Напугай до смерти (джен)

— Ты это тоже видишь? — прошипела Женька, пихая Машу острым локтём в бок. — Или это у меня одной такие нестандартные галлюцинации? Только с какого перепугу?

— Вряд ли... Интересно, а вот почему остальные ничего не замечают?

О чём, собственно, идёт речь? Да всё о том же — их, а точнее — их городок, вновь атаковала нечисть. Ну, это девчонки так сначала подумали, что она атаковала городок, а на самом деле... Впрочем, всё лучше рассказать по порядку.

Было раннее утро. Машуня и Лерка, в кои-то веки хорошо выспавшиеся и потому вставшие в хорошем настроении, договорились встретиться в десять ноль-ноль у парка, чтобы как следует обсудить все планы на вечер — ну, купания там, ресторанчик, кино и, быть может, караоке...

— Хороший денёк! — зажмурилась Евгения и от души потянулась, сидя на скамеечке под раскидистой ивой. — И спокойно-то как, а? Ни зомби, ни оборотней, ни прочей нечисти... Что это?!

Маша открыла глаза и, глянув в ту сторону, куда указывала её подружка, оторопела. Прямо посередине асфальтовой дорожки, по обеим сторонам которой стояли лавочки с сидевшими на них любителями свежего воздуха — стариками и старушками с внуками, молодыми мамами с колясками, влюблёнными парочками, не обращавшими совершенно никакого внимания на окружающих, шли три... трупа. Зомби, то есть. Причём зомби самого мерзейшего вида — полуразложившиеся, с лохмотьями гниющего мяса, отстающего от костей и распространяющего вокруг нестерпимое зловоние. Одно только это повергало в ужас даже нас, привычных ко всему... но почему же тогда не разбегались с криками все посетители парка? Тут напрашивались лишь два вывода: либо все отдыхающие коллективно сошли с ума и теперь им абсолютно по фигу, что по парку разгуливают гниющие жмурики, либо... либо сие представление предназначается только для двух зрительниц и тогда дело-то хреново! Почему? Да потому, если Маша и Женька сейчас ни с того ни с сего (для окружающих) сорвутся с места и галопом полетят к выходу, что все подумают? Правильно — у девок внезапно снесло крышу и надо бы по этому поводу кое-куда сообщить.

— Что будем делать? — прошипела Женька, следя за неуклюже двигающимися зомби. — Они скоро подойдут сюда... Ты где?!

— За скамейкой, в кустах. Переползай сюда, да побыстрее, тетёха!

Евгения так и сделала и теперь они обе сидели как разведчики в засаде и наблюдали, что же предпримут зомби?

Раскачивающиеся фигуры затормозили возле скамейки и замерли точно в раздумье: что делать? Потенциальные жертвы смылись в неизвестном направлении, а заставлять о чём-то размышлять гниющие мозги... Внезапно, точно им кто-то подал команду, живые мертвецы одновременно развернулись и так же слаженно промаршировали назад, к выходу из парка.

— Я не поняла... — медленно сказала Евгения. — Выходит, что эти заразы хотели... Интересно, какая же сволочь их на нас натравила?

— А мне вот интересно, почему мы их видим, а все прочие — нет? К чему такие мелочи? Пугать — так всех, а не выборочно! Кстати, чего это мы тут прячемся? Зомби ушли, пошли обратно на скамейку?

Подруги обогнули куст, за которым сидели и тут же остановились, передёрнувшись от отвращения: да, зомбяки ушли, а следы после них остались... Куски гниющего мяса с ползающими по ним червями и лужи вонючей жидкости... Или это тоже только иллюзии? Вот только проверять, так ли это, почему-то не очень хотелось...

— Меня сейчас вырвет... — пробормотала медленно зеленеющая журналистка. — Пошли отсюда поскорее, а?

Кто бы был против... Девчонки не спеша направились к выходу, но не к центральному, где их могли бы поджидать сии неприятные личности, а к боковому. А если быть ещё точнее, к забору, в котором кто-то, заботящийся о страждущих гражданах, давным-давно выломал два прута для полнейшего удобства. Администрация, правда, всё грозилась вновь заварить дыру, но то денег не было, то сварщик оказывался в длительном запое... В общем, всё так и осталось без изменений, и сейчас это было весьма на руку. И вот тут начались сложности... Машка без особых помех проскользнула наружу, а Женька... Женька "немножко" застряла по причине роскошного бюста.

— Ты скоро? — нетерпеливо спросила Маша, нервно оглядываясь по сторонам. — Тьфу, с каких это пор твой третий размер вырос до шестого?! Только не говори, что вставляла импланты!

— Офигела, что ли?! На какие шиши я это делать буду? Просто я лифчик купила, а он со специальными вставками и вообще так устроен, что в нём даже жалкий первый смотрится как... ну, как у меня сейчас!

— Ну, ужми их как-нибудь! А то подоспеют зомби и из твоего "шестого" сделают "нулевой обскобленный"!

— Никак! — прокряхтела Евгения, судорожно пытаясь пробиться. — Маш, потяни, а?

— Ты бы ещё в "репку" поиграть посоветовала... Сними этот долбаный лифон сейчас же!

— Ы-ы-ы! — заныла Женька, но послушалась и через минуту была уже рядом, сжимая в руках внушительное сооружение из ткани, кружев и силикона.

— Ни хрена ж себе... Это что, дамский бронежилет?!!

— Нет, суперновый бюстгальтер...

— Да какой, на фиг, бюстгальтер?! В нём же запросто можно в атаку идти — любая пуля только так отрикошетит!

— Тебе бы только издеваться... — проворчала Женька, доставая из сумочки пакетик и заботливо пряча в него свою обновку. — Путь свободен? Никого на горизонте нет?

— Вроде всё спокойно... Да кого нам бояться, ты ж небось своей суперновинкой всех зомбяков распугала! Шучу-шучу... Пойдём домой, а то я что-то перенервничала...

— Я, кстати, тоже. Вот сволочи, какой день хороший испортили! Ну, попадись мне только тот, кто на нас эти ходячие трупы навёл, я ему...

Лицо Женьки раскраснелось, глаза засверкали, и Маша от души (ну, может и не от всей души...) пожалела ту скотину, что сделала нам сию гадость. Если журналистка с ним всё-таки встретится, что ж... Останется только посочувствовать и положить цветочки на могилку сего неизвестного "героя"...

Ночь прошла спокойно. Никто в окно не лез, не стучал, страшные рожи к стеклу не плющил, и Маша немного успокоилась — ничего страшного вроде бы не происходит и вообще: волков бояться — в лес не ходить. Внезапно телефон, лежавший на столике, пискнул и принялся подпрыгивать по лакированной поверхности, требуя немедленно взять его в руки и ответить той ранней пташке, что решила поговорить с его хозяйкой.

— Алло, Жень? Ты чего это в такую рань звонишь? Грешные мысли спать мешают?

— У моей калитки два упыря ошиваются, — буднично сообщила Евгения.

— Целых два... В каком смысле?!

— В самом прямом. Во двор, слава Богу, не заходят и маму мою беспрепятственно выпустили... Только рисковать и проверять, пройдёт ли, если следующей выйду я, не хочу!

— Блин, что ж они средь бела дня-то ходят? Не похоже на обычную нечисть... А от меня что хочешь?

— Как чего? Чтобы ты ко мне на помощь пришла!

— Тоже мне, нашла Чипа и Дейла... Ты хоть представляешь, что может произойти, если я сейчас к твоему дому подойду?

— Представляю... Что же делать? Не могу ведь я весь день просидеть дома?!

— Логично... У тебя спортивный костюм имеется?

— Где-то должен валяться... А что?

— Найди его, одень и сиди дома, жди меня, поняла? Да, тенниски надень сразу же. И умоляю, не нацепляй сегодня свой кружевной "бронежилет"!

— Ехидина... — буркнула Женька и отключила телефон. Маша переоделась в спортивный костюм, наскоро позавтракала, покормила василиска Ваську, который теперь всё больше спал под кроватью и, подойдя ко входной двери, осторожно выглянула на улицу...

Опаньки! Оказалось, что не только у рыжей журналистки появились необычные поклонники — за её собственным забором тоже расхаживали два тощих типа весьма мерзкой наружности с торчащими наружу острыми зубами. Упыри, мать вашу... Что ж вы, милые, средь бела дня разгуливаете, а? Или, может быть, вы не настоящие, а ряженые? Вот только проверять это было как-то не комильфо... Делать нечего — Маша вернулась в спальную, тихонько открыла окно и, переползя через подоконник, осторожно осмотрелась... Никого. И очень хорошо!

Уже через минуту она бодрым шагом направлялась в сторону Женькиного дома. Не доходя до него, свернула в переулок и задами пробралась к задней калитке, давным-давно заброшенной, но до сих пор справно исполнившей свою основную функцию, так что она без проблем открылась и впустила гостью на задний двор, заросший ну очень колючими кустами малины.

Женька, как оказалось, отлично поняла данные ей указания и уже заранее распахнула окно, уселась на стул, терпеливо поджидая свою подружку.

— За каким фигом тебе столько малины, скажи на милость? — прошипела та, внезапно появляясь над подоконником так, что Евгения едва не сверзилась со стула на пол. — Аллергии не будет?

— Обалдела, что ли?! Нашла время для пугалок! Не могла как-то сообщить о том, что лезешь?

— И как ты это себе представляешь? У твоей калитки два упыря пасутся, а я встану у забора и открытым текстом: "Дорогая Женя! Прибыла я, твоя подруга, сейчас полезу к тебе через окно!" Так, да? В общем, нате нас на тарелочке!

— Тут ты права... А что, так и стоят?

— А куда им деваться? Стоят, миленькие, сто... Вот сволочи! — только сейчас Маша соизволила выглянуть на улицу и увидела, что аварийный выход тоже перекрыт намертво — упыри теперь крутились и у задней калитки, полностью лишая всяческой возможности куда-либо смыться. Вот заразы, подумала Машка, а они оказались поумнее давешних зомби...

— Что? Что произошло? К нам кто-то лезет? Это упыри?

— Если бы... Нет, моя милая, теперь мы как в крепости — хрен без спроса вылезешь... они и у задней калитки примостились!

— И только-то? — неожиданно спокойно поинтересовалась Евгения.

— Та-ак, и откуда такое спартанское равнодушие к предстоящему поеданию себя любимой?! Или ты решила добить их своим холестерином?

— Не будь наивной! — дёрнула плечом Женька и, повернувшись, направилась к выходу, бросив. — За мной, товарищ по несчастью!

— Ещё и хохмит... — бурчала Маша, спускаясь вслед за подружкой в подвал. — Предлагаешь самим закопаться, не ожидая, пока это сделают упыри? Эй, а куда ты шкаф сдвига-а-а...

— Подземный ход! — торжественно объявила журналистка, вдосталь налюбовавшись на изумлённую Машкину физиономию. — Домка лично копал и укреплял, говорил: "Мало ли что, а вдруг пригодится?". И ведь пригодилось же?

— На случай Третьей мировой? Вот ведь деловая... А почему он ко мне не пришёл с таким предложением?

— Ну-у... не знаю. Так ты идёшь или нет?

— Иду-иду. Но учти, если там будут пауки... А куда, кстати, ведёт этот ход?

— В соседний заброшенный дом. Оттуда очень удобно смываться — всё заросло кустами и совсем ничего не видно, я уже проверяла.

С этими словами Евгения включила фонарик и первой шагнула в тёмный проём.

...К моему удивлению, подземный ход оказался сухим, чистым и совсем-совсем без пауков. Стены и потолок были выложены досками, пол — плиткой и это заставило Машку проникнуться уважением к домовому, который проделал такую титаническую работу... Шедшая впереди Женька что-то болтала, ежеминутно подхихикивая самой себе, но Маша её совсем не слушала, сосредоточенно размышляя о том, что же им теперь делать дальше? Ну, вчера их спасла тупость зомби, сегодня — подземный ход, который так своевременно соорудил Домка... а завтра? А послезавтра? Если сегодня они караулили уже у дверей домов, то что им мешает завтра же пробраться в сами дома? Откроет она так среди ночи глазки и — опа! — стоит рядом какой-нибудь оборотень, который — гам! — и слопает! Или же даже будить не будет и проснёшься ты, Машенька, где-нибудь на небесах, уже будучи съеденной...

— Мы пришли! — прервала Евгения сии тягостные размышления радостным голосом. Алле-оп!

С видом великого волшебника она толкнула деревянную дверь, и девчонки очутились в пустом подвальчике, увешанном гирляндами паутины, которые медленно заколыхались при их появлении как кисейные занавеси.

— А теперь наверх! — скомандовала журналистка, они вскарабкались по скрипучей лесенке к люку, распахнули его и очутились на кухне, судя по газовой плите и старым рассохшимся столам у стены.

Никого не было.

...Подруги медленно шли по улице — без цели, без каких-либо желаний. Нет, ну желания-то были: попить холодной воды и отдохнуть, но вот только где? Денег они по своей глупости не взяли, а просто так посидеть в кафе не дадут: "Не занимайте столик, раз ничего заказывать не собираетесь..."

— О, а пошли к моей одногруппнице! — внезапно радостно сказала Евгения, указывая на одну из пятиэтажек, мимо которых они как раз проходили. — Она давно меня в гости приглашала... Вот и попьём, а заодно и отдохнём!

— Ну, ты-то ладно... а я с какого тут припёка? Я-то чего к ней попрусь, если мы с ней совсем не знакомы?

— Так познакомишься. Идём-идём! — Женька тянула Машу за руку, да та не особенно и сопротивлялась, так как перспектива ещё невесть сколько болтаться по городку уже порядком угнетала. Они подошли к третьему подъезду, возле которого на скамеечке в ряд сидели сплетничающие бабули, которые с некоторым подозрением осмотрели девчонок с головы до пят, но видимо, ничего подозрительного не нашли и милостиво вернулись к своему прерванному занятию — перемыванию косточек всех своих знакомых и соседей.

— Ингуся золотая девчонка, вот увидишь! — щебетала Евгения, поднимаясь по ступенькам к двери подъезда. — Уверена, вы с ней найдёте общий язык! Она любит фантастику и фэнтези, а любимый писатель у неё тоже Кир Булы...

Договорить она не успела, так как сверху раздался странный звук и у самых ступенек, издав противный чавкающий звук (ну, как если уронить на пол кусок сырого мяса), на бетонную площадку рухнули... два человека!

— Мам-ма! — пролепетала Женька, в один миг ставшая белее молока. — Что... это?! Как это?!! Почему?!!!

Машка не ответила, потому что смотрела на как ни в чём не бывало болтающих бабулек, которые явно не замечали, что у их подъезда распластались два окровавленных трупа. Напрашивалось только два варианта — либо бабульки основательно привыкли к тому, что у них на глазах с крыши шмякаются жмурики, либо они были малость подслеповаты... что вряд ли, если вспомнить, с каким вниманием они оглядели их скромные особы... Додумать Маша не успела, так как расквашенные тела зашевелились, отрывая изуродованные головы от окровавленного бетона и... начали подниматься!

— О-ой!!! — взвыла, не выдержав нового потрясения, Евгения и, крутанувшись на месте, рванула в подъезд под изумлёнными взглядами бабушек, которые тут же с новой энергией зашептались-зашелестели, получив свежую пищу для сплетен… И их понять можно — девушка, вполне нормально выглядевшая, вдруг ни с того ни с сего заорала дурным голосом и сиганула прочь, словно её кто-то укусил за что-то... Маша осталась стоять, как-то отстранённо наблюдая за тем, как изувеченные трупы встали, кое-как держась на ногах (у одного из них нога оказалась сломанной и кость окровавленным сучком торчала, прорвавшись сквозь брючину), неторопливо развернулись в сторону подъезда и... стали подниматься по ступеням. Тут уж она не выдержала, но орать и дёргаться не стала, а неспешно повернулась и юркнула в открытую дверь. Может быть, это и всего лишь иллюзия, которая мерещится лишь им (судя по спокойной реакции бабушек-старушек) и, возможно, вреда не причинит, но... кто знает? Бережёного, как говорится, Бог бережёт!

В подъезде царили тишина, покой и благодать... то есть Женьки поблизости не наблюдалось.

— Жень... Евгения! — вполголоса позвала Маша, с тревогой прислушиваясь к шаркающим шагам, которые всё приближались и приближались к входной двери. — Ты где тут прячешься? Ты... Вот скотина!

Это она, значит, к подружке своей удрала, зараза рыжая! И что делать теперь, а?! Бежать за ней? Так она номера квартиры не знает, а стучать во все двери и спрашивать, не прибегала ли к ним конопатая истеричка, не дело... Лихорадочно оглянувшись, Машка внезапно увидела под лестницей кучу коробок, узлов, старую детскую коляску, ещё какие-то вещи. Какие — она интересоваться не стала, главное — это хорошее место для того, чтобы спрятаться от зомби, которые уже появились в дверном проёме. В большой коробке, оставшейся неизвестно от какой техники, были аккуратно вырезаны круглые отверстия, и сквозь них было прекрасно видно застывших на пороге мертвецов, страшных, как мечта патологоанатома. Стояли они так минут пять... Маша уже успела истомиться, обозлиться, испугаться паука, который спустился ей на плечо, улыбнуться ему, пытаясь подружиться с этим симпатичным насекомым, расстроиться, когда это самое насекомое поспешно уползло, испугавшись филантропических поползновений в его сторону... Она уже была готова к тому, чтобы вылезти на свет Божий и сказать: "Нате, жрите меня, только не мурыжьте нервы, они не восстанавливаются!", когда один из трупов неожиданно... чирикнул, обращаясь к своему "другу". Тот излишне резво повертел головой, осматривая полутёмный подъезд, а потом быстро-быстро поскакал наверх — вероятно, в поисках жертв. Вернулся он довольно скоро, не обнаружив никого... Значит, Машка всё-таки была права и рыжая паразитка преспокойно сидит в гостях и, как говорится, и в ус не дует... как там её подруга?! Тогда непонятно, на что рассчитывал зомбик — что жертва будет сидеть, трясясь от страха, на самой последней площадке и покорно ждать съедения или ещё чего в этом же роде? Ну, насколько Маша знала Евгению, она сидеть не будет... Если надо, и по воздуху полетит, и по воде побежит, лишь бы только не схарчили её, любимую!

Зомбики постояли ещё пару минут, сосредоточенно о чём-то переговариваясь, потом один из них (со сломанной ногой) развернулся и пошёл, оставив своего товарища в гордом одиночестве. Маша на секунду отвлеклась, потирая затёкшую руку, а когда вновь посмотрела в отверстие, то в подъезде никого уже не было. Зомби исчез без следа. Может, какой-нибудь идиот тут же и выскочил наружу с радостным воплем и был бы тут же счавкан за милую душу, но длительный опыт общения со всякой нечистью поневоле приучил быть более осторожной и не выскакивать куда и когда не надо, поэтому Машка осталась сидеть в коробке и изо всех сил напрягала глаза, пытаясь рассмотреть хоть что-то в не слишком-то светлом подъезде. Та-ак... А это что за пакость?

Зомби не было видно по-прежнему, зато вместо него по полу ползало какое-то существо, больше всего похожее на осьминога, только неопределённого цвета и с одним глазом, поверх которого шевелились длинные тонкие щупальца. Размышлять о том, что это за тварюшка, Маша не стала и, удостоверившись, что зомби действительно нигде нет, наконец-то выползла из коробки и со стоном потянулась, выпрямляя онемевшую спину. "Осьминог" повернулся в её сторону, мигнул растерянно глазом... и из его рта, открывшегося прямо на макушке, заструился серебристый дымок, постепенно принимающий человеческие очертания... и очень знакомые! Когда сформировалась голова давешнего зомби, Маша уже не выдержала и с истошным визгом что есть силы саданула носком кроссовка по "осьминогу". Тот, очертив великолепную дугу, с хлюпом врезался в стену, на миг распластался по ней солнышком с десятью лучиками, не оценив по достоинству силы и красоты богатырского удара и, шмякнувшись на пол, замер без движения. Глаз его потускнел, серебристый дымок развеялся, а вместе с ним и недоделанный зомбяк. Машка осторожно подошла к осклизлой кучке, потыкала его подобранной палочкой... Вроде бы сдох. А может, просто в нокауте, хрен его знает. Пульс не проверишь!

Сверху послышались торопливые шаги и передо ней предстала всклокоченная Женька.

— Ты живая? — спросила она, покосившись на неподвижно лежавшего "осьминога". — Чего не пошла к нам? А те... ушли?

— Не пошла... Мне что, во все квартиры надо было стучаться, чтобы выяснить, куда ваше сиятельство изволило смыться?

— Зачем же стучаться, если я была... — Евгения осеклась, вспомнив, что и в самом деле не сообщила номер квартиры своей подружки. — А где же зомби?

— Один — не знаю где, а второй — вот он! — Маша ткнула носком кроссовка в "осьминога", который по-прежнему не подавал признаков жизни.

— Это, по-твоему, зомби? Я, конечно, понимаю, что у тебя оч-чень богатая фантазия, но чтобы принять эту пакость за ходячего мертвеца...

— Это он превращался в зомби! Ты побежала к своей подружке, я спряталась под лестницей в коробке... Чего ржёшь? Это по твоей милости мне некуда было деться!

— Ладно, извини. И что дальше?

— Дальше... Сидела я в коробке, смотрела сквозь дырочку, куда пойдут эти заразы... Один из них сбегал наверх в поисках тебя, вернулся ... Потом ушёл, оставив своего товарища нас поджидать. Я на секунду отвлеклась, потом выглянула... а тут это ползает!

— А с чего ты решила, что он и есть зомби?

— Да когда он меня увидел, то выпустил дымок, который и начал превращаться в того зомби. Ну, тут я не выдержала и...

— В футбол поиграла? — покивала Женька, посмотрев на мокрое пятно на стене, очень похожее очертаниями на солнышко. — Как я понимаю, пас никто не отбил... Что с ним будем делать? Оставим здесь?

— Бабулек пугать? Нет уж... У тебя есть пакет?

— Шутишь? Откуда? Я даже кошелёк не взяла, когда бежала. Посмотри здесь, под лестницей, а я пока на улицу гляну — нет ли там второго зомбика...

Зомбика на улице не было и через минуту девчонки вышли из подъезда, бодро размахивая дырявым пакетом, в который они засунули "осьминога" , чьи щупальца сейчас скорбно торчали сквозь дырку.

— Потише тряси! — прошипела Евгения, попрощавшись с сидевшими всё так же на скамеечке бабульками, которые довольно заулыбались, видимо, напрочь позабыв о её недавнем странном поведении. — Пакет драный... А ну, как вылетит наша "добыча" и влепится кому-нибудь в лоб? Ой, сквозь дырку щупальце торчит!

— Шевелится?

— Нет...

— Ну и хрен тогда с ним. Пошли быстрее домой, а то не ровен час, второй зомби явится...

У Женькиного дома, к счастью, никого не было, так что Евгения, едва закрыв дверь, тут же полетела на кухню и полчаса булькала там, отпиваясь холодной водицей после стресса.

— Ну, ты и водохлёбка! — покачала Маша головой, держа в руке стакан. — Что, неужели подружка чаем не напоила?

— Дождёшься от неё... — буркнула журналистка, оставив наконец графин в покое. — Больше болтовни, чем угощения... Куда эту пакость девать?

— Кого? А, ты про осьминога... Может, в холодильник?

— Тогда лучше сразу в духовку, всё равно моя маманя нарежет и потушит, приняв за съедобное. Тем более она кальмаров любит!

— Так ведь это не кальмар...

— Какая, на фиг, разница? Склизкое, пучеглазое и с щупальцами! Поджарит с лучком и амба...

— Хрен с ним... Мне вот что интересно, где ещё два "зомби" и вообще — кто их послал и кому всё это надо? Чего он добивается?

— Кто "он"?

— Сама не знаю... Узнаю — убью на фиг! — рявкнула Машка, пнув от избытка чувств стол. Тот, однако, даже не почесался, давным-давно привыкнув к причудам своей хозяйки и её неуравновешенных гостей. — Несколько дней доводить нас до заикания... Но знаешь, я тебе даже "спасибо" хочу сказать — если бы ты не смылась сегодня и не оставила меня одну в подъезде, то мы бы до сих пор бегали по всему городку закоулками, прячась от этой "нечисти"...

— А почему ты сказала, что... э-э-э... есть ещё два?

— Помнишь первую встречу в парке?

— Ну...

— Сколько тогда было ходячих жмуров?

— Вроде два... Нет, кажется, три. Точно, три! Один, значит, у нас в пакете лежит, щупальца откинул, бедолага, не смог оценить красоты и мощи российского футбола... И где, спрашивается, ещё двое?

— Вот и меня это тоже интересует, — Маша подошла к окну и посмотрела на улицу. — И, к тому же, я не знаю, как и что с ними делать...

— А что тут думать? Хрясь — и всё! — энергичная Евгения пнула ногой воздух, изобразив нечто вроде канкана.

— Вряд ли всё так просто... Помнишь, какой ужас мы испытали, когда эти твари появились рядом? Думаю, это что-то вроде защиты, чтобы никто нечаянно не прикокнул...

— А как же мы их мочить будем?

И в самом деле — как? Если эти твари и в самом деле способны создавать вокруг себя такую защиту, то нам будет очень сложно до них добраться... И к тому же нет никакой гарантии, что эта их иллюзия — иллюзия вообще... Может, они и в самом деле становятся зомби, упырями и так далее... Тогда может наступить песец — полный и пушистый! Добраться бы только до той гадины, что подослала к ним этих...

— Ну, что-нибудь придумала?

— Я тебе что, Сократ? Так просто идеи в голову не лезут — нужно долго и тщательно всё обдумать... Пока лучше пойдём, погуляем, а?

У Женьки глаза на лоб полезли.

— Так там ведь...

— Вот именно. Если встретим этих зараз, то бежать и орать не будем, а... Ну, там что-то да придумаем.

...Погода на улице царила... в общем, полная благодать: птички поют, солнышко светит, ветерок дует... и посреди всей этой идиллии мрачно топают две надутые особы с убийственными взглядами исподлобья, причём глазки эдак нехорошо бегают туда-сюда, туда-сюда. У одной-то очи за тёмными очками запрятаны и особого внимания не привлекают, а вот вторая... вторая со своей весьма подозрительной физиономией словно с плаката "Их разыскивает полиция" сошла...

— В парк пойдём? — спросила Женька, когда они дошли до центра. — А может, в кино? Я, правда, не знаю, что там идёт... но какая разница?

— Большая и принципиальная. Если там намечается мелодрама, то топай туда одна... Терпеть не могу всякие сюси-пуси!

— Тогда просто гулять пойдём... — вздохнула журналистка, просто обожавшая всякие романы и фильмы о любви. Маша посмотрела на неё и решила сжалиться:

— Ладно уж... Деньги хоть на билет есть?

Все последующие два часа, что шёл фильм, Машка страдала, зевала, пыталась заснуть, слушала музыку в телефоне... Игры, к сожалению, она не закачала... а тут ещё рядом Евгения охала и вздыхала, сочувствуя главной героине, которую так подло обманули муж и любовник, начав встречаться... Тут Маша было заинтересовалась, но быстро разочаровалась, поняв, что что у этих двоих была не любовь, а тупо просто желание избавиться от надоевшей до чёртиков бабы, вот они и решили подставить её, заставив развестись и оставить без доли при разводе. И она их, кстати, прекрасно понимала, потому что главная героиня была до такой степени слащаво честной, благородной и несчастненькой, что её поневоле хотелось прибить... Под конец Машке уже захотелось прибить и Женьку, но тут пошли титры, вспыхнул свет, и все заторопились к выходу.

— Какой фильм, а? — жужжала ей в ухо Евгения, когда они шли к парку. — Молодец она, не сдалась, хотя все были против неё, даже дети! А любовник какой скотиной оказался...

— Его можно понять! Эта мадама такая слащавая, что аж блевать тянет от переизбытка глюкозы!

— Фу, какие нехорошие слова... "Мадама", "блевать"... Ты где воспитывалась, скажи на милость?

— В Советском Союзе, а дополнительное образование — в современной России! Причём всё плохое относится именно ко второй половине... Чем недовольна?

— Оно и видно... О, вот и парк! Что, опять сядем на нашу скамеечку?

— Не-а, пошли лучше к пруду. Там и дышится лучше, и народу не так много. Если и появятся там эти... зомби, так хоть не будем пугать окружающих своими перекошенными физиономиями...

У пруда и в самом деле никого не было — даже уток, этих прожорливых зараз, никто не кормил, бросая в воду куски хлеба. Маша уселась на кособокой скамеечке, а Женька поплелась к берегу полюбоваться на кувшинки, которых в этом году было видимо-невидимо... Солнце постепенно клонилось к горизонту, его лучи из ослепительно белых стали мягко-жёлтыми, потом нежно-розовыми... В воздухе разлилась благостная прохлада, цветы запахли так, что поневоле закружилась голова. Ну, о чём можно ещё мечтать: цветы благоухают, птички поют, Женька визжит... Визжит?!

Женька и в самом деле визжала и неслась в её сторону с дико выпученными глазами.

— Там... — крикнула она, задыхаясь, когда добежала до скамейки. — Там... утопленник!

— И что?

— Он сюда... идёт!

— Кто?

— Да утопленник же! — взвыла Евгения и одним прыжком сиганула за Машкину спину.

К ним и в самом деле приближался утопленник — самый что ни на есть классический, в водорослях, которые свисали откуда попало, в расползающейся от сырости одежде, распухший... Белые выпученные его глаза посмотрели на замерших девчонок и утопленник, прохрипев что-то, понятное только ему, протянул в их сторону уродливую руку, больше похожую на клешню...

Тут как раз и погода испортилась — небо заволокло тучами, подул сильный ветер, который принялся бешено размахивать ветвями деревьев...

"Как раз ещё и раскатов грома с молниями не хватает, а так словно в дешёвом фильме ужасов... — подумала Маша, наблюдая за тем, как утопленник неотвратимо приближается всё ближе и ближе, а сердце вновь стягивает знакомым приступом дикого страха. — Вот уж теперь, кажется, точно всё..."

Раздался треск, когда особенно сильный порыв ветра рванул кроны деревьев, росших возле тропинки, ведущей к пруду. Женька вздрогнула, вцепившись пальцами в плечи Машки, уткнувшись лицом ей в спину, тихо заскулила, не в силах терпеть терзающий её душу ужас... Да и та уже была на грани того, что либо бежать сломя голову, либо упасть на колени и покорно ждать неизбежного конца. Теперь-то Маша понимала, что они ничего не смогут поделать с неведомыми тварями, которые одной своей силой внушения способны практически свести с ума, и уже поэтому абсолютно неуязвимы, ибо никто не осмелится приблизиться к ним... Послышался ещё один треск, особенно оглушительный, когда разъярённый ветер яростно рванул ветви ближнего к тропинке дерева... и огромный сук рухнул прямо на утопленника, разрезав его напополам, точно кучку желе... И тут же всё прошло. Ушёл весь страх, что окутывал девчонок липкой пеленой, ушло оцепенение и покорность неизбежному... Стих и ветер, который точно выполнил свою задачу и решил отправиться на покой. Теперь-то Машка была абсолютно уверена, что оказалась права в своём мнении насчёт того, что эти твари успешно использовали психологическое воздействие на окружающих... Но почему тогда, в подъезде, она не почувствовала такого воздействия?

— Странно, а почему ты тогда так легко размазала по стенке того, первого? — словно угадала её мысли Евгения.

— Сама не знаю. Может, всё дело в том, что сила внушения действует лишь тогда, когда эти уроды принимают облик всей этой нечисти, а первый попросту не успел этого сделать... А так кто их особенно замечает? Маленькие, бесцветные, незаметные...

— Ты-то заметила!

— И то со страху... Бедолага просто не успел вовремя среагировать на бешено несущуюся на него истеричку, а так бы... Но это только версия. Фиг знает, как всё оно на самом-то деле...

Женька, не дослушав, подошла к неподвижно лежавшей под упавшим суком осклизлой кучке с оттопыренными во все стороны щупальцами, кончики которых слегка подрагивали.

— Ты посмотри — жив ещё курилка! Вот пакость-то пакость...

— Ничего, скоро сдохнет... Мне вот что волнует: куда третья зараза делась? В кустах сидит, выжидает или же хозяину жаловаться побежала на нехороших тётенек?

Прошло три дня. И все эти три дня, к глубочайшему удивлению и даже обиде подружек никто их не преследовал и не пугал. Ну, с одной стороны можно понять — остался один-одинёшенек, друзей кокнули за здорово живёшь... Где гарантия, что и тебя так же на мыло не пустят? От нечего делать девчонки пошли шляться по городку, надеясь хоть немного развлечься... Они даже сходили на концерт какой-то приезжей группы, потом в кино на "Секрет Рагнарёка", потом в караоке... Петь подруги не то чтобы уж сильно умели, но любили... правда, эту любовь, как оказалось, делить с ними никто не хотел: где-то примерно через полчаса потерявшие терпение, зато приобретшие тупую головную боль посетители караоке "вежливо" попросили нас уйти. По-хорошему! Машка была не против (так как почти не пела), но Женька, вошедшая во вкус, долго сопротивлялась... Правда, всё же удалось увести её ещё до того, как посетители, сговорившись, решили-таки придушить непризнанную певицу. Женька долго возмущалась, кричала, что истинный талант всегда затирают, но Машке удалось убедить её, что лучше быть живым непризнанным гением, чем мёртвой знаменитостью... Потом зашли в кафе, дабы охладить испетые (не путать с испитыми!) глотки мороженым, поболтались по магазинам...

— Всё, не могу больше! — взмолилась наконец Евгения. — Наразвлекалась по самое "не балуй"... Пошли домой, а?

— Ладно уж... — недовольно сказала Маша, поняв, что последнюю "бяку" сегодня кокнуть не удастся. Но ничего, не заржавеет... — Поворачи...

Договорить она не успела, так как откуда-то слева раздался дикий визг!

— Кого-то убивают! — только и смогла сказать Женька, когда из кустов выпрыгнули двое пацанят и девчонка и тараном въехали в журналистку, опрокинув её на землю, очень и очень не мягкую. Хохоча, Машка помогла ребятишкам встать, потом протянула руку Евгении, на которую страшно было смотреть — она всё никак не могла найти слов, открывая и закрывая рот, не в силах определиться с матерным эквивалентом переполнявших её эмоций.

— Детей постесняйся! — посоветовала Маша, когда рыжая скандалистка таки отдышалась и открыла рот, дабы высказать ребятишкам всё, что она думает о современном воспитании и о них в частности. — Чего орали-то, а?

— Там... там привидение! — испуганно сказала девочка, хлопая длиннющими ресницами. — Мы хотели в заброшенный дом слазить, а оно как выскочит!

— Привидение? Это днём-то?

— Страшное! — подтвердил слова своей подружки один мальчишка — пониже ростом и светловолосый. — Я и сам по фильмам знаю, что они днём не ходят, а это привидение какое-то неправильное...

— Неправильное, значит... — прищурилась Евгения. — Ладно, разберёмся... А теперь, мелюзга, брысь отсюда, а то привидение возьмёт и слопает вас и косточек не оставит!

— Привидения людей не едят! — строго сказал второй мальчишка — черноволосый и кудрявый.

— Почём знать? Оно же неправильное, может, и от мяса не откажется! — хихикнула Женька, быстро пришедшая в хорошее расположение духа. — Давайте-давайте, чешите отсюда!

Ребятишек как ветром сдуло — только кусты затрещали.

— Вот и хорошо! — одобрительно сказала журналистка, глядя им вслед. — Ну-ка, и где наш заброшенный дом?

— Ты подумала о том же, о чём и я?

— Не одной же тебе мозгами шевелить... Ты лучше скажи, чем вооружаться будем? Палками?

— И камнями. Пошли?

...Дом встретил их тишиной и запустением... и ещё чем-то непонятным, тревожащим — будто кто-то очень голодный следил за незваными гостьями, глядя сквозь стены. Ощущение было до того неприятным, что всё время хотелось оглянуться и Маша оглядывалась и, конечно же, никого не видела...

— И где наше привидение? — ласково спросила Евгения. — Кис-кис-кис!

— Охренела совсем? Какое "кис-кис"? Вот оно сейчас... Ой!

Из дальнего, самого тёмного угла послышался тоненький свист и потянулся белый дымок, прямо на их глазах принимающий вид полуразложившегося трупа, источающего отвратительный смрад.

— Мы ещё и пахнем? — пролепетала Женька, прямо на глазах теряющая боевитость: сила внушения "осьминогов" начала действовать. — Ма-ашка-а-а!!!

Чувствуя, как от страха начинают подкашиваться ноги и, понимая, что ещё немного и я сама начну биться в истерике, Маша покрепче сжала принесённый с собой кирпич и, пока окончательно не потеряла волю, метнула его в угол, где уже стоял в полный рост на редкость омерзительный зомби... и попала в самое "яблочко"!

Что-то мерзко хлюпнуло и зомби, покрывшись рябью, исчез без следа. Осталась только придавленная кирпичом серая клякса в окружении десяти щупальцев...

— Вот и хорошо! — подошла к своей подружке всё ещё бледная как сметана Женька. — Три — ноль в нашу пользу. Вот бы и заказчика ещё найти... А-а-а!!!

Пол под не такой уж и лёгкой журналисткой с хрустом проломился, и нога её почти до середины бедра провалилась куда-то вниз. Надо сказать, кричала Евгения не от боли — доски были совсем трухлявые и не поцарапали бы и младенца. Орала она больше от страха — вдруг там, под полом, полно пауков? Их Женька боялась больше всякой нечисти! Если бы "осьминоги" знали об этом, то не стали бы принимать облик зомби и утопленника — превратились бы в гигантских пауков… И не надо никакого внушения — сразу получили бы два трупа — Женькин и Машкин, которая тоже до дрожи боялась этих мерзких тварей!

— Не дёргайся! — подзатыльником успокоив всё ещё верещащую рыжую истеричку, Маша опустилась рядом с ней на колени и принялась осторожно освобождать её ногу. — Ну, вот и всё, а ты боялась...

— Ага, только юбочка помялась! — фыркнула Евгения и встала. — Что там, интересно? Может, клад?

— Ага, антикварные водочные бутылки. Нет, вы только на неё посмотрите — только что орала как поросёнок недорезанный...

— Без намёков! — мгновенно побагровела журналистка, весьма трепетно относящаяся ко всем поползновениям в адрес своего немаленького веса.

— А сейчас собирается перелопатить весь подвал из-за пары старинных монет!

— Ну тебя, любую мечту так опошлишь, что и мечтать-то больше не захочется... Нет, ну в самом деле — вдруг там что-нибудь да есть?

Поняв, что рыжая приставала просто так не отлипнет, Маша покорилась неизбежному и, подобрав какой-то металлический, весь покрытый ржавчиной прут, принялась обламывать дыру по краям и постепенно та стала такой большой, что они смогли спокойно заглянуть в неё.

— Темно... — разочарованно сказала Евгения. — И паутины полно...

— А ты чего ждала — софитов и зеркальную чистоту? — огрызнулась Маша, нашаривая в кармане фонарик-карандаш, который неизвестно когда и для чего купила и до сих пор таскала в кармане джинсов. — Что-то я сильно сомневаюсь, что мы здесь найдём горшки с золотом и вообще что-то пригодное... Господи!

— Мама! — взвизгнула и Женька, когда тонкий жёлтый луч осветил то, что лежало прямо перед нами. А зрелище было ещё то — прямо на земле, облепленной паутиной и усыпанной слоем мёртвых пауков, лежало покрытое зеленоватой слизью человеческое тело. Человеческое ли? Машка с омерзением рассматривала подёргивающиеся тонкие, скрюченные руки и ноги странного существа, уродливое сморщенное лицо, ужасно кого-то напоминающее...

— Словно зародыш! Только огромный... — передёрнуло от омерзения Женьку. — И похож на кого-то... Может, полицию вызвать?

— Ага, и что мы им скажем? Зашли в заброшенный дом, кокнули кирпичом привидение и нашли под полом зародыш-переросток?

— Н-да, даже для меня слишком фантастично... Тогда что делать будем?

Ответить Маша не успела, потому что "зародыш" резко открыл глаза и девчонки невольно отшатнулись, почти физически ощутив волну ненависти, что шла от него... и в тот же миг пришло понимание, кто это перед ними.

— Крысяка? — неуверенно вырвалось у Машки. — Нет, да не может такого быть... Ты же умер!

— И не один раз, по вашей милости! — просипел "зародыш". — Но всякий раз возвращался...

— Ненадолго! — фыркнула быстро пришедшая в себя Женька. — Так это ты подослал к нам тех..."осьминогов"?

— Они... питались страхом и жизненной энергией тех, кого пугали... Страх им, мне же энергия... — булькал колдун. Слизь на нём очень быстро усыхала. — Через три дня я бы принял прежний облик, а вы бы сдохли, сдохли! Почему вы до сих пор ещё живы?!

— Замочили мы твоих помощников, вот потому и остались в живых. Кто же тебя на этот раз выпустил из мира мёртвых, а?

— Поверь, если узнаешь, то очень сильно удивишься! — захихикал Крысяка и тут же закашлялся, выплёвывая изо рта бело-розовые комки слизи. — Я не умру, на этот раз не умру... Не ум...

Уродливое тело в последний раз содрогнулось, замерло и принялось стремительно разваливаться на части, источая жуткую вонь...

— Гадость какая... — пролепетала Евгения, отшатываясь от дыры. — Почему он умер?

— Сама же слышала — подпитка прекратилась, ну и... А мы к тому же ещё до сегодняшней встречи замочили двух его помощников... А сегодня и третьего! Интересно, кто же это выпустил Крысяку? И почему он сказал, что, если я узнаю о том, кто его запустил в наш мир, то сильно удивлюсь?

— Плюнь на всё! — посоветовала Женька, поднимаясь на ноги и отряхивая джинсы. — Мало ли у нас врагов в этом и том мирах?

— Успокоила... Ладно, пора домой, а то я что-то сильно устала от всего этого.

Прошла неделя. Наконец-то приехали Олег Иванович, Домка и Машука, заявились Шурик и Дмитрий... Было много рассказов о том, как они жили-поживали друг без друга, что происходило за всё это время. Естественно, Маша и Женька поведали о том, что опять встретили Крысяку, но колдун вновь потерпел фиаско и приказал всем долго жить. Передали и его последние слова...

— Мало ли что скажет озлобившийся колдун? — пожал плечами Олег. — Ну, сами посудите — вы лишили его возможности вновь вернуться в мир живых, так что, он должен был вас за это облобызать в обе щёчки?

— Думаю, ты прав… — признала Маша. — Так значит, ничего страшного?

— Неужели мы вас не защитим, если что? — возмутился Домка. — Мужики мы или нет?

— Мужики, мужики... успокойся только! — махнула рукой Евгения. — Разухабился тут, рыцарь-защитник!

А Машка всё думала о том, кто же так желает их уничтожить, если для этого выпустил эту мразь из Преисподней? Какой же силой надо для этого обладать?

И ответ напрашивался только один.

А может, и не один...