Потеряшка (джен)

— Я потерял свой носок, — сказал Квага.

— И что? — буркнул Мегавольт. Он был занят с утра какой-то замысловатой стряпней, и квагины носки его очень мало интересовали. — При чем тут я? Я его съел, по-твоему?

— Это был мой любимый носок, — медленно закипая, сказал Квага. — Зелененький с белой каемочкой. Очень милый и симпатичный носочек.

— Наверняка у тебя остался его брат-близнец. Возрадуйся же этому.

— Я положил его в стиральную машину. Вернее, в то, что ты называешь стиральной машиной! — Квага показал пальцем на громоздкий белый гроб, стоявший в углу кухни. — А в корзине с чистым бельем моего маленького зелененького носочка нет!

— Он сбежал, — сказал Мегс, досадливо морщась. Соус в кастрюле уже почти закипел, а спагетти могли перевариться в любую минуту.

— Наверно, его проглотил этот стиральный монстр! Ненасытная утроба! Он все время что-нибудь заглатывает… мелочь, ключи, носки… особенно носки! Особенно зеленые с белой каемочкой.

Мегавольт молча взял валявшийся на подоконнике рекламный проспект и ткнул его Кваге под нос: «Вы все еще стираете дома? Не будьте динозавром! Пользуйтесь услугами прачечной «Смоем всё!»

— Очень смешно, — буркнул Квага. — Вот только попомни мои слова: когда-нибудь этот прожорливый агрегат проглотит тебя самого, если ты что-нибудь с ним не сделаешь!

— Что ты так переживаешь из-за одного паршивого носка, — пробулькал Ликвигад, лениво вытекая из кухонного крана. — У тебя же их наверняка было два. Притом совершенно одинаковых.

— Один носок — это хорошо, но два — это, безусловно, все-таки лучше! — обиженно сказал Квага. — А вообще у меня их было семь.

— Неужели семь одинаковых?

— Нет, что ты! Семь абсолютно разных!

— Эм. Это такой креатив? — озадаченно пробулькал Ликви.

— Дурак я, что ли, чтобы надевать одинаковые носки? — пояснил Квага. — Их же можно комбинировать… составлять разные цветовые гаммы… палитры… разрабатывать дизайн… каждый день — новый! Ну и вообще по-всякому выпендриваться… то есть самовыражаться, творчески развиваться и все такое прочее… А теперь один мой носок пропал! Он застрял в сливной трубе… потому что этот болван Мегс забыл, как всегда, поставить в стиралке фильтр! И теперь мой носок лежит там, в сырой темноте, — Квага всхлипнул, — мокрый, сжавшийся в комочек, одинокий и всеми покинутый… мой несчастный носочек…

— Ничего я не забыл! — яростно буркнул Мегавольт. — Ничего в трубе не лежит! Ничего там не застряло! Понял!

— Не плачь. Сейчас я спасу твой носок, — пробурчал Ликвигад. Он влился в барабан стиральной машины, поплескался там, проник в сливную трубу, забулькал где-то в шланге, глухо и яростно забурлил в смесителе…

— Ну? — злорадно спросил Квага. — Ты по-прежнему будешь утверждать, что там ничего не застряло?

— Застряло, — мученическим тоном отозвался Ликвигад, — только явно не твой носок.

Он выплеснулся из сливного отверстия раковины, весь в какой-то смрадной черной слизи и непонятной гнуси, яростно выплюнул на стол превратившуюся в вязкий серый ком долларовую купюру и с явным облегчением нырнул в ванну с чистой водой.

— Ну и где же мой носок? — страдальчески возопил Квага.

— Не знаю, — проворчал Мегавольт. — Он испарился. Самоликвидировался. Совершил акт саморасползания на ниточки. И вообще, исчезни с кухни, ты мне мешаешь. Иди спроси у Бушрута, может, твой носок именно ему сообщил о своих грандиозных планах на вечер.

Но Репейник, которого Квага настиг в гостиной за чтением очередного номера «Мира ботаники», только в замешательстве развел руками.

— Я не видел твоего носка… и не брал его. Зачем он мне? Разве что использовать его в качестве удобрения…

— Мой носок — в качестве удобрения! — в ужасе вскричал Квага. — Ты что, издеваешься?

— А в каком же качестве, по-твоему, я мог бы использовать старые грязные носки? — недоумевал Бушрут. — Подвешивать их под потолком вместо лампочек? Украшать ими ёлку? Затыкать щели в полу? Хранить в них овсяное печенье?

— Про печенье ты неплохо придумал. А носок, между прочим, был не грязный, а вполне себе чистый и выстиранный…

— Эм. Видишь ли, — Бушрут, прикрыв глаза, свернул журнал трубочкой и с глубокомысленным видом постучал им по колену, — учитывая твою эмоциональную лабильность, а также неустойчивость твоего сознания, я склонен полагать, что присущая тебе психологическая турбулентность дала очередной виток навязчивой непродуктивной гипомании по типу Мензалиса-Шпрота…

— Чего? — пробормотал Квага. — Что ты мелешь? Какой ещё виток? И при чем здесь шпроты?

— Вполне возможно, что и ни при чем, — посмеиваясь, невозмутимо отозвался Репейник.

— Что за шум, а драки нету? — спросил проходящий мимо Антиплащ.

— Этот зеленый кактус грузит меня всякой мозгодробительной заумью, — сердито пожаловался Квага. — Вместо того, чтобы отыскать мой носок. Или хотя бы проявить сочувствие, участие, эмпатию, оказать пострадавшему, то есть мне, немедленную психологическую поддержку, дружески похлопать меня по плечу, заботливо завернуть в плед и налить чашку какао.

— А чем ты опять страдаешь? — спросил Антиплащ безо всякого интереса. — Очередным воспалением самомнения на фоне подвывиха внутреннего эго?

Квага рассвирепел:

— А хоть бы и так! И это все из-за того, что Мегавольт не хочет починить стиральную машину! И поэтому она засасывает мои носки! У неё маниакальная носкофилия. Острый носкозаглотит на фоне вялотекущей бельепожиромы. В извращенной форме.

— Вы с Батарейкой сами как два носка, — пробурчал Антиплащ. — Если один цел и на месте, то другой обязательно либо дырявый, либо заполз под кровать, либо застрял за радиатором…

— Эй, — гаркнул Мегс из кухни. — Идемте обедать! Я такую пасту настряпал — закачаетесь!

— Приятно наконец услышать хоть какие-то адекватные слова в этом дурдоме, — потирая руки, заметил Антиплащ. — Ну-с, поберегись, мы идём!

Что ж, Мегавольт старался не зря: паста с соусом и впрямь удались на славу. Спагетти были бесконечно длинные, скользкие и увертливые, а соус — густой, насыщенного терракотового цвета, пряный, с кусочками перца и какими-то ведомыми только Мегсу специями — просто таял во рту, рождая тонкую и выразительную, трудноописуемую феерию вкуса. Элмо, откопавший рецепт пасты в замшелой давности «Советах шеф-повара», на сей раз явно превзошел самого себя.

— Ум-м, неплохо. Классный соус! — одобрительно заметил Квага, облизывая вилку.

— Шармант! Белиссимо! — высокопарно похвалил Ликви. — Терпкие кисло-сладкие нотки подливы — просто шик!

Мегавольт смущённо зарделся.

— Да, вкус невероятно изысканный, — задумчиво согласился Бушрут. — И аромат зело прошибает на слезу.

— Давай добавки, — кратко высказался Антиплащ.

Мегс, сияя от гордости, схватился за половник. Опустил его в соус, черпанул по дну кастрюли и извлёк из посудины нечто тёмное и бесформенное, жалкой тряпочкой свешивавшееся с края половника.

Репейник и Антиплащ с удивлением подняли на него глаза. И как-то разом обратили внимание, что веревка, на которой Квага имел обыкновение сушить свои носки, протягивается через кухню аккурат над плитой…

Антиплащ поперхнулся.

— Невероятный изысканный вкус… — пробормотал он.

Ликвигад что-то невнятно промычал. Бушрут неловко заерзал на стуле.

— Эм, — прошелестел он, — соус, конечно, великолепен, но что-то у меня пропал аппетит.

Мегавольт стоял, набычившись, сжимая в руке половник с таким видом, точно намеревался заехать им кому-нибудь в лоб.

— Э-э… Я, пожалуй, пойду. — Квага торопливо вскочил и попятился к двери. Он вдруг почувствовал, что ему необходимо немедленно выйти и подышать свежим воздухом. Вот прямо сейчас…

Но было уже поздно. На пороге кухни стоял Антиплащ, руки его были уперты в бока, губы кривились, и правый глаз зловеще подергивался.

— Ах, значит, ты постирал носки в стиральной машине? И повесил их сушиться на веревочку? Так, да?

— Ну… так, — пролепетал Квага. — Ну и постирал. Ну и повесил. Ну и что? Подумаешь, один носок свалился в кастрюлю! Зато соус вышел такой пряный и наваристый…

Его дружки мрачно переглянулись.

— Пряный? Наваристый?.. Да когда же ты, урод, наконец научишься пользоваться бельевыми прищепками?

— Да ладно вам! И что вы всегда видите во всем одни минусы? — обескураженно пробормотал Квага, отступая. Увы, кухонька была совсем крохотная, да ещё загроможденная всякой всячиной, и не оставляла Кваге места для маневра. — Не будьте такими угрюмыми брюзгами и буками… Больше оптимизма! — отчаянно взвизгнул он, обращаясь в паническое, хаотичное, безоглядное и постыдное бегство. — Ведь соус-то получился отменно вкусный!