Не плачь, Эмили. Ты справишься (джен)

Рабочий день, наконец, кончился. Можно отдохнуть и расслабиться за просмотром сериалов или, если не будет ничего годного, посмеяться над шутками из Stand Upа.

Да. Именно так я и собиралась провести свой вечер, но кой черт дернул меня нажать на эту кнопку.

Простая пятнадцатиэтажка с лифтом. Подвала нет, а кнопка есть.

«Ха ‒ ха, заманчиво. Зачем она там нужна, если самого подвала нет?» ‒ спросите вы меня. А я отвечу:

«Чтобы такие отбитые девки, как я, тыкали на нее в надежде увидеть, как жестяная коробка сломается».

Лифт медленно и не торопливо спускался. Старая лампочка погасла. Двери раздвинулись, выпуская пассажирку в подвал. Значит, он все таки есть. Небольшая бетонная коробка. Четыре стены ‒ все стандартно… а-а нет! Там дверь. Там и вправду есть дверь.

Любопытство брало вверх. Я вышла из лифта и пошла к этой двери. Каждый новый шаг отдавался эхом. Дряхлый лифт так же медлительно поднялся вверх. Старый уже, в нашем подъезде все менять нужно.

За дверью было точно такое же каменное помещение. Посередине стоял простой стул, а дальше была еще одна дверь.

‒ Черт… только не сейчас, ‒ схватилась за ноющую голову, садясь на стул. ‒ Мамочки…

Со стоном опустила голову к коленям, зарываясь руками в короткие черные волосы в надежде, что резкий писк в голове прекратится. Но нет. Он становился все сильнее, все настойчивее, будто не у меня в голове, а наяву.

Не знаю, сколько сидела на этом стуле, но когда все прекратилось, и я открыла глаза, увидела проход. Комната будто стала больше и шире. Вниз уходила лестница.

Все казалось таким… неестественным. Будто все происходящее нереально. Я же не могу спать? Нет. Позади та же открытая дверь, через которую прошла в эту комнату.

Пройдя вперед, решила спуститься вниз. Только ‒ только вступила на первую ступеньку, как в комнате послышался чей-то голос. Мужской, бархатистый. Откуда-то сверху. Людей рядом со мной больше не было.

‒ Здравствуй, Эмили. Можешь звать меня Терри.

Терри. Так зовут мою собаку. Маленький, вредный, но любимый папильон. Что за фигня происходит?

‒ Кто вы?

‒ Спускайся, Эмили.

‒ Кто вы?! ‒ повторила, оглядываясь на потолок.

Ни камер, ни микрофонов не было. Даже решеток никаких ‒ просто бетонный потолок, а посередине весела еле ‒ еле освещающая путь лампочка.

‒ Спускайся, Эмили, ‒ голос был равномерный и настойчивый.

Такому трудно противится. Вроде и понимаю, что спускаться нельзя, но уже не я контролировала свои ноги.

‒ Считай ступеньки, Эмили. Не бойся, все хорошо.

Это холодное «не бойся» и «все хорошо» не внушало доверия. Страх медленно зарождался, заставляя кусать губы. Сжав ремешок рюкзака, начала спускаться по лестнице, считая ступеньки в слух.

‒ Раз… д-два… ‒ с боязнью в голосе выдыхала, отсчитывая каждую ступеньку.

Терри больше ничего не говорил, а по пути, пока я шла, зажигались новые лампочки. Тусклый свет позволял не спотыкаться.

‒ Пятьдесят девять… Терри?

‒ Это длинная лестница, Эмили?

‒ Длинная, ‒ согласилась, оглядываясь.

Вопрос показался мне глупым. Будто этот Терри и сам не понимает, что пятьдесят девять ступенек это "много".

Развилка. Вперед ‒ вправо ‒ влево. Идти дальше, конечно же, не собиралась и уже хотела развернуться, пойти назад, как где-то впереди послышались душераздирательные стоны. По коже пробежались холодные мурашки. Сжав ремень сильнее и уже обеими руками, посмотрела вперед. Там темно. Почему там больше нет лампочек? Кто… кто там стонет? Человеку плохо?

‒ Терри? Что там впереди? ‒ спросила, сглатывая ком в горле. ‒ Терри?.. почему ты не отвечаешь?! ‒ голос срывался на крик, когда стоны стали громче. ‒ Почему ты молчишь?! Терри?!

Терри не отвечал, кто-то впереди стонал. Надо идти. Главное не забыть дорогу назад. Вытащу этого человека, и мы вместе вернемся назад. Терри не может держать нас тут взаперти.

Шаг. Еще и еще, еще и еще. Стоны стали громче. Человек ближе, и я понимаю, что это девочка. Точно девочка! А ведь вначале мне казалось, что стонет парень. А если Терри специально пытается завести меня подальше, чтобы… черт. Нет. Нет, не думай об этом, Эмили, не думай! Насильников много, но имя «Терри» кажется таким безобидным.

Двери. Передо мной появилось несколько дверей и за каждой слышались стоны. Я прислушалась, пытаясь выбрать нужную. Может все эти двери ведут в одну комнату? Голоса-то одни и те же.

‒ Т-Терри… какая дверь? Какая дверь?! ‒ почему-то спросила, а по щекам потекли слезы отчаянья.

Рука тряслась. Я боялась прикоснуться даже к дверной ручке. Ненавижу совершать ошибки.

‒ Не плачь, Эмили. Ты справишься, ‒ даже через голос поняла, что мужчина улыбнулся.

Стерев с лица слезы, я еще долго ходила возле дверей, стараясь найти нужную. Наконец, решившись, потянула ручку, открывая одну дверь. Стоны резко оборвались. Впереди темнота ‒ хоть глаз выколи.

‒ Эмили? Эмили… иди сюда, Эмили! Иди сюда! ‒ женский голос ласкал слух.

Такой знакомый… и добрый. Я улыбнулась, стирая по новой выступившие слезы, и рванула вперед. В дверном проеме стояла моя бабушка. Начав смеяться, побежала к ней, чтобы обнять, но…

‒ Эмили, все хорошо? ‒ тот же мужской голос заставил меня открыть глаза.

Перед носом была ватка с нашатырем. Отстранившись, хлопнула по чужой руке, поднимая недовольный взгляд.

Приятный на вид мужчина убрал ватку, отдавая мне паспорт и фотографию с моим песиком ‒ тот был запечатлен еще щенком. Сзади была надпись «Терри♥». Это я писала. Первый снимок моего малыша.

‒ Кто вы? ‒ раздраженно присела, отодвигаясь от незнакомца.

Мужчина усмехнулся, закинув ногу на ногу.

‒ Длинная лестница… у вас есть какие-то глубокие душевные раны, Мисс Эмили? У вас прекрасное имя.

Щеки были влажные, а глаза болели от слез. Выходит, тогда я плакала не только во сне, но и на яву? Я же спала?

‒ Не было у меня никаких ран…

«‒ Конопатка! Конопатка! ‒ весело кричали бывшие одноклассники, бегая вокруг девушки с рыжими волосами. ‒ Эмили! Ты что? Не знаешь, что такое тональник? У тебя все лицо в пятнах, рыжая!

Смех прервал звонок на урок, заставляя ребят сесть по своим местам. Но даже это не остановило насмешки и подколки. Все прекратилось, когда в класс вошла учительница, начиная вести урок. А на парту прилетела бумажка: "Рыжуха, голову убери, не видно ничего из-за твоих патл!"».

‒ Что вы услышали? Крики? Мольбы? Всхлипы? ‒ задавал вопросы, делая какие-то пометки в блокноте, не поправляя выбившуюся из укладки прядь темных волос.

В этой комнате было нормальное освещение. Белые, как в больнице, стены, такие же потолки, темный бетонный пол. Я сидела на кушетке. На столе была кипа каких-то бумаг и компьютер, рамка с фотографией, которую без очков разглядеть не смогла. Это же надо было посеять их где-то на работе!

‒ Кто вы? ‒ повторила, уже не надеясь услышать ответ.

Ответа и вправду не было. Кто бы сомневался. Вместо этого «Терри» повторил свой вопрос так, как он звучал несколько минут назад. Спокойный тембр голоса успокаивал, да и сам вид мужчины не пугал. На насильника не похож, это уж точно. Разве такие люди будут ухаживать за собой? Мужчина вполне опрятный.

‒ Кто-то стонал. Кто это был?

‒ Это была ваша скрытая боль, Эмили, ‒ вновь продолжил чиркать в блокноте. ‒ Трудные времена, пройденные в одиночку.

«‒ Эмили, сколько тебе раз повторять? Тут минус. У тебя ответ неправильный, ‒ говорила математичка, отдавая тетрадь, не глядя на конопатую девчонку.

‒ Но Елена Павловна, у Андрея точно такой же ответ ‒ вы поставили плюс!

‒ Ну что ты говоришь? А ну выйди из кабинета! Тоже мне, сравнивает СЕБЯ и Андрея. Надо же додуматься! ‒ возмущалась, не желая больше разговаривать с ученицей»

‒ Вы пошли дальше? Или вернулись в самое начало? ‒ перевел серый взгляд с блокнота на меня.

‒ Я… пошла дальше. Там было много дверей.

«Терри» улыбнулся, вновь опуская взгляд в блокнот.

‒ И вы справились, мисс Эмили? Значит, вы ответственно берете инициативу в свои руки. Сталкиваясь с проблемами, находите решение. Продолжайте. Что было дальше?

«‒ Краску для волос, пожалуйста, ‒ просила у продавщицы, протягивая деньги.

‒ Вам какую?

‒ Любую. Только чтобы подольше держалась».

‒ Меня звали. Меня звала моя бабушка, ‒ отвечала, неотрывно наблюдая за рукой мужчины.

Что он там записывает? Неужели ставит на мне опыты?

‒ Бабушка. Вы ее любите? Она может…

‒ Успокоить меня в трудную минуту, ‒ закончила его фразу, увидев, как губы «Терри» растянулись в довольной лыбе. Но взгляд больше не поднимал.

«Ну милая… ну чего ты плачешь? ‒ ласково говорила бабуля, обнимая Эмили, гладя по уже крашенным в непонятный цвет волосам. ‒ Они просто глупые дети! Мне вот нравится твой цвет волос… тебе очень идут веснушки. Эмили, не плачь, милая, все будет хорошо»

‒ Пойдемте. Вам пора.

Мужчина отложил блокнот и ручку на стол и вышел из кабинета. Я пошла за ним, понимая, что должна это делать.

Мы вышли в ту же комнату, с которой все началось. Тот же стул по-прежнему стоял посреди комнаты. Лестницы не было. Выходит, я и вправду видела это все во сне, а Терри наблюдал за моими эмоциями? Кажется, я еще и разговаривала сквозь сон. Как я могла уснуть? Когда?

Он вывел меня назад к лифту, пока я плелась за ним. После разговора с этим человеком на душе стало легче. «Терри» вызвал старый лифт вниз, нажав кнопку на пульте.

‒ До свидания, мисс Эмили.