Зов сирен (гет)

Шум ветра, бьющегося о серые грязные паруса, навевал тоску на весь экипаж корабля. Кто-то тосковал по родному дому от столь долгого странствия в холодных просторах океана. Кто-то скучал по крепким спиртным напиткам, отчаянно желая, чтоб этот путь закончился долгожданной сушей. Но только у бывалого моряка, за плечами которого имелся многолетний опыт странствия по морям и океанам, были иные мысли…

Скверное предчувствие с каждым дуновением ледяного ветра закрадывалось всё глубже в сердце. В очередной день плавания на поверхности водной глади так и не появилась рыба. Море словно вмиг опустело; даже на удочки с приманкой так и не удалось ничего поймать, а сети загадочным образом порвались. Тех же птиц в небе не было видно, хотя вот ещё вчера раним утром чайки резво пролетали над водной гладью, цепляя клювом мелкую рыбу. Так что же случилось теперь? Когда всё так резко успело перемениться?

Штурман уверенно держал курс на нужный им остров, с надеждой высматривая его впереди на горизонте. Капитан корабля начинал заметно нервничать, неосознанно сея это волнение среди матросов-новичков. Пришлось спешно подавлять волнение и панику, возвращаясь к своим прямым обязанностям. Только сердцу не прикажешь, оно уже наполнилось предчувствием надвигающейся беды. И как оказалось, не зря…

В перепадах мощных волн и белой пышной пены показались злосчастные скалы и рифы, но только откуда? Капитан вместе с штурманом пытались выяснить, не ошиблись ли они где-то по пути или в картах. Однако нет — направление их курса оказалось верным. Единственное «но» — рифов тут никогда раньше не было и скал тоже. Словно здесь имела место быть магия, тёмная и пугающая, навлекающая беду на странников. В спешном порядке пришлось выравнивать корабль, лишь бы не врезаться в острые копья скал и не залечь на дно.

Впереди медленно расползался туман, своим холодом укрывая одинокое море, но экипаж оставался спокоен. Внезапно один из матросов закричал, он метался от одного борта к другому и просил тишины. Что-то было не так… У капитана внутри всё похолодело, будто душа превратилась в лёд, штурман медленно направился к носу корабля, устремляя свой взор в море. Дурное предчувствие оказалось верным, только поздно было менять курс и уплывать из западни.

Ветер вмиг разнёс над морской пеленой чарующие голоса: мягкие и бархатные, словно ценный и качественный мед. Песни сплетались, менялись и завораживали мужчин в самое лоно опасных рифов. Матросы не осознавали одного: зачем они плывут туда? Им хотелось лишь дослушать эти очаровательные песни. Увидеть красавиц, коим принадлежат эти великолепные голоса.

Слова эхом отлетали от холодной поверхности и оседали в разумах пленённых мужчин. Красавицы одиноко восседали на камнях, ловко скрывая свою русалью сущность и тем более хвосты. Их изящные руки в такт песни заманивали к себе, приглашали оказаться в нежных объятиях. Тихий шепот закрадывался в сердца даже тех, кто был женат и до безумия любил свою супругу. Они звали к себе в ледяные глубины моря — именно там эти бестии показывали свой истинный облик. Рыбьи хвосты были с острыми шипами вдоль плавника и множества едва ли заживших ран. Клыки вместо красивых белоснежных зубов, глаза без зрачков — серые и незрячие. В волосах запутались тина и ракушки, когти на руках — вот каков облик сирен, прозванных «погибелью для моряков».

Только капитан корабля не был подвластен их песням и голосу, его взор был устремлен лишь на одну сирену. Красавицу, волосы которой по цвету напоминали дикое пламя, её глаза словно обсидиан заглядывали вглубь его одинокого сердца. А она ему одному искренне и без магии пела песню о благодарности за спасение её несчастной души. Алые губы сохранили ту самую улыбку, которую капитан запомнил, спасая сирену от браконьеров. Мужчин, алчных до награды за ее ценную персону для черного аукциона. Он вынул из кармана часы на цепочке и, проверив время, смахнул невольную слезу. Ему хотелось запомнить этот краткий миг, и он, последний раз осмотрев корабль, на котором сумел избороздить почти все моря и океаны, шагнул за борт.

Ледяная вода, её крепкие и нежные объятия, последний миг его никчемной жизни. Желанный конец рядом с той, что пленила его сердце и изможденную душу...