Последний раунд (джен)

Эта работа была бы совершенно прекрасна (достойная оплата, море, прибой, крики чаек и одиночество), если бы не ночь новолуния. Именно в такие ночи Найджелу очень хотелось забить на все и уволиться к чертовой матери. Но наступало утро, и решение откладывалось на неопределенное время, ну, по крайней мере на двадцать восемь дней. И пойди пойми, что лучше: терпеть один день весь этот ад или целый месяц выносить взгляды соседей и перешептывания за спиной.

Уже начиная с понедельника Найджел тоскливо поглядывал на календарь. Крестики зачеркнутых дней неумолимо приближались к дате, обведенной черным маркером. То самое утро он начал, простояв дольше обычного у расчерканного листа на стене. Спустя несколько минут Найджел до боли сжал кулаки, тяжело вздохнул и принялся за подготовку. Поднялся к прожектору, проверил все контакты, протер линзы, на всякий случай вытащил со склада запасную лампу. Всю бесполезность этих процедур он понимал, но успокаивал себя наивной верой в то, что в этот раз все будет по-другому. Ведь это не могло происходить неизменно. И тем не менее статистика была против веры Найджела. Она выигрывала из месяца в месяц.

Взглянув на часы, он понял, что возня наверху заняла непростительно много времени. То ли сказывался возраст, то ли тяжесть ноября, ведь «та-самая-ночь» выпала аж два раза за месяц. Ныла еще не до конца зажившая нога, пальцы нестерпимо мерзли и скрючивались, а глаза предательски слезились. Найджел громко выругался в свой адрес, сильными движениями растер руки и быстро спустился вниз.

Он привычно пошел по списку. Все ножи запер в огромном массивном сундуке, который, вместе с замком, был, наверное, ровесником маяка. Найджел потрогал замок и болезненно сморщился, вспоминая, как однажды получил по пальцам этой тяжеленной железякой. Трещина в одной из фаланг зарастала аккурат до следующего новолуния. А вот нож, в ту ночь забытый в раковине, стал причиной гораздо более серьезной проблемы — конкретной дыры в бедре, которая так и не зажила до конца. Зеркала он закрыл толстыми кусками одеяла, а уголки приколотил старыми гвоздями к стенам. Он совсем недавно заметил, что чем меньше в комнате отражающих поверхностей, тем спокойнее проходит ночь. Просто в прошлый раз он слишком рано начал пить и все пошло наперекосяк.

Виски. Старый добрый виски подвел его. Вообще-то Найджел не пил, хоть это и было довольно странно для нелюдимого смотрителя маяка, торчавшего кривоватым зубом на мысе Кей. Исключением мог стать стаканчик грога — чисто для профилактики — осенним вечером да бутылочка пива в теплых летних сумерках. Но не в ночь новолуния. Найджел снова придирчиво осмотрел комнату — было бы обидно упустить какую-то мелочь.

Глянув на часы, он понял, что закат уже совсем близок. Достал из-за дивана припрятанную бутылку виски, налил себе полный стакан и одним глотком выпил. Раньше он любил налить в хороший тяжелый бокал на два пальца золотистой жидкости, кинуть в нее предварительно охлажденные камни и, обняв... Да к черту. Теперь виски оставался только составляющей его спасения. А обнимать ему уже давно было некого.

Второй стакан последовал за первым. Ему ни разу не удалось напиться до такой степени, чтобы прожить эту ночь в алкогольном бреду. Нужно было всего-то достигнуть того состояния, в котором ужас не вызвал бы желания выбраться из-под кровати и бежать наружу. Найджел обреченно взглянул на часы и полез в свое укрытие. Он устроился по возможности удобно, уткнулся лбом в скрещенные руки и стал ждать.

Дверь скрипнула, но ожидаемого шума и гвалта не последовало. Посетитель явно пришел один и теперь стоял в дверях. Найджел понял это по холоду, который шел по полу и пробирал до костей. Наконец дверь со скрипом закрылась, но звука шагов не раздалось, только стучали о пол капли. Вдруг кровать скрипнула. Гость лег, продавив панцирную сетку.

— Они не придут больше. Пираты, утопленники, бандиты. Можешь не ждать. Теперь приходить буду только я. — Женский голос доносился как будто издалека. — Мы ждали тебя, Найджел. Но ты исчез. Как тогда на яхте. Ты помнишь, как мы звали тебя? — Она говорила тихо и очень грустно. — Майкл до последнего верил, что папа за ним вернется. А потом вода заполнила почти все, я всплывала к потолку каюты, набирала в легкие воздух и ныряла к сыну, чтобы дать ему чуть-чуть кислорода в надежде, что ты все-таки успеешь и спасешь нас… Ты думаешь, что страшно умирать, когда у тебя кончается воздух и легкие горят огнем? Конечно страшно. Но еще страшнее видеть, как в агонии бьется твой ребенок, и ты совсем ничем не можешь помочь. Но сейчас уже все кончилось, Найджел, все кончилось. А мы так и ждем тебя.

Найджел под кроватью с ужасом смотрел в узкий просвет. Женщина наверху пошевелилась, видимо повернулась, и он увидел хрупкое запястье, знакомый браслет с гроздью подвесок в виде разноцветных рыбок, тонкие пальцы без колец. Найджел был уверен, что если он прикоснется к этой руке, то на тыльной стороне нащупает тонкий шрам. Он вцепился зубами в рукав куртки. Надо было всего лишь пережить эту ночь. Всего лишь не выйти на свет.

Только в этот раз все пошло по-другому. Все прошлые новолуния ему хотелось выйти и бежать. А теперь хотелось выйти и уйти с ними. С ней. Идеальный прием против него. Тьма сыграла ва-банк и зашла с козырей. Против этого ему не нашлось что сказать. Похоже, игра наконец-то была проиграна. Найджел протянул руку и дотронулся до ледяных пальцев.