Просто держи меня за руку (гет)

Feels like rain

Closing in on me again

Can’t deny

Angry skies are falling

So farewell

Wish there was some other way

Can’t undo, there's no use in trying

I hope that they will understand

James LaBrie**

— Снейп, у нас проблема. Мальчишка не справляется.

Просочиться сквозь барьер черной тенью. Оттолкнуть плечом трясущегося от страха слизеринского "принца" — всегда такого холеного и самонадеянного, но сейчас растерянного и вмиг утратившего весь свой внешний лоск и решимость. Истеричная улыбка Беллатрикс, безумное лицо окрашено в легкую зеленцу от Смертного знака, запущенного в небо, черные волосы развеваются на ветру. На самой верхней площадке Астрономической башни всегда ветер. Всегда холодно. Но сейчас здесь вдвое холоднее. Будто все пространство вокруг заполонили дементоры. Пахнет помешательством и предвкушением убийства. А еще — отчаянием. Горьким, как полынная настойка, вязким, как болото, черным и затхлым, как воздух в подземелье.

Пронзительные голубые глаза и едва заметное движение губ. Слегка подрагивающая, высохшая правая рука, изъеденная тяжелым проклятием.

— Северус… прошу тебя…

«Будь ты проклят… За что, за что, за что?..»

Снейп знает: стоит произнести заклинание — и от его души не останется ничего. Сморщенный, обуглившийся комок вместо сердца и дышащая тьмой бездна. Говорят, если слишком долго всматриваться в бездну, когда-нибудь она посмотрит на тебя в ответ. Он всматривается уже давно. Ему не оставили ни выхода, ни выбора. Снова. Только вперед, к окончательной потере себя. Только вперед, во мрак, где нет ни единого проблеска света, ни единого глотка воздуха, ни капли тепла.

— Северус…

Сбросить ментальные щиты. Выпустить на волю всю ненависть — уже неважно, к кому, к старику, к себе, ко всему миру. Освободить ревущее пламя, сфокусировать боль. Нужен всего один точный удар. Сопротивление бесполезно. Его и не будет. Все уже решено и договорено. Темная энергия вспухает внутри уродливым пузырем, а затем лопается. И на выдохе резким плевком:

— Avada Kedavra!

Зеленый луч разбивается о шитую серебром мантию на груди, прямо поверх сердца. Опустошенную оболочку отбрасывает назад и через перила. Широко распахнутые голубые глаза за линзами очков-полумесяцев. Вниз, вниз, вниз… Только бы не услышать, как тело ударится о землю. Только бы не услышать. Снейпу кажется, что если он услышит этот звук — сойдет с ума окончательно и бесповоротно.

Торжествующий хохот Беллы вспарывает тишину, острыми крючьями вонзается в мозг, вымораживает внутренности. Ледяной комок внутри не ослабевает и не исчезает. Бездна смотрит в ответ. Смотрит, затягивает, поглощает без остатка.

Холодно. Как же холодно.

— Уходим! Дело сделано.

Обратный отсчет пошел.

Десять…

Сколько ступенек… С каждым шагом падает сердце, хотя падать ему уже некуда. Черный барьер, густое облако пыли, крики, всполохи заклинаний, кровь на полу. Не поскользнуться бы. Если он сейчас упадет — уже не встанет.

Девять…

Разбитые вдребезги часы Домов, алые рубины и синие сапфиры смешались под ногами, осколки витражей шрапнелью брызжут во все стороны. Свет гаснет. Еще десяток шагов. И еще десяток. Снейп ничего не слышит, кроме стука собственных каблуков по каменным плитам. Тьма в замке сгущается, становится почти осязаемой. Часть древней защитной магии сегодня умерла вместе с директором и вряд ли восстановится.

Восемь…

Воздух наполнен густым запахом крови и криками. Рваный вдох сквозь зубы, свистящий выдох. Вперед. Вперед-вперед-вперед.

— Stupefy!

— Беги, Драко!..

Семь…

Мерзкая пульсация в голове растет. Как только начнется приступ, его уже не остановить. Времени почти не осталось.

Вихрастый мальчишка в круглых очках падает под очередным заклинанием и снова упрямо поднимается на ноги. Шатаясь, делает шаг. И еще один. И еще. Снова падает. Снова поднимается.

«Лежи. Лежи, чтоб тебя!.. Иначе тебе конец!..»

— Crucio!

Ублюдок даже не кричит. Лишь сгибается пополам, валится набок, скребет пальцами землю, хрипло, загнанно дыша. Снейп в безмолвной ярости впивается ногтями в ладонь. Его начинает бить дрожь. Если Кэрроу сейчас не остановить, он замучает мальчишку до потери рассудка.

— Нет! Поттер принадлежит Темному Лорду, оставь его! Уходим!

Топот ног. Пылающая хижина. Огонь уже разгорелся, и в спину веет нестерпимым жаром. По земле стелются искры. Сейчас здесь все вспыхнет. Где-то панически воет собака.

Шесть…

Гриффиндорское отродье опять на ногах. Как?! Откуда у него берутся силы? Еще и хватает наглости выплевывать заклинания. Это он зря. Мальчишка лишь ускоряет развязку своими жалкими попытками атаковать. Против Мастера у него нет шансов. Нет и не будет.

«Да ляжешь ты сегодня или нет?..»

Недосказанное Levicorpus мазнуло по щиту и ушло в небо.

Как же подавить это отчаянное желание разорвать щенка на части? Разорвать — и покончить с этим раз и навсегда. Он станет свободен. Все они станут. Какая соблазнительная мысль… Снейп понимает, что злится. Злится слишком сильно, чтобы удержаться. Он уже опасно близко подошел к краю. А после применения Непростительного заклинания земля под ногами и без того осыпается. До полного падения — всего ничего.

— Как ты смеешь использовать против меня мои же заклинания? Это я изобрел их! Я, Принц-Полукровка!..

Второе заклинание не достигает цели и разбивается о невидимый заслон.

— Ну уж нет, Поттер!

О, как же сдержаться и не прибить его на месте?

— Тогда убей меня, — хрипит мальчишка. Его ненависть сбивает с ног, рвет на куски, отравляет самым страшным, медленно действующим ядом, который уже не вывести из крови. А хуже всего то, что это ее глаза. Лили никогда не смотрела на него с такой ненавистью, но смотрит сейчас. Смотрит через него, своего сына. И это убивает так же, как Авада. Только в разы больнее.

— Убей меня, как ты убил его, ты, трусливый…

Пять…

Мыслительные процессы отключаются. А следом — рушится самоконтроль, как песчаный замок, смываемый приливом.

Боль становится нестерпимой и всеобъемлющей, жгучей ослепляющей волной поднимаясь из бездны, где еще несколько мгновений назад была лишь ледяная пустота.

— НЕ СМЕТЬ! НАЗЫВАТЬ! МЕНЯ! ТРУСОМ!..

Один удар невидимым хлыстом наотмашь, молниеносный, резкий, грубый. Силы вложено столько, что это может оказаться смертельным. Но боги, кажется, в очередной раз смилостивились над Поттером. Мальчишка отлетает назад, падает на спину и остается лежать, хватая воздух открытым ртом. Наконец-то.

Яростный клекот. Оглушительно хлопают гигантские крылья. Острая боль в руке, когти разодрали рукав от плеча до запястья, ладонь становится скользкой от крови. Только бы не выронить палочку. В сапоге есть запасная, но Снейп не уверен, что сможет быстро ее достать.

Четыре…

Разворот в вихре черной мантии и бежать, бежать, бежать. Еще три десятка шагов. Вот и ворота. Схватить младшего Малфоя и зашвырнуть в фамильное гнездо, подальше от этого ада, в объятия Нарциссы. Она не просто напугана. В ее глазах плещется бездонный, неконтролируемый ужас. Она знает, чем ее семье грозит то, что сделал Снейп. Драко провалил свое задание. Малфоев ждет суровая кара, невзирая на то, что приказ все же выполнен. Результат достигнут, безусловно.

Но какой ценой?..

— Северус, ты…

— Все кончено.

— Лорд уже прибыл, он…

— Не сейчас. Скажи, что я ранен. Десять минут, и я спущусь.

Это самоубийство. Снейп знает, что это самоубийство. Убить Дамблдора и не предстать пред очи Вольдеморта с отчетом сразу же — как минимум раунд пыток обеспечен. Хотя, нет. Темный Лорд давно ждал этого дня. Он пощадит того, кто принес ему эту победу. У Снейпа все козыри на руках. Сегодня он герой этого гнусного, смрадного, отравленного мирка, и ему даже полагается награда.

Десять минут. Ему нужно всего десять минут.

Три…

Пульсация в голове нарастает, жжет вены, подламывает колени. С разодранной руки на начищенный до блеска дубовый паркет падают алые капли. Снейп морщится и убирает кровь. Не хватало еще оставить ее здесь, кто угодно может собрать и воспользоваться. Ему нужно десять минут полной тишины и угол потемнее. Стоит хоть на миг прикрыть глаза — под веками полыхает зеленым. Агония уже невыносима. В груди тугим черным водоворотом закручивается боль, с каждой секундой становящаяся все острее. Такое с ним было лишь однажды, но спасения от этого нет и не будет. Теперь уже никогда.

Два…

Смех Беллы громогласными раскатами несется по дому в сопровождении какофонии воплей и аплодисментов. В этих стенах вот уже больше года царят тьма и холод, но никто этого не замечает.

Ступеньки. Опять чертовы ступеньки. Ноги едва слушаются. Снейп держится только на остатках силы воли, едва соображая, что делает и куда идет. Дверь. Еще одна дверь. Потрескивающий огонь в камине. Больно глазам. Плеснуть на распоротую руку дезинфицирующий раствор, наложить заживляющее заклинание, погасить свет… Любой другой бы уже кричал, но тому, кто не раз переносил куда более изысканные пытки, что физические, что психологические, такие вещи — как булавочный укол.

Один…

Крошечный флакончик, будто заполненный звездным светом. Что придавало этому зелью такой вид, Снейп так и не понял. Возможно, то, что при его создании он использовал собственную магию. Неважно. Прохлада на губах, легкое покалывание на языке, будто выпил маггловской газировки. У этого зелья нет вкуса. Запаха, наверное, тоже нет — каждый раз запахи разные, но ничего похожего на эффект Амортенции. Сегодня пахнет мокрой после дождя травой, озоном и клевером. Хорошо. Это хорошо. Заполнивший ноздри металлический запах крови исчезает.

Закрыть глаза и бесформенной кляксой растечься по полу в углу, так, чтоб из двери не увидели. Резкий рывок вперед и вверх по спирали.

Ноль…

Мягкие рыжие пряди, струящиеся по спине. Сияющие зеленые глаза. Теплая рука у него на плече.

— Сев, так нельзя.

— Я знаю.

— И все равно приходишь.

— Все равно прихожу.

— Опять плохо?

— Хуже.

Она напевает что-то едва слышно, не размыкая губ. Даже не звук, а тень звука. Но боль утихает. Остается лишь едва заметное покалывание в висках. Это не она. Не та Лили. Не та, которая предала его. Не та, которую он предал в ответ. Она — та, которая могла бы быть, но не случилась. Как и этот полусон-полуявь. Но его устраивает. Больше ничего нет. Ничего и никого.

— Тебе нельзя здесь быть так долго, Сев. Ты утонешь.

— Я давно утонул.

— Нет, — настаивает она. Зеленые глаза лучатся теплом и покоем. Совсем не такие, какие он видел пятнадцать минут назад на чужом, до дрожи ненавистном лице. Те глаза всегда смотрели на него так, как никогда не смотрела бы Лили.

Отвращение. Презрение. Ненависть.

— Не прогоняй, — хрипло произносит он. — Еще чуть-чуть.

— Нет. Просыпайся. Просыпайся, Северус.

Просыпайся, Северус.

Снейп открывает глаза. Сегодня он их больше не закроет. Стоит закрыть — и зеленые всполохи под веками окончательно лишат его рассудка.

Вдох-выдох. И еще раз, для верности.

Встать. Выпрямиться. До боли расправить плечи. Чеканный стук каблуков по дубовому паркету. Сегодня, здесь и сейчас, он — победитель. Безжалостный, расчетливый, уверенный в себе. И он должен хорошо сыграть эту роль. В каминном зале веселье — мерзостное, черное, напрочь лишающее остатков человечности. Они празднуют смерть давнего врага. Празднуют с размахом.

На колени перед широким, богато отделанным креслом с резной спинкой. Воцаряется тишина. А затем высокий холодный голос произносит:

— Встань, Северус. Я доволен тобой, друг мой. Очень доволен. Расскажи мне. Расскажи все.

Поднять окклументные щиты. Кроваво-красные глаза, будто расстреливающие в упор.

Это ад. Это ад. Это ад.

И выхода из него нет.

Выход — только смерть. Но для нее еще не время. Не время.

Примечание к части

Перевод эпиграфа:

Будто дождь

Снова замыкает меня в кольцо.

Я не отрицаю,

Грозовое небо падает.

Так что прощайте.

Жаль, что нет иного пути.

Сделанного уже не отменить, не стоит и пытаться.

Надеюсь, они поймут.

James LaBrie