Китайский фейерверк (джен)

— Знаешь, у нас эта история как… Как прилет инопланетян или… Что-то сверхъестественное. Все знают, что это было, но мало кто представляет, как и что. Так что, больше как сказка…

— Могу рассказать, — уже мысленно погружаясь в воспоминания, я еле заметно улыбнулась.

— Мне бы было интересно послушать. Не сводки новостей, а чувства, реальные чувства людей.

— Правда… Я не помню некоторых деталей уже. Простишь меня? Просто придумывать не хочется.

— Да ничего страшного, рассказывай, что помнишь, — в глазах интерес, а попа подруги уже нетерпеливо ерзает в кресле.

— Ну хорошо. Как сейчас помню, это была пятница, у папы День рождения… Да-да, забавно совпало, правда?

Мы собирались как обычно: я в школу, мама на работу, сестренка в садик, папа же дома тогда работал и как раз готовил все к приходу гостей. Обычный день. Ну, мы так думали.

Первый урок, черчение (я училась тогда в девятом классе). Сидела около окна на первой парте, со мной — Андрей, и моя подруга Лейля рядом — через проход. Урок лишь недавно начался, как вдруг в бледно-розовом рассветном небе за окном мы заметили ослепительную вспышку. В классе тогда на несколько секунд воцарилась тишина. Елена Юрьевна спокойно подошла к окну и с любопытством выглянула. Мне и без того было все прекрасно видно: вспышка пролетела как огромная падающая звезда, за собой оставившая большой белый след. Никто из нас не поднялся с места, просто все вытянули шеи, стараясь увидеть, что же это. Кто-то предположил, что это блик от машины, но огромная белая полоса на небе явно сообщала, что эта теория изначально неверна, да и вспышка была слишком яркая и долгая. Удивительно, что в тот день небо было чистейшим. Меня разрывало любопытство, так и хотелось узнать, что же произошло, а оттого я была безумно рада, что сидела возле окна и, на удивление, как раз в тот момент, задумавшись о чем-то, смотрела в него. Сейчас-то ты знаешь, что радоваться мне явно не стоило…

Елена Юрьевна вскоре вернулась к доске, начав что-то там рассказывать, как вдруг здание тряхнуло. Не помню как именно, помню, что мы были на четвертом этаже и было чувство, что нас качнуло вместе со школой (она у нас старенькая — более восьмидесяти лет). На этот раз тишина была оглушительной. А может, это у меня просто в ушах стоял гул, и я не слышала никого. Помню, как громко цокали каблуки учительницы, когда она дошла до двери и выглянула в коридор. Когда она вернулась, на ее лице были такие смятение и растерянность, что мне невольно стало не по себе. Да и вообще от такой ситуации кому угодно станет не по себе.

— Картины упали, — искренне расстроенно произнесла она. Действительно? Ее сейчас волновали только картины? Правда я хорошо помню, что не сразу расслышала тогда, что именно она сказала, а у нее был настолько потерянный вид, что мне стало даже немного страшно.

Тут тишину (или же мой личный звуковой вакуум) разрушил голос Андрея:

— Может мы это?.. — смешок, — все-таки пойдем?

Елена Юрьевна лишь кивнула, практически в никуда сказав, чтобы мы собирались скорее.

Не поверишь, но почему-то мы собирались очень медленно, или же я все воспринимала как в замедленной съемке, не буду врать. Честно говоря, я это еще никак не воспринимала. В груди было, знаешь, такое немного радостное возбуждение от чувства адреналина. Я не осознавала еще ничего, да и многие у нас шутили, смеялись, явно не воспринимая ситуацию всерьез, наверно, как ты сейчас, хотя и чувствовалось, прямо знаешь, мы будто купались в напряжении.

Когда я выглянула в коридор, в моей голове вновь всплыл потерянный голос Елены Юрьевны, слова которой, я, наконец, мысленно собрала воедино: «Картины упали». У меня волосы встали дыбом, по коже побежали мурашки, а радость потихоньку стала сходить на нет. Знаешь, я многое не помню из того дня, но эта фраза до сих пор набатом бьет в моем мозгу, а перед внутренним взором всплывают пустые глаза Елены Юрьевны в тот момент, когда она это говорила, а на руках… Вот, смотри, опять мурашки! Будь ты там, ты бы меня поняла… — я невольно поежилась, обхватив себя руками. Тот день вновь начал заполнять меня полностью.

— Что там было? — голос тихий, скорее даже вопрошающий, а в глазах подруги плескалось любопытство, смешанное с небольшим волнением.

«Неужели она прониклась, и сейчас представляет себя там?»

Я прокашлялась.

— То, что весь пол был усыпан стеклом, думаю, и так понятно. На стенах до того висело много рисунков детей в рамочках, и теперь все они разбились, отчего мы шли по раскрошенному стеклянному полу. Несколько символично… Навесные потолки, знаешь, квадратиками такие? Так вот, часть из этих «квадратиков» обвалилась. Отчетливо помню, как мы по одному проходили мимо потолка, висящего на каких-то там шнурах или проводах… ну, ты поняла меня! — на уровне живота, головы… — я руками показывала уровень, где висел потолок, мысленно вновь аккуратно обходя эти панели. — Двери в соседние кабинеты были частично открыты, и через одну из них виднелся упавший шкаф.

А теперь представь. Арр… Увидев все это, единственное, что тогда сходу сказала Елена Юрьевна, так это то, что картины упали! Понимаешь?! Лишь картины! — я чувствовала уже, что широко размахиваю руками, но не могла остановиться, вновь переживая те эмоции.

— Я помню, как мы ничего не понимали, страх вместе с возбуждением заполонил разум. Пока мы спускались в толпе выходящих на улицу учеников, все вокруг начали строить предположения. Помню, как крепко держалась за руку Андрея, который так хотел меня защитить, говорил, что все будет хорошо. Рядом шла Лейля. По головам пролетела первая версия: Америка запустила в нас ракету, развязав Третью мировую войну. Многие панически галдели, кто-то уверенно заявлял, что нас ждут еще взрывы, кто-то предполагал, что на город упал самолет. В окна ничего не было видно, да и нет их на лестнице особо. Разговоры были самые разнообразные — кто-то даже испуганно плакал, но все сводились к тому, что все гадали: что же все-таки произошло… Мы шли и ждали нового взрыва. Тот спуск с четвертого этажа мне казался жутко долгим, помню, что мы еще и стояли: была большая очередь. И да, вскоре пошла по толпе паническая волна: связь пропала. Отовсюду слышались восклики: «А Теле Два? Нет, МегаФон не ловит! О, Билайн, кажется пошел звонок! А, нет, не идет-таки…» и тому подобные. Приятного мало, честно говоря, но помню, что тогда немного подуспокоилась. За семью я не переживала почему-то уверенная, что все произошло только у нас. До сих пор себе этого объяснить не могу. Возможно что-то в мозгу переклинило. Помню, что переживала только, что позвонить родителям и сказать, что со мной все в порядке не могу, чтобы не беспокоились.

Я ненадолго замолчала, обдумывая, как бы начать говорить дальше, мысленно пытаясь восстановить в голове: сразу я осталась в холле или сначала вышла на улицу, а потом вернулась? Мысли путались, воспоминания потерянными вспышками появлялись в мозгу, который лихорадочно пытался их связать, зачастую безуспешно.

— А что дальше? — нетерпение подруги было заметно невооруженным взглядом, да и действительно: слишком уж сильно я погрузилась в свои мысли.

Я немного нахмурилась и устало вздохнула, понимая, что сейчас перейду к самой тяжелой части моего рассказа. Она чуть ли не единственная, которую я помню вспышками ярких незабываемых деталей, таких, которые отпечатались в моей душе навсегда.

— Я не помню, как там оказалась. Все (или почти все) преподаватели были на спортивной площадке, где собирали всех детей, но помню, что мы-то как раз прошли через гардероб, а в холле сидели маленькие ребята, одежда которых осталась на четвертом этаже. На улицу им нельзя — февраль же, а подниматься обратно опасно. Не помню, почему так произошло, но итог оказался таков: я стояла одна среди этих деток, пытаясь их успокоить. Старшие мальчики пошли наверх за одеждой и не было их минут пять, наверно. Андрей тогда пошел за ними, и я помню, что точно была среди ребят одна. Мои одноклассники тогда ушли на площадку ко всем, да там вообще все были. А я, получается, осталась с ними в промежуток между тем как их здесь оставили одних и тем, когда мы помогли детям одеться и вывели их на улицу.

Эти пять минут казались тогда вечностью… Я не знаю точно, где была их учительница, не понимаю просто, почему она оставила их одних: малышки были примерно первый-второй класс.

Знаешь, я никогда не забуду, как они потянулись ко мне, когда я немного растерянно постаралась их убедить, что все будет хорошо. Не все, конечно, — некоторые готовы были забиться в угол, закрывшись ото всех. Я не помню, что именно я говорила, но помню как потом стояла на коленях перед девочкой, держа ее за руки и заглядывая ей в заплаканные глаза, когда она мне надрывно рассказывала:

— Я знаю, знаю, что с мамой что-то случиииилось…

— Ну ты чего, все хорошо, мы…

— Нет не хорошо! Мама всегда берет трубку, когда я ей звоню, понимаете?! Всегда! А сейчас не берет. Значит что-то случилоось…

Я помню, как была растеряна, я тут же начала ей объяснять, чтобы не переживала, ведь сейчас у всех не работают телефоны, просто что-то сломалось и никто позвонить не может, но она меня не слушала. Эта малышка смотрела на меня своими большими мокрыми от слез глазами и повторяла:

— Вы не понимаете! Она всегда берет трубку, всегда, всегда, всегда! Что бы ни случилось!..

Я повела плечом и на одном дыхании продолжила: я прям чувствовала, как загорелись мои глаза в момент рассказа от нахлынувших эмоций:

— Помню еще очень хорошо мальчика. Он стоял у окна, а когда мы повели всех ребят к толпе на спортивной площадке, он вдруг завыл. На мой вопрос он мне уверенно заявил, что это разбился самолет, и непременно тот, на котором летел его папа, причем он и должен был лететь примерно в это время.

Я понятия не имела, что говорить… Я не знала, как его переубедить, как успокоить, ведь я не могла ему пообещать, что все будет хорошо, что его папа жив и скоро к ним приедет. Я не могла этого знать, я не могла обманывать.

Эти маленькие дети… Их испуганные личики, перекошенные от страха рты, влажные бездонные глаза — все это навсегда останется в моей памяти. Я пыталась, честно, я пыталась облегчить их страх, но я и сама была растеряна. Так ведь малыши еще и пугали друг друга своими слезами и такими заявлениями, как разбившийся самолет. Кто-то просил забрать его домой, кто-то просто хотел к маме и папе, а я попросту ничем не могла им помочь…

Один из них с серьезным видом тогда у меня спросил:

— Началась война, да?

Мне тогда чуть плохо не стало от спокойствия и серьезности этого ребенка. Остальные тогда с надеждой посмотрели на меня, мечтая, чтобы я развеяла их опасения, а я, опять же, не могла… Я сама не знала…

В этот момент я чувствовала, что и на мои глаза наворачиваются слезы от воспоминаний о детях, но не могла остановиться и продолжала взахлеб рассказывать.

— Когда мы вывели детей на площадку, то увидели, что там все делят старшеклассников, которые будут разводить начальные классы по домам. Всех ребят быстро пристроили, а я, наконец, собралась со своими. Связь не появилась, Лейля заторопилась домой, и я решила, что нужно обязательно зайти к бабушке, вдруг у нее что-то случилось. Она жила неподалеку, по пути к Лейле, которая попросила меня ее проводить, чтобы было не так страшно, а Андрей отказался оставлять нас одних, и пошел с нами. По дороге мы перебирали версии того, что могло произойти: вариант с войной практически перестал рассматриваться, потому что взрывов больше не было, и мы это максимум объясняли тем, что американцы просчитались и случайно запустили ракету на Урал, если вдруг война все же и началась. Не знаю, что нами тогда двигало, но и правда было страшно. Более вероятной казалась версия с самолетом, но почему-то я в нее не верила. Ну прям не верила и все, а почему — не знаю.

Лейлю мы проводили, встретив на выходе из лифта ее папу, который очень странно окинул Андрея взглядом, но все же обрадовался, что дочь благополучно дошла до дома и все хорошо, а я уже пошла к бабушке.

Многого не помню, скажу только…

Я лишь потом, садясь в машину к папе, узнала из радио, что упал метеорит. Точнее, тогда это было еще лишь предположение. Честно, я не верила. Это было слишком нереально. Над той версией я посмеялась, ожидая, что позже будет более правдоподобное объяснение.

Пока мы ехали в машине, я слушала о том, что у нас пострадал очень сильно цинковый завод, УралГУФК, слушала о том, что все старые стекла в городе не выдержали натиска метеорита и тому подобные известия. Для меня тогда это было шоком, что все произошло по всему городу и даже больше, а не только у нас, как я думала изначально. Благо работали стационарные телефоны, и мама с папой быстро связались между собой, а потом и с бабушками. Как я уже сказала, очень много стекол по городу повылетало, и мне очень повезло, что окно рядом с нами не разбилось: взрывная волна прошла в торец здания, и в нашем крыле большинство окон уцелело тогда. До меня только после стало доходить, что мы чудом уцелели. Узнали также о том, что взорвись метеорит даже секундой позже, разрушения могли бы быть куда более масштабными. Осознание каждого из этих фактов вызывало мурашки по коже и шевеление волос в районе затылка. Кстати, вспомнила еще, что когда сидела с детьми, они мне рассказали, что на одну девочку упал шкаф, а позже уже это подтвердили и преподаватели.

Позже мы узнали и о случае, из-за которого я в разы сильнее зауважала нашу физичку: когда произошла вспышка, они не бросились к окну, нет, она крикнула, чтобы все бегом залезли под парты (у нас как раз в кабинете физики они такие большие, закрытые со всех сторон), а сама встала в проходе открытой двери. Просто… Она действительно молодец! А еще слышала про случай, что учитель сделал точно так же, только не рассчитал, что дверь там была стеклянная, и его поранило, а после взрыва он с раненой спиной или чем там выводил также ребят из здания, и только спустя много времени пошел в травмпункт, пока не убедился, что с детьми все хорошо. Не помню, может быть это была и она.

Стекла у нас в школе тогда повылетали, но никого не поранило, куда страшнее было у сестры в садике… Когда произошла вспышка, они все подбежали к окну, но потом, как я поняла, воспитательница их отвела вглубь комнаты, хотя могу и ошибаться. Суть в том, что одного мальчика в их группе порезало осколками, причем довольно сильно: его потом зашивали, если я не ошибаюсь… Представь, да, каково родителям, когда они видят своего маленького ребенка в крови?

Мама с папой тогда рассказывали, как сильно испугались за нас: между собой они смогли связаться, а вот с нами не вышло. Папа сразу поехал в садик за сестрой, а уж потом они узнали, что я дошла до бабушки и облегченно выдохнули. Мама рассказывала, что ее трясло от страха за меня: у нее повылетали стекла в кабинете, но ее, благо, не порезало, зато поранило ее подругу и еще одного сотрудника, они тут же их отправили в травмпункт. И мама говорит, что видела, как в ЮУрГУ, что находится фактически напротив, вышибло все стекла, а из здания выходят и идут раздетые потерянные студенты, кто-то из них в крови… К университету подъезжали обезумевшие родители и быстро разбирали своих детей, а со стороны все это выглядело так, будто начался некий небольшой апокалипсис.

У одной из наших бабушек вылетели все окна на балконе, хорошо, что она была в этот момент в другой части квартиры. На самом деле… Она была в самом безопасном месте: в туалете. Она сказала, что даже особо и не почувствовала взрыва, и мы тогда мысленно поблагодарили то, что она захотела выйти в туалет, а не осталась в спальне, к которой прикреплен балкон.

Вообще, наша школа, как нам казалось, пострадала не сильно, но это стало видно лишь летом. Тогда два или три дня подряд шли дожди и помню, когда в один из дней слишком рано пришла на отработку, вахтерша схватила меня за руку и повела в старое крыло, ну, где у нас физкультура проходила. Она все бормотала о том, что что-то произошло, а когда я туда зашла, то увидела, что в коридоре обвалился потолок, причем это был не навесной, а прям настоящий потолок, да и вообще кабинеты все были подтоплены. Знаешь такие люстры в школах бывают шарообразными плафонами? Так вот, она мне тогда показала на некоторые из них, а я сначала не поняла, что с ними не так, пока она не встала на стул и не открутила один из них. Вода. Они были под завязку полны водой. Представляешь? Никогда такого не видела. В общем, метеорит тогда помог нашей школе начать делать капитальный ремонт в здании.

Кстати, мама рассказывала недавно, что в тот день они распустили тут же всех сотрудников по домам, потому что было невыносимо смотреть в полные ужаса и беспокойства за детей глаза, а сама осталась с еще одной девочкой считать зарплату, потому что ее нужно было сделать обязательно сегодня: там было и для Москвы и Питера. Я еще тогда удивленно маму спросила, почему так срочно надо было, разве Питер бы не поняли, что у нас тут катастрофа, было не до зарплаты, на что мама мне знаешь что ответила? Она мне сказала ровно то, что и ты: те, кто не был очевидцем, не воспринимают это всерьез. Для них это сказка: ну было и было. Они не понимают той паники, когда произошло нечто, все подорвались, а связь-то не работает и нереально узнать, что и как вокруг, только везде видишь разбитые окна и испуганных за своих близких людей.

На самом деле осознание всего того ужаса пришло и правда много позже. Особенно, когда мы узнали, что если бы метеорит не взорвался, то Челябинск был бы стерт с лица Земли, вот тогда нам стало совсем не по себе. Да и от любого промедления взрыва городу грозила бы много большая опасность.

С одной стороны это великое чудо, ведь из всего мира этот маленький кусочек космоса прилетел именно к нам, и именно мы были свидетелями этому событию, но честно, с другой стороны это безысходно и страшно. С этим ничего нельзя сделать, это просто судьба, которая не дала нам всем умереть и только лишь запугала до смерти, но все мы почувствовали, как нам безумно повезло, что мы попросту остались живы.

Я перевела дыхание, у меня было чувство, что я попросту не дышала, когда все это рассказывала. Подруга смотрела на меня странно большими глазами, и я подумала что стоит сказать и что-то более радостное, чтобы ее немного успокоить.

— А знаешь, даже в такой ситуации у людей не пропало чувство юмора.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, спустя некоторое время после случившегося, ты ведь помнишь, что у папы был День рождения, да? Так вот, когда появилась связь, многие стали ему звонить и, поздравляя, просили его больше не заказывать на праздник таких китайских фейерверков. Ему до сих пор иногда перед Днем рождения напоминают, чтобы ничего не заказывал больше: и одного раза хватило. Знаешь, вот они тогда звонили, шутили по этому поводу, однако в голосах слышалось облегчение и будто осознание: мы все-таки выжили…