Пройти сквозь огонь (джен)

Дышать становилось всё труднее — дым густел с каждой минутой и то, что помещение было просторным, не спасало — горела деревянная обшивка стен, занавес, кое-где занялись кресла... От невыносимого жара, что скопился под потолком, начали лопаться плафоны на лампах и осколки сыпались на головы мечущихся в диком ужасе людей. Вот в освещённой всё более разгоравшимся огнём темноте мелькнул светлый прямоугольник и люди кромешной толпой, сшибая более слабых на пол и давя их безжалостно, рванули туда...

Алёна в этой агонии не участвовала — она, хоть и маленькая, прекрасно понимала, что в любом случае ей отсюда живой не выбраться — последний ряд, дым, медленно отравляющий всё живое... да и не добежать до двери — вон, даже того дядьку, что сидел впереди, сбили с ног и, не обращая внимания ни крики боли, затоптали его, здоровенного... а что будет с ней, с девятилетней девочкой? Странно, но мысль о скорой гибели Алёну совсем не страшила — в юном возрасте смерть не кажется пугающей и всегда думается, что кого-кого, а меня это минует и все будут жить долго-долго и никогда не умрут... ну, разве что через тысячу лет и её лишь беспокоило, что мама заругает, если она опоздает к ужину.

Сверху обвалился пылающий карниз, разрезав толпу орущих людей пополам, отчего крики достигли предельного ужаса и Алёнка, забившаяся под кресла, сжалась в маленький комочек и стала мечтать о том, что сейчас она станет крошечной и исчезнет отсюда, чтобы появиться ... но где она именно появится, девочка представить не успела, так как стало ещё жарче, люди вокруг закричали совсем уж нестерпимо и внезапно Алёнка подумала: "Как же расстроится моя мамочка..."

И всё пропало.

Очнулась Алёнка в полном одиночестве — никого вокруг не было, лишь чёрные развалины… Да, она пыталась уйти, но мгновенно её сознание и тело заволакивала пелена и девочка вновь оказывалась всё на том же месте, среди обломков кресел. Дни сменялись днями, недели — неделями, годы пролетали мимо девочки, которая совсем не менялась, да она и не замечала этого, лишь отчаяние, которое поначалу было лишь серенькой капелькой в душе, постепенно разрасталось ... Но надо ли поддаваться ему так безоговорочно? Думается, что нет, потому что однажды произошло то, что дало новую надежду на то, что она всё-таки вырвется из плена ...

Прошло более пятнадцати лет.

Почти полностью выгоревший кинотеатр после долгих разбирательств — кто прав, кто виноват, — разобрали, и опустевший участок земли долго ещё укоризненно зарастал бурьяном, напоминая всем о произошедшей здесь трагедии. Постепенно забылось всё — и пожар, унесший жизни десятков людей, и клятвенные обещания администрации разобраться во всём и строго наказать виновных, помочь семьям погибших всем, чем только можно... Но, как всегда бывало, благие начинания тихо угасли в самом зародыше и вскоре о погибших помнили только их родственники, так как было начало двухтысячных, и никто на сантименты размениваться не собирался. Где-то в начале 2016 года пустующее место очистили, залили новый фундамент, и вскоре выросло новое здание торгового комплекса, в котором было всё — и магазины, и детская игровая комната и даже суперсовременный кинозал, в котором демонстрировались новинки нашей и зарубежной киноиндустрии — словом всё, о чём только можно мечтать.

Когда Алиска и Эдька — наши дети — подросли, то стали просить нас, своих мам о том, чтобы мы сводили их хоть на какой-нибудь кинопросмотр, но я и Ленка, помня о том, что произошло на этом самом месте почти двадцать лет назад, не очень-то рвались там развлекаться, ибо знали, что на пепле погибших страшной смертью игрища устраивать себе дороже, так как мёртвые бывают очень мстительными и зачастую даже не смотрят, на кого эта их месть может пасть. Потом на всех экранах нашей необъятной Родины транслировались Олимпийские игры, где наши хоккеисты утёрли нос всем этим америкашкам и прочим, которые хотели унизить нас тем, что "милостиво" позволили выступать без нашего флага... ан нет — фигульки вам, барабульки, подавитесь злобой, янки зарвавшиеся!!! За всё то время, что шла трансляция игр, в нашем городке происходили некие загадочные события — каждую ночь, нарушая всеобщие спокойствие и сон, кучкой в двенадцать-пятнадцать человек бегали, выражая свой восторг игрой наших спортсменов, бритые налысо и вымазавшиеся в цвета родного триколора мужики — такие триколорные и такие лысые, что изредка встречавшиеся на их пути алкаши мгновенно трезвели и истово крестились, справедливо полагая, что на трезвую голову ТАКОЙ Содом просто так не привидится и, значит, вот он край всему и пора менять разгульный образ жизни! Триколорные и лысые побегали так ночей пять, а потом сдуру сунулись в собачий питомник, где разводили овчарок... чем очень обрадовали скучающих четвероногих друзей человека, которые вдохновенно вырвались из клеток и с нескрываемым энтузиазмом погнали триколорных и лысых по обратному маршруту, организовав тем незабываемую экскурсию по незнакомым уголкам знакомого городка.

Алиска и Эдька, а с ними и Машка — моя племянница, с замиранием сердца следили за ходом Олимпийских игр, прилипнув к экрану огромного телевизора, что стоял в гостиной и порой Машка, полностью уйдя в спортивные переживания, выражалась ТАК, что я краснела, стремительно взлетала с кресла и отвешивала крепкий подзатыльник зарвавшейся малявке, отчего та мгновенно затыкалась и снова утыкалась в телевизор. Но вскоре все эти спортивные страсти сошли на нет, настали трудовые будни, потом наступило лето, каникулы, а с ними возобновилось нытьё наших отпрысков и мы не выдержали.

— Ладно, сводим мы вас в этот торговый центр, чтоб ему пусто было! — решительно сказала Ленка, не перенеся многодневной осады. — Один раз, поняли?! И чтобы после этого — молчок!

* * *

— И что вам дома не хватает? — поинтересовалась я, застёгивая платье Алиски. — Интернет есть, дисков — хоть завались... и на паузу поставить можно, если в туалет приспичит, а там что такого особенного?

— Ну, мама, там же экран огромный и попкорн с колой!

— Экран огромный и у дяди Андрея дома имеется и колы вашей у него — хоть упейся! — напомнила я и поправила в локонах дочки ленту. — Ладно, идём...

Эдька с Леной уже нетерпеливо пританцовывали на улице перед нашим подъездом, когда мы наконец-то появились пред их светлыми очами. При виде Алиски в роскошном шёлковом платьице и лаковых туфельках моя подружка простонала от восторга и твёрдо заявила:

— Рожу ещё одного ребёнка... Дочку хочу!

Я поперхнулась застрявшим в горле "здрасьте", Эдька округлил глаза, а Алиска смерила Елену оценивающим взглядом и проникновенно сказала:

— В вашем возрасте, тётя Лена, пора бы уже и о внуках подумать, а вы: "Рожу, рожу..."

Тут уже поперхнулась Ленка, а я крепилась-крепилась, но не выдержала и заржала во всю глотку. Моя подружка надулась и танком попёрла вперёд, волоча за собой упирающегося Эдьку, которому больше хотелось идти рядом с Алиской... а фиг тебе!.. волокут как хромую кобылу на колбасу! Впрочем, минут через десять она успокоилась и начала делиться своими планами на предстоящее посещение торгового центра.

Надо сразу сказать, что "Хамелеон" (так назывался торговый центр) поразил нас не меньше, чем, наверное, дикаря вид фрегата... да и было чем любоваться: огромное многоугольное здание, раскрашенное во все цвета радуги (и это, по их мнению, хамелеон?), мигающее множеством экранов, на которых то и дело менялись картинки, зеркальные раздвижные двери... Ну, мы с Ленкой люди ко всему привычные, многое видели, а вот Алиска и Эдька так вертели головёнками, когда мы вошли в этот самый "Хамелеон", что казалось чудом, что их бедные черепушки не отваливались прямо на ходу. Первый же отдел с игрушками заставил их застыть на месте, и нам пришлось бы застрять в нём надолго, но тут Ленка углядела прямо напротив игрушечного отдела отдел продуктовый и предложила на время разделиться — Алиска и Эдька отправятся в свой игрушечный рай, а мы прогуляемся по конфетно-колбасно-лимонадному оазису.

— Если раньше нас всё осмотрите, то далеко не уходите, — строго наказала она нетерпеливо переминающимся с ноги на ногу деткам. — Ждите нас, хорошо? Ах да, вот вам деньги...

Минута усердного кивания, потом счастливые дети исчезли за дверями отдела игрушек, а мы вошли в отдел напротив и неторопливо побрели вдоль полок с самым разнообразным набором продуктов...

...Нагруженные бутылками с лимонадом, шоколадками и фруктами, мы подошли к кассе, положили свои покупки на ленту и принялись от нечего делать глазеть по сторонам. Внезапно Ленка, прыснув, ткнула меня локтем в бок и кивнула в сторону стоявшего впереди невысокого щуплого мужичка со шкодливой физиономией.

"Чего?" — изобразила я искреннее недоумение. Ленка тяжело вздохнула — мол, ну и тупая! — её глаза метнулись вниз, на ленту, на которой лежали покупки. Пока я соображала, что к чему, стоявший позади меня амбал внезапно хрюкнул, доперев до смысла всех Ленкиных манипуляций куда быстрее, потом присмотрелась и я... Да, подбор покупок у мужика был весьма странным: две курицы-гриль (ну, тут пока ничего особенного...), кусок сыра, шоколадка (любит мужик сладенькое, что такого?), водка со звучным названием "Петушок", бутылочка дешёвого коньячка и... две пары женских трусиков — белые и чёрные! Понимая, что ещё немного и хохот прорвётся наружу, я прикусила губы и возвела очи к потолку. Чувствуя назревающее нездоровое веселье, мужичок замялся и стал подталкивать свои покупки к кассирше, которая, как на грех, не особо торопилась. Куры-гриль были аккуратно упакованы в ещё один пакет, затем тётка пробила шоколад с сыром, подошла очередь бутылок и тут кассирша искренне огорчила своего покупателя:

— Прошу прощения, но сегодня спиртное не пробивается!

— Но почему? — сильно расстроился тот. Кассирша хотела что-то ответить, но её опередил амбал, который уже совершенно откровенно лыбился во все тридцать два золотых вставных.

— Сегодня день трезвости, мужик! — пробасил он. — Так что надевай свои кружевные труселя без водяры и вперёд... И так симпотный!

Что тут началось... Хохотали все — и кассирша, и я с Ленкой, и соседняя очередь. Не оценил шутки юмора лишь невольный её виновник. Он быстренько покидал свои покупки в сумку, расплатился и, позабыв про сдачу, испарился в неизвестном направлении.

Тем временем Алиска и Эдька упоённо разглядывали полки и старательно подсчитывали, хватит ли им финансов на покупку той или иной забавы... Выходило так, что если купить вон ту штуковину, то денег не хватит, даже если сложиться, а вот если эту... но её покупать не хотелось, несмотря на разрекламированность и относительную дешевизну. Пока Эдька вздыхал над трансформером и лазерным мечом джедая, Алиса пошла в сторону полок, где лежали пазлы... и замерла, увидев стоявшую неподалёку девочку одного с ней возраста — в простеньком ситцевом платье в цветочек, с двумя русыми косичками, торчащими из-за ушей как у Пеппи Длинныйчулок. Довершали картину синие гольфики и старые растоптанные сандалии, явно ей великоватые. Люди равнодушно проходили мимо, не обращая на девчушку никакого внимания, и личико той с каждой минутой становилось всё печальнее и печальнее. Поняв, что никто ею не интересуется, девочка тяжело вздохнула, круто развернулась и побрела прочь. Непонятно почему Алиска, вдруг напрочь позабыв про Эдьку, который упоённо разглядывал игрушки своей мечты и про наказ мамы никуда не уходить, поспешила вслед за так заинтересовавшей её незнакомой девочкой и догнала ту почти у комнаты игр.

— Ты здесь одна? — запыхавшись, спросила она девчушку, лицо которой внезапно выразило неподдельное изумление.

— Это ты... мне? — запинаясь, спросила она.

— Ну да. А чего ты так удивляешься?

— Просто... Я давно здесь хожу и никто меня не замечает. Никому я не нужна...

— Как это так? — удивилась Алиса. — А мама твоя где? В магазин пошла, а ты заблудилась? Так пойдём, я провожу!

— Моей мамы тут нет... А ты вправду меня видишь и слышишь?

— Зачем я тебе врать-то буду? — возмутилась было Алиска, но осеклась и, вспомнив рассказы о привидениях, которые так любила тётя Лена... (а ведь девочку никто, кроме неё, и не видит!), опасливо спросила. — Ты что... мёртвая? Привидение... да?

Вместо ответа девочка легонько коснулась её ладони тоненькими пальчиками, которые были совершенно живыми, тёплыми и плотными.

— Тогда я ничего не пони... — растерянно пожала плечами Алиса и в тот же момент почувствовала, что её хватают за плечи и начинают трясти.

— Ты почему ушла одна и ничего никому не сказала?! — рассерженно кричала я. — Тебе что сказали?!! Эдька с ног сбился, ищет... я ищу, а она тут на качелях прохлаждается!

— А где девочка? — Алиска завертела головой. — Мы с ней разговаривали только что... Ты её не видела?

— Комната игр пустая, ты одна в ней сидишь! Пошли, Годунов доморощенный, а то на киносеанс опоздаем.

— А почему Годунов?

— Ну-у, почему... У того мальчики кровавые в глазах были, а у тебя, значит, девочки.

— У неё платье чистое и никакой крови! — возмутилась Алиска. — Что ты на неё обзываешься?

— И как хоть зовут твою новую подругу?

— Она не успела сказать... Мама, а можно я сюда завтра приду?

— Никаких больше сюда походов! Хватит... и вообще, неуютно мне тут как-то, — сказала я и нисколько не покривила душой: не по сердцу было то, что на месте гибели людей построили развлекушку, душу терзало странное предчувствие, что может произойти нечто плохое и очень не хотелось, чтобы в этот момент тут оказался кто-либо из моих близких. — Поняла, доча? Дай мне честное слово, что сюда более ни ногой... во всяком случае, одна!

— Обещаю... — не по-детски хмуро проговорила Алиса, глядя в сторону. — Одна — ни ногой...

...Фильм этот, "Последний богатырь", оказался полнейшей туфтой. Нет, может, кому он и понравился, но только не мне и Ленке. Мы были воспитаны на советских сказочных фильмах, обожали Кощея Бессмертного и Бабу-ягу в исполнении Милляра... а тут какая-то бомжиха с распухшим от постоянного пьянства носом! Да и сам сюжет был высосан из пальца: прохиндей-"экстрасенс" попадает в сказочный мир, знакомится с князем и его жёнушкой-ведьмой, та быстренько запихивает гостя в тюрьму, где уже отдыхает Кощей... и тот выходит на свободу с помощью этого злодея, Бабы-яги и какой-то девицы, которая ведёт себя как персонаж "Матрицы" — прыгает, дерётся на мечах… Наш главный герой немедленно "благодарит" своих спасителей тем, что поджигает избушку на курьих ножках... нет, это каким же идиотом надо быть, чтобы светить себе зажигалкой в избушке, где полно сухих трав?! Да, режиссёр явно не читал русских народных сказок, не смотрел фильмов Александра Роу и, видимо, абсолютно не представляет себе, кто это такой — Кощей Бессмертный и с чем его едят: в фильме Кощей смахивает на гибрид средневекового рыцаря с зомби... хотя расчленёнка с последующим вмораживанием в лёд — это что-то с чем-то! Я никак не могла понять тех людей (когда смотрела рекламу фильма по телеку), которые, блаженно округлив глаза, едва не писались от восторга, рассказывая журналистам о том, какой этот фильм "чудесный, великолепный, захватывающий"... в общем, надежда нашего кинематографа, да и только! Надо сказать, давно известно, что чем больше расхваливают и рекламируют какие-либо фильмы, мультфильмы и прочее, то значит всё — можно не смотреть, толку не будет! Впрочем, детям фильм показался занятным, смотрели с интересом, смеялись, но после сеанса Алиса призналась, что во второй раз она этот фильм смотреть бы не стала. С тем мы и отправились домой, и только моя дочка время от времени оборачивалась и куда-то смотрела — словно искала знакомых...

* * *

Слова своего дочура моя не сдержала. Пользуясь тем, что я её особо не контролировала, считая это унижением человеческого достоинства, (тем более летние каникулы и когда за ней следить?) Алиса стала чуть ли не каждый день бегать в "Хамелеон" и, встречаясь там с новой подружкой, подолгу болтала с ней. Окружающие ничего не замечали — ну, качается девочка на качелях и качается, не шумит... чего ей мешать? ... тем более разговаривала Алиска не вслух, а мысленно, упорно считая свою подружку привидением, хоть и необычным. Никому о своём знакомстве она говорить не стала, даже Эдьке — ревновала к тому, что он может помешать их дружбе. Постепенно Алёнка (так звали девочку) рассказала обо всём, что с ней произошло — и о пожаре, в котором погибло много людей, и о собственном, охватившем её тогда ужасе...

— Но я совсем не помню того момента, как умерла, — печально говорила она, примостившись рядом с качелями, на которых восседала Алиса. — Помню, как мне было страшно, помню, что очень хотела исчезнуть... и всё! Потом я очнулась среди развалин, хотела уйти домой, но что-то меня отсюда не отпускает... а я так хочу к маме!

Алёнка расплакалась навзрыд, а Алиска стала лихорадочно вспоминать всё то, что ей было известно о привидениях: многие из них не помнили момента своей смерти и поэтому продолжали вести себя подобно живым и были обречены навечно оставаться на месте своей гибели... Выходит, Алёнка и впрямь привидение! Алиска в очередной раз доказывала это самой себе и тихо гордилась своей осведомлённостью в потусторонних делах.

Они часто бродили по торговому центру вместе, любовались игрушками и Алёнка не раз признавалась подружке, что с лёгкостью могла бы взять себе любую куклу, но "воровать нехорошо, мама ругать будет, да и продавщице придётся платить за украденное!" Алиске надо было бы подумать над её словами — ведь привидения, как правило, ничего в руки взять не могут... но до этого ли было моей экстремалке? Алёнка спрашивала Алиску о том, знает ли её мама, что они тут встречаются, но та отделывалась ничего не значащими фразами — боялась признаться в том, что не такая уж она и послушная дочь... Однако долго такие встречи в строжайшей тайне продолжаться не могли, так как обязательно найдутся желающие снять гриф секретности и "порадовать" этим всех окружающих — особенно тех, кого непосредственно эта секретность и касается. Вскоре мамаша одной из Алисиных подруг (та ещё сплетница!) перехватила меня на улице и, буквально захлёбываясь от переизбытка информации и предвкушая скандал, выложила всё — и как Алиса чуть ли не каждый день мотается в "Хамелеон, на качелях там качается подолгу, и по торговым отделам шляется в одиночестве ("Не иначе, как украсть что хочет! А что им, сопливкам? Украдут, а родителям потом отвечать!") и многое другое. Если она хотела увидеть, как я буду орать и возмущаться поведением своей дочери, то оказалась сильно разочарована — я и бровью не повела, спокойно сказав, что сама лично разрешила дочке гулять там в свободное от уроков и домашних дел время. Разочарованная родительница отвалила и удалилась в неизвестном мне направлении, а я, внутренне закипая, достала сотовый:

— Алло, Андрей? Моя авантюристка не у вас? Нет? Ладно, спасибо... Нет, всё в порядке, просто хотела кое-что узнать... Вот мерси огромное, без тебя как не сообразилось, что можно позвонить! Да спугнуть не хочу, вот и не звоню! И ты ей звонить не вздумай, понятно?! Иначе приду, раздербаню все твои научные диссертации по листочкам и вокруг дома рассыплю в радиусе ста километров — задолбаешься собирать... Чао!

Обескураженный Андрей клятвенно пообещал ни в коем случае не предупреждать клятвопреступницу, и я направилась домой, справедливо рассудив, что белобрысая мошенница наверняка зависла за компьютером, а без доказательств как скандалы скандалить?

Алиска и в самом деле была дома. Сохраняя невинный вид, она отрапортовала мне о своих делах, мы пообедали, посмотрели "Моану", потом Алиска пошла в свою комнату, а я принялась мучиться вопросом — поговорить с ней сейчас, без лишних свидетелей... или же завтра при всех отругать по "самое не балуй"? Весы постепенно склонялись в пользу разговора тет-а-тет... но тут послышались лёгкие шаги, и в спальную заглянула сама виновница моих переживаний.

— Мамуля, у меня к тебе... в общем... я хотела сказать... — замялась она.

— Хочешь сообщить мне, что ходишь одна в "Хамелеон"?

— Так ты всё знаешь? И Алёнка мне тоже говорила, что врать нехорошо, что мамы от этого только расстраиваются и начинают плакать!

— И она права... Постой-постой, а кто она такая, эта Алёнка? Одноклассница твоя? — насторожилась я, торопливо перебирая в уме всех девчонок, что учились в одном классе с Алиской, но не находя такого имени. — Это с ней вы ходите в "Хамелеон"?

— Да, она там живёт.

— Как это "живёт"? Она что, беспризорница?! А где же её родители?

— Про папу она ничего не говорила, а маму очень жалеет. С тех пор, как случился пожар…

Наверное, лицо у меня стало испуганным, потому что Алиска поспешила объяснить:

— Он был давным-давно, этот пожар. Тогда погибло много людей, осталась одна Алёнка, но с тех пор она не может оттуда уйти... Она ведь привидение, хоть и странное!

— Пожар... давным-давно... — медленно проговорила я, начиная кое-что понимать. — И что, её никто никогда не видел, эту твою Алёнку?

— Иногда некоторые люди её замечали, но делали вид, что никого нет. Они боялись, глупые... А Алёнка ведь никогда никому плохо не делает! Мам, можно я к ней и завтра пойду?

— Ладно, иди... но только будь осторожна, хорошо?

Обрадованная разрешением Алиска ускакала в свою комнату, а я позвонила Ленке и рассказала ей обо всём, но та отнеслась к этой новости вполне спокойно.

— Сдаётся мне, что у вас скоро появится домашнее привидение! — весело сказала она. — А прикольно, однако!

— Прикольно ей… Что мне теперь делать, как ты думаешь?

— Эта Алёнка, как я поняла, призрак безвредный... но ты всё равно сходи завтра вместе с Алиской, может, она и тебе покажется? — подумав, посоветовала Ленка, потом в трубке, грохнув оглушительно, что-то упало и моя подружка, грозно пообещав кое-кого примотать скотчем к стулу, чтоб не бузил, отключилась, а я пошла к Алиске — порадовать её своим решением проведать Алёнку, но та не особо вдохновилась этой новостью.

— Ты не сможешь её увидеть, мамуля. Я же сказала, что её видят не все...

— Но...

— В тот раз она была рядом с тобой, но ты её не заметила... а ведь Алёнка отличается от других детей!

— У неё зелёные волосы и заячьи ушки?

— Нет, она самая обычная девочка. Ладно, если хочешь, пойдём завтра вместе...

Особой радости в её голосе я не услышала, но решения своего менять не стала: чтоб я да пошла на поводу у какой-то малявки?!

* * *

В выходной день в "Хамелеоне" было шумно и людно — целые семьи решили прошвырнуться по торговому центру, посидеть в кафе, в кино и предаться прочим немудрёным развлечениям. Словом, народу было, как шпрот в банке и вся эта сутолока меня раздражала. Очень хотелось уйти домой, но не сдержать обещание, данное дочке...

В игровой комнате народу было немного, чему я сильно удивилась, так как обычно родители, придя в "Хамелеон", старались побыстрее запихнуть своих чад в эту душегубку (иначе не скажешь, так как окон не было, на улице летнее пекло, а сплитсистема работала хреново), а сами отправлялись по всем многочисленным торговым отделам. Пара ребятишек кувыркалась в бассейне, наполненном поролоновыми шариками, ещё двое прыгали на батуте... Качели были свободны, моя дочка уселась на них и завертела головой — искала свою подружку и, видимо, нашла, потому что лицо её расплылось в радостной улыбке.

— Она тут? — тихо спросила я, посмотрела в ту сторону, куда глядела Алиска и внезапно мне почудилось, что руки моей легонько коснулись тёплые пальчики... но никого рядом не было.

— Возле тебя стоит. Говорит, что очень рада познакомиться... Мам, если хочешь, я могу быть переводчиком!

— Ещё бы не хотеть. У меня к твоей подружке ой как много вопросов!

...Мало-помалу я узнала о маленьком привидении всё, что та могла о себе поведать. Более пятнадцати лет назад в нашем городке жила-была девочка Алёна Синяева, которая любила конфеты, собирала фантики, рисовала котов и собак, у которых были добрые улыбчивые лица, обожала свою маму, старалась учиться хорошо, чтобы не слишком огорчать её... Словом, самая обычная девочка, которых на белом свете сотни тысяч... вот только судьба ей выпала страшная — погибнуть во время пожара в кинотеатре.

— Она просит найти её маму и передать ей, что очень её любит! — закончила свой (вернее, Алёнкин) рассказ Алиса. — Мы сможем сделать это?

— Синяева... Что-то я не слышала такую фамилию, но попробовать можно. Подключу к этому делу Лену, а то она совсем зачахла от скуки, а так пусть побегает-поищет!

Алиска просияла, хотела было что-то сказать, но в это время по торговому центру пронёсся протяжный сигнал и вслед за ним послышался холодный механический голос:

— Внимание, пожарная тревога! Всех посетителей просим пройти к главному и запасным выходам! Внимание, пожарная тревога...

— Мама... — растерянно произнесла Алиса и глаза её испуганно округлились. — Мамочка...

— Бежим! — крикнула я, схватила дочку за руку и побежала к выходу. — Быстрее, доченька!!!

По коридорам, которые уже постепенно начало заволакивать дымом, к выходу бежали люди, многие из которых от страха ничего не соображали и просто неслись туда, куда и все — не думая ни о чём, кроме спасения из того ада, что здесь может вот-вот начаться. Внезапно Алиска вывернулась из моих рук и с криком: "Там же Алёнка!" бросилась назад.

— Куда?! Она же призрак, ей огонь не страшен, а ты погибнешь! — закричала я, кашляя, побежала за дочкой и нагнала её у самого входа в игровую, где уже вовсю бушевало пламя — пенопласт и пластик слишком хорошие материалы для разведения костров — и Алиска, вбежав туда, тут же подалась назад, прикрывая лицо руками.

— Ты с ума сошла?! — я схватила дочку и оттащила подальше. — Сгорим ведь! Бежим отсюда, ничего твоей Алёнке не сделается!

— Вон она! — завопила Алиска, показывая куда-то вперёд. — Мама, ну неужели ты её не видишь?!!

Я прищурилась, посмотрела туда, куда она указывала... и внезапно разглядела среди языков пламени... хрупкую детскую фигурку! Не веря глазам своим, шагнула вперёд, не обращая внимания на жар, протянула руки, в мои объятья скользнуло маленькое тельце, и я почувствовала, как испуганно бьётся её сердечко. Подхватив одной рукой новоспасённую, другой — дочку Алиску, я развернулась и помчалась к выходу, уже думая только об одном — как бы спасти эти две детские жизни.

* * *

Никто во время пожара (который, кстати, произошёл по вине одного малолетнего недоноска, вздумавшего поиграть в комнате развлечения с зажигалкой!) не пострадал и не погиб. Приехавшие пожарные быстро всё затушили, но всё равно — торговый центр "Хамелеон" был повреждён настолько, что проводить в нём ремонт оказалось делом бессмысленным — легче снести и простроить новый. Алёнка на то время, пока Ленка разыскивала хоть какие-то следы её семьи, поселилась у нас с Алиской и жила с ней в одной комнате. Мой брат Андрей (по образованию физик), когда я рассказала ему , что произошло и когда Алёнка поведала свою историю, предположил, что девочка силой своего желания во время пожара, произошедшего более пятнадцати лет назад, поместила себя в своеобразную временную капсулу, а потом просто не смогла выбраться оттуда (лишь иногда её могли видеть люди, обладающие даром видеть сквозь измерения), так как для этого, по-видимому, требовались те же самые условия.

— Но почему она не повзрослела за эти годы?

— Почему? Не знаю, но могу предположить, что эта временная капсула — нечто вроде стасис-поля, где время точно останавливается. Но это только предположение! Знаешь, я давно занимаюсь проблемами изменения физики веществ в тех или иных условиях но, боюсь, более понятно объяснить не в силах, — сразу предупредил он. — А насчёт того, что твоя дочка смогла увидеть её... Судя по всему, у Алисы дар видеть другие измерения и уж не знаю, что принесёт ей это... Будем надеяться, что только благо. Что думаешь делать с девочкой, если её родные не найдутся? Сдашь в детский дом?

— Да ты что?! Она так подружилась с моей дочкой… и вообще, будет слишком жестоко поступить с нею вот так!

— Если что, помогу чем могу, — пообещал Андрей и я поспешила к Елене — узнать, накопала ли та хоть что-то?

...Ленка "накопала" немало. Ей удалось выяснить, что мать Алёны Анастасия Владимировна Синяева — бывшая воспитанница детского дома, родила дочку без мужа, но не бросила её и воспитывала одна, без чьей-либо помощи. После пожара в кинотеатре и гибели (как она думала) дочери женщина через полгода познакомилась с каким-то приезжим, вышла за него замуж и уехала из городка навсегда, так что искать её было бесполезно... да даже если мы каким-то чудом и найдём её, то что скажем? Что её дочка, погибшая много лет назад, жива, осталась девятилетней и теперь мама может забрать её? Кто поверит в такое? Поразмыслив, я предложила Алёнке остаться жить у меня с Алиской и девочка с радостью согласилась, так как понимала, что это будет самым лучшим решением всех проблем. Андрей (у которого были неплохие связи) помог сделать ей свидетельство о рождении и прочие нужные документы, нашёл репетиторов и на следующий учебный год Алёна пошла в один класс с моей Алисой. Учится она хорошо, учителя ею не нахвалятся — спокойная, трудолюбивая, аккуратная — да и моя дочура под её влиянием поменялась в лучшую сторону.

Ленка, правда, ворчала, что вот у тебя, мол, уже две дочки, а у неё только один сын, на что я предложила зануде взять к себе Машку — мою осиротевшую племянницу, которая жила у Андрея и про которую можно было сказать, что она «на боку дырки вертит!»... Представив, какой тогда у неё в квартире начнётся дурдом, Елена сопоставила все "за" и "против", мигом успокоилась и вскоре вновь воцарилась полная идиллия.

После этого пожара меня долго не покидала мысль — сколько человек во время несчастных случаев считаются пропавшими без вести? Вдруг и они, подобно нашей Алёнке, смогли силой мысли переместить себя в другое измерение или, как говорил Андрей, временную капсулу, и до сих пор находятся там, не в силах выбраться и достучаться до тех, кто проходит мимо, не замечая их отчаянных попыток? Впрочем, может статься, что кое-кто и замечает, но... кто поверит, что это кричат и не могут докричаться живые люди?