Прощание... Прощание? (джен)

— И когда ты улетаешь? — помолчав немного, тихо спросила Гелли, глядя на виновато потупившегося Лон-Гора, хотя… разве он был в чём-то виноват перед ней?

— Через месяц... Пойми, Геля, я был бы просто счастлив взять тебя с собой, но приказ Гван-Ло! Эта скотина вдруг поменяла своё, казалось бы, уже окончательное решение. Неужели он не понимает, что чисто мужской экипаж ждёт масса проблем... Но ты не волнуйся, я всё устроил — квартиру сделал на тебя и с деньгами проблем не будет.

— Почему мне нельзя лететь с тобой? Я спрячусь в какой-нибудь ящик, ты провезёшь меня на корабль и... Я же маленькая, много места не возьму!

— А ты представляешь, что будет, если тебя обнаружат? Одна женщина среди трёх сотен половозрелых самцов, у которых переизбыток тестостеронов зашкаливает настолько, что... да мне даже страшно представить, что тебя ждёт! Нет, в арзаках-то я уверен — они не сделают тебе ничего плохого, а вот менвиты церемониться не станут.

— Мне плевать на всё, я лишь хочу быть всё время с тобой! — крикнула, заливаясь слезами, Гелли. — Ты хоть представляешь, каково мне будет здесь без тебя, без твоей защиты и поддержки?! Лишь рядом с тобой я чувствовала себя свободным человеком со свободной волей, пусть ты иногда и прибегал к гипнозу — не возражай, я знаю, что это так! — но всё же ты вернул мне память прошлой жизни, даровал способность говорить на родном языке... и теперь хочешь перечеркнуть всё это одним махом? Хочешь, чтобы я снова стала чьей-то рабыней без прошлого и будущего? Так вот, Я этого не хочу!!!

Гелли, отчаянно всхлипнув, вырвалась из объятий Лон-Гора и выбежала из комнаты, громко хлопнув дверью, а полковник остался один — растерянный, преисполненный печали и бессильного гнева на самодура Верховного.

На следующий день Гелли просто ушла из дома, пока Лон-Гор был на работе. Ушла, забрав все свои немногочисленные вещички и оставив всё, что ей подарил полковник — одежду, украшения, всякую мелочь из техники, даже визуакольцо, с которым никогда не расставалась. Конечно, Лон-Гор пытался отыскать её, но всё было без толку — Гелли словно растворилась в безликой массе рабов-арзаков — точно песчинка среди тысячи тысяч других таких же песчинок ...

...Вот и настал день отлёта.

Гван-Ло с трибуны произнёс напутственную речь, провожая "храбрейших из храбрых сынов Рамерии в полёт к неизведанным глубинам космоса", все присутствующие дружно крикнули: "Горр-ау!", отсалютовав Верховному дружным взмахом рук, и космонавты под гром аплодисментов поднялись на борт корабля.

Сопла извергли клубы раскалённого дыма и ослепительно яркое пламя, сверкающая в лучах восходящего Сириуса махина космического корабля плавно поднялась в воздух и, на несколько минут зависнув над поверхностью, взмыла ввысь.

* * *

— Скоро вас всех уложат в криоотсеки, — ровным голосом произнёс Лон-Гор, безо всякого интереса скользя взглядом по бледным лицам рабов. — Во время всего полёта будут бодрствовать лишь четверо — полковник Мон-Со, звёздный штурман Кау-Рук, генерал Баан-Ну и я, судовой врач, полковник медицинской службы Лон-Гор, а ваши услуги нам будут без надобности.

— Но мой господин генерал Баан-Ну не привык обходиться без своего личного слуги, то есть меня... — робко сказал один из рабов и Лон-Гор не сразу узнал в нём Ильсора: куда делись его роскошные кудри и ладно сидящая одежда? Сейчас слуга генерала ничем не отличался от сотен рабов, окружавших его — такая же короткая стрижка, такой же мешковатый комбинезон из грубой зелёной ткани, похожей на мешковину.

— Перебьётся твой господин, — нехорошо улыбнулся полковник. — Готовить всё равно никто не будет, так что он перебьётся и полуфабрикатами. Пусть привыкает к самостоя...

Голос его осёкся, когда он увидел в толпе молоденького раба со странно знакомым лицом.

"Да нет, не может этого быть..."

Словно почувствовав излишне пристальное внимание к своей особе, раб низко наклонил голову и затерялся среди остальных арзаков...

— Ступайте в криоотсек и ложитесь в уже приготовленные и настроенные криокапсулы... — рассеянно проговорил Лон-Гор, пытаясь отыскать взглядом знакомое ему до странности лицо молодого арзака. — Я зайду через час и к этому времени вы все уже должны в них лежать... Идите!

Рабы молча развернулись и послушным стадом двинулись в указанном им направлении, а Лон-Гор, отбросив все свои переживания, принялся укладывать менвитскую половину экипажа в криокапсулы, завертелся, позабыв о том, что надо бы зайти и к арзакам, а когда спохватился и побежал в криоотсек, то оказалось, что все рабы уже находились в капсулах...

"Насколько с арзаками проще, — думал Лон-Гор, переходя от одной криокапсулы к другой и проверяя, всё ли в порядке. — Получили приказ, сделали всё в точности... а с менвитами одни проблемы — и "лежать-то неудобно", и "нет ли подушки?", и "нельзя ли в капсулу установить минивизор?"... Интересно, как он собрался его смотреть? Кошмар, ведут себя как капризные детишки... Не может быть!!!"

Вздрогнув, полковник, не веря своим глазам, приник к прозрачному овальному окошку в изголовье капсулы, сквозь которое было хорошо видно лицо молоденького раба: бледная кожа, коротко стриженные тёмные волосы... длинные, загнутые вверх ресницы под тонкими, слегка приподнятыми, будто в вечном удивлении, бровями, немного приоткрытые, так хорошо знакомые ему губы.

"Ты со мной, любовь моя... душа моя... Сердце моё! Теперь я с тобой никогда и ни за что не расстанусь... и никому не дам в обиду!"