Я твой папа (джен)

— У меня плохие новости, — взволнованно сообщил Финеас Блэк, наконец-то появившись на своём портрете в директорском кабинете после почти недельного отсутствия. — Их схватили!

— Финеас, они в порядке? — мгновенно сбросил сонное оцепенение и подался вперёд Альбус, как будто хотел выйти из рамы.

— Что с ними? — одновременно спросил Северус, всем корпусом поворачиваясь к портрету Блэка и не обращая внимания на Дамблдора.

Остальные портреты директоров тоже перестали притворяться спящими и зашевелились, прислушиваясь к разговору.

— Мертвы, — отрезал Блэк.

— Что?! — голоса бывших директоров Хогвартса слились в один возглас, в то время как настоящий директор молча прикрыл глаза.

Не дожидаясь вопросов Снейпа, Финеас довольно обстоятельно поведал о произошедшем: его портрет лежал в сумке Грейнджер таким образом, что ему удалось увидеть происходящее прямо перед входом в палатку, а остальное — услышать. Поттеру с подругой не повезло нарваться на егерей. Правда, те, кажется, не узнали противников (не успели, так как получили неожиданный и яростный отпор), а убив пару подростков, не стали рассматривать тела, принявшись грабить…

— Северус.

Негромкий голос Альбуса с лёгкостью пробился сквозь вопросы и причитания остальных портретов, и Снейп поднял голову. Одно слово подействовало сильнее, чем длительное пыточное проклятие; на Северуса навалилась такая усталость, такое опустошение, что не хотелось больше ничего. И всё же проигнорировать Дамблдора полностью он не мог.

— Северус, ты знаешь, что должен сделать.

Вынести наставления сейчас, когда Финеас доложил о провале всех планов, было почти нереально, и Северус малодушно взмахнул палочкой, усыпляя портреты. В кабинете зазвенела тишина, и он мог больше не сдерживаться и не скрывать эмоции, разрывающие изнутри. Хотелось выть и крушить всё вокруг, ведь его жизнь утратила смысл; все лишения, вся боль, все испытания — всё утратило смысл со смертью Гарри Поттера…

Но Северус даже не пошевелился. Он не умел горевать. Пытался вытравить в себе эту слабость ещё после той судьбоносной ссоры с Лили, поняв, что скорбь лишает его разума и толкает на путь ошибок. Но полностью заблокировать эмоции было невероятно сложно — и после похорон Лили он в этом убедился — горе затмило собой всё, заставило искать искупление в самоубийственных поступках и вынудило совершить новые ошибки, исправить которые было невозможно.

Просидев некоторое время с закрытыми глазами, он взглянул на портрет наставника и мысленно проклял его.

— Кто, если не ты, — прошипел он себе под нос и горько усмехнулся, после чего произнёс пароль — потайной ящик в директорском столе можно было открыть только так.

На свет появилось странное приспособление, в котором сложно было угадать артефакт — нелепое наслоение некрутящихся шестерёнок. Но Северус прекрасно знал, что оказалось в его руках.

— Пойми, Северус, это — последнее средство. Я искренне надеюсь, что нам никогда не придётся прибегнуть к нему, но ты и сам знаешь, если Гарри не справится, иного выхода не будет.

— Вы так и не сказали, что это.

— Я работал над ним больше тридцати лет. Это — самый мощный из существующих хроноворотов. Он сможет перенести тебя на любой срок в пределах века.

— И… и что я должен буду сделать в прошлом?

— Убить Тома Риддла до того, как он убьёт всех нас.

Северус помнил тот разговор так чётко, будто он состоялся не более часа назад. Помнил своё недоумение, взгляд Альбуса, буквально пронизывающий его насквозь, помнил осознание дикого требования убить ребёнка и то, как будто под гипнозом опустил голову в согласном кивке и пообещал сделать это.

Губы исказила презрительная усмешка, и Северус с ненавистью посмотрел на спящий портрет Дамблдора. Он никогда не умел говорить этому человеку «нет».

* * *

Часа Северусу хватило, чтобы обдумать ситуацию, успокоиться и спланировать действия на ближайшее время. Пока весть о смерти Избранного не разлетелась, в Хогвартсе было относительно тихо. Да и Лорд не должен был требовать его к себе. А когда информация дойдёт… Северуса здесь уже не будет.

Оплакивать мальчишку он не считал нужным. Да, Поттер мёртв, но… Это теперь неважно. Северус быстро перекладывал в сумку с расширенным пространством всё, что имело ценность. Книги и зелья, одежду и средства гигиены… Никого не ставя в известность, он аппарировал прямо из директорского кабинета (хоть какая-то польза от высокой должности!) в Коукворт, где продолжил методично собирать всё, что могло пригодиться.

Отойдя к мутной реке, он подошёл к сгнившему дереву — они с Лили немало часов провели под его ветвями — и достал хроноворот.

Северус не знал, как всё получится и получится ли вообще, и отдавал себе отчёт, что не сможет вернуться, но это его ничуть не пугало. В настоящем у него не было ничего, ради чего стоило бы жить и бороться. Возможно, в прошлом он сможет не только предотвратить ужасные беды, но и найти своё место?.. Но сначала, как и требовал Альбус, необходимо решить вопрос с Томом Риддлом.

* * *

В себя Северус пришёл в темноте. Вокруг не горело ни одного фонаря, небо было затянуто тучами, тянуло приятным чистым запахом воды… Он застонал, когда попробовал пошевелиться, и понял, что почти не чувствует рук и ног — замёрз. С трудом наколдовав согревающие чары, полез в сумку, и, пусть и не сразу, но всё же сумел найти там нужные флаконы.

За время возни вокруг ничего не изменилось, лишь где-то вдали залаяла собака.

Достаточно придя в себя, Северус встал и огляделся. Всё выглядело незнакомо. Всё, кроме дерева — того самого, под которым они с Лили любили болтать, — тоненького, невысокого, явно посаженного не более пары лет назад.

— Получилось, — констатировал он без эмоций.

Вздохнув, Северус принялся претворять план в жизнь. Чуть изменил внешность, чтобы в нём не заподозрили родственника Принцев, на которых он был весьма похож, и чтобы никто в будущем не мог его узнать, и аппарировал в Косой переулок, где, как он знал от Альбуса, вместо «Котла» была гостиница «Волшебная шкатулка», снял комнату и рухнул в постель, отложив все дела на дневное время.

Утром, за завтраком, удалось выяснить детали. С датой он промахнулся — что-то Альбус не рассчитал в своём устройстве, и Северуса переместило не в двадцать шестой год, а в тридцатый. Но в остальном всё было в порядке.

Северус прошёлся по магазинам Косого переулка, приобрёл одежду времени, в котором оказался, поспрашивал торговцев и пришёл к выводу, что с учётом его знаний и опыта — с лёгкостью сможет устроиться в этом времени, варя зелья на заказ.

Сытно и вкусно пообедав в «Шкатулке», он наконец покинул мир магии, чтобы найти маггловский приют.

И с каждым шагом эмоциональный паралич отступал, пока Северус не осознал, куда и зачем идёт. Убивать трёхлетнего малыша. Едва не закричав, он свернул к пустующему в холодную погоду парку и постарался взять себя в руки, отдышаться, настроиться на предстоящее, напомнить, что Волдеморт сделал и ему самому, и магическому миру, и даже Лили Эванс и Гарри Поттеру.

Не помогло.

Альбус отправил его в это время не с Волдемортом бороться, а убивать невинного ребёнка.

«Почему же он сам не убил мальчишку, если знал, что крестраж всё равно погубит Поттера? — думал Северус, не в силах сдвинуться с места. — И за кого он меня принимал, раз счёл, что я смогу прервать жизнь ребёнка?»

Разумом Северус понимал, что справиться с взрослым Волдемортом никому из сторонников Альбуса не по силам, и единственный шанс не допустить все смерти и войну — решить вопрос, пока это возможно — убив Тома Риддла в детстве. Но всё внутри него восставало против этого. Северус не был хорошим человеком и не старался притворяться. Пусть его руки и были обагрены кровью, но — не детской. В конце концов, прошлое определяет настоящее, и для перемены в настоящем может быть достаточно изменить прошлое… А ведь именно для этого он здесь.

Решительным жестом забросив кончик шарфа на плечо, Северус расправил плечи и продолжил путь к приюту. Альбус хотел, чтобы он уничтожил угрозу, которую представлял Том Риддл. Северус именно это и собирался сделать. Но — по-другому. Он не такой светлый, как Альбус, но и не настолько тёмен, как о нём думают. Он — сам по себе, и он…

— Добрый день, миссис Коул. Меня зовут… — закончить не удалось, потому что Северус увидел его.

Несколько малышей, одетых в лёгкие рубашки и брюки у мальчиков и юбки у девочек, гуськом следовали за воспитательницей, куда-то ведущей их по коридору. Дети были ужасно худыми и нездорово тихими, и Северус, за годы работы в Хогвартсе возненавидевших детей, почувствовал, как сердце сжала ледяная рука.

— Том, — хрипло прошептал он. Откашлялся и позвал громче: — Том!

Дети — все — как по команде обернулись. Северус понял, что при виде незнакомца в каждом из них на мгновение появилась надежда, что тот пришёл за ними, но так же быстро все они осознали, что позвали только одного из них — Тома.

— Том Риддл, — снова позвал Северус и, когда мальчик робко двинулся к нему, обернулся к миссис Коул и невербально наложил Конфундус. — Это мой сын, я забираю его, распорядитесь насчёт документов. Здравствуй, Том, я так давно искал тебя…

Глаза будущего Волдеморта распахнулись в пол-лица, засияли надеждой; рот приоткрылся в несмелом вопросе, ноги отказали повиноваться, и Том застыл в нескольких футах от Северуса, запрокинув голову смотря на взрослого мужчину, сказавшего, что искал его. Северус был сильным легилиментом, но и без того с лёгкостью мог прочитать все мысли и эмоции ребёнка. И понять, что сделало мальчика Тома Волдемортом.

«Не допущу!» — мысленно поклялся Северус и, не давая себе ни секунды на размышления и колебания, подхватил Тома на руки, прижал к себе и доверительно сообщил:

— Как же я рад, что нашёл тебя.

— Ты мой папа? — тихо-тихо спросил тот.

И Северус смело кивнул:

— Да, Том. Я — твой папа. И я заберу тебя отсюда.