Это была случайность (джен)

Это была глупость.

Так часто Десятый говорил не играть с оружием. Так часто он облегчённо улыбался, что всё обошлось. Потом он просто привык, что всё всегда кончается хорошо. У них плохих концов не бывает.

Это была халатность.

Ни семья Бовино не занималась своим ребёнком нормально, ни молодые, совсем ещё дети, десятое поколение Вонголы. Ламбо и детский садик, включающий в себя И-пин и Фууту, были предоставлены сами себе. После переезда в резиденцию семьи на них просто не было времени.

Это была ложная уверенность.

Эти дети — мафиози. Они многое знают и умеют, поэтому не стоит за них беспокоиться. Мафия с малых лет обучает своих детей. Поэтому всё всегда будет хорошо, верно?

Это была безответственность.

Взрыв прогремел знатный. Охрана тут же активизировалась, нужно было защитить Семью от нападения, но... никого не было. Десятый сам побежал в сторону взрыва. Это была беседка, оттуда уже уводили Хару и детей. На лице у Тсуны начала появляться такая привычная облегчённая улыбка, пока интуиция как-то безжизненно не зазвенела.

В раз осипшим голосом он спросил:

— Где... где Ламбо?..

Дрожащая Хару кинула взгляд на разрушенную беседку.

— Снова тупая корова доставляет неприятности! — как-то незаметно подошли Хранители. — И почему он... Десятый?

Тсуна, не слыша ничего, кроме мёртвого воя своей интуиции, бросился разгребать завалы. Он точно знал, где искать. Последняя доска была отодвинута и он увидел его. Лёгкий испуг застыл маской на его лице, губы были искривлены неуспевшим прозвучать криком, зелёные глаза смотрели удивлённо прямо на Тсуну, словно Ламбо не понимал как его смогли так быстро найти... на костюме телёнка, который даже в свои восемь лет он очень любил, расползлось огромное красное пятно. Оно шло прямо от деревяшки, что пронзала левую сторону груди Ламбо.

Тсуна не помнит ничего, кроме своего нечеловеческого крика. Ямамото сказал, что тогда стояла тишина.

Это была беззаботность.

И-пин рассказала, что произошло. Тихим, подрагивающим голосом она описала всё, что только помнила.

Ламбо снова баловался с гранатой и случайно вытащил чеку. Он бросил её из беседки, но оказалось, недостаточно далеко. Взрывной волной И-пин выбросило из постройки, а Ламбо завалило.

Ламбо Бовино умер практически мгновенно.

Тсуна почти не слышал И-пин. Его уши закладывало от собственного отчаянного крика. Ничто тогда не прерывало рассказа И-пин. Тогда была тишина.

Это была беспечность.

Если бы Тсуну когда-нибудь спросили, что самое страшное он видел в своей жизни, то он бы сказал, что детские гробы. Организовать похороны он решил сам. В конторе, куда он пришёл, было много гробов всех цветов и размеров. Самыми страшными были маленькие, почти что кукольные, гробики для детей. Савада никогда их не забудет.

На похоронах было солнечно и ясно, будто само небо насмехалось, но это было уже не важно.

Важно было маленькое хрупкое детское тельце в гробу. Важно было смотреть и не отрывать взгляд от гроба, какой-то иррациональной частью сознания надеяться, что сейчас ребёнок не выдержит долгого сидения на одном месте и перестанет так жестоко всех разыгрывать. Тсуна был уверен, что это всё не реально. Он бы даже сразу простил шутника. Лишь бы был жив.

Последний шанс исчез также, как и гробик под землёй. Тсуна не помнит, чтобы он что-то говорил тогда. Гокудера восхищается стойкостью, с которой Десятый произнёс речь на похоронах.

Он запретил отстраивать ту беседку заново, он приказал забрать всё оружие у детей, он попросил обучить Хару защите... Реборн согласился.

Тсуна не помнит ничего, что тогда происходило с ним. Помнит свои нечеловеческие крики в пустой комнате, свой отчаянный вой перед Ламбо. Те дни были самыми тихими в их доме, как сказал Хибари.

Тсуна сидит в тишине своей комнаты, пустым взглядом скользит по стенам и думает, что плохие концы не для них. У них просто не может быть плохих концов. То, что произошло, всего лишь глупая, тупая случайность, а не правда. Мерзкий ночной кошмар, который скоро закончится. Ведь это не может быть реальностью, верно?

Это просто была случайность.