100 дней: Удовольствие (джен)

Удовольствие. Долгое время Декстер мог связать это слово лишь с одной частью своей жизни — особыми ночами, когда на его столе лежали преступники. Тогда он смотрел на свежую каплю крови, заключённую между стёклами, и наслаждался.

Вот и всё, что у него было.

Декстер всегда был погружён в себя, по-настоящему сосредоточен лишь на одном-единственном человеке — себе, но всё равно не заметил тот момент, когда пересёк грань. Когда имитируемые эмоции от жизни стали настоящими.

Когда он начал получать от всего этого удовольствие.

Простые мелочи стали вдруг так важны. Разговоры с сестрой, которая наконец приняла его, рисунки Гаррисона, по-детски наивные, улыбка Ханны, даже воспоминания о Рите словно бы утратили свою болезненность и обрели… лёгкость.

Всё стало так хорошо.

Он уезжает из Майами с лёгким сердцем — кажется, так говорят. Хотя Декстер и чувствует печаль, словно бы оставляет что-то важное — впервые в жизни он ощущает подобное из-за живых людей и места. Если и можно было сказать, что Декстер что-то любил за свою жизнь — так это солнце Майами.

Вдруг появившихся чувств слишком много.

Декстер пока ничего не хочет с ними делать. Он пытается привыкнуть к изменениям внутри себя, замереть в этом моменте. Двойственность эмоций позволяет чувствовать острее. Воодушевление и печаль одновременно. Яркий контраст, так не похожий на то, что он когда-то получал лишь в краткие мгновения.

Возможно, именно так всегда и жили все вокруг него. Кроме него.

С самого детства Декстер лишь изображал то, что полагалось чувствовать, и делал то, что должен был делать. Его искренними побуждениями было лишь насилие. Сложно сказать, почему сейчас, спустя столько лет, всё так изменилось. Наверное, за это стоило сказать спасибо его сестре, что всегда была рядом, и ради которой он старался оставаться нормальным человеком. Рите и Гаррисону, светлой части его жизни. Ханне, благодаря которой он смог окончательно примирить части себя.

Собрать воедино.

Отправляясь в путь, Декстер ощущает предвкушение. И удовольствие — от того, что он теперь может, и от того, что ждёт его впереди.