Для нее (гет)

В зелени полей гуляла девушка-весна

И обрывала на ромашках лепестки.

Грезил он над ней, она была ему нужна,

Её глаза и золотые завитки.

Для неё он навсегда покинул дом,

Для неё он всё на свете позабыл,

Всё равно она не думала о нём,

А он любил.

Для неё закаты все до одного,

Все, что были, он любимой раздарил,

Всё равно она оставила его,

А он простил.

Северус посмотрел на выцветшую колдографию Лили и снова убрал её в ящик.

Лили всегда была в его мыслях: во время их учебы в Хогвартсе, когда вышла замуж за Поттера, и даже сейчас — спустя много лет после её смерти. Лили была его единственной любовью, которая всегда в трудную минуту незримо поддерживала и помогала вставать и идти дальше. И этот невидимый призрак — нет, не такой, как Серая леди или Кровавый барон, — всегда прозрачной бесформенной тенью витал за его плечами.

Ответных чувств не возникло, да Северус и не надеялся — слишком велика и совершенно ясна была разница между ними: и в социальном статусе, и просто в укладе жизни.

Главным для него стала совсем не взаимность, нет. Ему достаточно было просто находиться рядом с Лили, с этой божественной девушкой, так любившей ромашки.

Впервые он посмотрел на нее и понял, что влюблен, когда они гуляли около опушки Запретного леса. Огромный кальмар лениво гонял по поверхности воды злющих гриндилоу, солнце мутной монетой закатывалось за горизонт, отбрасывая странные медные блики на ровную гладь озера, спокойствие которого не потревожили даже игры живущих там существ.

Острая высокая, до колен, трава, приятно щекотала кожу, ветер развевал пушистые рыжие волосы любимой, а она мило улыбалась, заливаясь румянцем. Весело смеялась над любыми его шутками, а он преданно смотрел на нее, готовый выполнить любое, пусть даже самое невероятное, желание…

Она была ему нужна, необходима — он грезил о ней во сне и наяву, самоотверженно раздаривая себя. Для нее он готов был сделать все что угодно. Он оставил друзей, которых у него особо никогда и не водилось. Он рассорился со всем своим окружением, потому что те считали связь с грязнокровкой недостойной.

Он дарил ей каждую свободную секунду его жизни, самые красивые закаты, делился самыми сокровенными моментами и впускал в свою душу — полностью открывая себя любимой.

Но, несмотря на все это, Лили ушла от него, выбрав другую жизнь. Северус не мог сказать, что менее счастливую, чем если бы осталась с ним, но… Но он так этого никогда и не узнал. Ведь все могло бы произойти иначе.

Для нее он был готов перевернуть мир, — но все равно она не думала о нем, а он так ее любил.

Все равно она оставила его, а он простил.

Вечность или год ему подарит тишина,

В которой двое друг от друга далеки.

Верит он и ждёт, вернётся девушка-весна,

Весёлый смех и золотые завитки.

Для неё он навсегда покинул дом,

Для неё он всё на свете позабыл,

Всё равно она не думала о нём,

А он любил.

Для неё закаты все до одного,

Все, что были, он любимой раздарил,

Всё равно она оставила его,

А он простил…

Втайне он мечтал, чтобы эта навязчивая больная греза покинула его душу, потому что так жить было невыносимо. Было совершенно безразлично, сколько прошло времени — вечность или всего мгновение, — Лили не уходила из его сердца.

Гермиона Грейнджер поступила в Хогвартс семь лет назад, а ему казалось — совсем недавно. Северус Снейп нахмурился: с каких это пор он стал замечать ее? Странно, он так привык думать, что в его жизни есть место только для одной-единственной женщины, что даже промелькнувшая задняя мысль о другой казалась кощунственной и мерзкой. Но, может быть, настало время отпустить прошлое навсегда? Оставить все, что произошло, позади?

Сейчас он смотрел на нее, Гермиону Грейнджер, и не мог понять того смятения, которое царило в его душе, уже неспособной, казалось, что-то чувствовать.

Он наблюдал, как она, весело рассмеявшись над какой-то фразой Поттера, мягко коснулась рукой щеки, отводя за ухо рыжеватую прядь, как две асимметричные ямочки появились у рта, придавая улыбке особое очарование.

Он не отрывал от нее взгляда и думал.

Он представлял себе будущее…

Но Снейп пока не знал, что первое, что он сделает, когда придет вечером в свои комнаты в подземельях Хогвартса — это вынет из ящика старую выцветшую колдографию и отдаст ее на следующее утро Гарри.

Северус не знал, что Гермиона ему при этом улыбнется так же тепло, как сегодня она улыбалась Поттеру. Не знал, что все изменится и теперь он будет готов сделать все уже для нее…

Да если честно, ему было все равно, что будет потом.

Потому что сейчас он чувствовал. Он был счастлив.