Сломанный рояль (гет)

Играй на сломанном рояле.

Чуть-чуть не строит — но играй.

Мы снова что-то потеряли,

Нас снова вынесло за край.

Но в этом зале, на обломках

Судьбы, и веры, и души

Надежды нитью тонкой-тонкой

Свяжи нас музыка, свяжи…

Помнишь, любимая? Холодный пустой бальный зал в особняке Блэков на площади Гриммо. Ты сидела за фортепиано, наигрывая простенькую мелодию. Старый инструмент слегка фальшивил — от того ли, что его больше десяти лет не касалась рука настройщика, а может быть, он просто не привык к музыке маглов? — но, истосковавшись по прикосновениям, слушался твоих пальцев. Ми — ми-бемоль, ми — ми-бемоль — ми-си-ре-до-ля… «К Элизе» Бетховена, так ты сказала склонившемуся к тебе Рону. А я стоял в дверях, очарованный звуками музыки, и любовался тобой. Я не ревновал тебя к Рону — ревность бессмысленна, когда любая минута может стать последней для каждого из нас. Я просто мечтал, что ты выживешь в этой войне. И однажды снова дотронешься до черно-белых клавиш, и снова наиграешь этот нехитрый мотив.

А на дороге столько правды —

Не растоптать бы невзначай…

Нам, в общем-то, немного надо:

Чтоб кто-то выслушал, и… чай.

Помнишь, любимая? Наше первое Рождество только вдвоем? Ты сидела за кухонным столом в нашей потрепанной, пропахшей кошками палатке и грела руки о толстые стенки походной кружки с отколотой ручкой, пока я, матерясь и чертыхаясь, пытался починить свою волшебную палочку. Ты видела, что я расстроен и зол, прятала заплаканные глаза, старалась казаться незаметной, винила во всем себя. Но разве я злился на тебя? Ты спасла мне жизнь. Сама испугалась до полусмерти, первая догадавшись, что молчаливая старуха вовсе не Батильда Бэгшот, но не растерялась, не сбежала, не оставила меня один на один с проклятой змеей. А палочка… Я уверенно убрал обломки в подаренный Хагридом кошелек. С глаз долой… И протянул тебе руку, приглашая на танец.

— Та-да-та-да-там, та-да-да-дам. Та-да-да-дам. Та-да-да-дам…

Ты рассмеялась:

— Фальшивишь, Гарри.

— Никогда еще не был настолько искренним, — я улыбнулся в ответ и, наклонившись, впервые коснулся твоих губ своими. Ты не ответила. Отстранилась, качая головой: «Не нужно, Гарри.» А ночью вернулся Рон.

Помнишь, любимая? «Кабанья голова», проход за портретом Арианы Дамблдор и Выручай-комната, напоминающая лагерь для беженцев? Джинни, повисшая у меня на шее, недовольное бурчание Рона и шутки близнецов, что братьев у Джинни много, а Гарри Поттер — один? Ты тогда только улыбнулась, пожала плечами и повернулась к Невиллу, расспрашивая его о чем-то. А потом были поиски диадемы, Адский огонь и гибель Крэбба, смерть Снейпа в Визжащей хижине. Помнишь, любимая? Рон тогда предложил эвакуировать из Хогвартса домовых эльфов, а ты обняла его за шею крепко-крепко и поцеловала. В щеку, но он в ответ прижал тебя к себе, целуя уже по-настоящему… А у меня сердце рвалось на части, и я рявкнул, просто чтобы прекратилась боль:

— Нашли время!

Ты тогда виновато посмотрела на меня, но ничего не сказала. А Рон не смолчал.

— Именно сейчас самое время, Гарри! Потом может быть поздно.

Как он был прав! Но от этого не стало легче. Я не мог, не имел права признаться тебе, если хотел, чтобы ты была счастлива. Я уже видел воспоминания Снейпа. И знал, что должен умереть. Как и ты. Ты ведь тоже все поняла, правда? Ты всегда была умницей. Наверное, еще раньше меня догадалась о существовании крестража, о котором не подозревал Волдеморт. Потому и не хотела отпускать меня.

Но на обломках всех Империй

Звучит расстроенный рояль.

Мы снова встанем и поверим

В дорогу, в музыку и в даль.

Помнишь, любимая? После битвы я нашел тебя в подземельях. Джинни и Рон не отходили от матери, на коленях стоявшей у тела погибшего Фреда. Луна, Невилл, Падма и Симус помогали Помфри — устраивали в лазарете раненых. Малфои — все трое — жались к стене в Большом зале, явно не уверенные, что им позволено здесь находиться. Тебя же нигде не было. Я расспрашивал всех, кто попадался мне на пути, но тебя никто не видел. А потом я услышал. Снова Бетховен, но на этот раз — «Лунная соната». Как реквием по тем, кто уже никогда не пройдет по школьным коридорам. Откуда в гостиной Слизерина взялся старый «Бехштайн»? Ты сидела на круглом табурете. Распрямив спину и невидящим взглядом уставившись в стену. А может, наоборот, смотрела сквозь нее? А твои пальцы ласкали черно-белые клавиши, сплетая из звуков волшебное кружево мелодии. Там, в разгромленной гостиной, у чудом уцелевшего рояля я снова поцеловал тебя. И ты ответила.

Помнишь, любимая? Как рассказали Джинни и Рону о том, что мы теперь вместе? Знали — им будет нелегко, но скрывать наши отношения, обрекая на еще большую боль и их, и себя — не могли, не имели права. Мы ждали обиды, обвинений, готовились защищаться — Уизли никогда не сдерживали своих чувств, хоть ты и посмеивалась над Роном, что у него эмоциональный диапазон как у зубочистки. Но после нашего объявления Джинни вздохнула с облегчением. Да, она не сдержала радости, когда мы объявились в Хогвартсе, но у ее романа был уже другой герой. Тот, кто закрывал ее от «Круциатуса» Кэрроу, кто защищал младшекурсников от произвола Пожирателей смерти и их приспешников, кто, несмотря на увечья, ни на минуту не прекращал борьбу с несправедливостью и своей верой в победу вселял надежду в сердца друзей. Невилл. Добрый, неуклюжий Невилл, сумевший повести за собой десятки однокурсников. Они уже столько лет счастливы вместе… А Рон? Я был уверен, что он набьет мне морду. Но он молча встал и ушел. А наутро собрался и уехал из Хогвартса, чтобы подать прошение о зачислении на службу в Аврорат. Мы служили в разных отрядах, он почти не разговаривал со мной, только сухо кивал при встрече. И всегда брался патрулировать самые опасные районы. Пока однажды, придя в себя после тяжелого ранения на узкой койке в больнице Святого Мунго, не встретился взглядом с сиделкой. Пэнси Паркинсон. Помнишь, любимая, как на их свадьбе ты отплясывала джигу с Малфоем? Он тогда только-только женился на хорошенькой хохотушке Астории Гринграсс и готов был, кажется, полюбить весь мир.

А помнишь, как Джеймс привел домой симпатичную девушку? Лиззи жутко смущалась, краснела и отвечала невпопад, а мы все никак не могли понять, кого она нам напоминает? А потом оказалось, что это дочка Лаванды. Помнишь их свадьбу? А следом Сириус женился на Глэдис Лонгботтом, дочке Джинни и Невилла. Лили, наша серьезная, благоразумная малышка Лили вышла замуж за раздолбая Скорпиуса. Теперь у них у всех уже есть свои дети и внуки. А у Джеймса и Лиззи скоро родится правнук. Мы с тобой прожили хорошую жизнь, любовь моя…

— Вот ты где, а я тебя по всему Хогсмиду ищу! — мне на плечи ложится теплый плед, со спины обнимают тонкие девичьи руки, укутывая потеплее, а пушистые волосы щекочут щеку. — Идем скорее домой, сейчас дождь пойдет.

— Иду, милая.

Я тяжело поднимаюсь со скамейки — ревматизм не щадит даже волшебников — и на мгновение прикасаюсь к нагревшемуся за день мраморному надгробию:

— Я приду к тебе завтра, любимая. Не скучай.

В ослепительном блеске пробивающихся сквозь тучи солнечных лучей надпись на могильном камне вспыхивает ярким золотом.

Гермиона Джин Грейнджер-Поттер.

1979-2054

И дали они друг другу руки,

И как равные ушли из этого мира.*

Правнучка берет меня под руку, приноравливаясь к старческому шагу, и мы медленно бредем пыльными улочками Хогсмида. Лиззи — старшая из моих невесток — выскакивает на крыльцо и всплескивает руками:

— Гермиона, деточка, слава Мерлину, ты его нашла! Что же вы, Гарри! — она укоризненно качает головой, а в голосе явственно слышится беспокойство. — Нельзя же так! Ушли на весь день, без обеда, никому ничего не сказав!

Пока Лиззи хлопочет на кухне, собирая на стол, я обращаюсь к правнучке:

— Сыграй мне, Гермиона.

Она молча кивает и садится за старенькое фортепиано. Ми, ми-бемоль, ми, ми-бемоль, ми-си-ре-до-ля… Она так похожа на тебя, любимая. Те же вьющиеся темные волосы, большие карие глаза, чуть вздернутый нос с легкой россыпью веснушек. Звуки музыки ласкают мою старческую душу, успокаивают, и я прикрываю глаза. Мне уже сто два года, двадцать восемь из которых прожиты без тебя, любимая. Я устал. Я соскучился. Я хочу быть рядом с тобой. До скорой встречи.

Знаю — устали. Знаю — замерзли.

Знаю — нажили немало врагов.

Тронь мое небо, зажги на нем звезды

И расскажи еще раз про любовь.

____________

* В «Сказке о трех братьях» говорится: «И встретил он Смерть как старого друга, и как равные ушли они из этого мира». Я взяла на себя смелость немного перефразировать это.