Слишком назойливый мертвец (джен)

Вика, вертлявая до жути девица — сотрудница Евгении, обожала постоянно быть в центре внимания и всегда этого добивалась. Неважно чем — экстравагантным нарядом, новомодной дикой причёской, выкрашенной в разные цвета радуги (причём во все одновременно!), пирсингом в самых неожиданных местах (например, между бровями на переносице), либо скандалом (во время интервью облила мэра чернилами каракатицы, причём они были протухшими! И где она их только достала?)... в общем, так или иначе эта самая Вика была самой настоящей притчей во языцех и давно уже встала всем сотрудникам редакции поперёк глотки. А уволить нельзя! У неё папа, видите ли, бо-ольшая шишка и трогать её ни-ни!

Так длилось почти полгода (именно столько работала в редакции Вика) и вот однажды...

— Что-то она уж больно тихая! — шепнула Инга Женьке на ухо, косясь на вошедшую Вику — необычно молчаливую, бледную и даже ненакрашенную. — Или готовится большая каверза, или... Ой, она к нам идёт! Я побежала-а...

— Женя, с тобой можно поговорить? — спросила Вика, усаживаясь рядом с Евгенией. — Мне по очень важному делу...

— Статья не пишется? Так пойди, скинь горшок с геранью на голову начальника полиции — и готово, статья будет! Правда, только не в газете....

— Надо об этом подумать, — бледно улыбнулась Вика. — Но я к тебе не за этим... Ты же знаешь, что три дня назад у меня умерла подруга?

— Леся? Как же, знаю. Ты тогда всё шутила, что, мол, кошки у тебя на руках рождались и дохли, а человек — в первый раз! А ещё... — тут Женька осеклась, увидев глаза Вики — опухшие, покрасневшие и полные затаившегося в их глубине страха.

— Дура я и шутки у меня дурацкие... — тихо сказала Виктория. — Понимаешь, тогда произошло нечто... не очень приятное...

* * *

— Вика... Вика...

Еле слышный, захлёбывающийся голос добрался до сознания дремлющей на диване девушки и она вскочила, точно её дёрнуло током.

— Леся? — спросила она, тараща сонные глаза в темноту, что царила в комнате. — Леся, что случилось?

Думаю, надо бы объяснить, что вообще происходило: У Леси несколько дней назад умер отец и девушка осталась совсем одна — больше у неё никого не было... Боясь ночевать в одиночестве, она попросила свою подругу Вику пожить какое-то время у неё и та тут же согласилась, радуясь возможности пожить хоть немного без присмотра папы и мамы. Но радости оказалось немного: у Леси было больное сердце и за те три дня, что Вика жила у неё, пришлось раз пять вызывать "скорую помощь". Ложиться в больницу она отказывалась категорически и никакие уговоры врачей и подруги не помогали и вот...

— Викуша, мне плохо... Я дышать... не... — простонала Леся и умолкла, не договорив.

— Леська! — заорала Вика, пулей выскакивая из-под одеяла, бросаясь ко входу и ударом ладони включая свет. — Дура ты эдакая, я же говорила... Леся?

Подруга лежала посреди зала (Вика чудом не споткнулась о неё) и не подавала никаких признаков жизни.

— Лесенька? — Вика кое-как доплелась до неё на враз ослабевших ногах и бухнулась рядом на колени. — Леся? Леся, ты не пугай меня... Скажи, что ты шутишь... Леська!!!

Она трясла подругу за плечи, умоляя прийти в себя, повернула... Податливое, но разом потяжелевшее тело упало на спину и Вика, увидев широко открытые остановившиеся глаза Леси, поняла, что всё кончено... Рыдая, она набрала номер "Скорой", кое-как объяснила, что произошло, получила приказ ждать и ничего не трогать... Да, приказ-то был, но Вика не такой человек, чтобы следовать приказам! У Леси было старинное золотое кольцо удивительно красивой и тонкой работы с ярко-жёлтым камнем — то ли топаз, то ли хризопраз... Вика не запомнила названия, но отлично запомнила то, что Леся говорила о самом камне — что он дорогой, очень редкий и при различном освещении меняет цвета... Вика несколько раз предлагала Лесе обменяться или продать его, но подруга отказывалась наотрез, говоря, что это антикварная вещь и вообще передаётся в их роду из рук в руки, так что ни о каком обмене или тем более продаже не может быть и речи.

По роду, из рук в руки... Но сейчас-то Леся умерла, ещё раньше умер её отец и больше никакой прямой родни не осталось... Что ж, всё растащут мелкотравчатые родственнички — седьмая вода на киселе?! Вика не могла себе представить, как это чудесное кольцо будет носить какая-нибудь фифа из какого-нибудь Задрипанска и поэтому, не дожидаясь приезда "Скорой" и полиции, вскочила и бросилась в спальную, где, как она знала, на прикроватном столике стояла шкатулка с украшениями.

Шкатулка была на месте, в чём Вика убедилась сразу. И драгоценности тоже — ожерелье из мелкого, бледно-розового жемчуга, опаловая брошь, серьги с мелкими бриллиантиками, янтарный браслет, множество колец — серебряных и золотых... Но вот желанного кольца там не было.

Вика осторожно перерыла все ящики столика, осмотрела кровать — ничего. Кольцо словно сквозь землю провалилось. И тут её осенило! Она вернулась в зал, где лежало тело Леси и, нерешительно подойдя к нему, присела рядом на корточки. Так и есть: кольцо было на пальце покойницы. Мёртвых Вика не боялась и отвращения к ним не испытывала... но снимать кольцо с руки мёртвой подруги — это было ужасно, однако камень манил Викторию словно магнит и поэтому, поколебавшись, она всё-таки схватила Лесю за кисть и кое-как сняла туговато сидевшее кольцо. На пальце, правда, остался след и он слишком бросался в глаза, поэтому Вика не поленилась сходить в спальную, достать из шкатулки перстень и надела его на палец мёртвой...

Покончив с этим делом и вытерев со лба выступившие капли пота, Вика решила сходить на кухню и попить — уж очень в горле пересохло после всего, что произошло... Внезапно ей стало как-то страшно ( да и "скорая" всё никак не ехала, про полицию уж и говорить не хотелось) и поэтому, услышав внезапно за спиной медленные шаги и решив, что это всё-таки приехали медики (а почему тогда в дверь не позвонили?), Вика обернулась и увидела... Лесю! Та стояла, покачиваясь из стороны в сторону, словно плохая марионетка, опустив безвольно руки и голову. Лицо её занавесили густые каштановые волосы и Вика впервые порадовалась тому, что не видит сейчас её лица, хотя вообще-то Леся была очень миленькой.

— Леся? Леська? Ты жив-ва? — запинаясь, спросила девушка и, услышав её голос, Леся рывком подняла голову и посмотрела на свою подругу. Лучше бы она этого не делала... Увидев застывшее восковое лицо и мёртвые глаза, Вика завизжала что есть мочи и кинулась в зал, каким-то чудом просочившись мимо загородившей выход покойницы. Та двигалась слишком медленно, чтобы сразу же отреагировать на бегство Вики, но всё же развернулась, едва не упав и последовала за ополоумевшей от страха девушкой.

Увидев входящую в зал мёртвую Лесю, Вика придушенно пискнула и попятилась к стене, но на её пути был разложенный диванчик, на котором она ещё недавно так спокойно спала и девушка, ахнув, упала на него, зажмурив от страха глаза. Мерные шаги замерли у дивана и Вика, приоткрыв один глаз, увидела Лесю, которая медленно подняла руку со сверкнувшим на пальце перстнем и... Далее последовал звонок в дверь и мёртвая рухнула, точно кто-то подрезал державшие её невидимые нити, прямо на Вику, которая взвыла дурным голосом и принялась её с себя спихивать. В конце концов ей это удалось и Вика, взлохмаченная и забывшая, что она лишь в одной прозрачной ночнушке, бросилась открывать дверь, за которой обнаружились мрачные как черти медики.

— Вы звонили? — не глядя на Вику, спросил молодой врач. — Где мёртвая?

— Т-там, в зале... — запинаясь, пролепетала Вика и, ойкнув, сорвала с вешалки какой-то халат, который немедленно и надела. — Пойдёмте, я провожу...

Быстро осмотрев мёртвую, задав незначительные вопросы и получив вполне объёмные ответы, врачи дождались приезда полиции, оформили все документы и, забрав покойницу, уехали. С полицией, конечно же, всё было посложнее.... Но, ввиду того, что Вика не являлась ни родственницей, ни наследницей Леси и всё вроде бы было на месте (в т.ч. деньги и драгоценности), девушку отпустили и она, похватав свои вещички, рванула домой, надеясь как можно скорее забыть всё произошедшее...

Но не тут-то было.

* * *

На следующую ночь Вика проснулась от навязчивого постукивания в окно, которое было на первом этаже.

— Костик, зараза ты эдакая... — улыбаясь, прошептала девушка. — Днём свиданий тебе мало... А-а-а!!!

За окном был не Костик. За окном стояла Леся — с растрёпанными волосами, голая, с уродливым швом на груди... Как назло, полная луна с глубоким и видимо садистским удовольствием облила мёртвую бледно-голубым светом, высвечивая всё до последней детали: грубые стежки, торчавшие концы нити, проступившие тёмные пятна на бледной коже... Она медленно подняла руку и несколько раз дёрнула пальцами, словно зовя к себе Вику.

— Нет! — завизжала та, отскакивая от окна. — Не хочу... Не пойду!

— Вика, что с тобой?! — раздался позади встревоженный голос матери, которая, услышав крик дочери, поспешила ей на помощь. — Что случилось? Тебе плохо?

— Т-там... — Вика, не договорив, потыкала в сторону окна пальцем. Мать подошла, посмотрела...

— Никого нет! — сказала она, оборачиваясь. — Тебе, наверно, просто приснилось что-то... Может, успокоительного накапать?

Вика подкралась к окну и осторожно выглянула, но там никого уже не было — Леся словно растворилась в ночи...

На следующий день Вика с содроганием сердца ждала сообщения о том, что ночью из морга сбежала не в меру прыткая покойница, но... всё было спокойно. Никто панику не поднимал, никто в истерике не бился. Если мёртвая Леся и покидала морг, то сделала это тайно, с оглядкой и... В конце концов, в морге видеокамер не было, так что если бы Вика и решилась рассказать о ночном происшествии, то её точно бы отправили подлечиться кой-куда...

Вскоре приехала какая-то да-альняя родственница, сразу же предъявившая все права на квартиру, машину и прочее-прочее-прочее. О том, что надо бы и на похороны потратиться, она восприняла с большой неохотой, но прекрасно понимала, что денежки выложить придётся — и на гроб, и на венки, и на поминки...

Вика вечером уснула со спокойной совестью и в надежде на то, что вот сегодня её наконец-то оставят в покое...

Ага, щаз-з.

...В окно поскреблись, вежливо так... Потом легонько толкнули створки, которые были, к счастью, закрыты — после той ночи Вика разве что не забила окна досками и, убедившись, что всё бесполезно, стукнули по стеклу кулаком.

Вика, всё это время беспокойно дремавшая, резко вскинулась и, кинув взгляд на окно, к своему ужасу увидела там сидевшую Лесю — по-прежнему голую, с ужасным швом на груди, только тёмных пятен на желтовато-серой коже поприбавилось... Она улыбнулась, причём из-за окоченевших мышц улыбка получилась больше похожей на оскал и провела ногтем по стеклу, отчего у бедной Вики по спине побежали мурашки.

— Чего тебе надо? — прошептала она. — Что ты ко мне привязалась? Вон в твоей квартире живёт родственница... Иди её пугай! Отстань от меня!!!

Вместо ответа Леся протянула к ней руку и несколько раз сжала и разжала пальцы, после чего... исчезла.

Бледная Вика на трясущихся ногах подошла к окну и... не увидела там ничего. Улица была пуста.

То же самое повторилось и на следующую ночь, только с одним отличием — Леся была одета в длинное белое платье. Она опять упорно торчала за окном, так же протягивала руку и что-то требовала и требовала у Вики... Но вот что?

* * *

— Сегодня похороны, — угрюмо сказала Вика. — А я боюсь идти. Если она и средь бела дня вдруг встанет из... Нет, не могу! И если бы хоть знать, что ей от меня надо...

— Ты что-то говорила про кольцо...

— Да брось! Неужели всё это стоит какого-то золотого ободка с камешком, пусть и красивым? Ну, взяла я его... Так он ей там ни к чему!

— Не скажи! — возразила Евгения. — Если это кольцо у них передаётся из поколения в поколение, то оно будет очень ценным артефактом и, думаю, она и из могилы выберется, чтобы забрать свою ценность.

— А... а если я уеду?

— Не думаю, что это выход. Вряд ли мертвецу будет помехой твой отъезд... Лучше отдай кольцо и спи себе спокойно.

— Жалко, оно ведь такое красивое... — заныла Вика, которую даже еженощное посещение мёртвой подруги не смогло отбить любовь к побрякушке.

— Тогда иди домой и жди снова гостей! — рявкнула Женька. — И отстань от меня!

Она рассерженно повернулась, чтобы уйти, но Вика поймала её за руку:

— Женечка, прости меня, пожалуйста... Я не знаю, что делать и... и если ты мне не поможешь, то... я же с ума сойду!

— Ладно уж... — Женька сменила гнев на милость. — Я посоветуюсь кое с кем и потом приду к тебе, хорошо?

— Только, если можно, сегодня. — робко попросила Вика. — Ладно? Ещё одну ночь я не переживу....

— И зачем тебе это? — приподняв бровь, спросил Иван Олегович — экстрасенс, хороший знакомый их семьи. — Она тебе не подруга... И не родственница. К чему эта благотворительность?

— Жалко её...

— Она сама во всём происходящем виновата. Кто заставлял её воровать кольцо с руки покойницы, тем более семейную реликвию? Вот пусть теперь за свою жадность и расплачивается!

Вика понурилась.

— И что, нет никакого способа помочь ей? — уныло спросила она.

— Вообще-то есть один... Когда её похоронили? Сегодня? Так вот, пусть твоя... подружка ночью идёт на кладбище к могиле и в полночь, как только покойница высунет из-под земли руку, наденет на её палец это кольцо!

— А поможет?

— Хм, откуда же мне знать? — пожал плечами Иван Олегович. — Просто это единственное, что пришло мне в голову. Вдруг да поможет...

* * *

— Мне страшно... — скулила Вика, пробираясь между оградок. — Вдруг они сейчас все выйдут и съедят меня?

— Сдалась ты им... Фонарь не вздумай включать! Ещё не хватало, чтобы нас поймали и обозвали кладбищенскими мародёрами!

— Темно-о...

— Луна светит и этого вполне достаточно!

Как назло, именно в этот момент луне вздумалось уйти за набежавшую тучку...

— Ой, мама...

— Не ной, скоро будем на месте... Вот мы и пришли!

Могила была большой, свеженасыпанной и украшенной венками и букетами цветов.

— А это точно её? Во-он ещё одна свеженькая... И вон там тоже! Блин, да сколько же покойников-то закопали?!

— Не боись. Если мы твою Лесю не отыщем, она сама нас найдёт и... ё-моё, у меня аж фантазия зашкаливает, что она тогда с тобой сделает! Да и со мной тоже... как с нежелательным свидетелем... Фиг знает, что у них, у мертвецов, в голове!

Могила, точнее её поверхность, пришла в движение. Крест покосился и упал набок, венки повалились в разные стороны. Верхушка могилы начала расти точно гнойный нарыв, готовый вот-вот прорваться...

— Бежи-им отсюда-а... — проблеяла Вика и в этот момент из земли на поверхность вырвалась рука — исцарапанная, на двух из растопыренных пальцев нет ногтей...

— Быстро! — крикнула Женька. — Кольцо! Надень ей его на палец! Да шевелись же, телушка, иначе она вся вылезет!!!

Последняя фраза, видимо, произвела на Вику огромное впечатление, потому что она, как-то странно икнув, бросилась к выползающей на свет Божий руке и, вытащив из кармана кольцо, с размаху надела его на средний палец. И попала ведь!

Рука на миг замерла, потом как-то дёрнулась, несколько раз сжала и разжала пальцы и... уползла обратно. Вика и Женька, затаив дыхание, застыли неподвижно перед полуосыпавшимся бугорком, но видимо, Леся сочла дальнейшие действия ненужными и успокоилась.

— Пошли? — наконец спросила Вика, когда уже не было сил стоять. — А то светать скоро будет... Не дай Бог кладбищенский сторож застукает!

— И оставим всё в таком бардаке? — Женька решительно подошла к могиле и, ухватившись за крест, поставила его на место. — А ты чего глазами моргаешь? Твоя подруга — ты и поправляй! Да, и попроси у неё прощения... На всякий случай.

* * *

Прошло три дня.

Телефон надрывался так, что игнорировать его было уже нельзя. С закрытыми глазами Женька нашарила на прикроватной тумбочке истошно вопивший сотовый и поднесла к уху.

— Убью заразу! — сквозь зубы прошипела она, с трудом приоткрывая правый глаз. Левый работать отказывался наотрез... — Какая скотина... В два часа?! Кастр-рирую без наркоза!

— Женя, это Вика! — проблеял в ухо дрожащий голос.

— Н-да, кастрировать особо нечего... Ты чего, милая, охренела? На часы глянь — ночь-инесла мне своё кольцо, положила его на подоконник, улыбнулась и.. исчезла. Что всё это может означать?

Евгения задумчиво почесала в затылке:

— Ну-у... Тут только два варианта: либо она тебя не простила и решила довести до навечного поселения в психушку...

— Ой...

— Либо Леся тебя простила и дарит это кольцо, чтобы оно теперь в твоей семье переходило по наследству... Скорее всего так. А теперь сунь это кольцо в шкатулку, ляг в кроватку и дрыхни! Поняла?!

Вика что-то пискнула в трубку и немедленно отключилась. Женька откинулась на подушку, улыбаясь неизвестно чему и, глядя на потолок, по которому метались ночные тени, подумала вслух:

— Либо, на всякий случай, если ей вдруг когда-нибудь на том свете станет просто скучно и она решит снова проучить тебя за жадность, то тогда... вернётся вновь! А что, третий вариант мне больше нравится!