Чёрти что и сбоку бантик (джен)

Долорес Амбридж так просто сдаваться не собиралась! Чёртов Хогвартс словно насмехался над ней и всячески намекал, что ей, Генеральному инспектору, тут не место. С учениками вполне можно было разобраться, да и на преподавателей Долорес нашла бы управу в случае их недовольства, но как бороться с портретами, горгульями и рыцарскими доспехами? Их не оставишь после уроков, не засадишь писать строчки Чёрным Пером, не назначишь им испытательный срок.

Всё началось ещё осенью. Тогда Долорес и не предполагала, что её гениальный план по наведению порядка в Хогвартсе так бездарно провалится. С первого дня она сразу ненавязчиво намекнула, кто в этом году станет истинным хозяином в школе. Тщательно продуманный имидж: не лишённая кокетства одежда — ах, этот так молодящий её розовый цвет! — приветливо-ироничная улыбка и звонкий въедливый голос вызывали у большинства присутствующих либо безотчётный страх, либо неудержимое желание придушить Амбридж где-нибудь в тёмном уголке замка. Такой реакции она и добивалась, ведь под влиянием сильных эмоций люди неизбежно проговаривались или допускали просчёты.

Расположившись в кабинете преподавателя Защиты от Тёмных Искусств, Амбридж первым делом открыла свой саквояж и достала множество декоративных тарелочек с изображёнными на них пушистыми котятами. Может, кто-то мог легкомысленно счесть, что у Долорес всё плохо со вкусом, но ни одной душе не было известно, что эти тарелочки непростые. Во-первых, они тоже работали на образ и притупляли бдительность: ну кто бы заподозрил, что профессор ЗоТИ, увешивающая стены подобными изображениями, может быть реально опасна? Да и тот факт, что на самом деле кошки и прочие животные вызывали у неё лишь омерзение, как бесконечные источники грязи, на публику не выносился. Чем не пожертвуешь для великой цели!

А во-вторых, эти тошнотворно-милые котята с разноцветными бантиками, едва тарелочки оказались на стенах, муркнули и исчезли из поля зрения. У Долорес была отличная агентурная сеть, и она намеревалась держать руку на пульсе всех нарушений Хогвартса. Она знала, что котята не вызовут ни у кого подозрений, если ненароком запрыгнут в картины на Парадной лестнице. Портреты Хогвартса всегда ходили друг к другу в гости и обменивались новостями. Так что появление симпатичного котёнка на любом из портретов никого бы не удивило.

Пока Долорес перекрашивала стены кабинета во всё тот же нежно-розовый цвет и развешивала с помощью палочки на всех горизонтальных поверхностях кружевные салфеточки — дракклов имидж! — уже вернулся первый агент. Вид у него был, честно признаться, не самый радужный. Шерсть дыбом, бант развязан, в глазах паника. Долорес наложила на дверь Коллопортус на всякий случай, затем мечтательно прищурилась, освежая в памяти только одной ей ведомые воспоминания, и вызвала Патронуса. Персидский белоснежный кот поплыл от конца её палочки к стене и словно вошёл в тарелочку с нервно вылизывающимся котёнком. Затем материализовался обратно и подплыл к Долорес.

— Вот как? Уиппеты? Этот Джиффорд Аббот мне никогда не нравился. Ничего, на лестнице много других портретов, в этот мы больше заходить не будем.

Остальным агентам повезло больше. Котята смогли проникнуть в гостиные Слизерина, Когтеврана и Пуффендуя и теперь могли докладывать Амбридж обо всём, о чём переговариваются студенты после занятий. Однако в благонадёжности слизеринцев Долорес и так не сомневалась, а когтевранцы и пуффендуйцы её особо не тревожили. Главной головной болью были гриффиндорцы, а вот как раз к ним в гостиную проникнуть не удалось. Насколько поняла Долорес, Полная Дама просто-напросто не пустила котёнка внутрь. Что за неслыханная дерзость!

Долорес решила разобраться с выскочкой самостоятельно. Убедившись, что в коридорах тихо — всё же не хотелось привлекать к себе ненужного внимания, — она поднялась вверх до площадки седьмого этажа. Полная Дама на картине отсутствовала. Беглый взгляд на соседние портреты обнаружил лишь сонное царство, легкомысленной привратницы гриффиндорской гостиной не было и там.

К сожалению, комендантский час после отбоя распространялся только на студентов, поэтому через некоторое время уставшей Амбридж пришлось сесть на ступеньку и ждать. По лестнице гулял сквозняк, поэтому она поплотнее закуталась в свою пушистую кофточку, накинутую поверх мантии. Наконец по истечении часа шум позади неё известил о том, что Полная Дама вернулась.

Амбридж, стараясь скрыть раздражение, подошла к портрету.

— Где вы были, позвольте узнать?

— Ик, — ответила Полная Дама. — Мы с Виолеттой отмечали с монахами начало нового учебного года. А что?

— Я ещё поговорю с директором о вашем поведении, — прошипела Амбридж в сторону и добавила, пытаясь изобразить на лице улыбку: — Милочка, пропустите меня в гостиную.

Полная Дама хмыкнула, поправила свои рюшечки, слегка сбившиеся от перехода со второго этажа, и строго сказала:

— Пароль!

— Драккл вас дери… Простите. Какой пароль? Я — преподаватель!

— А я исполняю свои обязанности. Пароль? Нет пароля — нет прохода. И кстати, это ваши котята тут отирались? Весьма сожалею, но пропустить внутрь их я не имею права.

— Да что же это такое!

Долорес редко выходила из себя, но сейчас ей было не до реверансов.

— Алохомора! — торжествующе крикнула она, наставив палочку на Полную Даму.

Ударной волной Долорес откинуло на площадку лестницы, и хорошо ещё, что не пришлось считать ступеньки. Она кое-как собрала себя в кучу, пытаясь привести в порядок разметавшуюся причёску. Вдобавок её любимый чёрный бархатный бант-заколка куда-то пропал.

Долорес гневно посмотрела на Полную Даму, которая зевнула, оценивающе оглядела её и прокомментировала:

— Чёрти что...

— И сбоку бантик, — донеслось со ступенек.

По лестнице поднималась Минерва МакГонагалл.

— Позвольте узнать, что тут происходит? — убийственно вежливо поинтересовалась она. — Долорес, вы заблудились? У вас на… хм… В общем, сзади мантии бантик. Это что, новые веяния моды?

Амбридж прицепила нашедшийся так некстати бант на положенное место и с вызовом посмотрела на МакГонагалл.

— Минерва МакГонагалл! Я, как преподаватель Защиты от Тёмных Искусств, требую, чтобы мне было разрешено заходить в гостиную Гриффиндора.

Минерва МакГонагалл изогнула бровь.

— Если мне не изменяет память, а я пока в добром здравии, это я являюсь деканом факультета Гриффиндор. Можно узнать, что именно вы хотите там увидеть? Вам недостаточно лицезреть студентов на своих занятиях? И потом, все давно уже спят, а ни я, ни даже директор Дамблдор не позволяем себе тревожить сон студентов без веского на то основания. Спокойной ночи, Долорес.

* * *

К сожалению, шпионить за гриффиндорцами у Амбридж так и не вышло. Конечно, она в конце концов добилась права на посещение гостиных всех факультетов, ей даже любезно предоставили список всех паролей, но что было толку заходить туда, если все разговоры при её появлении сразу смолкали?

Разочарование поджидало её и при попытке поймать Поттера с его шайкой. Долорес была уверена, что после того собрания в «Кабаньей Голове» Поттер собрал свой тайный кружок. Но все попытки поймать хоть кого-либо за руку терпели крах. Котята-агенты докладывали, что кучки студентов частенько спускались с восьмого этажа буквально перед отбоем. Амбридж сидела в засаде, выжидала, но неуловимые студенты появлялись словно из ниоткуда и ровно тогда, когда она покидала свой пост. А порой, когда уставшая мерить шагами коридор Долорес спускалась вниз, эти же самые проклятые гриффиндорцы попадались ей навстречу, причём во главе с ненавистным смутьяном Гарри Поттером.

Она пыталась отрядить в злополучный коридор восьмого этажа Филча, но и из этого ничего не вышло: студенты словно ходили какими-то тайными тропами, и ни один не попался. На беду, на стенах коридора не было портретов, откуда можно бы было более тщательно следить за нарушителями — а то, что студенты что-то замышляли, ей было известно так же точно, как собственное имя.

Имелся в конце коридора, правда, портрет Варнавы Вздрюченного, но котята наотрез отказывались находиться рядом с троллями, которых Варнава пытался обучить балету, шипели и вздыбливали спинки. Мало того, Амбридж с возмущением заметила, что тролли вдруг неожиданно стали ходить не в белых пачках, а в розовых, подозрительно похожих на салфеточки Амбридж. А однажды ей даже показалось, что где-то сбоку мелькнул хорошо знакомый ей бантик.

Ох, как же взбесилась Долорес! Она даже чуть сгоряча не уничтожила издевательски перекрашенный кем-то из студентов портрет, и только мысль о материальной ответственности за школьное имущество заставила её бессильно опустить палочку.

На площадке восьмого этажа, у входа в башню, где обитала полоумная Трелони, был, правда, ещё один портрет. Но договориться с чокнутым сэром Кэдоганом было сложнее, чем убедить Снейпа, что ему очень идёт цвет его лица.

Этот нахальный коротышка, едва Амбридж попробовала завести с ним разговор, соскочил со своего пони и забегал по луговине, бряцая доспехами и потряхивая копьём.

— Долой самозванцев, сующих свой нос, куда не следует! — кричал он. — Доблестный сэр Кэдоган не купится на сладкие речи.

Амбридж побоялась, что на шум спустится Сибилла, а уж выдержать за раз сразу двух сумасшедших было выше её моральных сил. Поэтому она быстро ретировалась.

Выслушав очередной бесполезный кошачий доклад, Долорес зацепилась за сообщение о том, что в слизеринской гостиной её методы всецело одобряются и поддерживаются. Вот тогда-то ей и пришла в голову мысль о создании Инспекционной дружины.

* * *

Дружина, в которую ожидаемо вступили почти все старшекурсники-слизеринцы, несомненно, здорово поспособствовала тому, что Поттер с дружками, наконец, был пойман, а Дамблдор сделал ноги, открыв перед Амбридж все перспективы радужного будущего на посту директора.

Она чувствовала, что её звёздный час, несомненно, близок! Отстранение Дамблдора от должности открывало новые перспективы. В кабинет директора её агенты, понятно, проникнуть не могли, но теперь она могла это сделать самостоятельно.

Долорес угрюмо взглянула на декоративные тарелочки и занялась поиском письма от Корнелиуса Фаджа. Ага, вот оно! Назначение Долорес Джейн Амбридж директором школы и волшебства Хогвартс. Теперь они у неё попляшут! Она опрометью кинулась из кабинета вниз по лестнице на второй этаж.

Вот и вход в директорские апартаменты. Как же Долорес всегда мечтала об этом моменте! Конечно, в её воображении вокруг должны были стоять репортёры и восхищённые зрители. Она — директор Хогвартса! Сколько же ей пришлось приложить усилий, чтобы взобраться на эту ступень.

Сейчас перед ней стояла задача более приземлённая — просто попасть на ступени винтовой лестницы, ведущей в кабинет. Она выровняла дыхание и чётко произнесла:

— Лимонный щербет!

Горгулья даже не хрюкнула. И уж тем более не открыла проход.

— Лимонный щербет! — повысила голос Амбридж. — Слышишь ты, тупая каменюка! Лимонный щербет!

Её голос поднялся практически до ультразвука.

Можно было поклясться, что морду горгульи слегка повело, будто она поморщилась от нестерпимого визга. Но статуя так и не сдвинулась с места. Портреты, висевшие неподалёку, не были столь терпимы и обрушили на новоявленную директрису град насмешек и нравоучений.

— Пора бы знать, милочка, что никакой указ — хоть министра, хоть самого ожившего Мерлина — не даст вам доступа в кабинет директора школы, — небрежно бросил красавчик с картины, где были изображены охотники.

— Молчать! — вскричала Амбридж. — Уж кому, а не куску говорящего раскрашенного холста учить меня!

Со всех сторон послышались возмущенные возгласы. Охотники потеснились, и в раме рядом с ними появился Декстер Фортескью.

— Мадам Амбридж! — заорал он ещё почище её самой. — Замок Хогвартс не приемлет в качестве директоров самозванцев и прочих гнусных коррупционеров. Подите прочь, мадам!

Амбридж показалось, что Фортескью сделал неприличный жест в её сторону своей слуховой трубкой, прежде чем, гордо задрав подбородок, скрылся за обрезом картины, очевидно, вернувшись на своё место в директорском кабинете.

— Я директор! — не унималась Долорес. — Я должна непременно попасть в кабинет.

И, начисто забыв про случай с портретом Полной Дамы, она выхватила палочку и направила её на упрямую горгулью.

— Бомбарда! — проорала она.

Статуя не шелохнулась, заклинание только высекло сноп искр из камня, а вот Долорес на этот раз отлетела аж до поворота. Когда она с трудом встала, отдуваясь, в порванной мантии, с испачканным лицом, и заковыляла к своему кабинету, портреты проводили её смешками и ироничными аплодисментами.

Амбридж, охая, спускалась по лестнице, а стоящие в нишах рыцарские доспехи шевелились, когда она проходила мимо, и негромко лязгали. Постепенно этот лязг слился в некоторое подобие какого-то старого мотива. В довершение всего над Долорес на всех парах пронёсся Пивз, распевая на всё горло под аккомпанемент доспехов:

— И страшный чужеземец в бой

Рванулся сгоряча,

Но смерть нашёл на острие

Шотландского меча.⁽¹⁾

Он сорвал с её макушки бантик, гордо пристроил его у себя на груди на манер орденской розетки и, продолжая распевать во всё горло, помчался дальше.

Несмотря на вселенскую усталость, Долорес развернулась и, насколько позволяли её коротенькие ноги, помчалась за Пивзом. Тот мелькнул на Парадной лестнице где-то в районе пятого этажа.

Амбридж рысью пронеслась по коридору мимо улюлюкающих портретов и остановилась возле статуи Бориса Бестолкового. Пивза уже и след простыл.

— Мадам директор желает принять ванну? — услышала она вкрадчивый голос и обнаружила сзади себя согнутого в полупоклоне Филча.

— Нет! То есть да! То есть не ваше дело! — сердито сказала Амбридж, понимая, что находятся они как раз возле ванной старост, а вид у неё после неудачной попытки проникновения в кабинет директора весьма потрёпанный.

— Как скажете, мадам. С вашего позволения я пойду, — расшаркался Филч и, помедлив, добавил: — Простите, но у вас на… В общем на том месте, на котором обычно сидят, бантик.

— Чёрти что… — прошипела Амбридж. — Господин завхоз, у меня к вам просьба. Следите по-прежнему в оба за гриффиндорцами. Особенно за этой парочкой обормотов-близнецов. С них станется ещё и какое-нибудь болото развести в коридорах школы, — нервно хохотнула она, поглядывая на мокрые следы у дверей ванной.

Добравшись до своего кабинета, Амбридж дала волю гневу — она расколотила половину блюдечек, бросая в них все заклинания подряд. Пушистые агенты с мяуканьем разбежались по замку.

Наконец Долорес выдохлась и рухнула на стул.

— Больше никогда, — прошипела бессильно она, — я не буду рисковать сама. Пусть свои дурные головы подставляют другие. Уверена, что желающих выслужиться найдётся немало.

И она принялась сочинять Декрет о наделении членов Инспекционной дружины правами старост.

1) Шотландская народная баллада «Джонни-шотландец».

Вернуться к тексту