался топот и недовольный гомон. Кажется, рано расслабляться.

— Ну что, полетаем немного? — предложил я, подходя к окну, мысленно радуясь, что оно оказалось открытым. Платить еще и за дорогое стекло не входило в мои планы, и так от матери немало перепадет.

— А, может, лучше пешком? — спросила девушка, хватая меня за шею. Слишком хорошо знала эти полеты.

— Ну, тогда ты пойдешь на прием, а дальше дела, дела и дела. Так что лучше уж прогуляемся, состряпаем дельце, сделаем меня, наконец, парнем и тогда все, прощай вольная жизнь.

— Рано или поздно отец тебя накажет.

— Думаю, что поздно. Немало у кого еще свежи воспоминания о его собственных приключениях. Заметь, и даже наличие дочери двадцати девяти лет отроду его не останавливает.

Принцесса закатила глаза и покрепче схватила меня за шею. Н-да, слишком уж у нас похожи семьи. Что у нее отец, что у меня мама. Хотя, моя все же слегка поспокойней будет, просто за королем везде следует, это же наша задача, как личных телохранителей. Я покрепче ухватил хрупкое тело и ловко вскочил на подоконник, благо высоты окна хватало, чтобы стоять в положении полусидя. Несколько неудобно, но надолго и не нужно.

— Надеюсь, ты выберешь окно повыше, — пробормотала девушка, после чего закрыла глаза и на всякий случай прикусила ткань моей рубашки. Она всегда боялась высоты, даже на крышу никогда не выходила. При всем при этом принцесса мне доверяла настолько, что позволяла прыгать вместе с ней с довольно приличной высоты.

— Думаю, да. К тому же, нужно забежать в твою запасную комнату, а то королевское платье в городе будет смотреться не слишком уместно.

Если бы я не прыгнул именно в тот момент, то услышал бы немного новых слов о себе. По-другому раньше не бывало.

Девушка с удовольствием уплетала обычную тушеную картошку с мясом, запивая холодным молоком. Я же пил кофе и внимательно за ней наблюдал. Как ребенок. И скоро от этого ребенка останется лишь высокородная дама в короне, призванная защищать, благословлять и управлять. А так же, которая должна дать по наследнику каждому королевству. Она должна будет вырасти. Возможно, даже уехать в другое королевство, к мужу, став здесь королевой лишь официально, а править продолжит старый король вплоть до того момента, как захочет уйти.

— Так что случилось? Где ты вообще раздобыл то волшебное зелье? Давай подробнее, — спросила принцесса, отрываясь от картошки и переводя взгляд на меня. В сиреневых глазах плескался интерес и некое ехидство. Конечно, такая зараза, как я, и так жестоко прокололась.

— Скажем так, сегодня утром ко мне подошел кто-то из аристократов и предложил отведать чудодейственное зелье. Если не ошибаюсь, то он назвал это зелье панацеей от всех болезней, в том числе и от головных. У меня же в то время как раз болела голова. В общем, я решил взять это зелье, чтобы испытать на себе. Ну и конечно, чтобы тот самый аристократ не давил мне на больную голову. Это, знаешь ли, очень и очень неприятно. А затем выпил, и вот — ты видишь перед собой результат.

Я пожал плечами и сделал глоток кофе, чувствуя между лопатками, да и не только, внимательные взгляды. Неужели девушкам приходится такое терпеть? Не слишком то и приятно. Думаю, теперь я буду меньше на них заглядываться. Стоит подходить сразу и угощать чем-нибудь вкусненьким. Черт, кажется, у меня и мысли теперь изменились. Придется ускорить процесс.

— А чем тебе не понравилась моя охрана, что ты решил их убить? — девушка улыбнулась.

— Они не хотели пускать меня на королевский этаж, начали делать неоднозначные намеки, и вообще показались мне полными хамами. Вот я и рассвирепел, как оно иногда бывает. И не сдержался.

— В мыслях ты тоже не сдерживался?

Я не ответил, только отвел взгляд и, делая очередной глоток, посмотрел на парочку, сидящую напротив. У девушки еще нет косы, только высокий хвостик, завязанный синей лентой. Красивая. Да и парень не плох, хоть и был больше девушки раза в два. Я вздохнул и взъерошил челку. Привычка, перенятая у матери, собственно, как и прическа, и еще парочка других качеств, в том числе и призвание рода.

— Видимо, да. Надеюсь, дальше «дуры» ты не зашел? — спросила принцесса, слегка прищурившись и накалывая на вилку очередной кусочек мяса. Я пожал плечами, отставляя чашку. — И все же в таком… Обличье ты меньше всего похож на маму.

— Ты повторяешься. Хватит мне об этом говорить, лучше доедай быстрей, и пойдем искать того аристократа.

— А зачем тебе вообще я? Сам, что ли, не справишься? Отрываешь меня от важных дел, да и сам от обязанностей отлыниваешь.

— Мне казалось, тебе нравится здешняя еда, — пробормотал я и усмехнулся.— Видишь ли, тот аристократ... Это магистр Занрад. Не думаю, что он даст мне рецепт противоядия или полезный совет, даже если я убью его пару-тройку раз.

— А затем он умрет окончательно. Да, это было бы неблагоразумно, — девушка вздохнула. — А я же просто могу ему приказать.

— Ну, для начала я поспрашивал бы у магистра, зачем он дал мне это зелье. Знаешь ли, не каждый год он мне такую свинку подкладывает.

Девушка кивнула и доела картошку, после чего вновь посмотрела на меня и с самым наглым видом потребовала:

— Хочу мороженого!

— Я тебя разочарую, но здесь не подают фисташковое мороженое, — ответил я с улыбкой и, поймав собственный хвост волос, который уже едва ли не доставал пояса, начал теребить кончик. Нечего пугать посетителей оружием, только из-за того, что хочется занять руки. Тем более, которое находится в руках у девушки. Наемники здесь не редкость, но на них все равно довольно часто косятся из-за специфики выбранной профессии. Ну, они её хотя бы выбрали.

— Ты знал, — надулась принцесса и скрестила руки на груди.

— Иначе мы бы не ушли отсюда до погашения шестых светил. А мороженое ты и во дворце поешь.

С ним же куда проще запереться в комнате и никому не открывать. Остальные блюда разрешалось есть только в столовой. На кухню же ей вход запрещен, как и любому аристократу. Иногда я жалел, что мог ходить куда хочу и когда хочу, главное, чтобы принцесса при этом была в безопасности. Я прикрыл глаза. Жаль, что нужно спешить.

— Ну, раз ты поела, то мы преспокойно можем возвращаться обратно, — сказал я, открывая глаза и отпуская хвост.

— Ты так спешишь выдать меня замуж?

Я уже было собирался вставать, но замер. Тихий голос, так похожий на журчание реки остановил и оглушил не хуже кувалды или упавшей стены. Что ей ответить? Что нет выбора, а ходить по нити так долго мне не с руки просто потому, что меня заставят умирать десятки раз в наказание? Пока не состарюсь до той степени, когда шалить уже не хочется, а выполнять свой долг все еще нужно.

— У меня есть свои обязанности. Ты скоро, возможно даже уже через неделю, станешь королевой и женой принца из седьмого королевства. Я твой телохранитель и друг. Поэтому понимаю, что будет лучше для тебя, даже если кажется, что все совсем не так. Но я должен служить и твоим предкам, и своим. Законы есть законы. А твой жених и так не слишком счастлив был меня видеть в прошлый раз. Не забывай, что у него появится право убрать меня куда подальше.

— Ты льешь воду, — сказала девушка тихо, после чего встала и направилась к выходу. Я же смотрел на её спину, на распущенные золотистые волосы. Так действительно будет лучше, честно. Нас этому учили с самого рождения. Может, это и есть та самая «взрослость», которая меняет нас, наше мировоззрение? Это действительно не возраст.

— Ну, такова уж моя натура истинной заразы.

Я пожал плечами и направился за ней. Не стоит оставлять принцессу одну.

Магистр был в своей комнате, хотя на требовательный стук в дверь ответил не сразу. Открытая дверь явила нам заспанное лицо мужчины, который умирал, по меньшей мере, раз тридцать. Во всяком случае, так оно и было. Один раз точно был от меня. Не слишком честный, исподтишка, но мужчина был только рад. Сказал, что я единственный, кто сделал это тихо, не вызывая никаких скандалов. К тому же, это была месть за мою собственную смерть, поэтому мы разошлись с миром. До самого утра, пока не встретились на арене и не продолжили занятия. Кажется, мне тогда едва-едва стукнуло пятнадцать. Мама обо всем узнала только через месяц и осталась не слишком довольной. Отец потом долго извинялся за то, что вырвал у меня сердце. Все же несдержанность это у нас семейное.

— Девушки, у вас ко мне срочное дело? — спросил магистр, чем вытащил меня из воспоминаний. Правда, потом посмотрел на меня повнимательней и хмыкнул. — Ну, заходите, заходите.

Тварь.

Так, спокойно, спокойно. Не хватало только сейчас рассвирепеть. Я подтолкнул принцессу и вошел следом в аккуратную комнату. Односпальная разворошенная кровать, рабочий стол с бумагами, большой ковер да пара картин. Как он вообще здесь живет? Где умывается, причесывается, в конце-то концов? Или магистр обладает неким даром приводить себя в порядок одной лишь силой мысли? Странно тогда, почему сейчас не применил.

— Почему-то я так и думал, что ты придешь с принцессой, Шульце, — сказал магистр, закрывая дверь и вспоминая, что он не слишком одет, небрит и вообще было бы неплохо привести себя в порядок. Но не перед принцессой же. Он только кое-как пригладил короткие, пепельного цвета волосы и поправил ночную рубашку. Никогда бы не поверил, что он спит в ночной рубашке. Хотя ноги у него ничего, накачанные и волосатые. Ну, просто мечта. Видимо поэтому магистр носит только мешковатые штаны. Девушкам же больше накачанный торс с кубиками нравится.

— Я уже думаю, как девушка! — воскликнул я и гневно посмотрел на магистра. — Верните мне мое тело!

— И это потомственный королевский телохранитель. Даже твоя мать так себя не вела, — сморщился магистр и жестом предложил принцессе сесть на единственный в комнате стул. Та от приглашения не отказалась и с истинно королевской грацией села.

— Вы мою мать не трогайте, она сама к вам придет, когда узнает, — погрозил я пальцем и схватился за голову. Черт знает что.

— Она мне только спасибо скажет, знаешь ли. За то, что учу вас уму разуму, — отмахнулся мужчина и повернулся к девушке. — Принцесса, я так понимаю, без противоядия и объяснений вы отсюда не уйдете?

— Я бы и ушла, но меня отвлекают от дел и продолжат отвлекать, пока не излечатся. Он, знаете ли, очень неплохой телохранитель, не хотелось бы, чтобы он вместо этого становился какой-то истеричкой.

Я вздохнул и встал ровно, сложил руки на груди, мол, все в порядке, все хорошо, ваш охранник готов к работе. Потом попсихую, когда будет возможность. Нечего жрицам просто так свой хлеб есть, на одних молитвах не проживешь. Магистр вздохнул и, наплевав на все, просто уселся на кровать, упер локти в колени и внимательно посмотрел на нас.

— А теперь, дети, слушайте и не перебивайте. Вы оба прекрасно знаете, что между потомственным телохранителем и особой королевской крови не должно быть никаких личных отношений, не считая просто братской любви или дружбы. Не более. Они не имеют права смешить кровь, чтобы в королевстве не настал хаос. Скажем так, вы прекрасно помните, что являетесь противоположными чашами весов друг друга. Я бы мог говорить на эту тему часами, вталкивая эту мысль в ваши пустые головы, но они не пусты, и меня это несказанно радует. Продолжим. Раньше, чтобы предотвратить кровосмешение, телохранителю давали специальное зелье, которое меняло его пол.

Я скривился. Здорово, так это была проверка на вшивость. Прекрасно, просто прекрасно. Теперь мне остаток жизни влачить девушкой? Какой ужас. Я же не смогу даже флиртовать с мужчинами, что уж говорить о том, чтобы спать с ними. Натура не позволит. Мне немного поплохело. Магистр же тем временем продолжал:

— Но зелье сработает лишь в том случае, если один из них влюблен в другого. Хуже, конечно, если влюблены оба — эффект необратим. Так что теперь признавайтесь, кто из вас влюблен?

— Вы с ума сошли? Такого просто не может быть, — возмутилась принцесса, резко вставая. — Я прекрасно помню свой долг и все то, чему вы меня учили, магистр. Мое сердце принадлежит лишь мне и моему жениху, за которого, кстати, я скоро выйду замуж. Приготовления уже почти закончены, поэтому это действительно смешно!

— Значит, я смогу дать Шутце зелье, и он вернется в свое собственное тело, не так ли? — спросил магистр и внимательно на меня посмотрел.

Так это не просто проверка. Эдакая промывка мозгов нам обоим. Да, они трясутся над чистотой королевской крови именно до такой степени, чтобы запугивать, шантажировать и, возможно, даже убивать. Сомневаюсь, что последнее было применено на практике больше одного раза, королевская кровь слишком беззащитна. Особенно, когда идет вражда за земли и престол. Конечно, такого не случалось уже несколько тысячелетий, но никто и ничто не застрахован от такого. Только я смогу защитить её. Или же им придется ждать, пока умрет король или его сестра, чтобы освободить одного из телохранителей. Но куда быстрее вырастить нового охранника. Что ж, они предусмотрели многое.

— Я не влюблен.

Мой голос не дрожал, а глаза были полны решимости. Это ошибка. Это всего-навсего ошибка.

— Зелье бы не сработало, — пожал плечами магистр. — Кто-то из вас врет.

— Никто из нас не врет. Мы оба знаем о своих обязанностях, о своем долге, а так же о последствиях этого необдуманного поступка. Неужели вы считаете нас такими идиотами?

Он внимательно на меня посмотрел. Я ответил ему тем же, вглядываясь в пронзительные голубые глаза, полные недоверия и даже страха. Страха за всех нас. Словно видел все эти проблемы своими собственными глазами. Он не может быть настолько старым. Точнее, даже не так. Магистр слишком хорошо знает цену новой жизни и ушел бы сразу же, как только почувствовал, что пора прийти в этот мир новому банду. У всех нас есть этот долг. Кто-то когда-то назвал это полноценным обменом. Умный человек.

— Хорошо. Принцесса, можете идти. Кажется, вам нужно встретиться с женихом. Шутце, ты пойдешь со мной, поищем зелье, которое вернет тебе твое настоящее тело.

Мы синхронно кивнули и пошли к дверям.

Темная комната была полна сигаретного дыма. Яд, который придумали люди, вызывающий зависимость. А так же, который помогает мне не начать крушить все вокруг. Я не заметил, как в комнату вошла мама с немного поморщилась. Она молча подошла к окну и резко его открыла, впуская свежий воздух и неясный свет лихтов. Сегодня они были блеклыми, едва освещая город, поэтому были включены дополнительные фонари. Во всем дворце же кипело оживление.

— Ты помнишь, что у нее завтра свадьба? — спросила мама, подходя к кровати, на которой я лежал, и присела на самый краешек. — Успеешь привести себя в порядок? Боже, у тебя взгляд такой обкуренный. Теперь понимаю, почему брат меня пугался иногда.

— У нас слишком похожие выходы из ситуаций? — спросил я лениво, затушив бычок и протянув маме пепельницу. Она молча её взяла и отнесла на стол.

— Да, только я топила горе в алкоголе и потом шла дебоширить. Знаешь, король нередко помогал мне в этом деле, хоть и должен был останавливать.

— Ты скажешь папе?

— Думаю, он и сам все узнает, — сказала она и пожала плечами, после чего села обратно. Холодные пальцы коснулись моего виска, поправляя челку. — Главное, успей спрятаться на этот период.

— Мне вообще хочется вырваться к людям и осесть там на несколько десятков лет.

Я вздохнул и сел. Перед глазами все плыло, голова кружилась, пришлось уткнуться лбом маме в плечо. Черт, лишь бы не стошнило.

— Главное, переживи завтра. Тебе придется стоять за стенкой и слушать.

Её тихий голос едва-едва пробивался в задымленный мозг, но я чувствовал, как её пальцы гладят меня по голове. Совсем как в детстве.

— Тебе тоже давали это зелье?

— Пытались, но я сразу сказала, что этот самый принц меня не слишком интересует и вообще у меня есть голова на плечах. Тогда мне, конечно, казалось это неправильным, но магистр показал несколько древних рукописей. Это оказалось действительно страшно. На том мое бунтарство и закончилось. Как видишь, я жива.

— Знаешь, он сказал мне, когда отдавал зелье, что не поверил ни мне, ни ей. А знаешь почему? — спросил я и ухмыльнулся. После чего поднял голову и заглянул в родное лицо.

— Потому что ты слишком легко клюнул на его удочку. Но принцесса… Ты в ней уверен? Магистр же должен был сказать, что если любовь взаимная, то ты бы не превратился обратно.

— Не знаю. Скорей всего, он говорил правду.

Мама улыбнулась и обняла меня. Теперь только она будет знать, что я врал себе.

— Все будет хорошо. Завтра я попрошу короля постоять с тобой. Закрою тебе уши, а перед глазами поставлю какую-нибудь книгу. А так же заставлю выпить парочку зелий. Все будет хорошо. Это наш долг.

И мы должны его выполнять, чтобы сохранить равновесие этого королевства. Как же тебе было тяжело, когда ты только появилась здесь, мама? Новые законы, новые проблемы, ты ничего не знала, не хотела принимать столько вещей. Но теперь словно смирилась, заплетаешь волосы в косу и не дерзишь без дела, думаешь, прежде чем делать. И я стал таким же.

Я вырос, мама.