Художник (джен)

Просыпаясь, я чувствую запахи краски, растворителей и лаков. Открыв глаза, я рассматриваю ночной холст.

Розовые пещерные блики рассыпаны по картине. От окна остаётся только белая рама слева, отрезанная краем холста. Черный фон. Брызги краски взрывают правильно вылепленный глиняный мужской торс; из шеи, размещённой поворотом в три четверти к зрителю и прописанной с академическими подробностями, вырастают лестницы. По белым лестницам карабкаются маленькие человечки. Человечки падают и расшибаются насмерть в складках ткани. Поэтому на ней красный рисунок. Ткань складками ниспадает со стола, на котором стоит торс. Там же лежит дыня, нарезанная кольцами прямо с кожурой. Дыня в белой тарелке с живыми муравьями вместо орнамента. Муравьи вязнут в густой краске, копошатся и не могут вылезти, напоминая падающих маленьких человечков. Из тарелки пьет скелет маленькой певчей птички. Я наклоняюсь поближе, чтобы рассмотреть все, что написал. Картина вызывает восхищение и омерзение.

Я нарисовал это без предварительных набросков, не по наитию и не под властью вдохновения. Я нарисовал это с закрытыми глазами во сне.

Я хлопаю в ладоши, приглашая слуг в мастерскую. Элла еще не встала и я уверен, что вид живых муравьев, утонувших в краске, ей не понравится. Я изучаю картину ещё с десять минут, потом велю отнести ее на чердак. Мои руки в краске, земле, к ногтям прилипли лапки муравьев. Мне несут таз с подогретой водой. Смываю с кожи краски и растворители. Забираюсь в медную ванну, закрываю глаза под водой и лежу какое-то время, прислушиваясь к собственному сердцебиению. Потом, завернувшись в холодные простыни, выхожу на мокрые плиты. Одеваюсь в опочивальне. Итальянские фрески прошлого века в купе с довольно тяжеловесной мебелью, стертые каменные плиты пола, оконные витражи и огромная кровать, застеленная белыми льняными простынями. Элла спит на боку, русые кудри разметались по подушке. Видная мне щека нежно-розового цвета, вторая, наверное, сохраняет рисунок складок на подушке. Белый излом запястья и тонкие пальцы. Солнце скоро проникнет в витражные стекла и зальет пол, столбики кровати, простыни и Эллу разноцветной водой. А пока она похожа на муравья, увязнувшего в краске.

Хочется сделать набросок спящей Эллы, на столе зовут стопка белой бумаги и палочки угля, но я передумываю. С ножом для писем подхожу к Элле и отрезаю прядь ее волос, сегодня мне они понадобятся для новой картины. Быстро шнурую обувь и выхожу. Я ем в нижней столовой для гостей среди пустых столов и стульев. Потом выхожу из дома, еду к королю.

Снова запахи растворителя и тяжелых кадмиев. Я пишу портрет супруги короля. Сегодня доделываю подмалевок. Королева сидит в кресле с отсутствующим видом и не может подолгу сохранять нужную мне позу. Излом ее руки получается ненатуральным и мне приходится перерисовывать его. Я ем сыр и кое — какие фрукты, не выходя из мастерской. Королева ходит от окна до противоположной стены, разминая затекшие ноги. Наблюдая за ее движениями, представляю мою будущую вечернюю картину. Возвращаюсь к работе, выписываю сангиной детали причёски, беру масло и подмечаю, где я проработаю завитки волос, пропишу блики на заколках. Потом еду домой. По пути останавливаюсь у рынка, в знакомой лавке на глаза попадается лимонно-желтый отрез ткани, покупаю его для Эллы. Сломанная поза королевы все время у меня перед глазами. Вечером, ужиная с Эллой, обдумываю детали портрета. Элла немного утомилась от безделья и рассеянно крутит в руках вилку.

В полночь я сажусь в мастерской перед чистым холстом. Зажигаю десяток восковых свечей. В их тревожном мерцающем свете достаю из шкафа принадлежности для рисования, размешиваю краски, раскладываю кисти, мастихины. Я открываю шкаф. Коричневые пузырьки стоят стройными рядами, заткнутые пробками, больше двух сотен. Достаю один из них и ставлю его на стол. Запираю шкаф. Я выдавливаю из лимонов сок, достаю листья крапивы и раскладываю их на столе. В шкафах нахожу мышиные кости и порошки. В глиняной чаше я смешиваю лимонный сок, порошок из гриба висельников, который, по словам мудрецов, обладает галлюциногенным свойством. Растираю листья крапивы в ступке в мелкую кашицу, с хрустом перемалываю мышиные кости. Все это тоже оказывается в чашке. Выливаю из маленького бутылька шесть капель. Размешиваю. Потом достаю из кармана прядь волос Эллы. Они русые и переливаются в свете свечей. Поджигаю прядь от свечи и жду, когда она обуглится. Потом бросаю пепел в чашу. Выливаю содержимое в стеклянный бокал, взбалтываю, и выпиваю залпом, зажав нос. Потом опускаюсь на пол перед расставленным мольбертом, лежу с открытыми глазами и жду, пока подействует зелье.