Christmas Eve 1987 (Канун Рождества 1987) (джен)

Как пастор я должен был устраивать Рождественское представление. Как охотник — должен был приютить Джона Винчестера. И сегодня пастор/охотник должен был сделать и то, и другое. Мои двери всегда открыты для любого охотника в любое время, но особенно я люблю когда в гости заезжает Джон и его мальчики. Особенно на Рождество.

Это было наше второе совместное Рождество. Сэму было четыре с половиной, Дину через месяц исполнится девять, а Джон казался намного старше своих лет.

Первым из машины выскочил Сэмми, и крикнул:

— Привет, пастор Джим!

Он остановился на подъездной дорожке и ждал, когда из машины вылезет Дин, закроет дверь и возьмет его за руку. Тогда самый младший Винчестер помчался к дому, потащив старшего брата за собой.

Джон вышел из машины гораздо медленнее, чем его мальчики.

— Спасибо, что позволил нам остаться.

— Вам всегда здесь рады, так что не нужно благодарности. Вода в душе горячая, и я приготовил ужин.

— Я ценю это.

Мы вошли внутрь и увидели, что мальчики стоят перед моей рождественской елкой. Под деревом не было подарков — это был только вечер перед Рождеством — но я включил гирлянду, прежде чем они прибыли. Сэмми широкими глазами смотрел на разноцветные огни.

— Все такое блестящее.

— Подожди, пока ты не увидишь ее завтра утром, — сказал я мальчику.

Он пристально на меня посмотрел, затем присел и заглянул в ясли, стоящие под деревом.

— Что это такое? — попросил он Дина, потянув брата за руку.

— Это ясли. Помнишь рассказ про Иосифа, Марию и младенца Иисуса?

— У них была комната с животными?

— Нет, не комната, — объяснил Дин. — Это не мотель. Это ясли. Как гараж для животных.

— Они жили в гараже? — с ужасом спросил Сэмми. — Почему они должны жить в гараже?

— Ну, потому что им больше негде жить. Ты же помнишь прошлое Рождество? Когда мы смотрели, как дети переодевались в пастухов и все такое? А потом мы ели леденцы. Нам тогда рассказывали про ясли.

— Леденцы? — у Сэмми загорелись глаза, и он повернулся ко мне. — А сегодня будут леденцы?

— И печенье, и горячий шоколад, — сказал я ему.

Братья молча, с надеждой посмотрели на Джона. Я думаю, что Джон предпочел бы лечь спать пораньше, а не сидеть в переполненной церкви, чтобы посмотреть Рождественскую пьесу, но он кивнул с усталым вздохом.

— Если вы, мальчики, сначала примите душ, и мы поужинаем. И тогда, конечно, можем пойти.

Ребята бегом поднялись наверх, и я сказал:

— О, мне хотя бы половину их энергии.

Джон, однако, выглядел так, как будто не хотел двигаться вообще.

— Все в порядке? — спросил я.

— Просто устал. Долгий был день, — вздохнул он и показал на лестницу. — Волнуюсь за мальчиков.

— Что-то происходит?

— Все как обычно. Тяжело, даже когда ничего не происходит. Я просто волнуюсь, — повторил он, глядя на лестницу, куда ушли мальчики, затем покачал головой и рассмеялся. — Просто устал. Нужно поспать в настоящей кровати, поесть приличной еды. Отдохнуть пару дней — это все, что мне нужно.

Я знал, что это не все что ему нужно, но сейчас было не время препираться.

— Тогда пошли. У меня есть приличная еда, которая ждет вас на кухне. Давайте начнем с этого.

* * *

Представление начиналось в шесть тридцать, поэтому в четверть шестого я проводил Джона и мальчиков через задний коридор церкви до нефа, где будет проходить представление. Зал был полон как родителей, так и детей, одетых как ангелы, пастухи и мудрецы. Когда мы проходили мимо детей, одетых для представления, к нам подошла мисс Глински, главный продюсер пьесы. На ней был строгий белый брючный костюм и туфли на высоком каблуке, ногти были покрыты красным лаком, и от нее исходило такое нетерпение, что могло вывести себя и святого.

— Еще пастухи, хорошо, пойдем. Наденьте свои костюмы. — обратилась она Дину и Сэму, которые, конечно, понятия не имели, о чем она говорит. — Вы меня слышали? — она щелкнула пальцами перед их носом, — Вы опоздали, давайте пошевеливайтесь.

Дин посмотрел на отца, а Джон выглядел так словно готов взорваться в любую секунду. Поэтому я поспешил встать между ними и мисс Глински.

— Они здесь, чтобы смотреть пьесу, Нэнси, а не участвовать. Давай, Джон, я покажу тебе и ребятам ваши места, — и мы двинулись дальше без кровопролития.

— Большая рыба в маленьком пруду, — пробормотал Джон.

— Она немного перфекционистка, — сказал я, хотя это было преуменьшением. Насколько я знал, эта дамочка всегда была всем недовольна.

Церковь быстро заполнялась людьми. Наши места были у прохода, и я указал Джону и мальчикам на два складных стула прямо напротив сцены. Кресло Дина стояло ближе всего к сцене, а Сэмми сидел на коленях своего отца. Через несколько минут началось представление. Миссис Глински руководила каждым ребенком: от ангела, объявляющего хорошие новости Марии и Иосифу, до мудрецов, которые путешествовали в Вифлеем.

Поглядывая на Винчестеров, я заметил, как Сэмми сосредоточенно смотрит представление, наклонившись вперед и сжав кулаки. Он выглядел таким взволнованным. Как только трактирщик сказал Иосифу и Марии, что у него для них нет места, Сэмми соскочил с колен отца и побежал к святой семье. Дин сразу поспешил следом, пытаясь тихо догнать своего брата. Но Сэмми подошел прямо к «Иосифу» и потянул за рукав.

— Ты можешь остаться с нами, — сказал Сэмми. Он повернулся к Дину, как будто точно знал, что старший брат будет у него за спиной. — Верно, Дин? У нас есть для них комната. Да, папочка? — спросил он Джона. — Они могут остаться с нами.

В толпе послышался мягкий смех и вздохи тронутых родителей. Джон глубоко вздохнул и устало улыбнулся.

— Конечно, малыш. У нас много места, — на что Сэмми улыбнулся своей мегаваттной улыбкой и с энтузиазмом кивнул, снова потянув Иосифа за рукав.

— Ты хочешь остаться с нами?

«Иосиф» ошеломленно смотрел на него, а миссис Глински щелкала пальцами и выглядела так, словно ее сейчас схватит удар. Я уже собирался вмешаться и объяснить Сэму все как можно мягче, но Дин обнял своего младшего брата за плечи и нежно отвел в сторону.

— Все в порядке, Сэмми. Они найдут место, где переночевать. Они могли бы остаться с нами, но должны встретиться с пастухами и ангелами. С ними все будет хорошо.

— Обещаешь?

— Я обещаю.

Это удовлетворило Сэмми, и мальчики вернулись на свои места.

Представление продолжилось: появились ангелы, пастухи подошли к яслям и мудрецы подносили свои дары младенцу. Мисс Глински продолжала руководить представлением, но все же успевала кидать на Сэма смертоносные взгляды. Как только пьеса подошла к концу, и прихожане поднялись со своих скамеек, чтобы пойти выпить горячего шоколада с печеньем в церковном зале, она подошла к Сэмми, который как раз слез с колен Джона.

— Что, по-твоему, ты сделал? — потребовала она ответа, указывая на младшего Винчестера пальцем, — Кто сказал, что ты можешь испортить мое представление?

Дин мгновенно встал перед Сэмми, защищая его от ярости женщины.

— Держись подальше от моего брата.

А я мгновенно встал перед мисс Глински, защищая ее от Джона.

— Послушайте, леди, меня не волнует, кто вы… — начал Джон Винчестер, и я уже подумал, что все это закончится дракой, но тут услышал голос позади нас:

— Извините.

Возле нашей группы стояла пожилая женщина в синем зимнем пальто, и пыталась привлечь к себе внимание. За ее спиной стоял пожилой мужчина в коричневом пальто и с тростью в руке. Я не узнал их как постоянных прихожан.

— Извините, что прерываю, — сказала женщина так спокойно, словно не заметила, что прервала готовый разразится скандал. — Я просто хотела сказать, что это было самое прекрасное Рождественское представление, на котором я когда-либо была. — Она посмотрела на Сэма, который выглядывал из-за спины брата. — Это было очень мило с твоей стороны предложить Марии и Иосифу комнату, — сказала она ему, а затем обратилась к Дину. — И как замечательно ты объяснил, почему они не могли переночевать у вас.

— Они испортили мое представление, — снова завелась мисс Глински.

— Они оживили его, — ответила женщина, — Они украсили его. Жаль, что вы этого не видите. — Затем она обратилась к Джону: — Самое главное в родителях — это дети, которых мы растим. У вас два замечательных мальчика. Вы можете гордиться ими.

Женщина повернулась к своему спутнику и взяла его за руку, после чего они вышли из церкви. Мисс Глински смотрела им вслед, качая головой.

— Как будто меня кто-то спрашивал, — пробормотала она, затем вскинула руки. — Я иду домой, — и быстро ушла, оставив нас одних.

Пару секунд после ее ухода мы все молчали, а потом Сэмми подергал Дина за руку и прошептал:

— Можно мне печеньку?

Дин открыл рот, чтобы ответить, но его опередил Джон:

— Конечно, можно. — Он поднял Сэмми на руки и положил ладонь на плечо старшего сына. — Вам обоим можно печенье. Можете съесть все печенье какое захотите. Давайте, пойдем купим сладости.

Я последовал за ними по проходу к столу, за которыми подавали печенье и горячий шоколад. Мы прошли в фойе, и я остановился, чтобы посмотреть на сцену. Завтра, на Рождество, я положу младенца Иисуса в его ясли. А сегодня вечером Мария стояла на коленях у пустых яслей, святой Иосиф был позади нее, опираясь на свой посох.

— Печеньки, пастор Джим! — крикнул Сэмми, через плечо Джона. — Ты должен получить печенье!

— Уже иду, — сказал я, отключая свет в фойе, оставляя только лампу, которая освещала ясли, словно звезда. После чего последовал за Винчестерами в зал.