Месть (джен)

Трое немного подвыпивших парней притаились в тёмном, заставленном какими-то коробками и контейнерами переулке…

— Ты точно знаешь, что она пойдёт именно здесь? — спросил один, бросая окурок и давя его подошвой растоптанного, давно не чищеного и заросшего грязью ботинка. — Может, зря ждём?

— Здесь, здесь... Она всегда этой дорогой с работы ходит, так Любка мне сказала, а она её подружка.

— Не пойму, с чего Любаха на неё вдруг взъелась? Вроде бы дружба по гроб жизни...

— Чего, чего... Это её дело — чего! Наше дело — немного проучить девку, чтобы много из себя не ставила и не вякала... О, а вот и она!

Послышался звонкий перестук каблучков. Сидевшие в засаде замолчали, затаившись и, когда девушка поравнялась с тёмной дырой, ведущей в переулок, выскочили, мгновенно окружив жертву со всех сторон. Та застыла на месте, растерянно переводя наполненные страхом глаза с одного незнакомца на другого, стараясь понять, что же им от неё могло понадобиться, потом сделала было осторожный шаг в сторону, пытаясь незаметно пробраться поближе к фонарю, что горел неподалёку, но её грубо толкнули в спину, принуждая шагнуть в сторону переулка.

— Ребята, вы... чего? — испуганно спросила бедняжка, пытаясь улыбнуться, но дрожащие губы слушались плохо, выдавая охватившую её панику. — Вам... деньги нужны, да?

Сильный удар в ответ сбил её с ног, заставив плюхнуться на колени прямо в грязную лужу.

— Что, сучка блондинистая, довыпендривалась? — один из нападавших, схватив за ворот курточки, приподнял несчастную и наотмашь ударил её по лицу.

— Что я вам сделала? — всхлипывая, выкрикнула та, безуспешно пытаясь вырваться из крепких рук. — Почему...

— Спроси у Любки! — загоготал один из троицы... и осёкся.

— Любка? Люба? А при чём тут она?!

— Не твоё дело, мразь! — проговорившийся, злясь на глупую девчонку, на самого себя, а больше всего на мерзавку Любку, которая и подговорила их всех на эту тупую "месть", с силой встряхнув жертву, отшвырнул в сторону, а вслед за этим неожиданно послышался глухой удар об стену и... всплеск воды?

— Не понял... — пробормотал один из нападавших, торопливо вытаскивая из кармана зажигалку и включая встроенный в неё фонарик. — Откуда здесь... Ох, ё!

У самой стены виднелся открытый канализационный люк, до самых краёв полный чёрной воды, которая, медленно колышась в его ржавом ободе, лениво выплескивалась на грязный, растрескавшийся асфальт... а их жертва пропала, словно её никогда и не было.

— Эй, да мы, кажется, девку-то… того… убили! Быстро, мотаем отсюда!

— А как же...

— Что, в тюрьму захотелось? Уходим отсюда, пока никто нас не заметил... да смотрите, никому ни слова — никого здесь не было, ничего мы не знаем... и попробуйте только кому заикнуться! Поняли?!

Через пару минут в подворотне уже никого не было...

* * *

Она летела в потоке брызг солнечного света — равная средь равных, искра среди искр, душа средь душ... Мысли были чисты и пусты — совсем как бумажный, ни разу ещё не использованный лист, в них царили лишь тишина и покой, но это только сначала... А потом в самую глубину сознания ворвалось это имя — Люба. Любка. "Спроси у Любки!" Стоп, кто же это ей сказал? И почему тут же пришло воспоминание, что вслед за этими словами последовали удар, острая боль и ощущение воды во рту — воды гадкой, вонючей, будто бы из... канализации?

"Успокойся! — умиротворяюще произнёс чей-то голос внутри неё. — Всё уже позади, а скоро станет совсем хорошо... Зачем тебе всё вспоминать?"

Хорошо? А разве до этого было плохо? Трудно, трудно, никак не вспомнить... Но надо, иначе в чём смысл всего этого внезапного осознания себя?

"Спроси у Любки!", "Спроси у Любки!" При чём тут Любка — её лучшая подружка?! Те трое, что встретились ей в подворотне... что же они с ней сделали? Они что, они её… убили?!! Но за что?! Неужели их подговорила она — та, с которой они дружили столько лет душа в душу?

"Я же сказал, что воспоминания о прошлом не принесут тебе ничего хорошего! — немного огорчённо произнёс уже знакомый ей голос. — Успокойся, всё уже прошло, ты не в силах изменить что-либо, поэтому смирись и..."

"Смириться?! Трое мужиков, которых подговорила моя лучшая подруга, убили меня, а я должна с этим смириться?! Да ни за что!"

"Но и исправить ты уже ничего не можешь, — уже более жёстко сказал голос. — Ты мертва, тебя нашли и давно похоронили..."

"Давно?!"

"Ты странствуешь в Межмирье уже целый месяц по вашему времяисчислению, и тело твоё там, на Земле, уже разлагается, а если ты попытаешься в него вернуться..."

"Я вернусь. И отомщу!"

* * *

Мишка захлопнул дверь и, швырнув куртку на стоявшую в углу прихожей вешалку, неторопливо прошёл в зал, где царила предвечерняя темнота...

"И надо же было Лёшке толкнуть ту дуру так, что она врезалась башкой в стену и навернулась в люк..." — ни с того, ни с сего вдруг подумалось ему. Впрочем, мысли об убитой девчонке не выходили у него из головы вот уже целый месяц. Сначала он больше всего на свете боялся, что её найдут. Потом, когда тело всё же нашли, его начала назойливо преследовать мысль о том, что вот-вот все секреты выплывут на свет божий, его родные и друзья узнают, что он — один из убийц, полиция вскоре тоже всё выяснит, но... Дни шли за днями, свидетелей этого преступления не было (да и не могло быть!), и Михаил мало-помалу начал успокаиваться. Он стал крепче спать по ночам, уже не опасаясь, что за ним приедет полицейский патруль, чтобы у всех на глазах увезти в тюрьму, но вот лицо погибшей девушки то и дело возникало перед его внутренним взором...

"Мало ли, что там выдумала Любка — шлюха она и есть шлюха, мозгов нет — одни сиськи! Разобраться надо было сначала, а уж потом... Э, ладно, никто ничего не видел, а Васька будет держать язык за зубами — как-никак, сам в этом участвовал!"

Мишка зажёг старенький торшер, плюхнувшись на диван, нашарил пульт, щёлкнул им, включая телевизор, на экране которого появилось лицо, смутно ему знакомое, но кому оно там принадлежало — он так и не успел узнать, так как телевизор отключился, а одновременно с ним вырубился и свет.

— Ч-чёрт! — выругался Мишка и, поднявшись с дивана, направился к шкафу, где, как он смутно помнил, ещё с прошлого года должны были лежать свечи. Шарить, однако, пришлось долго — в ящиках, на полках, за книгами, однако пальцы нащупывали что угодно, только не восковые палочки... Наконец свечи всё-таки нашлись — правда, какие-то странные. Впрочем, Мишке было всё равно и он, достав из кармана зажигалку, зажёг их.

Свечи оказались церковными — из тех, что ставят у икон…

Мишка, поёжившись, сунул их в старый треснутый стакан, направился было к дивану, но вдруг по комнате пронёсся зловонный, ледяной порыв ветра, вмиг погасивший и без того еле чадившие огоньки. Нет, он не был излишне суеверным, но сейчас стало совсем не по себе... и почему-то опять вспомнилась та, что месяц назад погибла по их вине, только вот сейчас лицо её уже не было беспомощно-испуганным, а светилось злобным торжеством.

Мишка торопливо щёлкнул зажигалкой и поднёс дрожащий огонёк к свечкам, надеясь хотя бы их неровным светом отгородиться от того страшного, что могло таиться в тёмных углах, поджидая, пока наивный человечек расслабится, от просто невыносимого зловония, которое воцарилось в зале, почти полностью вытеснив собой воздух. И вдруг позади послышались тяжёлые медленные шаги!

Он резко обернулся и... ничего не увидел, но это вовсе не значило, что в квартире, кроме него, никого не было. Темнота насмешливо заколыхалась, поглощая робкий свет свечей и словно издеваясь над охватившим человека страхом. Мишка, прерывисто вздохнув, повернул голову... и отшатнулся, увидев прямо перед собой распухшее разлагающееся лицо, очень и очень знакомое.

— Не нравлюсь? — просипел труп и чихнул. Из его ноздри вылетел кусочек гниющего мозга и плюхнулся на плечо Мишки, отчего того едва не вывернуло.

— Ещё бы, чему уж тут нравиться? Такая милая девушка... и гнию просто на ходу!

— Ты... Это ты... Это тебя мы...

Отвратительное лицо дёрнулось и приблизилось почти вплотную.

— Убили, да? — прохрипела покойница. Один глаз её лопнул и медленно стёк по изуродованной разложением щеке. — Это был ты... и твои дружки! Вы меня утопили как какую-то шавку!

— Это всё Любка! — истошно завопил Мишка, чувствуя, как разум его с трудом балансирует на зыбкой грани между безумием и здравым смыслом. — Она хотела всего лишь проучить тебя, чтобы ты не задавалась... А мы не хотели убивать тебя, всё вышло случайно!!!

— Не беспокойся, я зайду и к ней, своей самой дорогой и любимой подруге! — мрачно сказала мёртвая, проводя ладонью по лицу, отчего лопнул и второй глаз, повиснув на гниющих пальцах комком слизи. — Но сначала...

* * *

— Мишка, ты дома? — послышался весёлый девичий голос. — А то я стучала, стучала... Ты чего это в темноте сидишь, заснул?

Ярко вспыхнула лампочка, и девушка завизжала что есть мочи, увидев лицо своего друга, на котором красно-чёрным зияли пустые глазницы.

* * *

Лёшка включил "дворники" и они плавно заскользили по стеклу, стирая водяную плёнку и давая хоть какую-то возможность видеть дорогу. Главное, ведь до дома-то осталось всего ничего, но из-за проклятого дождя, пошедшего вдруг как-то сразу, хотя синоптики обещали солнечную погоду, машины двигались медленно, словно нехотя, скользя по грязи...

Запах сырости, казалось, пропитал всё вокруг, оставляя во рту мерзкий привкус тления, мгновенно напомнивший Лёшке ту девушку, что погибла по их вине месяц назад. К счастью, Мишка и Васька не проболтались (попробовали бы только!), а само дело об убийстве вроде бы прикрыли из-за отсутствия свидетелей и улик, переведя в разряд несчастных случаев, так что... И вдруг в нос ударил отвратительный смрад гниющей плоти!

С трудом сдерживая подступившую к горлу тошноту, он открыл дверцу, чтобы хоть немного отдышаться, повернул голову и чуть не выпал из машины, увидев на соседнем сиденье неподвижного, закутанного в плащ человека! Почувствовав его взгляд, незнакомец обернулся... и Лёшка отшатнулся, увидев белесое гниющее лицо, на котором ярко блестели серые глаза, чем-то напомнившие ему глаза его друга, а вот само лицо... лицо...

— Вспомнил? — усмехнулась мёртвая, откинув со лба влажную прядь светлых волос. — Как видишь, я о тебе тоже не забыла… у мёртвых, знаешь ли, память очень даже хорошая! Ведь это ты убил меня, не так ли?

Лёшка молчал, безумными глазами глядя на свою страшную пассажирку.

— Ты, как я погляжу, жив — здоров, а я... Что ж, я уже навестила одного твоего приятеля, осталось лишь сходить в гости к тре... гкх-ха!

Мёртвая скорчила гримасу, сунула в рот два пальца, словно пытаясь вынуть приставшую волосинку... и вытащила гниющий язык, который и выбросила, словно никчёмную докуку.

* * *

Васька пинком открыл дверь, и его окатила волна давно ставших привычными запахов — немытого туалета, прокисшей еды, нестиранного нижнего белья и, конечно же, дешёвой сивухи...

— Опять где-то шлялся? — встретила его криком вечно нетрезвая мать. — Л-лучше бы выпить принёс!

— Сдохнешь скоро, а всё эту поганую водку жрёшь! — буркнул Васька, снимая куртку. — Обпилась бы совсем, что ли... Пожрать есть чего?

— А хрен его знает... В холодильнике посмотри! — икнула мать и поплелась в спальню.

— В холодильнике... Он не работает давно, дура ты старая!

В ответ мать что-то невнятно пробурчала и, судя по визгу кроватных пружин, со всего размаха рухнула на постель и тут же захрапела. Васька с отвращением сплюнул и направился в ванную, чтобы умыться и попить воды. Тщательно закрыв дверь на крючок, он вынул из кармана пару прозрачных пакетиков с травкой, на ладони прикинул их вес и, удовлетворённо улыбнувшись, сунул их за шкафчик на стене, затем набрал воды в ковшик с обломанной ручкой, глотнул... Горло наполнила свежая прохлада... но не ушла, наоборот — намертво перекрыла доступ воздуха к лёгким, не давая вздохнуть. Васька попытался прокашляться, но лишь выплюнул полный рот чёрной, тухлой воды, которая взялась словно из неоткуда. Вскоре лёгкие начало дико жечь из-за недостатка воздуха, в глазах потемнело, а когда Васька, из последних сил цепляясь за края ванной, попытался добраться до двери, чтобы хоть кого-нибудь позвать на помощь — хотя... кого он мог позвать? Вечно пьяную мать? — случайно глянул в зеркало, то увидел там... мёртвое полуразложившееся лицо той самой девушки, которую их компания убила месяц назад...

* * *

Любка выплюнула жвачку и попыталась, не вставая с дивана, дотянуться до пачки сигарет, лежавших на краю тумбочки, но это ей не удалось.

— Ну, блин! — с досадой вырвалось у неё. — Нет, чтобы...

В комнате резко похолодало, а в воздухе разлился отвратительный запах, более всего похожий на...

— Бабка! Опять с помойки какую-нибудь дрянь приволокла?! Достала уже своими фокусами! Дождёшься, что я тебя в психушку сдам!

Не дождавшись ответа, она вскочила с дивана, сделала было пару шагов в сторону двери, но вдруг почувствовала, что сзади кто-то есть, этот кто-то пристально смотрит на неё — с холодной насмешкой, ненавистью, едкой горечью… и от этой адской смеси чужих эмоций Любку внезапно охватила противная дрожь.

— Курить вредно для вашего здоровья! — услышала она до ужаса знакомый голос.

— Н-надя? — пролепетала Любка, застыв на месте и боясь обернуться. — Но ты... Ты ведь...

— Умерла, да? И довольно-таки давно. По твоей милости, кстати!

Любка медленно обернулась и увидела сидевшую на краю дивана закутанную в плащ незнакомку. Та, почувствовав её взгляд, подняла голову и с полуразложившегося лица глянули до боли знакомые серые глаза.

— Знаешь, Люб, с момента моей смерти прошло довольно много времени... — задумчиво сказала Надя. — Местами моё тело разложилось слишком сильно, так что пришлось зайти к твоим приятелям — одолжить кое-что. Можешь быть уверена — они были ТАК рады моему визиту, что с радостью выдали всё необходимое!

Любка лишь тряслась всем телом и, словно загипнотизированная, не могла оторвать взгляда от жуткого лица своей мёртвой подруги.

— Вот ведь как вышло — ты жива, здорова и красива, а я теперь всего лишь ходячий труп — вонючий, разваливающийся на куски... За что ты меня убила?

— Я не хотела! Эти три идиота всё испортили! Я всего лишь хотела, чтобы они проучили тебя, а не убивали!

— Что я тебе сделала? Обидела, отказала в чём-то? Или… это всё из-за того, что я имела много денег?

— Да! — внезапно позабыв страх и то, что она разговаривает с покойницей, яростно выкрикнула Любка. — Из-за них! "Люба, купить тебе мороженое? Да ты не стесняйся!", "Люба, ты же хотела купить планшет? Скажи, сколько тебе не хватает, я добавлю!", "Люба, возьми эту кофточку, она мне всё равно мала!" Ненавижу! Ненавижу тебя, дура богатенькая!!!

— Так подавись ими... — усмехнулась мёртвая и, схватив завизжавшую во весь голос девушку, оттянула той нижнюю челюсть и принялась свободной рукой запихивать ей в рот смятые купюры и монеты. Та отчаянно мотала головой, пыталась сопротивляться, но силы были неравны...

* * *

Темнота...

— Где я?! Почему так темно? И... и воняет?!!

— Ты умерла, моя милая подруженька... и похоронена, и душа твоя заперта в гниющем теле! Попробуй смерть на вкус! Думаю, тебе понравится...